Это отрывок. Хочу написать что-то большое, но не знаю как получится.
У меня будут вопросы:
1)Получился ли образ мужским или с этим проблемы? Или у меня всё таки описание Эмо чела получилось?
2) Нормально ли показана сцена расставания?
читать дальше
1.
Михаил сидел за столом. Вот уже вечер, а он всё так же не мог найти себе места. Всё, чем можно было заняться дома, надоело до скрежетания зубов. Его охватило странное раздражение на всё, что было вокруг вообще.
Он провёл руками по лицу, будто бы снимая паутину, а затем задержал руки в коротких чёрных слегка взъерошенных волосах.
«Как же всё это надоело-то!» - мелькнула мысль.
Агрессия, которую он уже давно, казалось, загнал далеко внутрь себя, грозилась выйти наружу. Причём умом, Миша понимал, что, сколько ни колоти мебель вокруг, сколько ни играй в бокс со стенкой – это ничего не изменит.
Он поморщился и от бессилия пнул стул, который с грохотом улетел к другому концу комнаты.
«Чёрт!»
Он подошел к столу. На нём всё ещё стояли три стопки и бутылка недопитого коньяка «Мартель». За окном догорал закат.
Всё… больше никто не разбудит его чашкой арабики. Ему больше не будет казаться, что магия в мире существует и таится в её руках. В руках Вики.
Говорят, что человек взрослеет тогда, когда понимает, что у него нет друзей. И если это так, то Михаил повзрослел лет в 18. Сейчас пришло окончательное понимание этого. Опять, опять и опять разочаровываться в мире, в людях.
«Не удивляйся» - говорил ему внутренний голос, но обида жила. Предательство нелегко забыть, простить и стереть из жизни. Да что же делать? Так и ходить из угла в угол и ждать непонятно чего? Ему даже стало противно от всей этой глупой ситуации. Как же сильно его зацепили! А теперь, так же сильно его ударили об асфальт.
«Пойду удавлюсь» - мрачно подумал Миша.
А закат всё догорал, пока он внимал ему и своим странным мыслям.
Он подошёл к окну и открыл створку. Потом вздохнул и опять поморщился, закрыв глаза.
«Да опять… опять я один, никому ненужный, сижу и не знаю что делать… А это входит в привычку, не так ли?»
Он усмехнулся.
Но это ничего. Да. Пусть сейчас хватает сознания только на отрывочные мысли, полные какого-то странного пафоса и агрессии…. А ещё чего-то такого воинственного, рвущегося в бой, но бессильного. Но это ничего.
Михаил улыбнулся закату и вдохнул поглубже.
«Легко и свободно».
Как говорилось в какой-то книге, которую Миша не помнил, взлетай и лети, дыши лёгкостью, пусть даже на шее висит верёвка с камнем на конце.
Дыши.
Не впервый раз переживаешь такие вещи. И не в последний. Сложно? Да, бывает. Только с этим ничего не сделаешь.
Миша закрыл окно. Затем он сделал пару звонков и, сходив предварительно в душ, вышел из дома. В ближайшем киоске он купил сигарет и пока шёл полквартала, его снедала злость и желание мстить. Пусть даже не лично ей, но той ей, которая засела у него в голове и пока не хочет выходить. Ведь, реальностью можно исправить всё, что творилось в голове. Мысли и настроения, они, как бы то ни было, всё равно зависят от того, что вокруг.
Его знакомая открыла дверь через три минуты после звонка. Но Михаил был готов ждать. Она предстала перед ним в чёрном коротком платье. И что-то Михаилу подсказывало, что под платьем у неё ничего нет.
Он усмехнулся.
- Привет! – сказала она, смотря на него большими серыми глазами.
- Здравствуй, - сказал он с ухмылочкой. В этот момент он был похож на сытого льва. Нет, не так… на льва, который предвкушает насыщение.
Она была не слишком симпатичной, на его вкус: худые плечи, небольшая грудь, ростом чуть ниже него и с какими-то блёклыми чертами лица. Выделялись только глаза. «Да и то, не при дневном свете». Чёрт, отдёрнул себя Миша, и с чего я такой желчный? Всё, хватит. Усилием мысли, он заставил себя подумать, что она по-своему очень красива и когда-то она станет для кого-то всем и целым миром. Но, очевидно, не для него и не сейчас. Это будет потом. А пока она одна и он, Миша, теперь тоже, Во всяком случае, на этот вечер.
