Поцелуй меня на прощание.

[Соэрэн]

Октябрьский, мрачный день. Бледное небо медленно затянули тучи, предвещающие дождь. Холодными ветер треплет одежду прохожих, пробирает до костей и жжёт своими невидимыми руками кожу. Каждый человек, оказавшийся на улице, кутался в свои тёплые плащи и пальто, мечтая лишь об одном — оказаться в своём уютном, тёплом доме. И никто не думал о том, что кому-то возможно некуда идти, поэтому ни один человек не обратил внимания на тёмную, маленькую фигурку, сидящую на мосту.

Это была девушка. Её длинные, светлые локоны, развитые ветром, падали на бледное лицо, закрывая его полностью. Тонкие, посиневшие от холода пальцы, зажавшие носовой платок, которым она время от времени протирала глаза, одеревенели и почти не шевелились.

Эту несчастную, которая почти превратилось в безжизненную статую, когда-то звали Роззи. Но теперь у неё нет не имени, ни фамилии… ничего. Остались лишь воспоминания.

Кажется, это было вчера — по этому мосту шагала красивая девушка с блестящими, золотыми волосами и искрящимися от счастья чёрными глазами. На её губах играла улыбка. Она напоминала луч солнца в холодный, зимний день… Но счастье как красивый цветок, что цветёт на клумбе в саду и радует глаз своей красотой, но однажды он начнёт чахнуть, вянуть, превратившись в сухой стебелёк.

И вот теперь Роззи сидит посреди моста, закрыв голову руками и тихо плача. У неё просто уже нет сил.

Выйдя в это утро на улицу, и оглядев мрачный сад своего дома, девушка вдруг поняла, что она осталась одна навсегда. Что больше нет людей, которые её любят и которых любит она. Всё, чем она дорожила, в одночасье рухнуло, и превратилось в пыль, которую развеял ветер…

Роззи посмотрела на сгущающийся над рекой туман… Он напомнил ей гробовой саван — белее белого.

Задумавшись, она посмотрела на свои обкусанные до крови ногти, и выдохнула:

— Пора.

— Хватит ли тебе смелости сделать это? — послышалось сзади. Роззи обернулась и увидела пожилого мужчину в очках и с чёрным зонтом, раскрытым над головой.

«Странно… Ведь дождя ещё нет…»

— Да, — просто ответила она.

Но тут перед её глазами появилась картина — она сидит на качели, под раскрашенным осенью деревом, а рядом стоит её сестра с книгой в руке. Роззи что-то рассказывала, одновременно отталкиваясь ногами от земли. Обе смеялись. Они были счастливы…

По щекам девушки потекли горячие слёзы.

— Почему я?! — выкрикнула она. — За что, Господи? Ответь мне, если ты есть!

Проходящие мимо люди оборачивались, шептались, но Роззи было всё равно. Она смотрела на пасмурное небо, будто ожидая чего-то... Но нет…

Ей хотелось кричать.

Но зачем? Всё напрасно.

От мрачных мыслей и душевных терзаний девушку отвлекло прикосновение чьей-то тёплой руки. Роззи повернулась и посмотрела в тёмно-синие, печальные глаза светловолосого юноши, который внезапно появился за её спиной. Он опустился перед ней на колени и внимательно вгляделся в заплаканное лицо.

— Тебе больно? — спросил незнакомец.

Роззи вытерла слёзы и охрипшим голосом прошептала.

— Да, мне больно. Я так одинока… Безумно одинока.

Юноша закрыл глаза и крепко обнял её.

— Все мы одиноки.

Так они просидели несколько минут. Никому до них не было дела и, казалось, даже Господь Бог позабыл об этих двух несчастных созданиях.

Начался дождь. Это роняло слёзы чёрное небо, будто предчувствуя беду.

Плакала и Роззи. Её слёзы смешивались с водой и стекали по щекам.

Внезапно юноша резко отстранился и, встав на ноги, протянул девушке руку. Она ухватилась за неё и тоже поднялась с холодной мостовой.

— Идём, — прошептал он и, заправив за ухо светлую прядь волос, направился к самому краю моста, всё крепче сжимая ладонь Роззи. Держась за руки, они перелезли через перила и остановились на самом краю.

Девушка с грустью посмотрела на воду, чью гладь рябили круги, создаваемые ударом серебряных нитей дождя.

— Ты хочешь вернуться назад? — спросил молодой человек.

Она покачала головой.

— Нет. А ты?

Юноша улыбнулся и приблизившись, поцеловал Роззи в щёку. Его горячее дыхание обожгло похолодевшую, бледную кожу и девушка улыбнулась.

— Кто ты? — спросила она.

