[adeleva]

Мечты цвета ультрамарина,
Пусть тебя звали когда-то Марина,
Хотя, нет, Марина - длинно...
Мара? Ты в жизни моей картина.

Пила только водку, но любила мартини,
Твоя жизнь - средоточье пунктирных линий,
Ты мечтала о чем-то синем-синем,
Ты жила в мечтах цвета ультрамарина.

---

[.dutch lollipop.]

Глянцевый холод по венам,

Ноябрь – пустой и серый.

Северный ветер ударом по стенам,

Обрывки газет. Пустые слова и избитые темы.

Мегаполиса ритм ударами сердца

Отдается болезненным пульсом в висках.

Поздней осени холод сжигает и душит, не можем согреться,

И легкие сжаты в бетонных тисках.

Задыхаться. Задыхаясь, тонуть в рутине.

Не больно, не страшно – заливаем все чувства французским вином.

Мегаполис. Жизнь, как на витрине.

И всем наплевать, но люди копаются в сердце твоем.

Осколки бокалов, вино – словно кровь.

Холеные пальцы – в кулак, до боли.

Забыв о стервозности, обжигаюсь я вновь.

Просто опять не хватило воли.

Растерзаны, сломаны крылья -

Просто так получилось опять.

Иллюзорные сказки стали жестокой былью,

Но не начать нам сначала, не обернуть время вспять...

---

[Алиеонор Аквитанская]

Странная.