Её звали Инга. Хотя, её имя и не имело большого значения.
«Что Инга, что Маша, что Зина… всё одно» - хмыкнул он.
Она хотела повести его на кухню выпить по бокалу шампанского. Но Миша, ответив, что он и так уже немного под градусом, поволок её в спальню. Она не сопротивлялась.
… Он проснулся рано. Было ещё восемь утра. Инга ещё спала, и первые лучики солнца слегка искрились на её ресницах. Он улыбнулся, провёл рукой по её лицу и затем грустно уставился в окно. Осень уже наступила. Жёлтые листья ковром лежали на дорожках и в садах.
Эта осень казалась по обыкновению очень серой. Абсолютно бесцветной.
Миша встал, оделся и пошёл на кухню. В кармане лежала пачка сигарет, и он закурил, параллельно ставя старый серебристый чайничек на плиту.
Голова немного болела. Миша встал у окна и, подышав на стекло, написал на нём первую мысль, которая пришла в голову: «Йа падонаг». Хихикнув и стерев её, он решил идти домой. И хотя он знал, что дом не встретит его ничем новым, здесь он больше не мог находиться.
Приготовив кофе, он отнёс его Инге. Та мило улыбнулась и поблагодарила его. Он на прощанье поцеловал её и ушёл, прикрыв за собой дверь.
Идя по этой улице, на которой сейчас отчего-то не было ни души, он думал о том, что отношения с Ингой его радуют. Никаких обязательств, никаких упрёков. Он без понятия, как у неё в личной жизни, она без понятия как у него. Он в любое время может позвонить ей… два взрослых человека, которые встречаются исключительно ради секса.
Дома было душно. И пахло сигаретами. А ещё, дверь была открыта, когда он пришёл. И был слышен шум из дальней комнаты.
Михаил причмокнул губами, цинично хмыкнул и без страха пошёл к спальне. Там он увидел Вику, стоящую у шкафа с вещами.
- Я… за вещами пришла – сказала она, посмотрев на минуту на Мишу.
- Да-да, я понял.
Он стоял, опёршись на дверной косяк и скрестив на груди руки.
- Тебе помочь? – спросил он.
- Нет-нет, я уже почти всё… закончила, - сказала она чуть запыхавшимся голосом.
Миша смотрел на неё с грустью и удивлением. Она не казалась больше королевой красоты, да и вообще, впервые Михаил увидел её какой-то другой. Не его Викой.
Видимо, объяснял он себе, на меня просто подсознательно действует обида. Он внезапно ощутил себя маленьким мальчиком и хмыкнул. С каждым годом он становился всё циничнее и циничнее, однако иногда чувство собственной неопытности застигало врасплох. Но это ненадолго. Главное сохранить уверенное в себе лицо и твёрдый голос.
«И не показать ей, что хочешь, чтоб она вернулась» - сказало подсознание.
Вика положила в сумку последнюю кофту и когда застёгивала молнию, спросила:
- Миш… а ты где сегодня был ночью?
Не всегда легко так просто обрубить общение с бывшим. Особенно, если бывшим он стал только вчера. Это чисто женское – ревновать мужчину, пусть он уже не твой.
- Да так… у подруги…
- Ага… понятно… - сказала она с ноткой слёз в голосе.
Вика решительно взяла сумку, все её движения были резкими. Однако, не смогла выйти из комнаты, потому что в дверном проёме стоял Михаил, всё так же скрестив руки на груди.
- Эй,… ты чего?
Вика, попыталась выбежать из комнаты, но он загородил проход рукой. Она вскинула на него свои большие голубые глаза, в глубине которых застыла ненависть. Он понял, что ненависть была обращена на него.
- Я просто хочу узнать, что случилось, - пояснил он, когда она взглядом спросила, что делает его рука, загородившая ей проход.