— Это не имеет значения. Имя вообще ничего не значит…

Сказав это, он наклонился вперёд, потянув за собой Роззи… Свист ветра в ушах, ледяное прикосновение… Холодные волны проглотили их. Вот и всё.

Послышался чей-то пронзительный крик и все проходящие мимо люди подбежали к краю моста.

— …почему, почему их никто не остановил?!

— … какой ужас!

— … зачем они это сделали?

На месте остался лишь мужчина в очках и с зонтом. Он видел всё. И только этому незнакомцу понятен весь ужас произошедшего.

— Что случилось? — спросила у него случайная прохожая.

— Они должны умереть — так сказала судьба. Порой она очень жестока, но никогда не лжёт. Пусть их израненные души обретут вечный покой…

Кажется, что-то в мире изменилось…

Но всё так же бегут минуты, всё также идёт дождь и по прежнему по тому мосту торопливо шагают люди…

Только теперь нет девушки с золотыми волосами и прекрасной улыбкой и юноши, чьё имя так и осталось неизвестным…

@музыка: Калинов мост - Пойдём со мной

---

Не стихи... но реклама

[Муж и Жена]

Заранее просим прощения за рекламу, но просто интересно мнение окружающих о нашем проекте (нашим ПЧ очень нравится).

Идите по ссылке: http://www.diary.ru/~husbandandwife/?quote

А потом можете и продолжение почитать на дневнике.

Всем удачи!

---

[Oberstrumpfbandfuehrer Brokain]

ах, что-то бьется слева, чуть ниже дьявола в сетях волос

мне интересно было бы задать тебе немой вопрос

но мир не создан для того, чтоб умирать и не прощать

поэтому я предпочту с тобой всегда молчать

---

ценителям высокого искусства отойти

[Паркер, сука!]

прошу оценить мой текст на песню, а не стихотворение. так что если ритм где-то будет сбиваться, просьба не обращать на это особого внимания.





"я тебя сброшу в небо"



я хочу тебя сжечь,

а потом еще утопить,

а тело твое бросить в печь.

я не смею тебя любить.



не хочу я желать страданья.

это всё виновата зима.

я не слушаю опозданья.

и хочу я забыть всё сама.



я тебя сброшу в небо...

ненавижу тебя я всем сердцем.

я тебя сброшу в небо...

ты не можешь меня ТАК любить.

я тебя сброшу в небо...

надоели бесполезные герцы.

а осколки рассыплю по ветру.

не хочу я за слабость платить.



я вижу тебя вечерами,

когда ты не видишь меня.

ты видишь меня теми днями,

где я не вижу тебя.



я желаю сказать тебе: "стой!"

и убрать это всё навсегда.

мне, пожалуй, всего лишь больно

осознать, что она навека.



я тебя сброшу в небо...

ненавижу тебя я всем сердцем.

я тебя сброшу в небо...

ты не можешь меня ТАК любить.

я тебя сброшу в небо...

надоели бесполезные герцы.

а осколки рассыплю по ветру.

не хочу я за слабость платить.



ты умри, я тебя умоляю!

или просто уйди далеко...

иль меня убей - заклинаю!

отпустить тебя нелегко...



я старалась быть слишком сильной,

я хотела взорвать небеса...

и знаю, была я наивной.

эти глупые голоса...



я тебя сброшу в небо...

ненавижу тебя я всем сердцем.

я тебя сброшу в небо...

ты не можешь меня ТАК любить.

я тебя сброшу в небо...

надоели бесполезные герцы.

а осколки рассыплю по ветру.

не хочу я за слабость платить.



я хочу тебя сжечь...

а потом еще утопить...

а тело твое бросить в печь...

я устала тебя ТАК любить.

---

Страховой миф

[Случайный гвоздь]

Я не хочу застраховаться от беды,

Отсутсвия питья, жилья, еды,

Любовь свою хочу застраховать,

Хочу уверенно по жизни я шагать.

Но заполняя в Росно заявленье,

Я получил такое заверенье:

Мы вряд ли рассчитаем вам тариф,

Ведь страхование любви - нелепый миф.

Разбитую любовь не оплатить,

Так и не долго Росно разорить...

---

[~кислое солнце~]

За порог не ходи ты, сестрица,

Видишь,пальцы мои свёл мороз.

Вою я на луну, как волчица,

Дым вдыхаю чужих папирос.

А когда-то бродили мы лугом

Суету смутных дней позабыв.

В небесах радужным полукругом

Запылал нашей жизни мотив.

Ты сидишь, твои русые косы

Вдруг качнутся.Прошепчешь:"забудь."

Но печали мои, как занозы

Лишь в мою всё вонзаются грудь.