Ее называли Странной. Наверно потому, что она была немой. А может из-за того, что девушка все время улыбалась. Она шла по улицам деревни и улыбалась. Прилагательное «странная» стало ее именем, да никто и не знал настоящего имени немой, даже она сама. Немая настолько соответствовала данному ей людьми имени, что ни у кого не было сомнения, что Странная- ненастоящее имя.
Странная обитала на окраине деревни в маленьком ветхом домике. Жила она одна, из родственников у немой осталась лишь старая тетка, которая отселила племянницу в заброшенный дом. Объяснила она это тем, что толку от немой никакого, поговорить с ней невозможно, ровно стол какой. « А мебели у меня достаточно» - добавляла она в свое оправдание.
Каждый день девушка вставала с первым лучиком солнца, счастливо ему улыбаясь. Она здоровалась улыбкой, принятой непонятливыми людьми за одну из странностей немой. А Странная разговаривала улыбкой, пела лучистыми своими глазами, утешала своими нежными руками. Она понимала речь ветра, песню шумящей листвы, разговор неба и солнца, луны и ночи, дня и утра. Немая часто уходила из деревни к морю и разговаривала там с волнами и мокрым песком. Целыми днями девушка бродила по лесу, улыбаясь белкам, которые ее совсем не боялись и угощали орехами. Птицы часто приносили девушке ягоды, самые спелые, сорванные с верхушек высоких кустарников, волны выкатывали к ногам девушки самые красивые ракушки, из которых немая делала ожерелья. Грибы, которые не были видны самым востроглазым охотникам, сами просились в ее руки.
Но в деревне среди людей она была не нужна. Ей не было места среди нормальных и полноценных жителей, у которых были свои семьи, которые могли говорить. Которые выгнали ее из своего общества. Девушка с радостью бросалась к каждому встречному с непреодолимым желанием помочь, а ее отталкивали, как привязавшуюся по дороге собачонку. Люди несправедливо полагали, что раз девушка немая, так она и неспособна понять окружающих. Немая действительно не понимала людей, но не потому, что была глупой, а оттого, что ее считали глупой и ненужной.
Так и жила Странная – немая от рождения, нелюдимая для окружающих и открытая для природы.
В те времена в далекой стране за много миль от деревни немой, жила Волшебница. Она славилась своим умом, добротой и умением делать чудеса. В ее дворце жили лесные нимфы, морские наяды, волшебные животные, которые разгуливали по помещениям, не обремененные клетками. Рассказывали, что одна комната была целым лесом, другая- морским берегом с вечно кричащими чайками, в третьей был разбит цветник с поющими цветами, еще в одной комнате находился целый оркестр из деревьев. В самой середине дворца находился огромный фонтан, который менял цвета каждую секунду и умел разговаривать на ста двадцати языках. Каждый зачерпнувший воду из этого фонтана, мог представить себе любой напиток, и вода превращалась желаемое. Много чудес творилось у Волшебницы, и чтобы перечислить всех их не хватило бы и жизни, ведь они появлялись с каждым часом.
У Волшебницы было одно обязательство ( у всех волшебниц есть особенное обязательство) совершать раз в год доброе дело вне своего дворца и страны. И как раз наступил тот самый день, когда Волшебница должна была совершить доброе дело. Она взяла свою волшебную Книгу, открыла волшебную Карту мира и начала колдовать. Через некоторое время Волшебница увидела одинокую фигуру, сидящую на берегу моря. Это была Странная.
- Ах, как несчастна эта девушка! - воскликнула добрая женщина. - Я непременно должна ей помочь!
В тот же миг Волшебница взмахнула рукой и оказалась на берегу моря рядом со Странной. Немая очень удивилась и даже чуть-чуть испугалась - не каждый день встречаешь волшебниц. Так как девушка не могла говорить, Волшебнице пришлось догадываться обо всем самой.
- Ах, милое дитя! Ты не можешь говорить! – Волшебница участливо обняла испуганную Странную.
Девушка, поняв, что ей желают добра, улыбнулась. Это был первый человек, который отнесся к ней участливо. Ах, если б она могла говорить…Она бы обязательно рассказала ей о солнце, ветре, о птицах…О волнах, которые поют удивительные песни. Немая радостно жестикулировала, указывала на небо, но Волшебница ее не поняла.
- Я помогу тебе,- женщина встала,- ты сможешь говорить, и тебя все поймут.
Немая с восхищением взглянула на Волшебницу. Она не ожидала, что ее мечта когда-нибудь сбудется.
Волшебница резко взмахнула руками и произнесла заклинание.
- Теперь ты можешь говрить. Попробуй, это несложно.
Странная оглядела себя, словно боясь, что она изменилась. Но нет, она осталась такой же.
- Попробуй что-нибудь сказать,- подбодрила немую Волшебница.
Странная глубоко вздохнула и закричала во весь голос то, что она всегда хотела сказать:
- Здравствуй, солнце! Здравствуй, ветер!- девушка счастливо закружилась и обняла добрую женщину.-Спасибо вам! Большое спасибо!
- Ну что ж, я рада, что все получилось. Я вернусь ровно через год проведать тебя. А теперь иди в деревню, обрадуй всех,- Волшебница послала девушке воздушный поцелуй, взмахнула рукой и исчезла.
Странная побежала к деревне, не обращая внимания на ветер, треплющий ей волосы. Ей было не до него.
Довольная Волшебница вернулась к себе во дворец. За ее отсутствие расцвели три танцующих фиалки и вылупился радужного цвета птенец дрозда. Вообщем, дел накопилось много, ведь обычно волшебницы никуда не отлучаются, ведь у них полным полно работы. Так что Волшебница целый год крутилась, как побег молодого ясеня-чечеточника.
Прошел год, и опять наступило время, когда надо было сделать доброе дело. Волшебница, прежде чем помочь другому, отправилась навестить Странную.
Один взмах рукой - и Волшебница превратилась в старуху в лохмотьях. Еще один - и она около деревни, где жила бывшая немая. Волшебница направилась к главному колодцу деревни, где обычно собирались сплетницы. И действительно, подойдя к колодцу, Волшебница заметила четырех женщин, активно размахивающих руками и яростно что-то обсуждавших.
- Ах, не поможете ли мне найти в этой деревне дочь моей подруги? Я ее давно не видела,- дряхлая старушка подошла к главным сплетгицам деревни.
- Вы не местная? Откуда вы?-обрадованно схватилась за новую тему первая женщина, одетая в ярко-красное платье.
- Ах, я всех знаю, спросите меня!- перебила вторая.
- Кайра, дочь Нельги? Свена Хорбсон?- перечисляла третья.
- Кто вам нужен?-холодно спросила последняя.
- Вы наверное помните девушку, которая была немой, а потом заговорила?- тихо обратилась Волшебница.
-Ах, эта история очень занимательна! Ты ведь помнишь, Лила…-затараторили первые три женщины.
- Найдете ее на рынке,- так же холодно ответила четвертая.
- Спасибо,- коротко поблагодарила старушка, кутаясь в порванную шаль.
Волшебница пошла в указанном направлении, и вскоре вышла на торговую площадь. По ней разносились грубые крики товарок и звуки, издаваемые животными, выставленными на продажу. Особенно выделялась торговка зеленью. Одетая в безобразное коричневое платье, она визгливо орала, что ее петрушка самая свежая, а вкуснее сельдерея нигде не найти. Немного растерявшись, Волшебница подошла к бедно одетой девочке, которая жадно смотрела на прилавок с булочными изделиями. Чтобы расположить ее к себе, старуха купила несколько рогаликов и подошла к маленькой нищенке.
- На, держи! Ты, верно, голодна,- участливо улыбнулась Волшебница.
Девочка схватила выпечку и спросила:
-А за что же, тетенька?
-Помоги мне найти одну девушку. Она была немой, а год назад заговорила.
-А…эта…вон она, вон, видите, она в коричневом платье, зеленью торгует.
-Это она?-ужаснулась старушка.
-Ага. Только она очень злая. Она все время прогоняет меня с площади.
-Как же, она ведь была совсем другая!
- Я не знаю, но когда она была немой, она мне больше нравилась. От нее пахло морем, а сейчас ничем не пахнет. Совсем,- поделилась девочка с Волшебницей.
-Ну спасибо, девочка,- Старушка тяжело вздохнула и направилась к торговке зеленью.
-Вам чего? Вот редька хорошая, берите, не пожалеете,- равнодушно пробурчала бывшая немая. Она не узнала Волшебницу.
Старушка повернулась, зашла за близжайший угол,взмахнула рукой и исчезла. Она направилась к Главному Волшебнику.
Главный Волшебник совсем не удивился, когда рядом с ним, в его роскошном замке, появилась Волшебница.
-Знаю-знаю, - сказала он.- Ты хочешь узнать, почему так получилось. Что ж, поробую объяснить. Когда девушка была немой, она могла говорить с природой, ощущать ее. А ты ее сделала такой же, ка все, и она перестала слышать ветер и море, понимать птиц и разговаривать с небом. Теперь ничего не исправишь…Надеюсь, впредь ты не будешь допускать столь серьезные ошибки….

