[Johny&Mary]

Нет, я не страдаю изощренной формой мазохизма.

Хлебная крошка,
Синицыно перышко
Весит намного больше
Его.
Приходит без зова,
Влетает без стука,
Слово твое —
Лишь сборище звуков —
Не весит почти
Ничего.

---

Я не умею писать о любви...

[EternalFreedom]

Критикуйте, насмехайтесь, не соглашайтесь, проклинайте... И попробуйте понять...

Не умею писать о любви.
И читать я о ней так устала,
Ведь иное таится внутри.
Эта тема себя исчерпала.

Не желаю писать о любви.
Повторяются рифмы, сюжеты,
И все те же «мгновенья зари»,
И все те же Ромео, Джульетты.

Что же можно писать о любви?
Ведь столетья ничто не менялось!
В венах древних и в нашей крови
Та же шайка гормонов осталась.

И вы скажете: «Нет, нет, не ври!»
Вы решите, что я не любила,
Не услышите шепот: «Умри…»
Не сотрете с запястья чернила.

Не умею писать о любви.
Опускаю тяжелую крышку.
Хороню. Ветер, пепел слови!
Боль, прошу, подари передышку!

@темы: Стихи

---

Слушая романс...

[Лесная Ель]

И лампочка сгорит, календари правдивы.
Пусть это глупо и противно
Я не сдаюсь. И вкус интриги.
И танго бешеной свободы на губах…

Пока весь город спит, отправиться на крышу
И петь кому-то, кто не слышит
О том, что кто-то тихо дышит
И видит облака из лютиков во снах.

Зима пришла. Игра, что стоит целой жизни
И в свете этой лунной призмы
Та безупречность классицизма,
И нам она не в счёт сейчас.

Ну, спой ещё! Твой голос это злато мира
И запах едкого эфира
Как странно, до сих пор все живы.
Тебе мой реверанс.

---

Выдумка

[janetello]

Ты знаешь, мир оказался пропастью,
шагнешь – не вырваться да не вылезти,
и только время вращает лопасти,
и снег ложится налетом извести.

Ты знаешь, мир оказался странностью,
хотя был с виду простым да правильным –
и принимали наивной данностью,
что шел - рука в руке - Каин с Авелем…

Ты знаешь, мир оказался вечностью
от первой встречи до светлой памяти,
длиной от вечера и до вечера
кусочком неба, полоской наледи.

Мир улыбнулся мне жёлтым месяцем,
раскинув звезды ковром невиданным,
он прошептал: «Я есть то, что грезится».
Ты знаешь, а мир оказался выдумкой…

---

гитара

[anndr]

Вдруг внезапно - одиноко....
Можно взять гитару в руки
И пригреть ее под боком
Оживить волшебным звуком

В микрофон шептать признанье,
Будто невзначай целуя, -
Про отчаянные тайны
И любовь свою большую..

А гитара ведь чужая
Но хозяин не заметит
Что она теперь другая
Больше не поет о смерти

Разучилась врать и плакать
И запела тоном ниже
Стали ласковыми струны,
Песня стала сердцу ближе

Забирай ее, хозяин
И пытайся петь, как пелось
Ты узнаешь нашу тайну
Ты узнаешь нашу нежность

---

Как больно может слово ранить

[napa3umKa]

Как больно может слово ранить,
Отравленной иглой засев в душе.
Всего один удар, но он – туше,
Засчитанный удар на поле брани.

Взмах, выпад и удар? Отнюдь.
Всего лишь слово, но оно - убийца.
Не остановить и не вернуть,
Не спрятаться и не закрыться.

Как больно может ранить слово,
Сорвавшись камнем с языка…
А ведь ни для кого не новость,
Что слово бьет наверняка.

@темы: Мысли вслух

---

[Гонщик]

В комнате на каминной полке стояли большие позолоченные часы с неприкрытым стеклом циферблатом, привезенные мной из Португалии. Их механизмы, обычно громко говорящие на весь зал свои незатейливые слова, внезапно замолчали. Я оглянулся посмотреть в чем дело и увидел, что стрелки застыли на тридцати пяти минутах и двадцати секундах первого. Они создали на циферблате человека без рук, но с выразительно грустным лицом. Человека, которого мы никогда не замечаем, пока часы идут, но стоит им замереть, как с замкнутого круга на нас смотрят чьи-то осуждающие глаза. Одетая в свой вечный черный строгий костюм маленькая фигурка стояла, будто страж времени, решивший, что срок службы вышел. Я отложил газету и встал с кресла с твердым намерением завести механизм, прогнать сердитого часового из комнаты, но стрелки дрогнули, дернулись. “Сейчас пойдут”, - подумал я и сел обратно, накрывшись ворохом заметок. Статья про политику Англии увлекла меня, но тихий глухой удар снова отвлек. Посмотрев поверх бумаги на часы, я вздрогнул и вскочил на ноги. Циферблат был пуст. На золотом круге остались только темные римские цифры и больше ничего. В самом центре зияла небольшая дырка, к которой еще минуту назад крепились стрелки. Мои зрачки расширились. Мой безрукий часовой, как ни в чем не бывало, сидел, свесив ноги с полки, и смотрел на меня.
- Здравствуй, - сказал он мне с португальским акцентом и при этом ужасно надменным тоном.
- Эм… Здравствуйте... – мой голос дрожал, а на ум пришел единственный вопрос. – Вы… Вы почему не на часах…? – произнес я, стараясь придать выражению максимальную строгость.
- Видишь ли… Не возражаешь если я буду на ты? – понятное дело, что даже если бы я возражал, человечка бы это не смутило. - Мне очень сильно надоело быть прикованным к часам. Вот ты все бегаешь, бегаешь по кругу, мы с тобой даже чем-то похожи, но ты свой выбор сделал сам, а меня приковали не спрашивая. И, знаешь, именно сегодня мне это надоело. Да, да, надоело. – он кивнул головой на мой удивленный вопросительный взгляд. - Так что, спасибо за гостеприимство и так далее. Ну, я пошел. Не скучай! – человечек попытался спрыгнуть на пол, но я вовремя поймал его в ладонь и аккуратно, чтобы не сломать стрелки, поставил на полку, прислонив к часам.
- Не надо меня ловить и тем более ставить рядом с этой ужасной машиной! - очень сердито прокричал человечек, но голос его был столь высоким и скрипучим, что меня он скорее смешил, нежели пугал. Левая нога у него, которой служила секундная стрелка, была длиннее правой и совсем не гнулась, поэтому часовой очень сильно приподал на нее, но все же ему удалось снова дойти до края камина и сесть.
- Во-первых, Вас никто не отпускал с часов, - я нахмурил брови. - А, во-вторых, извольте объясниться, что значит “мы похожи”? Не думаю, что у меня есть нечто общее с таким высокомерным типом, как Вы.
- Ну, как же, ты, вроде такой весь свободный, а тоже все по кругу, по кругу, прям как я. - Он гордо вскинул голову вверх. – Ты на работу, с работы, с собакой гулять, все время завтрак – ужин, все одинаково, по кругу, по часам живешь. Ну, в принципе, если подумать, то это даже я тебе говорю что когда делать. – он ухмыльнулся.
“Здорово. Ничего не скажешь. - подумал я, - Мною командуют собственные часы”. Стрелки продолжили:
- Ты бы хоть в театр сходил, а то ведь к циферблату не крепишься, а со стороны похоже.
Меня так задели слова стрелок, что я выпалил:
- Знаете что, если Вам так плохо у меня дома, то можете быть свободны!
- А почему ты так рассердился? – дерзкий тон сменился на сочувствующий - Я ничего плохого сказать не хотел. Просто каждый строит сам свою судьбу. Вот мне, к примеру, надоел циферблат и я от него избавился, а тебя ведь ничего не держит, только ты этим не дорожишь. Ну, ладно, раз ты меня уже отпустил, то я пошел. Пока!
Мой часовой спрыгнул на пол, и хромая вышел в открытую дверь. Меня не волновало куда он пойдет, ведь у него было столько времени обдумать свой побег, а в театр я все же решил сходить. Посмотрю как у них там время идет.

