Господа, мы продолжаем нашу эпопею. Кролики *осторожно, психоделика*
читать дальшеДмитрий Захребетный – современный художник – авангардист. Автор таких произведений как «Конец только в начале», «Кролик в рассвете», «Я люблю таблетки». Известен своим эксцентричным поведением и совершенно сумасшедшим видением мира. 40 летний художник заявляет, что все его творчество целиком и полностью основано на его детский переживаниях.
Логика Мити была проста: раз меня так не любят, значит и я должен кого-то не любить так же. Митю не любили его одноклассники. Они считали его сумасшедшим идиотом. А Митя же не любил кроликов. Вернее, он их просто мучил. Ему повезло: кролики буквально окружали его. В любом темном закутке, в любом тупичке Мите удавалось обнаружить кролика. И вот и сейчас, зайдя в старый чулан на втором этаже (тот самый, где тётя Лена хранила свои трупы) он без труда обнаружил там кролика. Запахом своих грязных, но всё ещё белокурых волос Митя подманил к себе белый комочек шерсти. Схватил его, любовно прижал к груди. Начал с содроганием сердца вспоминать всё то хорошее, что сегодня сотворили с ним одноклассники. Тут неожиданно глаза Мити остекленели, он сжал кролика что есть мочи и, ударив об полку со склянками, впился в него зубами. Струйка теплой крови закапала на пол. Покончив с трапезой Дима пошел в свою комнату писать Эссе на тему «Как я провел лето». Всех люблю!
Про ритм сама знаю. Как и про то, что это не лучшее моё стихотворение. Но оно очень искреннее))) В общем, критикуйте и хвалите)))
«Монах и колдунья»
Зима отпустит тихо и устало Веретено – падут бессильно руки Всё, что хотела, ты опять сломала, Кусая губы от бессильной муки. Ломая пальцы от бессильной злости Бредёшь туда, где жутко воет ветер На одиноком, брошенном погосте, Где ветви ивы тонкие, как плети. А в монастырской келье снова холод… Он греет руки, сидя пред лампадой Твой мир осколком святости расколот А он спокоен – будто так и надо! На чёрной рясе снег безумно-белый Как мягкая голландская перина И он по-прежнему такой несмелый, С улыбкою немого паладина. Аскеза, святость, монастырь и келья… Оставила бы ты лишь пепелище Привыкшая к ведьмИнскому веселью Сама покорно всходишь на кострище. Не взглянет. Дел монашеских так много! - Оставит без внимания он казнь Скорей проси прощения у Бога За то, что ты любила, не боясь! За то, что ночью в келье он напишет Письмо, но никуда не отошлёт Свеча погаснет, звуки станут тише, И он написанное тут же подожжёт. И только ветер, пепел смешав с пеплом, Узнает тайну почерневших строк, Что стали ведьме настоящим пеклом, Больнее, чем тот огненный цветок… «Ты как огонь меня манишь и греешь, Но я к огню не приближаюсь близко. Прости! Иначе страсть не одолеешь… Прощай! С любовью, твой Франциск Ассизский»
Теплый вечер. Море. Скалы. Ветер мой гамак качает. Волны шепчут у причала, солнце вновь луну встречает. Дым пускаю сигаретный в небо я архипелага. Шлете Вы в письме приветы, с гор спускается прохлада... Перечитываю строки на желтеющей бумаге. Хочется читать Вам Блока, только времени преграда разделяет меня с Вами, и не в километрах дело. Были с Вами мы друзьями, сколько дней уж пролетело.. Жили Вы в моей России, где березы, ветры в поле в церквях образа красивы, и дорог не счесть. раздолье для души свободной, мыслей, что живут в главе беспечной. Звезды в небе здесь повисли, И в домах не гаснут печи... Только я сбежал оттуда. Ближе к морю, скалам, ветру, чтобы вспоминать Вас, Друга, в мыслях Вам писать ответы. Ибо писем не умею я писать пером чернильным. Только в Вас я, Друг мой, верю. Вспомните меня вы синим вечером, на склоне лета, молча сидя у порога. И Вы вспомните тот ветер, что позвал меня в дорогу.. Как ушел я, не прощаясь, как накинул старый китель. Я ушел, не возвращаясь. Вы, как Друг, меня простите...