---

Щегол Разрушения

[Инта Эндлайф]

Во тьме сидит щегол, боится
Вдруг кошка съест, вдруг раздерет?
Вдруг запретят, его! Артиста!
Вдруг холода! Вдруг он умрёт?

Открылась дверь, исчезла тьма,
Он не щегол, уже кукушка!
В часах сидит, и кутерьма!
Хоронит сына мать-старушка.

Теперь на ветке он лежит,
То в клюве клещ! То майский жук!
А снизу девочка бежит,
По две косы торчат из рук.

Но вот и страх прошел, проплыл,
И над реальностью парит,
Видавший жизни пьяной пыл
Уж не щегол - метеорит!

---

[Mr.Pr!ze))]

Ну, не самое лучшее моё творение, но ведь я только начинаю)))

Цени настоящие.

В жизни частенечко бывает,
Что очень сильно не везёт.
То с родителями ссора,
То оно вообще не прёт.
Ах, мы двойку получили?!
Как же случилось так оно?!
А то, что где-то кто-то умер,
Нас и тревожить не должно!
Ты говоришь: "Живётся плохо!"
А что случилося с тобой?
Ты не имеешь рук и ног?
В больнице брат еле-живой?
Ах, настроение плохое!
Бедняга, ужас, это да!
А то, что кто-то раком, спидом
Болен, конечно, - ерунда!
Ах, тебя никто не любит!
Нет, это ж надо, правда, да?!
Ты три десятка людей знаешь.
А их в мире дохрена!
Ах, у тебя так мало шмоток!
Вот ведь действительно беда!
Люди где-то голодают,
Им бы прожить день или два!
Мы пропустили передачу!
У нас нет крутой игры!
О том, что где-то идут войны,
Хоть раз задумывались вы?
И что, что родители дохнут
На глазах своих детей?!
Конечно, лучше не вникать
В ход таких плохих вещей.
Я не говорю, что нужно
Всё бросать, бежать, спасать.
Лишь только то, что нужно, как бы,
Об этом всём не забывать.
Не занимайся идиотством!
Не гунди и не тупи!
Радуйся и наслаждайся!
Всё, что имеешь, всё цени!

@музыка: Любая))

@настроение: Отличное)

---

[Содзуру Натоси]

Пронзительно-розовой осенью,
Замкнувшись на синем ветру,
Я жду, когда вы меня спросите,
Где я была поутру...

А я вам отвечу, закутавшись:
- В саду... Там пожухла трава.
Листок, в паутине запутавшись,
Выводит по ветру слова...

И желтое солнце ссыхается,
И голые ветки черны,
Зима, словно смерть, надвигается,
И нам не дожить до весны...


*Уважаемые дамы и господа, жду ваших откликов...

---

[Алиеонор Аквитанская]