---

Мое недавнее стихотворение.

[Almariel]

Все кончено.

2006-08-30



Неяркие блики солнца

Затухают в опавшей воде.



Быть может, оно вернется.

Говорят, что оно везде.



И с медленным, вязким криком

Потерян тот путь тобою,



Когда загорались блики

Под пасмурною водою.



Когда остывали слезы,

Опавшие вдруг с экрана.



Когда воплощались грезы

И ныла на сердце рана.



Вокруг лишь неясные тени,

Пропащие души во мгле.



И ты, словно в сновиденьи,

Сгораешь в остывшей золе.



Божественный блеск уходит

Из золота глаз твоих.



И всем все понятно. Вроде.

Распито вино. На двоих.

---

[героин.я]

Мы сидели и курили. Просто курили. Я попыхивала трубкой красного дерева, а Жорж курил вонючую кубинскую сигару. Он шумно затягивался и выдыхал дым кольцами. Дым, выходящий из моей трубочки, сплетался в силуэты причудливых животных. Вряд ли хоть одно из них существовало на самом деле.

- Макс, а пошли на крышу! – вдруг промолвил Жорж.

- Зачем? – спросила я, чуть не поперхнувшись трубкой.

- Как зачем? – невозмутимо сказал Жорж так, словно мы каждую ночь сбегали летать.

- Ну, пошли, - сдалась я без долгих уговоров.

На крыше было тепло. Звезды и месяц излучали мягкий свет. Мне его вполне хватало, чтобы различить неясную улыбку на лице Жоржа.

- Хорошо, - протянул парень, усаживаясь на край крыши. – Садись, - похлопал он по черепице рядом с собой.

Я без энтузиазма подчинилась.

- Жорж, ты в курсе, что я боюсь высоты? – спросила я, боязливо усаживаясь рядом.

- Не бойся! Я буду держать. Крепко-крепко, - прошептал Жорж, наклоняясь ко мне.

А потом он встал на край крыши, обнял меня и расправил крылья. И полетел. И держал меня крепко-крепко.

Лишь трубка красного дерева и недокуренная сигара напоминали о мирной жизни. Ты променял кусочек души на крылья для меня. Но моя душа большая. Нам ведь хватит на двоих? Ты только держи меня. Крепко-крепко.

Крепко-кре…

---

[фальшивая нежность]

никогда не умела считать слоги в стихах...

не научите случайно.

ну и заодно не скажите,нормально у меня с этим или нет!?

одиночество



песок,вода,шум ветра за спиною,

но кто-то здесь всегда со мною.

молчанье облаков или сиянье солнца,

ступаешь ты почти безмолвно.



твое дыханье обжегает шею,

прикосновения подобны зверю.

когда молчиш,и тишины не слышно.

лишь силуэт в ночи твой видно.



с тобою мы одно творенья.

и созданы для вченого призренья.

нас не хотят принять нигде...

я с этой меткой да душе.

---

хрень, наверное

[Oberstrumpfbandfuehrer Brokain]

Без тебя я - никто,

Без меня ты - ты.

Выбрасываю килограммами

Серые перья

С каплями красными

Воспоминаний

В дебри сознания,

Чтобы никто не узнал,

Чтоб не подумал никто:

Мне без тебя - смерть,

Тебе без меня - твердь.

...

По липкой дороге

Идем параллельно,

И я уж не вижу,

Где - я, а где - ты,

И помнят тебя лишь цветы,

Что засохли

И в вазе-помойке лежат.

---

[Гай Петроний]

Здравствуйте...

Не знаю, можно ли писать тут это, но я все-таки напишу...

МНЕ ОЧЕНЬ НУЖЕН СОАВТОР!!

И я не знаю где его найти!!

Умоляю вас помочь!



Я пишу слеш и не только...

Если кто-нибудь заинтересуется, может связаться со мной!



Заранее спасибо!!

---

[.петрова]

И снова на морозе стынут губы,

И снова боль и злоба вперемешку,

Когда в родном увидишь взгляде - глупость -

Чужую, новую усмешку.

И снова кажется, что жизнь остановилась,

А сердце, что ещё совсем недавно

С такой отчаянной надеждой гордо билось,

Теперь гордо молчит. Забавно...

Ты знаешь, что любовь отравна?

---

[Ёжик из тумана]

Доброго времени суток вам!

Полгода назад я написала рассказ, и мне бы очень хотелось узнать ваши мнения о нём.

Итак,

Гроза

Гроза.



Ксюша робко постучала в дальнюю дверь, что в самом конце коридора. Сегодня с утра дверь была заперта, и коридор остался темным. Обычно утреннее солнце щедро заливало своими лучами не только коридор, но и кухню, находившуюся на другом конце коридора. Сегодня вся квартира была темна и тиха, а это означало только одно: Тимур пишет.