It ain't the roads we take; it's what's inside of us that makes us turn out the way we do.(O.Henry)
По улицам города солнца лучи рассыпаны. Вот уж весна, а по-прежнему пахнет осенью. Время идет, просто мы из него выпали, Просто давно счет календарный бросили. Просто..от лета ждем какую-то весточку. Солнце? Не греет, оно всего-навсего дразнится. Нам бы июль, перевязанный красной ленточкой. Или не красной..впрочем, какая разница. Люди по улицам ходят, одетые в пестрое, Вот уж весна, только в воздухе что-то зимнее. Слишком давно мы счет календарный бросили - Время идет, но мы из него выпали.
Совсем новенькое, еще ничего не правила, жду ваших советов. P.S: Концовка не слабовата?
За окошком ветхого дома Уже наступает рассвет. И кто-то до боли знакомый, Измученнй тяжестью лет. Седой головою кивнёт он, На сгорбленный глянет плетень. А ветер всё мчится далёко В долину глухих деревень. Ах старые,бедные руки! Тебя вдруг они обнимут. Не видели видно вы скуки- Увидев лишь вас,все поймут. Скрутили знакомого годы. Замучил безрадостный труд. Когда-то весёлые губы Уж песни теперь не поют. Стоит тот знакомый,вздыхает. Ты скажешь:Прости же,отец! И знаешь тебя он прощает, А значит разлуке конец!!!
хоть зареви навзрыд, хоть в разнос пойди, только б не видеть выкриков площадиных ничего не осталось, кроме господи, господи, господи, ничего не сказать, кроме господи, пощади их дай им спокойно жить, засыпать спокойно, просто ловить улыбки в окне овальном просто ходить и жить в полумраке комнат господи, господи, только не убивай их, Господи, да под носом твоим прореха Боже, где сейчас твоя Божья воля? Господи, дай когда-нибудь к ним приехать, чтобы не озираться при разговоре, дай хохотать, покупать шерстяные платья господи, чтоб себе разрешить когда-то Слушать флейтистов на Raekoja Platz'е Кошек кормить под памятником солдату. просто представь себе: тишина. и осень желтые листья, ласковые шаги и... господи, мы не можем молить, мы просим господи, мы молчим. только помоги им. (с) Изюбрь
Он не любил стихи. Он не любил плакать. Он не любил скучать. Он не любил, в общем-то, жить.
И все же - жил, словно делая одолжение кому-то там, сверху. И он писал стихи. И зал отзывался апплодисментами, а он вспоминал, что ему нужно улыбаться. Он кланялся толпе, он думал, что знает все и всех. Он не верил в новое, лучшее, доброе, вечное. Он вообще не верил.
А тогда была весна, весна била в стекла его черных очков, весна жгла лучами его тело сквозь куртку, весна билась в его глаза, как раненый зверь. Он не любил снимать темные очки. Он часто смотрел на черное от стекол солнце.
А тогда был холод, холод заставлял кутаться в куртки - не делая различий между людьми. А он любил холод. Он скидывал куртку.
А тогда пахло вишней. Она еще не могла цвести - была ранняя весна, хотя солнце жгло нещадно. Но одуряюще пахло вишней, запах лишал остатков разума. И он стоял, подняв взгляд на солнце. А он не любил стоять.
Он не умел удивляться. Он думал, что знает - эта сумасшедшая весна кончится, нужно просто подождать. И не снимать черных очков. Он мало что замечал - он видел в людях тонких, деревянных куколок-марионеток. И когда кто-то вышел из толпы - он все-таки не удивился.
Он не любил людей. Он не любил вообще почти ничего. И это, безусловно, только весна и запах вишни заставили его снять тогда очки.
Ничего особенного не было, ровным счетом - просто сердце медленно плавилось под палящим и отчасти искусственным солнцем чужих глаз. И он выбросил черные очки.
