Свобода и Воля

[demodok]

Поэт переводит поэта
по зыбкому мостику смыслов
над гибельной бездной безвестности,
над радугами, над порогами
слепец переводит слепца.

Jim Morrison

In That Year

In that year we had a great visitation of energy
Back in those days everything
was simpler & more confused
One summer night, going
To the pier, I ran into
2 young girls. The
blonde was called Freedom,
the dark one Enterprise
We talked, & they told
me this story.

Джим Моррисон

Свобода и Воля
(слишком вольный перевод с английского)

Почти всемогущий, весёлый и юный,
однажды я брёл по ночному июню,
и был на пути моём старый причал,
где я пару славных девчат повстречал.
Блондинка Свобода и тёмная Воля
любили меня,
а суда на приколе —
пока мы ласкались, болтали, молчали —
бортами качали...
Плескалась волна...
Ах, как я любил и Свободу, и Волю!
Навек мне запомнились их имена.

@темы: переводы (с англ.)

---

Шепча тебе стихи

[demodok]

Шепча тебе стихи — чужие клятвы
чужим богам, — шепча тебе стихи,
измять твоё непраздничное платье,
целуя изумлённые соски,

и приближать, как будто бы играя,
к преддверью рая дерзкие персты,
и снова бормотать, перевирая
порядок строф, обманчиво простых.

Как чисто! как не странно и не жалко,
забыв о том, что это лишь игра,
губами помнить голубую жилку
на нежно-жаркой стороне бедра,

твой быстрый смех сквозь быстрые лобзанья
и трепет век, твоих солёных век...
Благословенны грешные писанья,
тебя благословившие на грех!

@темы: Стихи

---

Написалось что-то - непонятно что =)

[Sadie.]

Белая ночь

Сходит к июлю
Белая ночь,
Опавшие крылья свои
Побросала в Неву.
Если ты хочешь
Мне как-то помочь -
Приснись наяву.

Уходит из дому
Блудная дочь.
По первому зову.
Смотрит с укором
Белая ночь,
Но нельзя по-другому -
Любит она и верит
Каждому слову...

Бродит одна и подходит
К каждому дому.
На стороне Петроградской
Он в душу запал,
И вспоминает как было
Здесь все по-иному,
И крепко обняв,
Ее он в плечо целовал...

@темы: Стихи

---

Светлая мечта

[I-lang]

Непроходящие сумерки незаметно превратились в ночь. Сквозь уже почти непроглядную темноту высвечивают белые крылья. Грязные, со взъерошенными перьями. Мягко-поникшие. Вздрагивают от судорожного дыхания умирающего животного. Иногда едва-едва шевелятся, чтобы разогнать остывающую кровь.
Вдох-выдох. Вдох-выдох... Приоткрытая пасть никак не помогает урвать еще чуть-чуть воздуха. Вдох. Морда утыкается в землю. Длинная шея не держит голову.
Выдох.
Вдох. Выдох.
Ветер ерошит еще пока чистую белую гриву. Вдох-выдох.
Ноги дрожат. На них уже не встать. Забыть о беге.
Лишь бы сделать еще раз вдох и выдох.
И еще раз...
По каменной пустыне неприятно бегать. По бесконечной темной пустне нет смысла бежать. Но бегать было весело. Бесцельно. Ради самого бега.
Крылья уже не поднимут в небо. Пусть серое. Пусть холодное. Забыть о полете.
Вдох.
Летать не сложно. Даже в темных сырых облаках. Даже в сильные грозы. Просто летать.
Выдох. Вдох.
Отключить слух. Забыть о завывании ветра. Ледяного ветра. От которого не спрятаться среди чахлых деревьев. И не убежать. Потому, что он быстрее.
Выдох. Вдох.
Закрыть глаза. Забыть о сумеречном пустынном мире. И о той, что сидит рядом и смотрит, как умирает ее мечта. Мечта улететь туда, где светит солнце, много жизни и тепло.
Холодный ветер постепенно заметает белую гору серым пустынным песком.