---

История, которой не было. Но могла бы быть.

[Kuroi Kitsune]

Я обещал ему крылья


 Мальчик был прикован к постели с рождения - детский паралич. Из-за проявившихся осложнений его уже несколько месяцев держали в больнице. На немой вопрос, стоявший в глазах его родителей, медсёстры только прятали глаза, а врачи пускались в длинные, щедро сдобренные медицинскими терминами, объяснения. Они ничего не обещали. Только боялись это сказать прямо. Обслуживающий персонал, часто позволявший себе быть немного хамоватым или даже чуть-чуть злобным, рядом с этим мальчишкой явно нервничал и пытался выглядеть оптимистичным. Однако они только усиливали атмосферу обречённости в его палате.


 Я очутился в одной с ним палате абсолютно случайно. Глупое падение, пара трещин на ногах и сотрясение - в общем мог бы и домой поехать. Если бы дом не был в другом городе. Когда меня привезли в больницу, оказалось, что места есть только в одной палате - с парализованным мальчиком. В процессе транспортировки в палату сестричка, под вздохи и причитания, посвятила меня во всю историю болезни моего нового соседа. Поэтому, когда открылась дверь, я ожидал увидеть что-то вроде высохшего скелета с заготовленным гробом под койкой. Какого же было моё удивление, когда меня встретила яркая и открытая улыбка на его пусть и немного синевато-бледном, но очень выразительном лице.


 Мальчик был необычайно активным и постоянно болтал с родителями, сестричками и даже с птицами за окном умудрялся почирикать. Однако его лучезарная улыбка разбивалась о грустные лица родителей и кривые улыбки пытающегося не задерживаться в его палате медперсонала. Увидев его, я сразу обратил внимание на то, что краилось в уголке его глаз. Боль. Всё, что мне чирикала сестричка, пока везла меня по коридору сводилось к одному - мальчик жил с болью. Его имунная система плохо реагировала на сильные обезболивающие, поэтому ему приходилось мириться с постоянной болью. И он научился с нею жить и одновременно - бороться. Улыбка была его щитом и мечом. Всё это я увидел в глазах измученного, но не сдающегося маленького солдата. И я отдал ему честь. Улыбкой.


 Родители сидели с ним до сумерек, а меня сморило от таблеток ещё раньше, поэтому пообщаться мы с ним смогли только на следующий день. Хотя я просыпался и ночью, что со мной бывает если рано засну. И слышал тихие стоны моего соседа. Но на утро меня встретила лучезарная улыбка и град вопросов. Я начал отвечать и почти сразу заметил отбеск отчаяния в глазах парня. Мысленно прогнав все свои ответы и действия с утра я тут же дал себе мысленного пинка - у меня на лице была такая же дежурнопечальная улыбка как и у его родителей и докторов. Откинув голову назад я глянул на потолок, тем самым обрывая предидущую беседу, которая явно шла под откос.
- А хочешь, - спросил я, смотря уже ему в глаза с совершенно искренней улыбкой на лице, - Я расскажу тебе историю? Про трёх лисят братьев?
- Конечно! - Его глаза запылали восторгом и отблеск боли был отогнан в далёкий тыл.


 Так мы с ним подружились. Я дарил ему истории, которые любил и умел рассказывать, а он мне дарил свою улыбку, которую остальные не хотели принимать. Мои рассказы были, в большинстве своём, порождены фантазией, но иногда я перемежал их забавными историями из жизни. Он был отличным слушателем и никогда не перебивал меня до самого завершения рассказа. Но когда история заканчивалась, он тут же начинал заваливать меня вопросами и мы могли целый день рассуждать на темы “а чтобы было, если бы принц не успел?” или “если принцесса сама победила дракона?”. Мы спорили и часто моя взрослая логика была бита его детским напором и фантазией. Я наслаждался этим и радовался, что ему тоже весело и интересно. 

 Однажды я рассказал ему про ангелов. Не библейских, нет. Это была моя история о мире крылатых существ, населяющих далёкий мир, где нету твёрдой поверхности и все живут на облаках. Или летают на перегонки с ветром в бескрайнем небе этого волшебного и странного для нас, нелетающих, мира. Я так увлёкся их описанием, что пропустил его первый вопрос.
- Ты что-то спросил? - Удивлённо посмотрел я на мальчика. Это был первый раз за неделю, когда он меня перебил.
- Они не ходят? - Тихим голосом спросил он. - Им не надо ходить?
- Нет, они только летаю, - таким же тихим голосом ответил я и почуствовал как кровь прилила к лицу. Осёл! Надо же было затронуть такую больную для него тему.
- А если бы… если бы у меня были крылья, то я тоже мог бы летать? - В его голосе прозвучала такая надежда и боль, что я мысленно себя убил ещё несколько раз.
- Да, смог бы. Ты летал бы лучше всех!
- Но для этого нужны крылья, - тихо сказал он, медленно поворачивая голову к окну. Я сидел в кресле каталке рядом с его кроватью и не мог даже обнять его, чтобы сгладить сейчас ту боль, что невольно разбудил. Всё что я мог - это осторожно поправить одеяло и провести рукой по его волосам.
- Я найду тебе крылья, - почти неслышно произнёс я, медленно откатываясь от его кровати, - Обязательно найду!


 Через день за мной приехали друзья и главврач признал меня годным к транспортировке. Правда перед этим меня целый день погоняли по обследованиям и тестам, но вечером уже сказали упаковывать вещи. Когда я въехал в палату, меня поприветсвовала дежурной улыбкой сестричка, застилавшая кровать моего бывшего соседа.
- А когда он вернётся с процедур? - Спросил я её, доставая вещи из своей тумбочки и складывая их в сумку.
- Ой, так вы не знаете? - За моей спиной раздался почти театральный вздох профессиональной сплетницы. - Его же час назад в операционную увезли!
На меня была вылита ещё куча подробностей, плавна перешедшие к другим “новостям” больничного мирка, но я уже не слушал. Я молча смотрел в стену, сжимая до хруста зубы и думая о том, насколько злым и безжалостным бывает этот мир. Поблагодарив словоохотливую сестричку я быстро завершил сборы и выехал в коридор. Оглянувшись на дверь палаты я понял, что вернусь сюда. И расскажу ему следующую историю.