Последние дни он ходил мрачный и сердитый, кидался на Ксюшу, цеплялся к словам, даже расколотил пару тарелок и чудесный фарфоровый чайник, подарок какого-то почитателя творчества Тимура. Тарелок Ксюше было не жаль, вот только обидно было за чайник. Ей так нравилось заваривать в нем чай, ведь это делало их с Тимуром похожими на семью. Семья, пускай из двух человек, пьет чай… Она, в белом передничке, разливает темно-янтарный напиток по чашкам, потом они сидят и мирно беседуют о чем-нибудь. Семейная идиллия! А Тимур его разбил.

На стук ответа не последовало, и Ксюша на цыпочках удалилась. Если он снова начал писать, это чудесно. Значит, снова будет в хорошем настроении. Когда выйдет, конечно. Сейчас как минимум дня три к нему заходить вообще не следовало. Идеально было бы из дома уйти, уехать, испариться на эти несколько дней, дабы не мешать творческому процессу. Все равно в это время Ксюша здесь не нужна – дом и так был в порядке, как обычно, благодаря Ксюшиным хлопотам, а есть Тимур во время прилива вдохновения все равно отказывался, точнее, просто забывал, но жутко раздражался или вовсе не замечал Ксюшиных напоминаний.

Ксюша села в комнате, соседней с мастерской, и затаила дыхание. Нет, слышно ничего не было, конечно. Но Ксюша представила себе его прищуренные глаза, его взъерошенные волосы, его сильные руки, бережно держащие тонкую кисть, представила движения, какими он наносит мазки на холст, представила, нарисовала в своем воображении.

Лишь тишина звенела вокруг нее.

Она сидела так в течение долгих часов и даже не заметила, как спустились сумерки.

Два следующих дня дверь в конце коридора оставалась запертой, а Ксюша проводила свое время одинаково: мечтая и прислушиваясь к тишине в комнате рядом с мастерской.

На третий день дверь приоткрылась, из щели полился тусклый сероватый свет. Ксюша встрепенулась, словно хорошая охотничья собака, почуяв это, и подбежала к двери, заглянула в мастерскую.

Тимур сидел на полу с бутылкой коньяка в одной руке и кистью в другой. Перед ним стоял мольберт, и художник придирчивым взглядом смотрел на картину на нем.

Тут он повернул голову, взглянул на дверь, нахмурился, отбросил бутылку и кисть, вскочил и подошел к двери, распахнул ее. Втащил растерянную Ксюшу в комнату и поставил перед картиной. На картине было нарисовано окно, то самое окно, возле которого стоял мольберт. Вечерний свет мягко наполнял всю комнату, легкий ветер тихонько надувал занавески – все это было на картине.

- Ну? – спросил Тимур нетерпеливо.

Ксюша посмотрела на него и улыбнулась:

- Замечательно, как и всегда.

- Замечательно!.. Глупая курица! Замечательно…

Он нервно зашагал по комнате, заложив руки за спину; долговязый, нескладный, растрепанный, он выглядел измученным, должно быть, после бессонной ночи. Он бормотал какие-то бессвязные слова и фразы.

- Чего-то не хватает! – он остановился и, страдальчески наморщив лоб, посмотрел на Ксюшу. Ксюша молчала.

- Ах… - Тимур махнул на Ксюшу рукой и встал лицом к окну. За окном стеной лил дождь, из открытой форточки пахло свежестью.

Ксюша хотела помочь ему, но не знала, как это сделать. Она видела фигуру на фоне окна, и ей казалось, что удачней композиции и быть не может.

- Может быть… - тихо начал она.

Он резко обернулся, глядя на нее напряженно-вопросительно.

- Может быть, к о г о - т о не хватает?..

- Себя я рисовать не люблю, - отрезал он и повернулся обратно к окну, пытаясь прочесть что-то в письменах, рисуемых дождем на стекле.

Они стояли так долго, очень долго. Она – глядя на него, он – пристально глядя в дождь и, казалось, забыв об ее присутствии. Она боялась даже дышать слишком громко, чтобы не помешать ему.

Наконец она неслышно повернулась и сделала шаг к открытой двери, но услышала спокойный повелительный голос:

- Останься. Сядь.

Так как кроме пола садиться было некуда, Ксюша села на пол напротив мольберта и стала разглядывать картину.

Прошло еще много-много времени, несколько часов. Тимур был поглощен дождем, Ксюша – картиной.

Начинало темнеть; дождь усиливался; где-то вдалеке сверкали молнии, грохотал гром; гроза приближалась.