У них было сказание о Светлом Мире. Много-много поколений оно поддерживало их - рассыпавшихся поодиночке по всей темной пустыне двуногих. Нужно только найти своего белого Крылатого коня, говорило сказание, и приручить его. И тогда, когда-нибудь, он увезет тебя за облака. Туда, где тепло и светло. Где много жизни.
Каждый расшифровывал сказание по-разному. Те, кто никогда не встречал белых крылатых лошадей, искал иносказательность. Переносный смысл. Тем, кому посчастливилось, искали способы приручить недоверчивое животное. А кто-то из них просто шел к главной цели, пытаясь заставить, а не дождаться.
Механизмы первых так и не дали возможности полета. Лишь жалкое подобие, продлевавшее прыжок.
Вторые редко достигали успеха в приручении. И никогда - в полете. Прирученные животные постепенно чахли и умирали, не выдерживая привязанности.
А третьи падали с небес на землю вместе с крылатым конем, разбиваясь насмерть.
И все же, сказание продолжало жить...

@темы: Творчество

---

[demodok]

Поэт или кошка
сидит у окошка
и машет хвостом,
и глазищами светится?
Ах, в том-то и дело,
что все мы немножко -
бездомные кошки
под лестницей...

@темы: Стихи

---

Иногда...

[Мастер-]

Свернусь клубком у ног твоих
мурлыча, как полночный кот.
Внутри меня изящный стих
мучительно рожденья ждёт.
Кричит и плачет, как дитя.
Зовёт и просится на свет.
Пусть даже и полушутя.
Я всё же иногда...поэт.

@темы: Стихи

---

Маленькое хулиганство, думаю...

[Vistrel]

За окнами падает снег,
Я рис с помидорами жарю,
Смешно улыбаюсь, молчу,
И ставлю на стол два бокала…

За окнами падает снег,
Остыла давно сковородка,
Я чай заварил на двоих,
И думаю:
хочется верить…

За окнами падает снег,
Темнеет,
темнеет,
темнеет…
Я чайник холодный помыл,
И дымно курю –
но как глупо…

За окнами падает снег,
И без продолжения песни,
И рисом стихов не заесть,
И снег - всё сильнее и тише…

---

Будет.

[Мастер-]

А вот так и не иначе!
Будет осень с позолотой.
И душа опять заплачет,
захлебнувшаяся рвотой.
Будет жизнь идти неспешно,
будет дождь шуметь негромко.
Будешь ты святой и грешной...
бытие небрежно скомкав.

@темы: Стихи

---

Ни в чём не правильный и даже не сонет

[demodok]

Памяти А.К.

Ты привязал себя
к Томской поэзии
нерасторжимыми узами.

Ты жил
и однажды устал,
и решил умереть.

Ты погиб,
как погибает
кусок динамита...

Была же поэзия в жизни!
Ты умер — поэзии нет...
А мы — только жалкие жилки,
которые жили лишь в ней.

Как будто куда-то шагаем,
качаясь на стенах домов...
Дерьмо вперемешку с мозгами —
твоих порождение снов.

@темы: Стихи

---

Пробуждение

[Чудо_]

Я становлюсь собой - отвязной и отважной,
И тонкость рук и чувств по-прежнему со мной.
Проплыв весь океан на корабле бумажном,
Сквозь темноту вернусь я вновь к себе домой.
Как после сна – рассвет и солнечные зайцы,
Мне улыбнется Бог в открытое окно.
И скажет: «Никогда ты не спеши сдаваться,
Пусть греет сердца свет, пока вокруг темно.
И будет небо – ввысь, распахнутые крылья,
И счастье в уголках промыто-синих глаз,
Нет, я не оптимист, я просто стала сильной,
Как в песне: «Есть лишь миг». И я живу сейчас.

@темы: "Белое пушистое чудо", Стихи

---

Дождь и Джаз

[5.54]

Мы стоим на обрыве,мы ловим лицами дождь,
В этом городе никогда не бывает весны.
Ты любишь джаз. Мы любим осень и дрожь.
Мы любим наши сны.

Я обожаю скользящую нежность кожи,
И мне плевать на разницу нескольких букв:
Дождь и джаз - это одно и то же.

Мы уходим назад, наши волосы пахнут смолой.
Наша музыка вечна, так же как вечна весна.
Я не люблю её. Я люблю быть с тобой.
Во сне и вне сна.

Меня сводит с ума наша с тобой непохожесть,
Но мне плевать на разницу в несколько нот:
Дождь и джаз - это одно и то же.