- Мишань, всё нормально. Просто знаешь… - она смягчилась и посмотрела на него теперь устало. Видимо, смогла перебороть какие-то собственнические чувства и странную глупую ревность, - как-то мне обидненько, что ты, позабыв всё хорошее, что у нас было, в первый же день уходишь «к подруге».
- А что? – спросил он с вызовом. Её близость колола его под ложечкой, возникали странные мысли обнять её сейчас. Но он их сразу отбросил, - Я должен скорбеть всю ночь, рыдать и биться головой об стенку?
Вика виновато улыбнулась сама себе. Она вдруг поняла, что именно этого ей и хотелось. «Тьфу, Виктория, эгоистично это слишком» - сказала она себе и ещё раз улыбнулась в пустоту. Она всегда себя называла полным именем.
- Нет… просто хотя бы каплю уважения к тому, что у нас было надо ведь проявить…
- С какой стати? И вообще, разве ты её проявила? – спросил он, вспомнив вчерашний вечер. Бутылка коньяка, три стопки, стол. Вика, Миша и Антон. Друг. Причём, вероятно тоже уже бывший. Путаные объяснения Вики, чуть виноватый взгляд Антона. Какие-то слова, которые Миша старался не запоминать. И очень хорошо, что не запомнил. Они бы сейчас резали и жгли, провоцируя агрессию. А уж она-то сейчас была совсем не к месту.
- Ладно,… не важно, - сказала Вика, посмотрев на него мудро и ободряюще, - в конце концов, не мне теперь тебя судить. И слава Богу, - продолжила она и дружески улыбнулась Мише.
Он тоже улыбнулся в ответ, хотя и не так доброжелательно. Потом убрал руку с прохода, подхватил её сумку и помог донести её до машины внизу. «Хорошо, что она приехала одна» - подумал Миша.
Пока они спускались по лестнице, она давала последние пояснения.
- Короче, зимнюю обувь я потом заберу. Кажется, моих вещей у тебя больше нет. Но если что-то осталось - ты звони, хорошо?
- Ага.
Они вышли во двор, подошли к машине, и Миша положил довольно тяжёлую сумку в багажник. Потом подошёл к ней.
- Ну, давай… пока. До скорого, - сказала она с грустноватой улыбкой.
- Прощай, - ответил он, чем немного смутил её. Потом он наклонился и чмокнул её в щёку, положив руку на талию.
- Будь счастлива, - прошептал он. Она улыбнулась и посмотрела Мише прямо в глаза.
- Я обещаю. И ты тоже пообещай, - он любил её шёпот. Ему казалось, что он звучит как-то по-иному.
Миша в ответ моргнул глазами. Это у них всегда означало «да».
Она мягко отстранилась и, сев в машину, повернула ключ зажигания.
- Прощай – весело сказала она и медленно поехала, на выезд из парковки. Но потом остановилась и поехала обратно на заднем ходу.
- Ты решила вернуться? – спросил он шутливо.
- Нет, что ты. Лови ключи от квартиры – она кинула их. Он без труда поймал.
Она уже уезжала.
- Удачи – сказал он тихо.
Миша достал сигарету и закурил, стоя у подъезда.
В голове вертелась только одна более или менее утешительная мысль. «Всё что не убивает, делает нас сильнее». Да только от неё было мало толку. Она лишь подтверждала то, что сейчас необходимо преспокойненько забыть обо всём и не напрягать друг друга. Было очень грустно. Ведь, каждую любовь мы воспринимаем как единственную и навсегда. Быть может, мы и устанавливаем себе рамки типа «да это просто отношения, возникшие на симпатии, взаимопонимание и просто потому, что удобней быть вместе», всё равно всякий надеется на своё «долго и счастливо» в зеленовато-розовой сказке.
Михаил думал о том, что надо уметь забывать. А он умел это делать. Во всяком случае, ему так казалось.
За спиной послышались шаги. Это был сосед Миши, дядя Григорий. Ему было уже лет под пятьдесят, но мужик он был хороший. С ним можно было обсудить за кружкой пива все проблемы и посидеть душевно в бане. И он всегда давай очень мудрые советы.
- Здоров - сказал он, пожимая руку.
- Здрасте, дядь Гриш. Как у вас дела? – спросил Миша затянувшись.