Забытая сказка
Старая картина со стуком упала на пол, превратившись в пыль. Она ушла в небытие. Впрочем, как и все в этом замке.
Принцесса со вздохом продолжила свой путь, прислушиваясь к глухому стуку каблуков ее старых туфель. Шла она осторожно, боясь потревожить тишину.
Принцесса жила в забытой сказке. Когда-то известный писатель сочинил ее для своей маленькой дочери. Дочь выросла, и сказка стала никому не нужной… Сказка стала забываться и разрушаться… Сначала улетели сказочные птицы из сказочного сада, которым так гордилась принцесса. Потом потихоньку стали исчезать жители сказочного королевства. Они, как и старая картина, ушли в небытие. Когда от прежде яркого и солнечного сказочного мирка остался лишь дворец , опустевший и серый сад и дикий таинственный лес, окружавший королевство, ушел принц. В другую сказку, где обитала другая, более прекрасная принцесса.
В тишине печально раздавались звуки Реквиема, который сочинил придворный композитор, также исчезнувший в небытии. Реквием исполняли оставшиеся унылые привидения на старых музыкальных инструментах. Принцесса тихо прошла мимо привидений. Взглянула направо и нахмурилась. В висевшем на стене зеркале отразилась печальная девушка в старом платье. Впрочем, зеркало было старое, и отражало плохо. Принцесса вышла в сад. От донжонов остались жалкие руины, в фонтанах не била вода, а сам сад зарос сорняками. Девушка осторожно сорвала белую розу. Все равно скоро исчезнет. Роза источала тонкий свежий аромат, так напоминавший что-то родное и забывшееся. Принцесса продолжила свой путь. Сегодня она решилась уйти в дикий лес. Потому что много лет она ждала, что ее вспомнят. Не вспомнили. Придется самой искать выход из забытой сказки.
Принцесса без страха углубилась в таинственную глушь леса. Пройдя около километра, цепляясь подолом платья за кусты, она вышла к озеру. Небольшой домик лодочника пустовал, да она и не удивилась. Девушка подошла к воде. У берега на волнах качалась старая лодка. Принцесса нашла в домике весла и, отвязав лодку от шеста, села в ветхую лодчонку и принялась грести. Через пять минут она устала, ее нежные ручки не привыкли к столь тяжелому труду, но она, превозмогая усталость, продолжила грести. Раза два она делала перерыв, и через два часа была уже на другом берегу. Неловко перебралась из лодки на сушу и огляделась. Та же лесная глушь. Собравшись духом, ее высочество ринулось в чащу. Два дня бедная девушка упрямо скиталась по лесу, пока не вышла на открытую местность. Она стояла на высокой скале. Принцесса подошла к ее краю взглянуть вниз. Но за скалой ничего не было. В прямом смысле этого слова. Там было небытие. Нечто серое и бесформенное надвигалось на девушку. Она крикнула, но ответа не было.
Принцесса завороженно смотрела на серые тучи. Они манили ее. Она сделала один шаг к обрыву. Потом еще и еще, пока не полетела вниз. Чья-то крепкая рука схватила принцессу в последний момент.
- Как ты, маленькая принцесса? - услышала она, освобождаясь от оков чар.
Зрение прояснилось, и она увидела старика в большой шляпе.
-Кто вы? - спросила девушка, оглядываясь по сторонам. Она лежала на своей разваливающейся от старости кровати в ее замке.
-Я тот, кто не дает умереть старым сказкам,- задумчиво оглядывая комнату, ответил старик. - Ты была хорошей принцессой, никогда не сдавалась, поэтому ты и осталась жива.
-Но какой прок от моей жизни? Одинокой жизни…
-Поэтому я здесь, чтобы наградить тебя, маленькая принцесса. У тебя есть два выхода - уснуть навечно в сладком сне покоя или…- второе он прошептал принцессе на ухо.
-Я выбираю второе,- серьезно ответила девушка.
-Я так и знал,- улыбнулся старик.- Ну что ж, удачи вам, ваше высочество. Старик взял девушку за руку и легонько подул ей в лицо. Принцесса растаяла.
Она стала бестелесным духом, который приходит по ночам к маленьким детям и навевает им сказочные сны о забытых сказках. Она стала той, кто не дает умереть старым сказкам…
А из ее забытого дворца до сих пор слышны унылые звуки Реквиема… Впрочем, не каждый может их услышать...

---

[Возрождающаяся из пепла]

Стишок-полу шутка

Тихо и стрёмно сидеть во дворе,
Шавки, бомжи, алкоголики те же.
Господи, хоть бы быстрее пройти
К будке вечно бдушей консьержки.

---

[Сумасшедший Вершитель]

Всем, страдающим осенью, посвящается.

Грязный снег, мелкий дождь,
Колкий ветер в лицо,
Утром - блеклый туман...
Жизнь замкнулась в кольцо.

На работу, домой,
И усталый - лишь спать.
Пыль забила гортань
И мешает дышать.

Ни тонуть, ни вдохнуть,
Существуешь в бреду.
Каждый день - дежавю
В персональном аду.

…Ну а вдруг - все пройдет,
Как больной, мерзкий сон?
И сломает игрок
Свой рутинный шаблон.

Будет все - и пирог,
Солнца луч на стене,
Телефонный звонок,
Серый кот на окне,

Разговор по душам,
Кружка чая и плед...
Доживем до весны?
Почему бы и нет...

12.12.2007
показываю свою графоманию только незнакомым людям, для большей объективности оценки. очень хотелось бы услышать ваше мнение. и, если можно, вердикт - "автор, ты, конечно, чайник, но потенциал есть", либо "аффтор, ты совсем чайник, и стихоплетство - однозначно не твое. не порти бумагу, чернила, траффик и чужие нервы, завязывай". только обоснуйте, если можно)

---

[Rowana]

Снежинки падают на ладонь, да телу жарко, к чему слова? А ты ведь девка - снимай подол, ложись быстрее на сеновал. Тебя, должно быть, отметил Бог, глянь – губы алы и кожи гладь. Какая к черту? Да-да, любовь! Да не брыкайся ты эдак, блядь…
От взглядов борозды на плечах, от страсти - вмятины на траве. А ты ведь баба- храни очаг и поживее бы, поживей: помой коня да свари обед, зашей рубаху, налей вина и вновь на кухню - зачем тебе смотреть, как тлеет твоя весна?..
За домом радостный визг ребят, девчонки бегают за водой. Уйди, старушка- не до тебя… Снежинки падают на ладонь.