@темы: Стихи

---

Мне просто хочется услышать грамотные рецензии на ЭТО

[Dafna536]

Маленький рассказик-драббл по фэндому Yami no Matsuei о некоем докторе Мураки - маньяке, убийце и маге. Называется "Жертва"

Опять неудача в эксперименте. Вроде бы он все рассчитал правильно. Сделал все предварительные анализы...но ..увы...Доктор сжал кулаки. Он все равно добьется своего, чего бы это ни стоило. В себе и в том что у него хватит воли и терпения довести дело до конца он был уверен...Но злость неудачи не оставляла его. А он не любил терять контроль над своими эмоциями. Очень не любил. Сегодня ему просто необходимо было убить. Это уравновешивало и успокаивало. Всегда. Он уже с трудом сдерживал жажду крови и посматривал на прохожих как голодный вампир, ощущая горячий запах крови, пульсацию артерий, тепло жизни, непрочно оберегаемое их хрупкими телами.
Несмотря на то, что был вечер, тяжелые черные тучи быстро погрузили город во тьму. Мураки сам не вполне осознавал, как очутился на этой глухой улочке. Предпочитая, чтобы жажда сама вела его, он не торопился выбирать жертву. Жертвы приходили сами. Так было и в этот раз. Из переулка появилась маленькая девчушка с рюкзаком за плечами. На первый взгляд казалось, что это школьница, но когда темная фигурка на пару секунд попала в полосу света, он увидел, что ей никак не меньше двадцати. Впечатление школьницы она производила из-за маленького роста . Он замер, а когда она подошла ближе мягко вынырнул из темноты, одним движением прижимая ее к стене и лишая возможности кричать и сопротивляться. Она задергалась в его руках, точно воробушек, усиливая желание выпустить жизнь из крохотного тельца.
Когда девчушка затихла, он занес нож, но тут встретился с ней взглядом. Таких глаз у своих жертв он не видел никогда. Нет- нет..это были самые обычные глаза самой обычной японской девушки. Но выражение в них заставило его недоуменно поморщиться. Сочувствие...Понимание? Нежность?...нет, последнее ему явно почудилось. Захотелось убрать нож, и ехидно спросить, что же такого в нем, Мураки Казутаке, могло вызвать ее сочувствие...
Тяжелый стон , переходящий в хрип.. Ох, какая неловкость! Острие ножа вошло несколько в стороне от сердца, увеличивая время мучений жертвы, оставляя ей возможность прожить еще несколько болезненных минут. Девушка захрипела и захаркала кровью. Мураки усмехнулся. Почему не сразу в сердце? Наверное в отместку за понимание .
Он снова посмотрел в лицо своей жертве. И к своему негодованию, увидел в карих глазах все ту же нежность, ко всему прочему девчонка теперь еще растерянно улыбалась...Желание поговорить с этой странной малюткой стало неожиданно острым...Захотелось даже сказать что-то в оправдание того, что он вот так убивает ее сейчас ..А может быть ...Вынуть нож..Перевязать рану. ..Ведь не обязательно же убивать сейчас…..Мураки даже улыбнулся своим мыслям, а затем резко повел правую руку вперед и вверх, заставляя девушку насаживаться на нож...Она издала еще один хриплый стон, изо рта обильно потекла кровь, заливая грудь. Мураки брезгливо отстранился, вынимая нож. Тело девушки сползло на землю и осталось лежать без движения лицом вниз. Носком ботинка Мураки перевернул его на спину. Без сомнений девушка была мертва, для этого ему даже не нужно было проверять ее пульс, он чувствовал, что жизнь покинула маленькое тело. Тем не менее, доктор присел на корточки, осторожно откинул волосы с лица девушки и посмотрел в теряющие блеск глаза. Их выражение его вполне удовлетворило. Они были просто мертвы. И все. Смерть стерла с лица и улыбку. Вытерев нож о ее одежду, он спрятал его в кармане плаща и, отряхнув руки, поднялся.
Хотя странное чувство недоумения не покидало Мураки, он все же был доволен. Ведь он получил то , чего хотел. Теперь он спокоен, холоден и может продолжать опыты. А девчонка? Ведь мертва. Он развернулся и неспешным шагом покинул темный переулок.
Спустя несколько минут мутная пелена дождя накрыла город и маленькую улочку. Смывая следы убийцы и жертвы , кровь, вбивая в грязь темные волосы, равнодушно барабаня по остекленевшим глазам...