Вспышка молнии осветила силуэт человека у окна.

- Разорви картину, - отчетливый голос в тишине.

Испуганный взгляд Ксюши; удар грома.

Она вскочила и подбежала к нему, схватила его за руку, взглянула ему в глаза:

- Что? Как?.. Картину…

Вспышка молнии озарила его решительное лицо.

- Разорви ее.

- Я не могу! – почти прокричала она вместе с раскатом грома.

Порыв ветра распахнул плохо закрытое окно. Занавески развевались, как паруса на корабле в шторм. Струи дождя хлестали Ксюшу и Тимура по щекам, текли по лицам. Ветер заглушал голоса, срывающиеся на крик.

- Разорви ее! Уничтожь! Сейчас! Немедленно!

Внезапная тишина; молния осветила ее спокойное лицо. Волосы были мокрыми; ветер развевал их, словно флаг корабля, идущего ко дну. По щекам текли струи воды, целые ручьи, потоки.

Медленным, но твердым шагом она направилась к мольберту, взяла со стола, стоявшего рядом, ножницы.

Удар грома – удар ножниц. Тимур наблюдал за Ксюшей.

Гроза была уже совсем близко; молнии и раскаты грома теперь шли друг за другом почти без пауз.

Ксюша со стеклянными глазами и безумным выражением лица терзала картину; удар за ударом.

Гроза начала затухать, постепенно спадать. Ксюша внезапно почувствовала чудовищную усталость. Она выронила ножницы и легла на пол у ног Тимура.

Дождь тоже прекратился; все стихло, наступило безмолвие.

Тимур медленно подошел к мольберту с останками картины, сорвал их и укрепил новый холст.



Утром Тимур проснулся от яркого солнца, немилосердно слепящего ему глаза. Ксюши не было на ее прежнем месте. Он закрыл окно, взглянул на мольберт и вышел из комнаты. Ксюши нигде не было. Вещи ее лежали на своих местах; никакой записки – ничего, что бы указывало на ее местонахождение. Он ходил по квартире, не находя себе места, слонялся из комнаты в комнату. Он ждал ее, но она не приходила.

Под вечер он зашел в мастерскую и снова посмотрел на мольберт. Потом он сжал зубы, поднял с пола бутылку, валявшуюся там со вчерашнего дня, и с размаху швырнул ее в окно. Стекло отозвалось мелодичным и печальным звоном и посыпалось на улицу тысячью осколков.



- Какая экспрессия! Сколько эмоций в этой картине! – восхищался невысокий господин, судя по виду, очень богатый. Он пришел на выставку со своей женой. Вот только картина, понравившаяся ему, по-видимому, не производила на нее такого сильного впечатления. Она поежилась и сказала своему супругу:

- Пойдем…

Он пожал плечами и прошел в следующий зал, но жена его продолжала смотреть на картину. Он окликнул ее:

- Ксения, ты идешь?

- Да-да, - отозвалась она и вышла вслед за ним, оторвав взгляд от картины. На картине было изображено распахнутое окно; вечерние сумерки, колышущиеся занавески, а под окном – спящая девушка.

---

//одно_из_немногих_с_чётким_ритмом

[пасмурно.]

Пять затяжек в разговоре,

Пепел оседает сединой.

Где-то есть такое море,

На котором были мы с тобой.



Оно слишком далеко сейчас, но всё же

Ближе нам, чем тысячи морей,

Мы в любви к нему с тобой похожи

И, пожалуй, ограничимся на ней.



Там особый снег с солоноватым вкусом,

Здесь сегодня пепел - это снег.

И от этого тебе и мне так горько-пусто,

Как в каком-то старом, чёрно-белом сне.



Но ведь знаешь ты, меня не хуже,

Что такое, истекая кровью ждать,

А потом ловить вчерашний свет в замёрзших лужах

И ночами этот свет терять...



Не ищи здесь тайный скрытый смысл,

В этом мире часто смысла нет.

Просто спрячь свои плохие мысли

В сером дыме терпких сигарет.



27/V 2006



собакамузыка: Scorpions - Wind of Change

---

Тишина

[Leo-insite]

Как заблудшая дочь ворочусь,

В тишине опущусь на колени…

Смойте с глаз моих рваную грусть.

Внемли, небо, последним моленьям.



Я на исповедь, как под прицел,

Со свинцовым и трепетным страхом,

Прихожу, чтобы душу согрел

Монолог о распущенном прахом.



Не святая… да и не стремлюсь.

Нет, не выйдет. Черствею и порчусь.

За спасенье своё помолюсь,

Выпью правду. Залпом, не морщась.