Дядя Гриша достал из кармана пачку «Кэпитан Блека» и закурил. Миша усмехнулся. Эти самые мини-сигары были любимыми Гришиными сигаретами. Однако, странно было видеть эдакого мужичка со внушительным пивным пузиком, в растянутых спортивных штанах и серой старой футболке с мини-сигарой с руках.
Вообще, дядя Гриша выглядел именно так, как вообще может выглядеть «дядя Гриша», если воспринимать такой персонаж как нечто мифическое. А по поводу своей фигуры он всегда любил говорить: «Знаешь Миш… живот он не от пива, он для пива». И потом хрипло смеяться.
Дядя Гриша был примерным семьянином. Вот уже тридцать два года он жил со своей женой – Анной Петровной. Они какое-то время очень дружили с Мишиной мамой. А потом, мама и папа переехали, оставив Мише квартиру, за что тот был очень им благодарен.
- Да потихоньку. Ты чего такой грустный? – спросил тот, слегка откашлявшись.
- Да вот… - Мишу всегда удивляла способность дяди Гриши точно угадывать то, что у тебя что-то случилось, - с женщиной расстался. Провожал сейчас. Бросила она меня.
- Да, Мишань… бабы, бабы… был я тож молодым когда-то. Но ты не отчаивайся, если расстались – значит не с ней судьба распорядилась тебе жить. Вот так оно.
- Да, дядь Гриш, спасибо. Просто грустно немного.
Он всегда просил его не называть «дядей», но Миша никак не мог, потому что с детства тот был «дядей» и сейчас им и останется.
Он докурил, бросил сигарету в сторону и повернулся к Дяде Грише.
- Лан, дядь Гриш, бывайте. Удачи вам.
- И тебе, Мишань, удачи. Заходи если что на кружку пива.
- Хорошо. Как нибудь обязательно – пообещал Миша.
Он поднялся по лестнице и уже зашёл в квартиру. В голове возникла мысль, которая очень хорошо подводила черту под всем произошедшим.
«Закончилась в моей жизни глава, под названием «Вика». Теперь будет что-то новое, которое также потом уйдёт в историю».
Дверь захлопнулась с негромким щелчком.
У меня будут вопросы:
1)Получился ли образ мужским или с этим проблемы? Или у меня всё таки описание Эмо чела получилось?
2) Нормально ли показана сцена расставания?
читать дальше
1.
Михаил сидел за столом. Вот уже вечер, а он всё так же не мог найти себе места. Всё, чем можно было заняться дома, надоело до скрежетания зубов. Его охватило странное раздражение на всё, что было вокруг вообще.
Он провёл руками по лицу, будто бы снимая паутину, а затем задержал руки в коротких чёрных слегка взъерошенных волосах.
«Как же всё это надоело-то!» - мелькнула мысль.
Агрессия, которую он уже давно, казалось, загнал далеко внутрь себя, грозилась выйти наружу. Причём умом, Миша понимал, что, сколько ни колоти мебель вокруг, сколько ни играй в бокс со стенкой – это ничего не изменит.
Он поморщился и от бессилия пнул стул, который с грохотом улетел к другому концу комнаты.
«Чёрт!»
Он подошел к столу. На нём всё ещё стояли три стопки и бутылка недопитого коньяка «Мартель». За окном догорал закат.
Всё… больше никто не разбудит его чашкой арабики. Ему больше не будет казаться, что магия в мире существует и таится в её руках. В руках Вики.
Говорят, что человек взрослеет тогда, когда понимает, что у него нет друзей. И если это так, то Михаил повзрослел лет в 18. Сейчас пришло окончательное понимание этого. Опять, опять и опять разочаровываться в мире, в людях.
«Не удивляйся» - говорил ему внутренний голос, но обида жила. Предательство нелегко забыть, простить и стереть из жизни. Да что же делать? Так и ходить из угла в угол и ждать непонятно чего? Ему даже стало противно от всей этой глупой ситуации. Как же сильно его зацепили! А теперь, так же сильно его ударили об асфальт.
«Пойду удавлюсь» - мрачно подумал Миша.
А закат всё догорал, пока он внимал ему и своим странным мыслям.
Он подошёл к окну и открыл створку. Потом вздохнул и опять поморщился, закрыв глаза.