@музыка: Лунная Соната Бетховен

@темы: Творчество

---

Разреши, я стану тебе другом.

[Травка]

Разреши, я стану тебе другом!
Мы будем говорить о странном и не очень.
Гулять рука в руке и в лес, и в горы.
В разведку ты меня возьмешь, а я – тебя.
Развеется тоска по ветру, и порвутся в клочья
Сомнения твои, мои, ну кто же без сомнений?

И если ты позволишь, я стану тебе другом.
Мы выкуем мечи из текстолита,
Мы вспомним пафос, красоту и жесть столетий,
Предшествующих нам. И будем до упада
Дурачиться под солнцем на поляне.
Объединят нас мечт и снов каскады.

И может быть, я стану тебе другом.
Мы будем говорить о смерти и о жизни,
Пить чай, усевшись по-турецки на ковре.
Мы будем в мире и в войне, в беде и в счастье.
Не спать до двух и на ночь оставаться,
Болтать о том, другом, о пагубности власти.

Я так хочу быть тебе самым верным другом!
Давай договоримся только: друг в друга не влюбляться.

@темы: Стихи, Отношения

---

Кровь богини

[Rellie]

Классический вампирский рассказ. Роковая красавица-вампирша и молодой симпатичный мальчик. Ну и, конечно, без Влада Дракулы не обошлось. Готика со всеми вытекающими последствиями. Выкладываю здесь кусочек, хотелось бы узнать ваше мнение, удается ли мне писать в этом жанре. И извиняюсь за такой способ написания - это что-то вроде дневника каждого персонажа по отдельности.