«Да прибудет священный покой,

Да пусть силы держаться прибудут»…

И дрожащей неверной рукой -

Крест. Не жду ни знамения, ни чуда…



Не кляните беспутную жизнь,

Не давайте мудрёных советов.

И сквозь горечь ошибок-призм,

Не прошу на вопросы ответов.



Я сбежала, я вырвалась вон.

Чтоб в раскаянии пасть на колени,

И у старых бесцветных икон

Для себя помолить о прощении…

---

[Химемия Анфи]

Очень нужна критика...

Хотелось плакать, рыдать, крича на всю улицу - излить всё, что накипело в душе, снять этот якорь, цепи которого так режут и ранят шею, но...

Но многолюдная улица кипела своей жизнью: кто-то раздавал флаера, продавали всякий хлам, который будет куплен и брошен на полку, где будет пылится, пока хозяин не выкинет его, входили-выходили люди из магазинов, сигналили машины и мигали светом-цветом светофоры.

Спрятав руки в карманы, сгорбившись, позволяя прядям волос падать на лицо, скрывая дорогу, скрывая людей, девушка шла сквозь толпу. До боли и крови кусая губы, сжимая кулаки, царапая ногтями ладони - лишь бы н позволить слезе скатиться по щеке, оставляя солёную дорожку, которую теперь некому будет слизнуть...

Некому ли?..

Вчера я закрыла дверь перед человеком, закрыла на несколько замков и выбросила ключи. Ведь единственный кто меня понимал - предал... Больно, горько и обидно. Но нужно искать новую дверь, открытую дверь...

Воспоминание. Одно лишь воспоминание заставляет повернуть на другую улицу. Заставляет зайти в магазин и купить сладостей к столу. Я знаю, что есть человек, кому не всё равно. Человек, который примет и успокоит, обнимет...

Мысли, мечты о предстоящем. Ощутить объятия, человеческое тепло, почувствовать как легко прикасаются к щеке, смахивая слезинку, как обещают, что всё будет хорошо, как шёпот прогоняет грустные мысли и согревает, будто укутывает пушистым одеялом с которым не страшны сибирские морозы. Как объятия не размыкаются, как руки медленно спускаются к бедрам, а дыхание обжигает шею. Я медленно поднимаю голову с её плеча и смотрю в глаза. Я в них тону, я забываю абсолютно обо всём, а вокруг всё кружится и сворачивается, изгибается, не поддаётся фокусировке. Я вновь возвращаюсь к её глазам, но теперь её взгляд убегает от меня. Слегка наклоняю голову, позволяя больше, сильнее, страстнее целовать мою шею, плечи. Аккуратно поддевая брительку и лямку майки, спуская с плечей, она смотрит на меня, таинственно и самодовольно улыбаясь, а затем я чувствую вкус её горячих и мягких губ. Отвлекая поцелуем, руки скользят по моей холодной спине, а затем она требовательно стаскивает майку, прислоняет к холодной, такой же как и я, стене и...

Мимо меня со свистом проносится машина, я совсем потеряла контроль, я ушла из реальности, я уплыла в другой мир. Но он тоже был таким ярким, таким красочным, таким приятным и.. И из него не хотелось уходить.

Боль перестала быть столь острой... Но ещё сильнее захотелось объятий, твоих объятий. И ещё быстрее я иду к твоему дому, чтобы ворваться в твою квартиру с осенним ветром. Я буду листом, что так долго кружился перед тем как упасть к твоим ногам. Ты лишь не отвергни лист, засуши его на память, пусть он будет с тобой. пусть твои руки хлопочут над ним.. пусть твои губы хлопочат надо мной... Пусть хлопочат только надо мной, я ведь не вынесу ещё одного предательства. Ведь больше никто не обнимет...

И я вспоминаю, что ты тоже ещё не обняла, что ты... Прилив отчаяния и хрупкой надежды обрушивается на меня. Я замедляю шаг перед твоей парадной, меня пугают неприветливые серые двери, равнодушные окна, детский радостный крик от забитого гола - я не понимаю его, как можно радоваться, как?..

Боль, ещё один удар, ещё один приступ. Я взбегаю по лестнице, ты живешь там.. на седьмом этаже, но я бегу по лестнице, преодолеваю пролёт за пролётом. И позвонив понимаю, что я не знаю что сказать. Но слова не нужны. ты открываешь и видишь мою склонённую голову и растрёпанные волосы, я хмыкаю и протягиваю пакет со сладостями к чаю.