«Да опять… опять я один, никому ненужный, сижу и не знаю что делать… А это входит в привычку, не так ли?»
Он усмехнулся.
Но это ничего. Да. Пусть сейчас хватает сознания только на отрывочные мысли, полные какого-то странного пафоса и агрессии…. А ещё чего-то такого воинственного, рвущегося в бой, но бессильного. Но это ничего.
Михаил улыбнулся закату и вдохнул поглубже.
«Легко и свободно».
Как говорилось в какой-то книге, которую Миша не помнил, взлетай и лети, дыши лёгкостью, пусть даже на шее висит верёвка с камнем на конце.
Дыши.
Не впервый раз переживаешь такие вещи. И не в последний. Сложно? Да, бывает. Только с этим ничего не сделаешь.
Миша закрыл окно. Затем он сделал пару звонков и, сходив предварительно в душ, вышел из дома. В ближайшем киоске он купил сигарет и пока шёл полквартала, его снедала злость и желание мстить. Пусть даже не лично ей, но той ей, которая засела у него в голове и пока не хочет выходить. Ведь, реальностью можно исправить всё, что творилось в голове. Мысли и настроения, они, как бы то ни было, всё равно зависят от того, что вокруг.
Его знакомая открыла дверь через три минуты после звонка. Но Михаил был готов ждать. Она предстала перед ним в чёрном коротком платье. И что-то Михаилу подсказывало, что под платьем у неё ничего нет.
Он усмехнулся.
- Привет! – сказала она, смотря на него большими серыми глазами.
- Здравствуй, - сказал он с ухмылочкой. В этот момент он был похож на сытого льва. Нет, не так… на льва, который предвкушает насыщение.
Она была не слишком симпатичной, на его вкус: худые плечи, небольшая грудь, ростом чуть ниже него и с какими-то блёклыми чертами лица. Выделялись только глаза. «Да и то, не при дневном свете». Чёрт, отдёрнул себя Миша, и с чего я такой желчный? Всё, хватит. Усилием мысли, он заставил себя подумать, что она по-своему очень красива и когда-то она станет для кого-то всем и целым миром. Но, очевидно, не для него и не сейчас. Это будет потом. А пока она одна и он, Миша, теперь тоже, Во всяком случае, на этот вечер.
Её звали Инга. Хотя, её имя и не имело большого значения.
«Что Инга, что Маша, что Зина… всё одно» - хмыкнул он.
Она хотела повести его на кухню выпить по бокалу шампанского. Но Миша, ответив, что он и так уже немного под градусом, поволок её в спальню. Она не сопротивлялась.
… Он проснулся рано. Было ещё восемь утра. Инга ещё спала, и первые лучики солнца слегка искрились на её ресницах. Он улыбнулся, провёл рукой по её лицу и затем грустно уставился в окно. Осень уже наступила. Жёлтые листья ковром лежали на дорожках и в садах.
Эта осень казалась по обыкновению очень серой. Абсолютно бесцветной.
Миша встал, оделся и пошёл на кухню. В кармане лежала пачка сигарет, и он закурил, параллельно ставя старый серебристый чайничек на плиту.
Голова немного болела. Миша встал у окна и, подышав на стекло, написал на нём первую мысль, которая пришла в голову: «Йа падонаг». Хихикнув и стерев её, он решил идти домой. И хотя он знал, что дом не встретит его ничем новым, здесь он больше не мог находиться.
Приготовив кофе, он отнёс его Инге. Та мило улыбнулась и поблагодарила его. Он на прощанье поцеловал её и ушёл, прикрыв за собой дверь.
Идя по этой улице, на которой сейчас отчего-то не было ни души, он думал о том, что отношения с Ингой его радуют. Никаких обязательств, никаких упрёков. Он без понятия, как у неё в личной жизни, она без понятия как у него. Он в любое время может позвонить ей… два взрослых человека, которые встречаются исключительно ради секса.
Дома было душно. И пахло сигаретами. А ещё, дверь была открыта, когда он пришёл. И был слышен шум из дальней комнаты.
Михаил причмокнул губами, цинично хмыкнул и без страха пошёл к спальне. Там он увидел Вику, стоящую у шкафа с вещами.