---

Смерть

[Raisalyng]

Когда-то давно люди не боялись Смерти. Она была стара, а поговаривали, что и подслеповата на левый глаз. Обычная старуха, перешептывались ротозеи, чем она страшна? Смерть не забирала больше позволенного, была милостива и честна со своими спутниками, а порою даже позволяла умершим время от времени навещать живых родственников. И, конечно, оповещала семьи заранее о своем приходе, дабы человек, которому предстояло отправиться в путешествие, успел попрощаться с дорогими и близкими людьми. На Смерть не жаловались. Считали ее соседкой. И работу ее не осуждали. У каждого своя работа: сапожник шьет сапоги, мельник мелет зерно, пекарь печет хлеб, а Смерть провожает людей в странствия. Так и жили люди бок о бок со Смертью, век за веком, вечность за вечностью
Но однажды молодая женщина, еще совсем девочка, узнав, что смерть вскоре придет за ее новорожденным сыном, испугалась. Она проплакала всю ночь, прижимая к груди ребенка, и думала, как же будет жить дальше без любимого дитя. Муж ее тоже плакал, но крепился. Знал, со Смертью лучше не спорить. А женщина отчаялась. На следующее утро она собрала вещи в тугой узелок, укутала ребенка одеяльцем и бежала в соседнюю деревню, где и оставила ребенка на попечение добрых людей. Попрощалась с сыном и вернулась обратно. Вечером в дом постучалась Смерть.
Женщина, дрожа всем телом, пошла открывать. На пороге стояла высокая фигура в черном. Смерть чуть грустно улыбалась.
— Здравствуй, госпожа, — заговорила Смерть. — Я пришла за твоим сыном. Ты уж не серчай на меня, что приходится забирать его так рано, на все воля Всевышнего… Но где же твой сын? Почему я его не вижу? — озабочено добавила она.
— Ох, — всплеснув руками, сказала женщина. — Ты, верно, ошиблась домом, у меня нет сына!
Смерть не поверила.
— Я никогда не ошибаюсь, девочка. Никогда!
— Но в моем доме действительно нет детей. Зайди и проверь сама…
И женщина послушно уступила Смерти дорогу.
Смерть вошла в дом. Но детей в нем и вправду не оказалось. И Смерть поняла, что ее обманули.
— Нельзя играть со мной! — в гневе выкрикнула Смерть. — Глупая женщина! Что ты наделала! Ты спрятала от меня сына, думая, что я уйду из твоего дома с пустыми руками? Не бывать тому! Я заберу твоего мужа…
— Нет, Смерть, не заберешь… Моего мужа тоже нет дома.
Лицо Смерти исказила ярость.
— Ты не веришь мне, слабая? Не веришь? Сперва ты спрятала ребенка, теперь спрятала мужа?
— Нет, уважаемая, я не прятала мужа…
На сей раз женщина не лгала. Муж ее был дровосеком и часто задерживался на работе допоздна.
— Что ж… Ты сама решила свою судьбу.
Стоило Смерти закончить, как в дверь дома снова постучали. Женщина бросилась открывать. Краснолицый пожилой мужчина, топтавшийся на крыльце, сообщил ей, что с мужем случилось несчастье. Его придавило деревом. Муж был мертв.
Женщина упала на колени и разрыдалась. Затем утерла слезы кулаком и обернулась к Смерти.
— Проклятая старуха! — возопила она. — Проклинаю тебя! Проклинаю!
Смерть оставалась спокойна.
— Теперь настал мой черед сказать тебе нет, глупая. Я пришла забрать твоего сына, ибо настало его Время. Я не хотела забирать твоего мужа. Но ты пыталась перехитрить меня. Судьба свершилась… И знай, через два года у вас должен был родиться второй мальчик. Красивый и сильный, которому сами небеса предначертали стать великим пророком и спасителем рода человеческого, но ты обманула меня. И больше у тебя не будет детей…
— Ты заберешь моего мальчика, моего живого мальчика?
— Нет, — отвечала Смерть. — Твой ребенок будет жить, но ценой жизни многих и многих людей… Ты сделала свой выбор.
Смерть развернулась и покинула опустевшее жилище обманщицы.
Сын женщины вырос, возмужал и превратился в жестокого тирана, ненасытного убийцу, от чьих рук полегли сотни невинных. А Смерть обиделась на людей и перестала сообщать им о своем приходе, чтобы больше никто не сумел ее обмануть. С тех пор люди начали бояться жизни, потому что не знали, когда Смерть придет за ними. И жизнь эта превратилась в вечную погоню за временем, которое, как и Смерть, нельзя обмануть и перегнать…

---

[Лирический герой]

Не знаю, насколько это хорошо или плохо...
Сама люблю это стихотворение не за форму, а за чувство, которое туда вложено.
Оцените как-нибудь...)

Пишу Вам, мягко, через все расстоянья.
Через шаги, дороги, годы и стены,
Через страницы книг и буквы молчанья,
Плавные линии и резкие смены.
Между моей Невой и Вашим Тамбовом
Летом натягивалась тонкая леска
Неслышного обеим нам разговора,
Мобильной связью прекращенного резко.
Между моим окном и Вашей дорогой –
Один мой взгляд. Я очень долго стояла
Лицом – в стекло, чтоб Вас увидеть – недолго –
Одну минуту – и начать жизнь сначала.
Я зиму плавила и жаром, и болью.
Не находила ни покоя, ни места.
Между моей слезой и Вашей ладонью –
Одно мгновенье неизбежного жеста.
Между моей душой и Вашим сознаньем
Такая пропасть…что ничем не заполнить.
Между моей щекой и Вашим дыханьем –
Одна надежда, что Вы будете ПОМНИТЬ.