Ты резко хватаешь меня и тянешь в квартиру, закрывая дверь. Я обнимаю тебя и ложу голову на плечо. Ты вздрагивашь - на твоём плече моя слеза и ещё одна, и ещё... Я не хотела плакать, правда не хотела, но... но.. но так вышло. Твоя рука нежно касается подбородка и заставляет посмотреть на тебя

- прости, - это всё на что меня хватает. Судорожные вздохи-выдохи, дерганье плечами и скривившиеся губы. Я забыла что хотела сказать, да и хотела ли. Мне так нужны были объятия, чтобы кто-то вытер мои слёзы, осушил солёные струи на щеках..

Я не понимаю, мне кажется, что я настолько погружаюсь в себя, в свой мир, что чувствую то, что мне хочется, то что мне кажется. Но я открываю глаза и вижу, как ты медленно проводишь рукой по щеке, стирая дорожку слезы. Я чувствую, как второй рукой ты прижимаешь меня к себе и гладишь по спине.

- Поплачь. поплачь и тебе станет легче.

Я что-то нечленораздельно мычу и не понимаю, как ты разобрала мою просьбу обнять крепче. Ещё больше я не понимаю, когда ты опускаешь медленно руки на мои бедра и водишь пальцем, еле касаясь моей кожи, приподнимая майку. Ты шумно вздыхаешь и горячее дыхание обдаёт мою шею. Я покрываюсь мурашками, а ты прикасаешься губами к шее... Еле-еле, это должно выглядить случайностью, но.. Но что-то шепчет мне, что это совсем не так.

Новый приступ. Я знаю, я слишком эмоциональна... Я оседаю на пол, тяну тебя за собой. Сознание затуманилось и глаза закрылись.



Я прихожу в себя. ты покачиваешь меня, как младенца.

- Обними меня сильнее... - я знаю, что это бессвязный шепот, также шумит камыш и мы не понимаем его речей, так говорят ветви деревьев, осыпая нас золотым дождём.

пауза. Большая пауза. Большая просьба.

- Поцелуй меня, - кажется она услышала. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Наверное в моём взгляде слишком сильно видно боль, мучения, просьбу.



***



Ощущение тепла другого человека, так приятно в её объятиях, что вечность их хочется не разрывать. Но она вспоминает о принесённых мною сладостях и разрывает объятия, перекатываясь к краю кровати. Надевает футболку и спортивные штаны, уходит ставить чайник.. Я знаю, что мне тоже нужно вставать. Но я лишь потягиваюсь, сворачиваюсь в клубок, поджимая ноги и валяюсь пока она не зовёт меня к чаю. Найти свою одежду проблематично и я предпочитаю завернутся в одеяло. Оно хранит тепло наших тел, а ещё всё время оголяет моё плечо, скатываясь.



Моя подруга.. Кто бы знал, что будет так. Что она будет проводить по моему плечу, поправляя опять скатившееся с него одеяло. Она касается щеки. Слёз нет, они высохли. Ещё давно высохли, когда мы впервые встретились и пожали друг другу руки, посмотрели в глаза, улыбнулись, увидев и найдя в них давно потерявшееся счатье любви.

---

***

[Kotaru]

Лягут тени на бумагу –

лёгкие слова.

Чувства, страсти рядом лягут,

Ляжет голова…



Божья искра едко ляжет,

И сожжёт дотла

Мысли. Не найдешь пропажу.

Здесь теперь зола.



Только я ничьейной тенью

В комнату скользну.

Буду грустью, буду ленью,

Верно нос лизну,



Я спокойна, я устала

Быть ничьей. Теперь

Буду привиденьем зала.

Закрывайте дверь.

---

[Antigona oz]

Вот ещё один небольшой рассказ. В нём нет мистики и фантастики, ничего модного и сверхъестественного.

Насмешка.

Это была очень красивая кукла. Изящная шляпка на её голове делала её неотразимой, платье, нежно розового цвета, придавало сходство со сказочной принцессой. Она стаяла на самой высокой полке.

Каждый день в магазин приходила странная девочка. Она была очень худенькая и бледненькая, а две светлые косички, вместе с вплетёнными в них ленточками, забавно торчали в разные стороны. Она останавливалась рядом с витриной, на которой стояла кукла, и долго, старательно разглядывала её. Что девочка могла увидеть нового – было неясно. На коробке было написано: «Кукла Мария. Для детей старше 3-х лет». Но девочка не умела читать. Мама предусмотрительно повторяла: «Мы только посмотрим»,- и останавливалась поболтать со знакомой продавщицей. Да, хотя бы посмотрим, этого уже достаточно, чтобы потом весь день представлять, как она будет играть с ней.

Познакомьтесь, это Мария, она теперь будет жить с нами. Так сейчас мы устроим бал в честь вашей новой подруги. Все куклы начинали танцевать, а вместе с ними и маленькая девочка с двумя смешными косичками.