Он не любил время - оно слишком быстрое. Оно слишком жестокое. Они слишком похожи.
А тогда - был рейс номер сорок семь. А тогда - он узнал об этом со слов случайной общей знакомой. А тогда - он даже не заметил, куда летел самолет.
И придя домой - потянулся к пыльным черным очкам.
Весна кончилась. Только расплавленное сердце отказывалось застывать.
Где ты моя королева, королева души моей. Да, я плыву по волнам буря, которую жду, волну, взмывает ловлю, но я неопытен... и ты так долеко. Кто ты? О совершенство! Как узнать тебя среди одиночества моего. Когда взорвешь ты изнутри мир мой Осколками, стаями, лучами осветив путь. Маяком волшебным станешь для меня, среди скал и тьмы.
Пишу с тяжелым сердцем Я вновь письмо к тебе Ведь все мы иноверцы И в счастье, и в борьбе Несем свои знамена Неведомых святых Словами окрыленно Бичуем мы других И, даже встретясь, вместе Однажды на пути Мы кинем карты крести И поспешим уйти Подальше друг от друга чтобы не видеть глаз. Не станешь мне подругой. Мы не станцуем вальс. Каждый своей дорогой Скорей вперед пойдет Неведомому Богу Молитву пропоёт Посыплет солью с перцем Подошвы башмаков... Ведь все мы - иноверцы В плену своих оков.
"Послушайте! Ведь если звезды зажигают,значит это кому нибудь нужно?..." (с) Маяковский В.В.
Эта ночь в ритме фламенко, Промчится как звук,пролетит ,как мгновенье.. Это ночь в ритме фламенко, Это праздник страстей,это море желанья. Стук кастаньет,и звуки гитары. Женщины пляшут забывшись на время... Отдайся и ты ритму фламенко, Позволь завести себя в заблуждение. Поддайся соблазну, танцуй же со мною, И я научу тебя танцу фламенко. И я покажу тебе пламя Испании. Живи этим танцем,и помни,прошу тебя, У нас есть лишь ночь,одна только ночь, Эта ночь в ритме фламенко...
Дамы и господа Уведомляю вас о некоторых изменениях, что произойдут в сообществе в ближайшем времени: 1. Будут убраны ненужные символы из названия сообщества 2. Будет изменен эпиграф сообщества
Все изменения будут сделаны в соответствии с правилами внесения сообщества в новый каталог.
Я легла переносицей в зиму, Обняв ее нежно за плечи, Легла в ее бесконечность, В ее неумолимость. Легла в тетрадную клетку – Теперь я ее периметр. Мой город, похоже, вымер, Уснул до самого лета. Мой город – на дне чашки чая, Там же тетрадь и ложе. Лбами друг в друга – что же Мы, в сущности, еще можем? – Лечь и спать нескончаемо.
*** Давай напишем сказку про счастье, Где главный каждый герой. Удача где солнце и праздник ненастье, И можно остаться собой. Давай напишем сказку про лето, Про речку, про лес и дом, Где все, что случилось, запомнится светом, А после окажется сном. Давай закроем глаза и услышим, Все то, что не слышим порой: Кошка урчит, дождь шуршит по крыше, И каждый главный герой.
Ты проиграла другим: тем, что ладошки меньше, губы податливей, тень дрожащая тоньше. Книжки твои тяжелы, на подоконнике — свечи, жизнь так сложна (а тебе жить хочется проще).
Так открывай мне дверь и встречай же гостя! Тайны свои припрячь в углу под паркетом. Девочка, все хорошо, это просто осень так барабанит по крышам, что тянет в петлю —
или к тебе. (Мне все равно, впрочем, встречи приятны). Ты проиграла заранее: лбом упрямым и белым, горьким углом бровей под ним и синим взглядом, шепотом жарким на ухо мне: «ах, мой бедный!»
Так закрывай же глаза, притворись, что любишь: музыку, родину, небо, неискренние поцелуи. Девочка, ты понимаешь, мы просто люди. ...А для меня у тебя не найдется пули?