19 декабря 2007 г.
22:37

За неделю до встречи. За две недели до Нового Года.

---

полунесерьёзное

[anndr]

Не знаю я, право, что делать мне с ним..
Мой кот - он хорош и мною любим.
Но эта скотина так любит свободу
Горючую воду и никотин!

Я вовсе не сплю, шоколад поглощая
Я жду, а природа сгущает тона
А вдруг, на пустой остановке трамвая
Котенка дурного приметит ОНА???

Она – ледяная, загадка и сказка
Мечта извращенца, продукт бытия
Мой кот, навострив оба уха под шапкой
Напишет мне в аську короткое «Ня!»…. ..

---

Шотландец, или как найти в толпе... себя

[desert flower]

Прохожий сменяется прохожим, а я всё сижу...
Маршрутка сменяется маршруткой, а я всё сижу... Четвёрка, двойка, шестёрка, а я всё... Стоп! Четвёрка, двойка, шестёрка? Четыреста двадцать шесть... Не может быть...
- Очень даже может, – усмехнулась готическая церковь, пытаясь поймать на свой католический крест отблеск заходящего солнца.
- Но ведь это чересчур. Это смешно. Это... это просто совпадение!
- Уж поверь мне, совпадений не бывает никогда. Совпадения... даже звучит как-то лживо. Это слово придумали люди, такие как ты, боящиеся поверить в невозможное.
Сначала решила не удостаивать глупое строение ответом. Помолчали.
Вдруг всё внутри передёрнулось, взвился врождённый дух противоречия, подкреплённый общечеловеческой уверенностью в своей абсолютной правоте:
- Ты ещё будешь меня учить? Ты сама – творение людей, и рождением своим обязана таким как я.
- Ошибаешься, милая, - как-то лениво возразила церковь, купаясь в сумерках приближающейся ночи, - руки людей – лишь инструмент, причём, инструмент, полностью управляемый высшим мастером. А мастер... Впрочем, это ты узнаешь сама. Каждый это узнаёт в один тёплый весенний вечер. Такой как сейчас. Но не каждый это понимает. А захочешь понять – слушай сердце. Оно у людей чистое, не испорченное тем, что вы величаете разумом, и что на самом деле является скоплением заблуждений.
Бр-р, чушь. Сколько я ещё буду здесь сидеть? И, главное, чего я здесь сижу? Не помню. Будто меня сюда против моей воли посадили. Надо вставать. Так, и куда теперь идти? Направо – люди, налево – просто улица. Дома чётные: два – четыре – шесть. Двести сорок шесть. Четыреста двадцать шесть. Мама! К людям.
Люди-люди, подождите меня, куда ж это вы так спешите? Почему у вас лица такие злые? Вот мини-юбка – в глазах всепоглощающее: «предки – твари, не пускают к парню ночевать! Школа, мол, школа. К чёрту эту школу!» За нею толстый живот, обтянутый пошлым свитерком, в зрачках – огонь: «вау, мини-юбка! Подрулим, подмажем, пригласим, повладеем...»
Как всё это знакомо, как осточертело!
А вот что-то новенькое. Клетчатое, шотландское, но не это важно. Глаза, глаза! В них жизнь! Мимо. Но это нельзя пропустить, чую – надо обернуться... На шотландской спине золотым бисером: четыреста двадцать шесть. Не воспринимаю. Отказываюсь воспринимать.
Бежать, бежать отсюда!
Вокзал. Никого. Хорошо. Можно думать.
Откуда, откуда это? Почему четыреста двадцать шесть? Почему-у?! А может, знак? Но что он значит?
Так одиноко. Страшно. Хочется чего-то. Верней, кого-то. Кто бы понял. Не свысока, как церковь, а как друг. Всегда была одинока и всегда хотела такого же как я. Чтоб не играть роль, как перед всеми, а быть с ним собой. Чтоб не загружал, как все, своими проблемами, а хоть изредка слушал мои. Чтоб думал, как я. Надоело одной. Но, видимо, я слишком многого хочу.
Над головой проскрипело:
- Фу, обкурившаяся! Здоровая девка, а скорчилась на полу, как какая инвалидка. Вали отсюдова.
Поднять голову... Ноги, ведро, халат. И морда, морда. Ммерзость... Валить отсюдова? С наслаждением.
И снова улица. Что-то знакомое навстречу. Красно-чёрное, клетчатое... Смутно помню... А, глаза! Глаза узнаю! Это тот, шотландский. Смотрит на меня, улыбается. Знакомы, что ль? Нет, вроде. Скроить ему рожу пострашней. Мне сейчас никого не нужно. Кроме того, одного, понимающего. Но его не существует... А может, существует, но я боюсь поверить в невозможное, как говорила церковь? Вон, кстати, и шпиль её торчит... Пойду к ней, может чего разъяснится... К примеру, это странное четыреста двадцать шесть...
Почему все на меня так смотрят? Хотя чего я удивляюсь, выражение лица у меня, наверное, то ещё. А вот витрина зеркальная, полюбуемся на красоту мою небесную. Мда, лохматая, растрёпанная; взгляд, действительно, как у обкуренной или полусумасшедшей. Привести себя в порядок... Хотя зачем? Перед кем выделываться? Перед прохожими? А кто они мне? Разве меня волнует их обо мне впечатление? Я их, может, никогда в жизни больше не увижу. И они меня.
А вот и церковь. Рядом фонарь. Ночь, улица, фонарь, аптека... Впрочем, здесь нет аптеки. Но от этого бессмысленность и тусклость света ничуть не меняется. Живи ещё хоть четверть века, всё будет так, исхода нет... В точку, изящный мой символист, в точку. Как всё глупо. Работаем, чтобы жить, живём, чтобы работать. И утверждаем, что церковь – просто строение, созданное нами же. А церковь, равно как и фонарь, как и аптека, лишь смеётся над нами... Как-то в мире всё по-идиотски устроено.
Сегодня значимый вечер. Я многое поняла. Но всё же, что значит четыреста двадцать шесть? Ведь это непременно должно что-нибудь значить! Я, кажется, что-то упустила... Если так плотно сплетены церковь и человек, вечное и мгновенное, то и моя разгадка где-то поблизости... Но я не могу уловить...
Церковь потянулась, стряхнув с себя стаю воронья:
- А-а, ты уже здесь... Я знала, что ты вернёшься. Это необратимо. Все приходят туда, откуда ушли. За разгадкой. А ты свою разгадку уже несколько раз могла получить, но душа твоя была слишком закрыта. Открой душу, ответь улыбкой на улыбку и получишь то, что давно искала. Сегодня вечер твоей встречи с высшим мастером. И не только твоей.
Опять она меня запутала. Ну что, что я могла пропустить? Идти назад, шаг в шаг, мысль в мысль... Хоть бы подсказала...
Ой, врезалась в кого-то! Опять шотландец клетчатый! Преследует он меня, что ли?! Улыбается. Чёрт его принёс, только с мыслей меня сбивает. Так. Сначала улица, люди, ничего особенного. Затем вокзал. О чём я думала на вокзале? О парне, который бы понял меня. Потом пришла уборщица... Она, что ли разгадка? Это вряд ли. Ну не знаю, не знаю!!! Где открыть сердце, где улыбнуться?! Кому? Мне ведь никто не улыбался... Стоп... Шотландец! И на спине у него написано: четыреста двадцать шесть! И улыбался он мне, и взгляд и него милый и не пошлый... Как же я могла так ослепнуть? Вот она, разгадка!
Где только его теперь искать? Кажется, он туда пошёл... Бегом, бегом!... Пусто везде... Вот чёрт! Упустила... Дура, идиотка, он ведь был так близко! Ну почему мне так не везёт всегда?! Церковь, це-е-ерковь!
- Церковь, это шотландец, да?! Да или нет?! Только не молчи! Умоляю, не молчи!
- Наконец-то, - устало протянула церковь, - парень-то клетчатый быстрей тебя догадался. Тоже вот теперь ищет тебя.
- Где он, где?! Молчишь? Так. Если ты говорила, что за разгадкой нужно возвращаться туда, откуда всё началось, то... Где мы с ним в первый раз столкнулись? Улица! Сюда! Бегом, бегом... Это где-то здесь... Вот скамейка, на ней и посижу. Как я устала. Но придёт ли он? А вдруг я опять что-то недопоняла?..
Чья-то рука легла на плечо. Тёплая. Повернуться... Он...
- Девушка, нас с вами сталкивает судьба.
- Не судьба. Высший мастер. Тебя послала церковь?
- Чего? Какая церковь? Я просто выделил в толпе тебя... Ты мне показалась особенной... моей... А сюда меня привело сердце.
Вот и хорошо. Сердце так сердце. К каждому разгадка приходит своим путём. Главное – не бежать от своего счастья, уметь распознать его в беспорядочной чуши, окружающей нас. Нужно спасти чистое из пошлого, как я спасла моего шотландца, а он спас меня. И не важно, что нам в этом поможет, церковь или сердце. Просто нужно раствориться друг в друге и – какая разница, что об этом скажут другие? Люди мне никто, и в сущности нам с ними друг на друга взаимно плевать. Зато есть я и есть он, разве мало?
Спасибо, церковь, спасибо, хоть ты и не православная.
Взять его за руку. Пошли, зая, пошли. Теперь мы вместе.
Ветер принёс со стороны тёмной готической громады слова:
- Ещё двое новых посвящённых. Поприветствуем новую пару. Пару под номером четыреста двадцать шесть.