– Так много кукол. Что она пристала к этой в розовом платье? Это очень дорогая кукла.

Дорогая, да, потому что это самая сокровенная мечта.

И вот однажды знакомая продавщица решила сделать девочке приятное – она сняла куклу с верхней полки и вынула её из коробки. «Мы только посмотрим», – повторила мама привычную фразу.

Конечно, мы только посмотрим. Но как? Как её выпустить из рук? Как отдать её обратно? Нужно очень много сил, чтобы справится с собой.

- Ну же, верни куклу, отдай её тёте. Ну, в чём дело?

Всю дорогу девочка молчала, так же тихо она легла спать. И только ночью, уже не в силах себя сдерживать она разрыдалась.

-Что случилось? Почему ты плачешь? Ты не заболела?

- Я очень хочу эту куклу, мама.

- Это очень дорогая кукла, у меня нет таких денег. Всё! Мы больше не будем ходить в детский мир.

Утром она знала, что нужно делать. Когда мама находилась на кухне, девочка залезла в её сумку и вынула из кошелька десять рублей, именно столько стоила кукла (если представить, что общий доход семьи в это время был рублей двести – это внушительная сумма). На этом, к сожалению, план заканчивался. Что делать дальше? Как попасть в детский мир? Ведь она никогда не выходила из дома одна. Побег. Надо сбежать из дома.

Прошло полчаса с тех пор, как она взяла деньги. Нехорошее, жгучее чувство вины всё больше и больше наполняло всё существо ребёнка. Девочка спрятала деньги в свой игрушечный кошелёк и ждала. Чего ждала? Что мать обнаружит потерю и догадается, что деньги взяла она. Напряжение нарастало, но мама так и не посмотрела ни разу в свой кошелёк.

- Одевайся, мы идём в магазин.

Её одели и вывели на крыльцо.

- Никуда не уходи, я сейчас выйду, - сказала мама.

Никуда не уходи? Да, ей только этого и надо было. Быстро, как она никогда ещё не бегала, девочка помчалась в магазин. Вот он - Детский мир. Сколько раз ночью она мечтала, как заходит в магазин, идёт к знакомой витрине и берёт своё сокровище в руки. Но сейчас что-то было не так. Девочка вошла в отдел с игрушками, подошла к полкам с куклами. Вот она.



Девочка посмотрела на эту куклу и вдруг поняла, что та над ней смеётся. В ярко голубых глазах куклы была насмешка.

«Да, это она заставила меня украсть. Каждый день она внушала, что нужна мне. Я обманула маму». Девочка стрелой побежала домой. Во дворе стояла суета, её уже искали. Девочка подошла к подъезду, вдруг к ней побежала мама вся в слезах: «Где ты была? Кто разрешил отойти от крыльца». Далее были объятия и слёзы. Девочка просила прошения, она сказала, что не заметила, как отошла от дома.

Деньги она вечером подкинула на стол. Кто и как их нашёл, она не знает. Необыкновенное чувство облегчения овладело ребёнком. Всё закончилось, она вернула деньги. Девочка заснула крепким сном. Ночью ей приснилась Мария и насмешка в её глазах.

---

Куда делись все критики?????????

[Радэцки]

В горной стране…



Вам дарили когда-нибудь вечность,

Или самую чистую сказку…

Но они не нужны мне, поверьте,

Как в чуму стремена из топазов.



Познакомишь меня с горным вепрем?

Мы друг другу понравимся сразу

Он сплетет мне венок из омелы

И на нашу с ним свадьбу подарит …



Не терновый венец, не картины,

И не платьев оранжевых ворох,

Вместо шелка - комок парусины.

И пиратский фрегат вместо трона,



Мы бы вместе творили бесчинства…

Он бы рад отказаться от трона

Я б хотела казнить всех министров

Он бы рад расплавить корону…



Мы как две непохожих погоды,

Мы вдвоем как уставшие тени,

Я врать научусь бесподобно,

Но оставить его не сумею.



Вам дарили когда-нибудь вечность,

Или самую чистую сказку…

Но они не нужны мне, поверьте,

Как в чуму стремена из топазов…

---

[TristA]

МАСКИ



Ах, эти сказки вытертых личин,

Причудливые мифы душ, чью рвань

Исторгла иноземная гортань,

Заблудшая по множеству причин,

А звездного ристалища почин

Не ограничен облаками, ткань

Колеблется: запеть в такую рань

Как рифмоделы прадедов зачин?



Забывшие мелодии певцы,

Художники, цветослепые сплошь,

Поэты, рифм сломавшие венцы,

И колдуны, вещающие ложь:



Ужель они с тревогою в глазах

Обдумывают молча жизни крах?