 Через два дня я был дома и почти сразу позвонил узнать как там мой сосед по палате. В регистратуре мне ответили, что он в реанимационной палате и ничего о его состоянии мне сообщить не могут. Я названивал туда ежедневно, но ответ был всё тот же. Так продолжалось в течении двух недель, за которые я снял гипс и уже начал достаточно сносно ходить. Потом мне на неделю пришлось уехать по делам, но в конце поездки я ехал через тот город и уже лично зашёл узнать как его дела. Но мой вопрос был встречен тихими словами “Он умер. Вчера, не приходя в сознание.”
- Спасибо, - так же тихо поблагодарил я и медленно, как в тумане, вышел на улицу. В моей голове набатом билась только одна мысль - “Я так и не нашёл ему крылья…”


 Я был на кладбище в день похорон, но не решился подойти. Молча наблюдая за процессией и похоронами, я тихо сидел на скамейке и курил. Только когда все ушли, оставив за собой свежую могилу с венками и цветами, я решился подойти. Шёл медленно, как будто что-то не пускало меня. Но я двигался вперёд. Не помню сколько я стоял возле его могилы. Это было не важно. Но когда я уходил, то обернулся в последний раз и мне на миг показалость, что вижу его, медленно поднимающегося в воздух с крыльями за спиной. И улыбкой, той самой, что встречала каждое слово моих рассказов.
- Ты сам нашёл крылья, - шептал я, направляясь к выходу с кладбища. Уже в воротах я понял почему ветер так холодит ветер. Из моих глаз текли слёзы.

PS. Рассках от 2003 года. Переписан.

@темы: Чувства

---

[Basilio]

Когда ты смотришь из окна,
И нет тебя,
И нет меня.
Когда я вижу боль -
Она сильна!
Когда страдаю сам -
Я сам.
Я неизменно остаюсь,
Я все вопросом задаюсь,
Я вижу птиц,
Я вижу небо!
Но самому -то мне
Никак не стать тем человеком,
Тем бесовестным лгуном,
Что стал б себя белить белом,
Что стал бы лгать себе о том,
Что он хорош,
Что он - пригож!
Я вижу птиц и вижу небо!
Я вижу лица ваши все,
Но я не стану тем,
Который взлетит
И крыльями
Вам всем помашет
Белыми при взлете.

---

Подари мне сказку

[Neechan]

Название: Подари мне сказку
Автор:  Neechan
Бета:  Niellune
Жанр: ориджинал, слэш. романс, немного драмы, но с хэппи эндом.
Рейтинг: R