---

[Флёромания]

Я зиму ждала. Как другие не ждали.
Новый год. Чистый лист без помарок.
До пьяна напивалась я терпкой печали,
Душу грел мне лишь свечки огарок.
И я думала, что весь сердца пожар,
Убаюкав потушит февраль,
И не выдержу больше я в сердце удар,
Но держусь и мне чуточку жаль.
Я себе говорила, что после дождей
Будет радуга, как и всегда.
И не будет больше бессонных ночей,
И вся боль утечет, как вода.
Но опять посмеялась злодейка-судьба,
Сделав в жизни моей пируэт,
Понимаю, тобой очень сильно больна,
Но ко мне снова жалости нет.
И я верила, что смогу пережить
Без дежурных и будничных слов.
К сожаленью, сердцу так сложно забыть,
Сбросив путы железных оков.
Без ума я жизнь положила свою
На бессмертную чашу весов,
И теперь пред тобой виновато стою
И молю, чтоб не снилось мне снов.
Воспаленный мой взор, как маяк в темноте,
Что ведет твои корабли.
Я безмолвно отдам всю себя пустоте
И не буду мечтать о любви.
Говорю, что все в жизни идет хорошо,
Только мимо идет, и мне жаль,
Что не смог потушить и сможет уже
Убаюкать мне душу февраль…

хм..как?