- Я… за вещами пришла – сказала она, посмотрев на минуту на Мишу.
- Да-да, я понял.
Он стоял, опёршись на дверной косяк и скрестив на груди руки.
- Тебе помочь? – спросил он.
- Нет-нет, я уже почти всё… закончила, - сказала она чуть запыхавшимся голосом.
Миша смотрел на неё с грустью и удивлением. Она не казалась больше королевой красоты, да и вообще, впервые Михаил увидел её какой-то другой. Не его Викой.
Видимо, объяснял он себе, на меня просто подсознательно действует обида. Он внезапно ощутил себя маленьким мальчиком и хмыкнул. С каждым годом он становился всё циничнее и циничнее, однако иногда чувство собственной неопытности застигало врасплох. Но это ненадолго. Главное сохранить уверенное в себе лицо и твёрдый голос.
«И не показать ей, что хочешь, чтоб она вернулась» - сказало подсознание.
Вика положила в сумку последнюю кофту и когда застёгивала молнию, спросила:
- Миш… а ты где сегодня был ночью?
Не всегда легко так просто обрубить общение с бывшим. Особенно, если бывшим он стал только вчера. Это чисто женское – ревновать мужчину, пусть он уже не твой.
- Да так… у подруги…
- Ага… понятно… - сказала она с ноткой слёз в голосе.
Вика решительно взяла сумку, все её движения были резкими. Однако, не смогла выйти из комнаты, потому что в дверном проёме стоял Михаил, всё так же скрестив руки на груди.
- Эй,… ты чего?
Вика, попыталась выбежать из комнаты, но он загородил проход рукой. Она вскинула на него свои большие голубые глаза, в глубине которых застыла ненависть. Он понял, что ненависть была обращена на него.
- Я просто хочу узнать, что случилось, - пояснил он, когда она взглядом спросила, что делает его рука, загородившая ей проход.
- Мишань, всё нормально. Просто знаешь… - она смягчилась и посмотрела на него теперь устало. Видимо, смогла перебороть какие-то собственнические чувства и странную глупую ревность, - как-то мне обидненько, что ты, позабыв всё хорошее, что у нас было, в первый же день уходишь «к подруге».
- А что? – спросил он с вызовом. Её близость колола его под ложечкой, возникали странные мысли обнять её сейчас. Но он их сразу отбросил, - Я должен скорбеть всю ночь, рыдать и биться головой об стенку?
Вика виновато улыбнулась сама себе. Она вдруг поняла, что именно этого ей и хотелось. «Тьфу, Виктория, эгоистично это слишком» - сказала она себе и ещё раз улыбнулась в пустоту. Она всегда себя называла полным именем.
- Нет… просто хотя бы каплю уважения к тому, что у нас было надо ведь проявить…
- С какой стати? И вообще, разве ты её проявила? – спросил он, вспомнив вчерашний вечер. Бутылка коньяка, три стопки, стол. Вика, Миша и Антон. Друг. Причём, вероятно тоже уже бывший. Путаные объяснения Вики, чуть виноватый взгляд Антона. Какие-то слова, которые Миша старался не запоминать. И очень хорошо, что не запомнил. Они бы сейчас резали и жгли, провоцируя агрессию. А уж она-то сейчас была совсем не к месту.
- Ладно,… не важно, - сказала Вика, посмотрев на него мудро и ободряюще, - в конце концов, не мне теперь тебя судить. И слава Богу, - продолжила она и дружески улыбнулась Мише.
Он тоже улыбнулся в ответ, хотя и не так доброжелательно. Потом убрал руку с прохода, подхватил её сумку и помог донести её до машины внизу. «Хорошо, что она приехала одна» - подумал Миша.
Пока они спускались по лестнице, она давала последние пояснения.
- Короче, зимнюю обувь я потом заберу. Кажется, моих вещей у тебя больше нет. Но если что-то осталось - ты звони, хорошо?
- Ага.
Они вышли во двор, подошли к машине, и Миша положил довольно тяжёлую сумку в багажник. Потом подошёл к ней.
- Ну, давай… пока. До скорого, - сказала она с грустноватой улыбкой.