Подари мне сказку

«Я никогда не любил зимние каникулы, ведь рождество и Новый год - это семейные праздники, когда за одним столом собирается вся семья или друзья, дом наполняется смехом, поздравлениями и подарками. Но друзей и дома, в моем представлении – обязательно теплого и уютного, с любящими родителями и запахом свежей выпечки на кухне, у меня никогда не было. Был лишь пьющий без просыху дядя, мой опекун после смерти родителей, в однокомнатной обшарпанной квартирке и школа-интернат с абсолютными отморозками, которых я ненавидел всей душой. А после одного случая, произошедшего в школе накануне, я с небывалой радостью уехал оттуда в надежде больше не вернуться, но и домой, по понятным причинам, я идти не хотел. Но что же мне тогда оставалось?
«Уж лучше замерзну на улице! Зачем мне такая жизнь?!»
Я засунул руки в карманы тонкой куртки непонятного серо-бурого цвета и с плохо скрываемой завистью смотрел на ребятишек, с веселыми криками и визгами играющих в снежки. Дома их наверняка ждали заботливые мамаши, которые их вкусно накормят и согреют нежной улыбкой. Я завидовал их беззаботному счастью, в то время как мой желудок сводило от голода, а пальцы коченели от холода. Мне ничего не оставалось, кроме как бесцельно бродить по улицам с неизвестной мне самому целью и продолжать жалеть себя и свою жалкую жизнь. Ранец на плечах казался неимоверно тяжелым, хотя в нем были всего лишь пара вещей помимо нескольких тетрадок. Зимой темнеет рано, и в своих раздумьях я даже не заметил, как стало смеркаться. В довершении ко всем моим несчастьям, пошел снег, и колючие снежинки забивались мне за воротник, покалывая холодными иголочками и заставляя вздрагивать исхудавшее тело. Я горько усмехнулся, думая, что если эта зима станет для меня последней, никто даже не огорчится. Снег хрустел под ногами, а плавное и однообразное течение мыслей, видимо, ввело меня в глубокую задумчивость, потому что я даже не заметил, как вышел на проезжую часть. Осознал я это слишком поздно, когда услышал визг тормозов, и яркий свет фар буквально ослепил меня. Мозг сработал слишком медленно, и я успел лишь закрыть лицо руками, а в голове мелькнула мысль, что наконец-то я избавлюсь от всех своих проблем. Вот так просто, банально и вроде бы совсем не больно. Я почувствовал, как ноги подкосились, а сознание стало меркнуть.
***
Когда я открыл глаза, за окном было совсем темно, а метель только усилилась. Мне было тепло и уютно, я настолько залюбовался кружащими за окном снежинками, что даже сразу не сообразил, где вообще нахожусь, и как сюда попал. Резко сев на диване, я огляделся, ничего не понимая и не узнавая комнату, в которой находился, а сердце бешено заколотилось о грудную клетку, словно пытаясь выпрыгнуть наружу. Перед глазами замелькали темные круги, вынуждая меня лечь обратно на диван и попытаться успокоиться. Если у меня кружится голова, живот сводит от голода, а с кухни так вкусно пахнет жареной картошкой, значит, я не умер. Но я не в больнице, не в интернате и даже не дома. Тогда... Где же я? Словно услышав мой безмолвный вопрос, в комнату вошел незнакомый мне мужчина, очевидно, хозяин квартиры.
- О, ты наконец-то очнулся! – он подошел, и я смог как следует разглядеть его. Лет 30, высокий, стройный, с густыми каштановыми волосами и удивительно добрыми карими глазами. Мужчина улыбался, но я не сводил с него настороженного взгляда (жизнь научила меня не доверять людям).
- Кто вы такой? – вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я подумал, и мне стало немного стыдно из-за моей грубости и невежества.
Но незнакомец продолжал улыбаться, присаживаясь возле меня на диван.
- Попробую рассказать по порядку, - он вздохнул и ненадолго замолчал, подбирая слова, - Видишь ли, я чуть было тебя не сбил. Ты так резко вышел на дорогу, что я еле успел затормозить. Я сигналил, но ты, видимо, так крепко о чем-то задумался, что ни на что не обращал внимания. Потому ты обернулся и, наверное, от шока упал в обморок. Я свернул в сторону, благо, не было ни одной машины, и успел вовремя затормозить. Я не стал вызывать скорую, потому что сам врач и, осмотрев тебя, убедился, что ты просто в обмороке. Вот... Это было как раз возле моего дома, поэтому я принес тебя к себе. А теперь скажи, как ты себя чувствуешь?
- Голова немного кружится, - тихо произнес я, чувствуя себя просто ужасно. Этот человек позаботился обо мне, а я такой невоспитанный, что сразу стал ему грубить.
- Ничего, это пройдет. Не хочешь позвонить родителям? Они, наверное, волнуются.
Этого мой разум уже не выдержал и я к своему стыду понял, что вот-вот расплачусь.
- Я... Я сирота. Н-не переживайте, - я всхлипнул, вытирая слезы, и садясь на диване, - Я сейчас уйду. С-спасибо...
- Эй, подожди! – мужчина положил руку мне на плечо, с сочувствием глядя в лицо, - Где ты живешь?
- Нигде, - я с трудом удержал новый приступ слез, но почему-то чувствовал себя обязанным пояснить, - Обычно я живу в интернате, но на зимние каникулы все едут домой.
- Ну, так куда ж ты собрался в такую метель? Поживешь пока у меня, а там что-нибудь придумаем.
Я недоверчиво смотрел на мужчину, пытаясь понять, где в его словах есть подвох. Ведь не могут существовать в наше время бескорыстные, добрые люди, а в чудеса я давно перестал верить.
- Я не понимаю. Зачем вам это? Помогать мне.
Как мне показалось, он нахмурился, словно вспомнил что-то болезненное, но быстро взял себя в руки.
- Да, я мог бы выкинуть тебя на улицу, и оставить там умирать от холода и голода. Но тогда я был бы полной скотиной, а я не такой, поверь. Я одинок, у меня достаточно места для двоих и... Ну почему я просто не могу помочь тебе? Обещаю, я не обижу тебя и не причиню вреда. Ты сможешь уйти, когда захочешь. Если захочешь, - поправился он, снова улыбнувшись такой ласковой улыбкой, что я просто растаял.
Поняв, что я на самом деле с радостью бы остался у него, мужчина поднялся, протягивая мне руку.
- Меня зовут Марк.
- А я Андрей, - я протянул руку и пожал его теплую ладонь.
- Ты голоден? Я тут приготовил скромный ужин холостяка, яичницу с картошкой. Будешь?
При упоминании о еде желудок жалобно заурчал и я только кивнул. Наверное, в тот миг я согласился бы на все, лишь бы остаться с ним навсегда в этом доме.
Марк проводил меня на кухню, и мы вместе сели ужинать. Я не смог сдержаться и с жадностью набросился на еду, в два счета очистив тарелку. Мужчина ни о чем больше меня не спрашивал, и я был благодарен ему за это. Потом он заварил нам по чашке кофе с корицей. До этого мне не приходилось пить ничего столь ароматного и специфического, я был почти счастлив. Обстановка располагала к беседе: горячий, горьковатый напиток и ощущение, что ты сидишь в тепле, а за окном холод, метель и сбивающий с ног ветер. Марк рассказал мне о себе, о своей работе, а я в ответ поведал ему о своем существовании после смерти родителей, когда я был совсем маленьким. Мы просидели вот так ещё с час, а затем он показал мне, где ванная и дал кое-что из своих вещей, что было на него уже маленькое, а на меня все равно очень большое. Я был слишком худой для своих 16-ти лет. Я уже и забыл, как приятно купаться под горячей водой и я с остервенением тер себя мочалкой, стараясь смыть весь кошмар недавних дней. К тому времени, когда я вернулся в гостиную, мужчина уже постелил мне на том же диване, на котором я очнулся пару часов назад, но я был бы рад, даже если бы мне постелили на полу. Мужчина рассмеялся, глядя на меня, придерживающего слишком широкие спортивные штаны, и кивнул на постель.
- Иди спать, я поищу завтра что-нибудь на тебя.
- Но... – я нырнул под одеяло и слегка нахмурился, - У меня нет денег, я не смогу...
Он не дал мне закончить, приложив палец к своим губам и улыбаясь.
- Я сделал много ошибок в своей жизни. А сейчас я вижу, что судьба предоставила мне шанс исправить их. Не переживай, у меня есть кое-какие деньги, этого хватит. И не думай больше об этом. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - я неуверенно улыбнулся и, не удержавшись, обнял удивительно мягкую и вкусно пахнущую подушку, зарываясь в неё лицом и по привычке поджимая колени к груди. Было так мягко и тепло, что я впервые засыпал с довольной улыбкой на губах, не думая о завтрашнем дне. Уже балансируя на грани сна, я почувствовал, как Марк легонько провел рукой по моим волосам, и, поправив одеяло, ушел в свою комнату. Я начинал верить в чудеса.
***
Когда я проснулся, был уже день, а я наконец-то чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Я поднялся с дивана и увидел в кресле пакет, на котором лежала записка для меня. Оказывается, Марк успел до работы съездить в магазин и купить мне кое-что из теплой одежды. Все пришлось мне впору, и было очень теплым, поэтому я не мог сдержать улыбку, подходя к окну и выглядывая на улицу. Небо было затянуто серыми тучами, во дворе резвилась ребятня, лепя из выпавшего за ночь снега снеговика. Я решил для себя, что с этого момента у меня начнется другая жизнь, и даже если мужчина выгонит меня на улицу, я как-нибудь выживу! Опустить руки и сдаться слишком просто, бороться гораздо тяжелее, а я не хочу больше быть слабым.
Я не буду описывать те несколько дней до Нового года, за которые моя жизнь успела в корне измениться. Я успел привыкнуть к этой квартирке настолько, что уже стал считать её своим домом. По вечерам мы с мужчиной сидели на кухне, пили кофе с корицей, разговаривая обо всем на свете. Как-то он сказал, что я очень умный и способный, просто мне не давали возможности проявить себя. Я тоже так считал, потому что обычно все схватывал на лету и теперь очень быстро научился готовить, чтобы хоть чем-то помогать мужчине, обычно возвращающемуся с работы очень уставшим. С каждым днем я чувствовал себя все уверенней, доверяя ему, чувствуя, что такой человек просто не может поступить со мной плохо.
В новогодний вечер он вернулся с работы пораньше, и мы вместе готовили праздничный ужин. Я удивился, когда он сказал, что Новый год будет встречать вместе со мной. Но Марк так решил и я не хотел с ним спорить, тихо радуясь тому, что у меня будет настоящий праздник – с вкусной едой, шампанским и новогодними программами по телевизору. Как у всех обычных людей... Но все вышло не так, как я думал. После того, как мы закончили приготовления к ужину и сели пить чай, я неожиданно для самого себя спросил:
- А все-таки... Зачем вы мне помогаете?
Увидев, как он помрачнел, я тут же проклял свой слишком длинный язык, который не раз меня подводил. Он внимательно на меня посмотрел, и от грусти в его глазах у меня сжалось сердце. Я уже хотел извиниться, но он заговорил первым.
- Ты уверен, что хочешь знать?
Я машинально кивнул, уже совсем не уверенный, действительно ли я хочу это знать.
- Несколько лет назад у меня была совсем другая жизнь, в другом городе... Я стараюсь об этом не вспоминать, но я чувствую, что должен, чтобы ты мог полностью мне доверять, - он глубоко вздохнул, глядя в окно, за которым кружились снежинки, - У меня были друзья и любимый человек, - мужчина горько улыбнулся, перехватив мой недоуменный взгляд, - Да, я гей. Но об этом никто не знает, даже мои родители. Однажды я влюбился. Мы стали жить вместе, я был на седьмом небе от счастья. Я много работал, чтобы он ни в чем не нуждался, в то время как он гулял со своими друзьями. В конце концов, он связался с плохой компанией и начал принимать наркотики. Когда я узнал об этом, то старался как-то его образумить, он клялся, что больше не будет, и каждый раз я знал, что он врет. Мы все больше отдалялись друг от друга. Как-то под Новый год мне надо было уехать в командировку. Я должен был остаться с ним, но... Я уехал. А когда вернулся, то узнал, что он умер от передозировки.
Мужчина замолчал, глядя в чашку с остывающим чаем, и я в который раз пожалел о своем вопросе. Он выглядел таким несчастным, что от жалости сжималось сердце.
- Я не мог там больше оставаться, виня себя за то, что не уберег его. Поэтому я переехал сюда и начал жить заново, стараясь больше не вспоминать о нем. А когда увидел тебя, без сознания лежащего на снегу, мне показалось, что судьба дает мне шанс исправить свои ошибки.
Повинуясь внезапному порыву, я поднялся и подошел к нему, осторожно положив руку ему на плечо.
- Мне так жаль... Простите.
Он вздохнул, грустно улыбнувшись.
- Ничего, ты ведь ни в чем не виноват... Ты совсем не похож на него, - вдруг произнес Марк, глядя мне в глаза, - Я не только о внешности. Ты очень добрый и щедрый. И трудолюбивый, - он улыбнулся, - И не надо так на меня смотреть! Я видел, как ты, вынося мусор, украдкой брал с собой несколько кусочков колбасы и подкармливал бездомных собак, живущих во дворе.
Я покраснел, но, видя, что он не собирается меня ругать, тоже улыбнулся.
- Несмотря на все, чего ты натерпелся за свою недолгую жизнь, ты остался хорошим человечком, только очень одиноким. И я хочу сделать все, чтобы ты был счастлив.
Не зная, что на это ответить, я просто стоял, как истукан, глядя на него со слезами в глазах. Марк поднялся, потрепал меня по голове и направился к умывальнику, в котором высилась гора немытой посуды. Очнувшись от того ступора, в который впал, я поспешно подошел к нему и коснулся его руки.
- Не надо, я сам! – и невольно вздрогнул от странного ощущения, которое вызвало во мне это простое прикосновение к мужчине. Я невольно покраснел, отведя взгляд от его лица и отдергивая руку, - Я помою.
Он только пожал плечами, мягко улыбнувшись.
- Хорошо. Если что, я буду у себя.
Моя посуду я размышлял над его словами и все не мог отделаться от ощущения вины за то, что заставил его переживать и грустить.
«Он ко мне со всей душой, а я... Везде искал подвох! Надо ему объяснить, что я просто по-другому не могу, я такой... Я просто боюсь поверить в сказку».
Эта мысль продолжала назойливо крутиться у меня в голове и, перемыв посуду, я направился прямиком в его комнату. Переминаясь с ноги на ногу, стоя перед закрытой дверью, я прокручивал в голове, что я ему сейчас скажу, а затем нерешительно постучал. Ответа не последовало, и я с замиранием сердца осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Было темно, но когда глаза немного привыкли к мраку, я заметил, что кровать была пуста, а из-под второй двери, ведущей в душевую, пробивалась полоска света. Я уже собирался тихонько развернуться и уйти, но тут дверь отворилась, и мужчина зажег свет, проходя в комнату. На нем было одно только полотенце, держащееся на его бедрах и я невольно залюбовался его торсом, забыв обо всем на свете. Тут он заметил меня и вопросительно посмотрел на меня.
- Андрей, ты что-то хотел?
Я жутко смутился и поспешно выскользнул из спальни, ничего не ответив и закрыв за собой дверь. Мои щеки почему-то пылали огнем, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Но не успел я сделать и пары шагов, как мужчина вышел из комнаты и схватил меня за руку, разворачивая лицом к себе.
- Постой, - он недоуменно смотрел на меня, а я буквально плавился из-за его близости, - Я тебя чем-то обидел или смутил? Прости, раз так...
Не в силах произнести ни слова, я лишь вырывался из его рук, сходя с ума от запаха его тела и проклиная себя, на чем свет стоит. Но Марк только несильно встряхнул меня, заглядывая в глаза.
- Ну что с тобой такое? Я тебе так противен? – в его голосе слышалась такая горечь и боль, что я едва не расплакался, сам не зная от чего. Наверное, от переполняющих меня эмоций, буквально бьющих через край. Глубоко вздохнув, я, наконец, смог ответить.
- Нет, я... – сглотнув стоящих в горле комок, тихо прошептал, - Я... Я люблю вас. Я знаю, что не должен, но ничего не могу с собой поделать...
По щекам заструились невольные слезы, а в голове стучала только одна мысль:
«Вот, он сейчас посмеется и выгонит меня на улицу. Господи, как же хочется умереть!»
Я настороженно следил за выражением его лица, а он мягко стирал слезинки с моего лица.
- Значит... – он ласково улыбнулся, глядя в мои блестящие от слез глаза, - Ты останешься у меня жить?
Я опешил, совсем не ожидая услышать от него то, чего хотел больше всего на свете. То, ради чего стоило жить. Я хотел что-то ответить, но губы опять предательски задрожали. Увидев это, мужчина крепко обнял меня, прижимая к себе, и я уткнулся носом в его плечо, пытаясь успокоиться. Затем он отстранил меня и мягко поцеловал в губы. Меня никто ещё не целовал так нежно, и мне показалось, что земля уходит из-под ног. Я старался отвечать на поцелуй, может не очень умело, но со всей страстью и любовью, которые оставались нерастраченными в моем сердце всю мою жизнь. Запустив пальцы в мои волосы, он оторвался от моих губ, тяжело дыша.
- Ты такой сладкий... Но нам лучше прекратить, иначе я за себя не ручаюсь, - усмехнулся Марк, мягко целуя меня в висок.
Но я все для себя уже решил и, улыбнувшись, потянул его за собой в спальню.
- Андрей...
Я внимательно посмотрел на него и приложил палец к его губам.
- Тсс... Ничего не говори. Идем.
Он вздохнул, и покачал головой, но все же направился за мной в спальню. Ещё никогда на сердце не было так легко, я хотел принадлежать ему каждой клеточкой своего тела. За те несколько дней, что я жил у него, Марк успел стать для меня всем – всей моей жизнью, воздухом, которым я дышу и верой в хорошее будущее, которое, как я думал, бывает только в сказках.
Зайдя в спальню, он взял инициативу в свои руки и, подхватив на руки, словно пушинку, бережно положил меня на постель, ложась рядом. Мы стали целоваться, а его руки неторопливо избавляли меня от одежды. Я был этому только рад, потому что мое тело уже горело от близости и жара сильного тела мужчины, к которому я прижимался со своей страстью. С трудом оторвавшись от моих губ, он начал целовать мою шею, ключицы, грудь, беспрестанно лаская все мое тело своими сильными, но невероятно нежными руками. Я даже не заметил, как полностью оказался раздет, а Марк, тоже абсолютно голый, уже покрывал жаркими поцелуями мой живот и бедра, поглаживая мою попку. Я словно со стороны услышал свой собственный стон и запустил пальцы в его волосы, пытаясь поднять его вверх. Он не сопротивлялся, накрывая мои губы своими, проникая языком в рот, от чего я шумно вздохнул, цепляясь за его плечи, растворяясь в этом сладостном поцелуе. Его рука прошлась вдоль моего тела и накрыла уже давно возбужденную плоть, тем самым вызвав у меня протяжный стон. Я не сдержался и двинул бедрами навстречу его руке, сжимающей мой член как раз так, как мне больше всего хотелось. Его рука двигалась все быстрее, и я уже не мог сдерживать рвущиеся наружу стоны.
- Мой хороший мальчик… сладкий... – он ещё много чего шептал мне на ухо своим хрипловатым голосом, все ближе подталкивая меня к краю пропасти, за которой меня ждало столь желанное наслаждение. Мне хватило всего нескольких движений рукой, чтобы кончить, прижимаясь к нему и утыкаясь носом в его шею.
Придя в себя, я робко поцеловал его в щеку, проводя пальчиками по его груди. Он мягко улыбнулся, глядя на меня. Я крепче прижался к нему, чувствуя, как его плоть упирается в мое бедро. Я вспомнил, что он-то не получил никакого удовольствия и перевернулся, становясь на колени и опираясь на локти, предлагая себя ему. Я прикрыл глаза, ожидая неминуемой боли, которая последует, когда мужчина возьмет меня, но я был готов терпеть, сколько угодно, лишь бы ему было хорошо. Я почувствовал, как он провел кончиками пальцев по моему позвоночнику, от шеи до копчика и невольно задрожал, ещё крепче зажмурившись. Но боли не последовало. Марк обнял меня за талию и притянул к себе, ложа рядом. Он принялся покрывать поцелуями мое лицо, нежно гладя по спине.
- Вы не хотите меня? – полуутвердительно спросил я, боясь посмотреть на него и увидеть в его глазах отвращение.
Его губы коснулись уха, и я легонько вздрогнул от его возбуждающего шепота.
- Конечно хочу, глупенький... Но мы не будем делать того, что ты не хочешь или что тебе неприятно.
Я благодарно улыбнулся и прижался щекой к его груди. Он мягко обнимал меня за плечи, и я даже не заметил, как погрузился в сон, хотя вернее было бы сказать, что я просто отключился.
Марк разбудил меня ближе к полуночи и позвал праздновать Новый год. Оказалось, что пока я спал, он успел накрыть на стол и теперь ждал только меня. Быстро одевшись, я присоединился к нему на кухне, и мы вместе встретили Новый год. Я был уверен, что этот год будет самым лучшим в моей жизни. Точнее нет, моя жизнь только начиналась. Под звон наших бокалов, глядя на кружащийся за окном снег, в обнимку с любимым человеком. С тех пор зима стала моим любимым временем года. А Новый год – самым счастливым и сказочным праздником».