---

.ангельские тексты(с)

[ju_whynot]

№32
Белые цветы на ступеньках
Легкие прикосновения шелковых перьев
Балансируя на параллельных прямых,
Мы зовем друг друга по именам.
Так и летаем: в надежде на совместное счастье,
не пересекаясь.

***
№33
Фиолетовые капли твоих слез
намочили мне крылья,
раскрасив их необыкновенно
Будто следы радиактивного дождя,
Приносящего после себя веселье.
Надо только обсохнуть.
Надо только..
Надо...

***
№34
Намек на сходство..
Символичные пляски..
Части целого..
Ты говоришь, что тебе слишком жарко
и сбрасываешь крылья.
Ты такой странный, мой лучший друг!
Огонь в камине погас.

---

[Содзуру Натоси]

Послание к Тильберту

В сердце из черного, черного шелка,
Память плетет для меня паутину,
В пальчиках тонких застыла иголка,
Я вышиваю рассветом картину…

Мое полотно – побеленные выси,
А нити – прозрачно-весенняя морось,
Канвою послужат мне тихие мысли,
Я вышью на небе твой сказочный образ…

Его не коснутся растленье и скука,
А время нещадное – сделает краше,
Ему не грозит леденящая мука,
И губы минует смертельная чаша…

И вереницам божественных лиц,
Будет дано только в нем воплотиться
И славой ему будет пение птиц,
И будет далёко оно разноситься…

И сердце из черного, черного шелка
Он счастьем ослепит, надеждой осветит,
Дошью и, пронзенное тонкой иголкой,
Сердце твое непременно ответит…

---

[Содзуру Натоси]

Скажите, что лучше - Ангелом зваться,
Лепить ко лбу нимб, святым делать взгляд
И прятать в сердце хвост красный,
Трезубец черный, в углах губ - яд?

Скажите, что лучше - белая маска,
Льняные волосики и нежный взор,
Или бешенство, дьявольская пляска,
Огненных кудрей горящий позор?

Взять щит добродетели, им прикрыться,
В руку - правды топор - косить таких же, как ты,
Или плюнуть на все, выматериться,
Взмахнуть трезубцем и встать в их ряды?

---

[Содзуру Натоси]

Здравствуйте! Долго решалась выложить сюда свои произведения, но вот - решилась. Принимайте!

Сокровища

В жемчужных днях, в агатах ночи,
В туманно мраморной тиши,
Холодная, как древних мощи,
В рубинах пламенной души
Я обреталась тишь лелея.
Храня надежду-изумруд,
И платиной себя жалея,
Желала, жаждала средь груд
Чужих словес, чужих молений,
Чужих слияний, слез чужих,
Средь воздаяния мгновений,
Среди слепых, немых, глухих!
Их чувства – шлак, обманка, серость
В сравненьи с халцедоном мук,
И сердоликовая смелость
Вновь рвется в бой из бронзы рук.
И меди тяжесть заискрится,
В моих скрываясь волосах,
И томным блеском отразится
Кошачий глаз в моих глазах
И золото молчанья жгуче
Отметит речь из серебра
Я знаю, что желают души:
Зла, Равнодушия, Добра.

---

*и что-то я распизделся...*

[вэнс]

Не гореть, не стоять, не уметь говорить.
Не втыкать в твою ложь, не пускаться в крови.
Не уметь, не ласкать, не играть, не белить
Всех черненых страниц,
Всех разъебанных лиц.
Никому не орать через смерть
Надоевшее слово «ЖИВИ!!!»
Не пилить, не тесать, не кроить по живым.
Не разменивать дней, не кусаться курком.
Чтоб не видел никто, как ты травленно выл,
Как кривился в окне,
Как валялся на дне,
Как маячил закатанным глазом
Запечатанным в веко белком.
Не зачеркивать снов, не пытаться уйти.
Не раздаривать слов, не грузить, не молчать.
Не держать, когда снег мясо тянет с кости.
Отпустить – пусть сожрет.
Новым все зарастет.
Не ходить по воде понапрасну.
Не рядиться в того, кем не стать.
Не надеяться, не допускать вероятность,
Не писать покаяний, не стучать чужим в двери.
Зашивать себе рот, положив хуй на внятность.
Все равно не услышат
Те, кто сутки не дышат.
Не шаманить под тихую полночь –
Не воскреснут убитые звери.

Не гореть, не стоять, не уметь говорить.
Не зализывать ран, что не могут зажить.
Разве льдом обложить и всучить револьвер.
Нет любовей. Нелепости. Всем нам по ве-
Ре.