- Прощай, - ответил он, чем немного смутил её. Потом он наклонился и чмокнул её в щёку, положив руку на талию.
- Будь счастлива, - прошептал он. Она улыбнулась и посмотрела Мише прямо в глаза.
- Я обещаю. И ты тоже пообещай, - он любил её шёпот. Ему казалось, что он звучит как-то по-иному.
Миша в ответ моргнул глазами. Это у них всегда означало «да».
Она мягко отстранилась и, сев в машину, повернула ключ зажигания.
- Прощай – весело сказала она и медленно поехала, на выезд из парковки. Но потом остановилась и поехала обратно на заднем ходу.
- Ты решила вернуться? – спросил он шутливо.
- Нет, что ты. Лови ключи от квартиры – она кинула их. Он без труда поймал.
Она уже уезжала.
- Удачи – сказал он тихо.
Миша достал сигарету и закурил, стоя у подъезда.
В голове вертелась только одна более или менее утешительная мысль. «Всё что не убивает, делает нас сильнее». Да только от неё было мало толку. Она лишь подтверждала то, что сейчас необходимо преспокойненько забыть обо всём и не напрягать друг друга. Было очень грустно. Ведь, каждую любовь мы воспринимаем как единственную и навсегда. Быть может, мы и устанавливаем себе рамки типа «да это просто отношения, возникшие на симпатии, взаимопонимание и просто потому, что удобней быть вместе», всё равно всякий надеется на своё «долго и счастливо» в зеленовато-розовой сказке.
Михаил думал о том, что надо уметь забывать. А он умел это делать. Во всяком случае, ему так казалось.
За спиной послышались шаги. Это был сосед Миши, дядя Григорий. Ему было уже лет под пятьдесят, но мужик он был хороший. С ним можно было обсудить за кружкой пива все проблемы и посидеть душевно в бане. И он всегда давай очень мудрые советы.
- Здоров - сказал он, пожимая руку.
- Здрасте, дядь Гриш. Как у вас дела? – спросил Миша затянувшись.
Дядя Гриша достал из кармана пачку «Кэпитан Блека» и закурил. Миша усмехнулся. Эти самые мини-сигары были любимыми Гришиными сигаретами. Однако, странно было видеть эдакого мужичка со внушительным пивным пузиком, в растянутых спортивных штанах и серой старой футболке с мини-сигарой с руках.
Вообще, дядя Гриша выглядел именно так, как вообще может выглядеть «дядя Гриша», если воспринимать такой персонаж как нечто мифическое. А по поводу своей фигуры он всегда любил говорить: «Знаешь Миш… живот он не от пива, он для пива». И потом хрипло смеяться.
Дядя Гриша был примерным семьянином. Вот уже тридцать два года он жил со своей женой – Анной Петровной. Они какое-то время очень дружили с Мишиной мамой. А потом, мама и папа переехали, оставив Мише квартиру, за что тот был очень им благодарен.
- Да потихоньку. Ты чего такой грустный? – спросил тот, слегка откашлявшись.
- Да вот… - Мишу всегда удивляла способность дяди Гриши точно угадывать то, что у тебя что-то случилось, - с женщиной расстался. Провожал сейчас. Бросила она меня.
- Да, Мишань… бабы, бабы… был я тож молодым когда-то. Но ты не отчаивайся, если расстались – значит не с ней судьба распорядилась тебе жить. Вот так оно.
- Да, дядь Гриш, спасибо. Просто грустно немного.
Он всегда просил его не называть «дядей», но Миша никак не мог, потому что с детства тот был «дядей» и сейчас им и останется.
Он докурил, бросил сигарету в сторону и повернулся к Дяде Грише.
- Лан, дядь Гриш, бывайте. Удачи вам.
- И тебе, Мишань, удачи. Заходи если что на кружку пива.
- Хорошо. Как нибудь обязательно – пообещал Миша.
Он поднялся по лестнице и уже зашёл в квартиру. В голове возникла мысль, которая очень хорошо подводила черту под всем произошедшим.
«Закончилась в моей жизни глава, под названием «Вика». Теперь будет что-то новое, которое также потом уйдёт в историю».
Дверь захлопнулась с негромким щелчком.