Звук закрывающейся двери возвращает меня к реальности, и я отворачиваюсь от монитора, потирая уставшие глаза. Ты качаешь головой, укоризненно глядя на меня.
- Андрей, ты опять не одевал очки?
Я невинно улыбаюсь, признавая твою правоту, и ты не сдерживаешь ответной улыбки.
- Ну, скажи хоть, что пишешь? – ты с любопытством заглядываешь мне за плечо, но я выключаю монитор, целуя тебя в холодную щеку. За окном снова зима, а я все ещё не могу поверить своему счастью. У меня есть ты, у меня наконец-то есть цель в жизни.
- Я пишу нашу с тобой историю. Давно хотел, но все как-то времени не было...
Ты нежно целуешь меня в макушку, а затем поднимаешь на руки и крепко прижимаешь к себе.
- Нет, сладкий, наша история ещё не написана.
А в голове эхом отдается:
"Как же хорошо..."

---

написано осенью... только решила выложить...

[Гагата]

Пишу прозу(вообще-то), это первое моё стихотворение... стоит ли сочинять стихи дальше?


На улице мокро и грязно, и сыро -
Так осень вступает в хоромы свои.
Но в сердце живет капля прежднего мира,
Надежного счастья и крепкой любви.
Осенние листья срываются с веток,
Летят, как подброшеный желтый платок.
Не стойте на месте, не ждите советов -
Хватайте судьбу, как кленовый листок!
Тогда будет снег, как огонь звездопада,
И сбудутся детские ваши мечты,
И пусть на осколках разбитой преграды
Растут луговые простые цветы.
И мир пусть очнется от скуки и дремы,
Пусть утром алеет зарею восток,
Пусть осень идет в золотые хоромы.
Поймайте скорей свой кленовый листок!

---

Глухой Скульптор

[Raisalyng]

Скульптор был глух. В раннем детстве тяжелая болезнь лишила его радости слышать и быть услышанным. Скульптор не отчаялся. «Все что не делается – к лучшему» - решил он и с головой погрузился в творчество. Вскоре слава о Глухом Скульпторе разнеслась по округе. Мраморные нимфы резвились в садах знатных господ, алебастровые богини томно взирали на прохладные воды имплювия, расположившись в центре расписного атриума, словно почетные гости на пирах. Каждый, кому посчастливилось хотя бы мельком взглянуть на чудесные статуи, не мог сдержать слез восхищения, ибо мастер умел сочетать в своих работах, казалось, несочетаемое – мертвую статичность камня и грациозную легкость танца. Сам же Скульптор виновато улыбался и разводил руками, когда очередной заказчик, не скупясь на золото и похвалы, начинал превозносить его несравненный талант. Тщеславие Глухому Скульптору было неведомо.
А однажды в двери мастера постучался жрец Аполлона и, обещая щедрую плату, попросил увековечить в камне образ Солнечного Бога. Скульптор немедленно согласился.
Удовлетворенный жрец кивнул, подал ваятелю тугой кошель, набитый монетами, и убрался восвояси, бесконечно довольный сделкой. Больше года трудился непокладая рук Глухой Скульптор, пока глыба паросского мрамора не приобрела черты сильного и изящного юноши дивной красоты. Закончив работу, Скульптор отложил в сторону резец и прикрыл глаза; обессиленный и счастливый он, наконец, позволил себе отдохнуть. Но стоило смежить веки, как чьи-то крепкие пальцы сжали его плечо. Скульптор вздрогнул.
— Не бойся, — сказал гость, и голос его зазвенел в ушах Глухого Скульптора. Губы пришельца оставались неподвижны. — Я тот, чей лик ты высек в камне – и покорил мое сердце. Скажи, не похитил ли ты одну из прекрасных муз и не держишь ли ее силой в неволе? Никогда еще смертный не был столь искусен! Твое умение поистине достойно божественной награды! Проси, и я дам тебе все, что пожелаешь…
— О Лучезарный! — молча "произнес" изумленный Скульптор. — Я доволен жизнью, мне ничего не нужно. За свои работы я получаю достойную плату, а искусство делает меня счастливейшим из людей.
— Я слышу искренность в твоих речах, — улыбнулся Бог, — И печаль… Ты глух, Творец. Душа твоя не знает музыки и песен, она закрыта для поэм и девичьего смеха… Я могу помочь ей. Могу впустить соловьиные трели и журчанье лесного ручейка в твой мир. Ответь, желаешь ли ты этого?
Скульптор внезапно сильно побледнел.
— О Кифарет! Молю, оставь все, как есть! Я глух… такова моя доля.
— Почему? — удивился Аполлон. — Почему ты отвергаешь мои дары? Или считаешь, награда чересчур мала?
— Нет, Всемогущий, награда действительно божественна. Однако я в ней не нуждаюсь. Я привык к тишине, она стала моей верной спутницей и подругой. А разве можно предавать старых друзей? — вдохновенно говорил Скульптор. — Тишина учит находить красоту в пустоте и несовершенстве. Наблюдая за бранящимися супругами, что я вижу? Пару, разочарованную друг в друге, сломленную трудом, изменами, нищетой или чрезмерным богатством? Отнюдь. Я вижу двоих влюбленных, танцующих сложный танец, где взмахи рук, движения плеч, поворот голов – все преисполнено истинной красотой и невероятной силой духа, живущего в гармонии с телом. А если я услышу брань, слетающую с уст златокудрой красавицы; или страшные проклятия в словах юного художника – смогу ли я передать холодному граниту каплю их чистоты, безгрешной молодости и любви? Нет! Мне необходима тишина. Только тишина позволяет в перекошенном от ярости лице гладиатора рассмотреть некогда веселого и беззаботного мальчика, а в глазах рыдающей вдовы – счастливую невесту.
Красота весеннего цветка живет не в наших глазах, а музыка чужого сердца – не в ушах.
Скульптор замолчал, а Солнечный Бог задумался.
— Будь по-твоему, — наконец согласился он. — Я оставлю тебя наедине с Тишиной. Но подумай, быть может, у тебя есть тайное желание, которое я сумел бы исполнить? Я не в силах проявить неблагодарность и оставить тебя с пустыми руками!
— Ты прав, Великий, у меня есть одно желание…
— Говори!
— Я желаю, чтобы до скончания времен по утрам восходило солнце, а ночами светила луна… Это все, Лучезарный.
Аполлон рассмеялся…
— Ты мудр, Скульптор! И честен… А теперь прощай и не беспокойся, твоя воля будет исполнена…
Следующим утром по обыкновению взошло солнце. Скульптор пробудился ото сна, вышел в небольшой садик и долго любовался золотым сиянием нарождающегося дня. Мир по-прежнему был прекрасен. После обеда вернулся жрец, осмотрел статую и остался доволен. Он вручил Скульптору вторую часть платы и сказал, что через несколько дней скульптура перекочует в храм, где ей самое место. Мастер привычно кивал. Тишина была рядом, а вместе с ней и вся прелесть этого несовершенного мира.

---

О чем-то важном...

[ELLE_Ksu]

Она умирала и робко
Смотрела ему в глаза
И видела в них ребенка,
Которого знала всегда.

Он ей донести пытался
Все то, что раньше не мог,
Лишь бы сейчас не порвался
Связующий их узелок.

Вдруг неожиданно ярко
Блеснула улыбка ее:
«Знаешь, милый, как странно
Сидим мы сейчас вдвоем.

Ты помнишь, как дни проходили:
Вместе мы были всегда,
И губы еще не забыли,
Как ты целовал меня.

Мы жили всегда настоящим,
О будущем думали вскользь,
И верили сердцем горящим
Мы в то, что еще не сбылось.

Словам мы не ведали цену,
Бросали их прямо в глаза,
Обидами резали вены,
Любили друг друга, кляня.

Родной, не смотри так, не надо,
Я правду тебе говорю,
Теперь уже поздно, однако…
А вспомни – сказала: «Люблю»

Не вспомнишь ты… Мимо промчались
Слова эти… Больно в груди…
Иголки мне в сердце вонзались
Тогда, но сдержалась… Молчи…

Все это сейчас не сказала,
Коль было б так плохо, ты что!
В себе я все это б сдержала,
Но ты один – счастье мое.

Все слезы мои я прощаю,
Любовь твоя все возместит,
Неправильно фразы я строю:
Не я прощу, Бог все простит.

Я только с тобой улетала,
С тобою лишь было тепло,
Ах, как я ночами мечтала,
Чтоб были всегда мы вдвоем.

И ты разделял мои тайны,
Я видела счастье в глазах,
Я знала, что все не случайно,
Я видела то, что во снах.

Реальностью было забвенье,
Забвенье с названьем простым,
Мое неземное виденье –
Любовь, что не тает, как дым,

Ты слышишь меня? Помни счастье,
Хоть больно сейчас, все пройдет,
И солнце развеет ненастье,
И тучи лучом разведет.

Спасибо тебе! Я забыла,
Пока говорила, что все
Закончится… Где я грешила,
Ты мне прости, знай, я любила,
И ты один – счастье мое…

Она до конца все сказала
Все то, что хотела… ушла…
Зима еще долго рыдала,
Потом наступила весна…

Ударила светом в окошко,
Она приоткрыла глаза…
Лизнула лицо ее кошка,
Она поняла, что спала…

Тот сон никогда не забудет…
Сразу взяла телефон,
Сказала ему то, что любит,
И я люблю-ей сказал он…

---

[Содзуру Натоси]

Черно-белое кино…

Черная птица замкнула мой свет на замок.
Чёрная кошка спугнула удачу с пути…
Чёрная доля ступила ко мне на порог –
Чёрной дорогою мне предлагает идти…

Чёрным по белому писаный Белый закон,
Белым по черному – совесть напишет мне слово
Ставлю последнее белое на черный кон.
Знаю – не выиграть! Только играю я снова.

Белые ангелы вряд ли меня вознесут
К белым стенам, где Покой тешит белую Долю,
В белых одеждах свершается праведный Суд, -
Белой рукою меня не отпустят на волю!

---

[geffy]

Есть небольшое предложение:
- сделать теги по жанрам (проза, стихи, сказка и тд.)
- сделать теги по постоянным авторам, как я вижу их тут много.
Ну и хотелось бы общего оформления что-ли. Для облегчения поиска.
Спасибо.

---

[Mortello]

Начнем, пожалуй...
В силу своей младости и неотесанности, я пишу в стиле "позитивные-и-не-очень-стихи-для-детей-и-не-для-детей-со-смыслом-и-без". Эдакие почеркушки без определенной смысловой нагрузки. Направлены они в основном на поднятие настроения. (Ну не выходят у меня серьезные стихи, ну что поделаешь...)
В общем, вот парочка моих творений. А уж судить вам.

"Красная шапочка"
I
Эта быль популярною стала -
Над моралью бессилен прогресс...
Когда мама дочурку послала
К старой бабке в глухой темный лес.

Натянув капюшон на макушку,
Час у зеркала: "Как хороша!"
И, схвативши корзинку, девчушка
По тропинке пошла неспеша.

II
Соловьиные звонкие трели
Не слыхать - далеко дом родной...
Лишь мохнатые темные ели
Вырастают глухою стеной.

Пробираясь сквозь частый валежник
И ломая дубы на ходу,
Продвигалась девчушка, не зная,
Что попала в большую беду...

Вдруг глаза ее кровью налИлись
И сердечко забилось в груди -
Зорким взглядом она увидала
Небольшой силуэт впереди.

Человечьим амбре взбудоражен,
Полыхал адский пламень в глазах;
Этот взгляд был и злобен, и страшен...
Закричала девчушечка: "Ах!"

Злой оскал обнажил волчьи зубы,
Зверь пригнулся, насколько он мог
И промолвил: "Попалась, красотка!"
Миг - и он у девчушкиных ног.

А малютка едва прошептала
Это слово заветное - "Месть"
И достала она из корзинки
Гаубицу калибра 106...

III
-"Моя милая внученька, можно
Я еще съем один пирожок?"
-"Ешь, бабуленька! Ешь, сколько хочешь!
У меня еще целый горшок!"

-"Ммм, как вкусно! А что за начинка?"
(Мне кусочек колбаски отрежь)
-"А начинка, бабуленька - мясо...
Я сама их готовила, ешь..."
"Арлекин":
Веселый балагур,
Король безумных плясок,
Что вечно и шутить
И ерничать привык.
Но что скрываешь ты
Под черной тенью масок?
Истерзанную душу
И мученика лик.
Лимерики:
Одна юная леди из Нала
По ночам на шабаш улетала.
И за это она
На костре сожжена,
Эта юная леди из Нала.

Один маленький мальчик из Броди
Раз картошку копал в огороде
Вдруг нашел пулемет...
И никто не живет
Больше в этом селении Броди.

@темы: Чпок, Стихи, Творчество

---

Читайте меня!

[шкодный. лис.]

***

От меня до тебя...
-В этажи разница!
И рукой не достать.
А на клумбе нарцисс
Желтизной дразниться.
-Вот бы сорвать!
Из груди,из моей
Теплота вырвется.
Чтобы упасть...
-Зацветёт ли тело
Дурманом белым?
Чтоб не пропасть.

***
Зеркало времён.
Взгляд блуждающий,
Ищет образ,
В снегах утопающий.
Одиноко,
В краю заснеженном,
Ты живёшь-
Непознавший нежности.
Голубой король ,
Ты являешься,
Снов реальностью,
Наслаждаешься, новождением,
Ты прекраснен,
В моём видении:
Глубина в глазах
Злобноо-синяя,
И лицо-стекло
Колко инеем.
Взгладя край,
Твоего мировоззрения,
Ощутишь,
Холодящее трение.
Зеркало судьбы.
Я у пропасти
Для меня открой
Дверце-лопасти.
На поклон прийду,
К леденящему,
Знаю,
Он -любовь моя
Настоящая…

***
Вы,дорогая,
-Ехидна!
Трётесь бронёй
О самые грани сердца.
Думается,
Мне,
От напасти вашей
Уже никуда не дется.
Чувствуется,
Мне,
Шпильки втыкаете
В кровавое месиво,
В груди,колко!
Штыри!
Уж извольте ,любезная,
Ори-не ори…
Думается,
Мне,
Когда же настигнет
Вас гнёт
-лень
Ехидна!
А может поймёте,
Что сердце?
Есть просто
-Хрустальный кремень.
Слышется,
Мне,
Лень,лень…
Думается,
Мне,
Срочно!
Приобрету кирпичей
Сколько-то,два килограмма.
Движется,мне,
Прямо!
Будут со мной
Палачи-кирпичи.
Думается ,
Мне,
Метко!
Извольте,любезная
Кричи-не кричи.
Это же не обьедки!
Позвольте,
Ехидна,
Как вам,
Мои калачи?

@темы: стихоплётство.

---

[kocapb]

Питер, унылый район,
Невский совсем без огней,
Вечер, остывший перон,
Хожу и скучаю по ней.

Электричка, пустой вагон,
Провожающих нет у меня.
Вон из города, вон,
Туда, где скучает она.

---

[kocapb]

Люблю я Питер лишь зимой,
Когда он заметен пургой,
Когда мороз терзает кожу,
Когда под минус двадцать пять, но все же
Мое окно всегда открыто.
Пускай метель ревет сердито,
Пускай температура тела
Равна нулю, ты так хотела.
Карниз окна обледенел.
Я сел на край, я так хотел
Чтоб тело соскользнуло вниз,
Внизу мой снег, вверху - карниз.

Упав всем телом в мягкий снег,
Остановлю я сердца бег.
Все что тревожило давно
Ушло в небытие.
Виной всему - мое окно
И дух твой в высоте.

---

[kocapb]

В окнах темнота, в доме пустота
Словно жизнь промчалась стороной.
Надоела мне людская суета,
Не хочу я жить жизнью земной.

Из окна я смотрю на прохожих,
Что опять на асфальте как мыши.
Я иду одеваться в прихожей,
И опять поднимаюсь на крышу.

Вновь те двадцать ступенек,
Я шагами пройду невесомыми.
Жизнь не стоит и пары копеек,
Что сейчас не дадут мне знакомые...

И опять истерический хохот
Будет надо мною смеяться.
В голове гудит, словно грохот,
Мысль - "А может остаться?"

Страх обуздаю, сомнения тоже,
Кто-то сказал, что это легко.
Вот уже ветер колотит по коже -
Я на карнизе стою высоко.

Самое сложное - этот последний,
Этот ничтожный, крохотный шаг.
Он - между жизнью и смертью посредник,
Он - пред спортсменом опущеный флаг.

Вновь не могу, вновь я пугаюсь,
Этот шаг последний сделать.
Я по ступенькам быстро спускаюсь,
В квартиру, где нечего делать...



Хохот коварный вскоре затих,
Сел и пишу я сейчас этот стих.