14 октября
Ванесса

Со мной это случилось впервые - я не смогла убить человека. Я, которая прожила на этом свете уже сто восемьдесят три года! Я убивала и буду убивать, потому что в убийстве заключается секрет моей неотразимой красоты и вечной молодости, но этот юноша… это невероятно, но я не смогла забрать его жизнь. Напротив, я помогла ему бежать, помогла выжить, когда он лежал в моих объятиях и истекал кровью. Он был таким нежным, таким юным и сладким, я не раз наслаждалась вкусом крови таких, как он, они - моя страсть и слабость, потому что их кровь ни на что не похожа, и, убивая их, я всегда испытывала наслаждение. Но не в этот раз. Я даже не слизнула кровь со своих рук, когда смогла укрыть его в безопасном месте. Не то, чтобы я этого не хотела. Любая кровь для меня бесценна. Но тогда, когда он лежал в моих объятиях, такой чистый, такой невинный, и его голубые глаза смотрели мне в душу, без страха, но с осознанием неизбежной кончины, я вдруг почувствовала нечто странное. Это чувство было неприятным, но я знаю, что именно он был его причиной. Словно… словно я разом лишилась всего своего могущества и своей силы. Словно я на короткий миг стала той, которой была так давно - в его возрасте, еще до того, как встретила Влада. Но такое ведь невозможно, познав тьму, уже никогда не вернешься к свету! И к тому же я - такая прекрасная демонесса. Почему же я не прикончила этого мальчишку? Почему я теперь испытываю те чувства, которые мне не нужны и неприятны?
Возможно, я все еще тоскую по Владу. Хотя нет, такое исключено. В первые годы, едва став вампиршей, я любила его без памяти, ведь он был таким неотразимым. Двадцать семь долгих лет мы были вместе, пока он не влюбился в Эрику и не забрал ее с собой, оставив меня одну в Женеве. Мне было очень больно, но только первые несколько дней. Я с самого начала знала, что Влад не останется со мной надолго. Он был слишком красивым, и девушки, да и многие парни тоже, слишком часто смотрели на него с откровенным обожанием, чтобы он мог долго хранить мне верность. К тому же он был слишком знаменитой личностью. Влад Дракула - это имя сейчас стало легендой, и он этим очень гордится. Он может соблазнить любого человека, даже монаха, как я думаю. Он умен, он хороший и преданный друг и мог бы стать хорошим парнем, но он этого не хочет. Ему идет быть плохим парнем, точно так же, как и мне - плохой девочкой. И к тому же неотразимые демоны, став хорошими, теряют всю свою привлекательность, начинают ныть и плакаться, и в результате по уши увязают в собственных соплях. Это факт.
Мы с Владом очень похожи. Он это знает, но не признает. Мы с ним - хорошие друзья, и он все еще время от времени делится со мной своей кровью, что очень бесит его нынешних подружек, которые входят в его свиту. За ним все еще волочится блондинка Эрика, рыжеволосая Наташа и темнокудрая, как и я, Аделина. Они рядятся попеременно то в черную кожу, то в белые рюши, и лично у меня не вызывают никаких чувств, кроме жалости. Влад предлагал мне не раз вступить в его свиту, но меня такое предложение всегда обижало. Я никогда никому не стану служить, даже моему создателю. Сейчас наши с Владом отношения можно охарактеризовать так - напарники и друзья, хотя он все еще любит со мной пококетничать. Ну да он со всеми это делает.
Той ночью мы замыслили поход на Золотую Церковь - так называют себя члены тайной организации, которая вот уже полвека исправно уничтожает по всей Европе вампиров, отыскивая днем их логова и вгоняя в сердце серебряный кол. Сначала, помню, они охотились только на бродяг, но теперь они добрались и до нас - высшей элиты. Две недели назад погибла моя единственная подруга Анна вместе со своим возлюбленным. Они все делили вместе, даже спали в одном гробу. И убиты они были одним колом - он пронзил их обоих, пригвоздив их тела друг к другу. А ведь Анна не была какой-нибудь жалкой скулящей новенькой - ей было уже больше четырехсот лет!
Владу удалось поймать одного из их членов. Мы подвергли его жутким пыткам - как же мы развлеклись! - и он сказал нам все. Выдал место расположения их общины, рассказал о ближайших планах, раскрыл имена всех членов, по крайней мере, в этом городе. Мы с Владом убили того парнишку, разделив поровну его кровь (как же ревновали его жалкие сучки!), а потом, собрав небольшой отряд, двинулись штурмовать Золотую Церковь.
Удача той ночью была явно на нашей стороне. Мы застали членов организации как раз за очередным заседанием - они обсуждали нюансы следующего нападения.
Мы были как никогда жестокими. Убивали хладнокровно, быстро и всех подряд. О, это было великолепное развлечение! Влад отбирал себе девушек, которые погибали в его руках медленной, долгой смертью, я же мучила молодых парней. Двое уже лежали под моими ногами, обескровленные, с вырванными из груди сердцами. Я умею развлекаться и получать наслаждение. Как и любой из нашего племени. Один парень, помню, молил меня о пощаде, а второй визжал, словно девчонка. Я была одинаково жестока с обоими. Они нас не щадили, почему я должна быть милостива? Это не мое!
А потом я оставила Влада и остальных и направилась в отдаленные комнаты убежища членов Золотой Церкви. Я подозревала, что там может быть еще кто-нибудь. Я не ошиблась.
Я неспеша ступала по лестнице, и мои кожаные сапожки, подбитые железом, на которых все еще остались следы от крови, звонко стучали по камню. Я направлялась в самую дальнюю комнату под чердаком.
Дверь не была закрыта. Я приоткрыла ее, стараясь не спугнуть того, кто за ней находился. Сладкий запах смертного уже ударил мне в нос.
Мальчишка стоял на коленях перед распятием, висящем на стене, и молился. Его темные кудри разметались по плечам, а тонкая фигурка казалась такой хрупкой. Милое, хорошенькое личико походило на девичье. Ему было не больше двадцати, а он уже стал на путь истребителей вампиров! Смелый мальчик, должно быть.
Но пять минут назад я жестоко убила двух таких же лапочек. Что же помешало мне убить этого малыша? Не знаю. Наверное, слабость. Или глупость.
Но он повернул ко мне лицо. Он смотрел прямо мне в глаза, и в них было… что? Мольба? Я к этому привыкла. Все жертвы молят о пощаде. Иногда это даже мне нравится. Страх? Нет, его не было. Только какая-то обреченность. Знал ли он, что смотрит в глаза своей смерти? Знал ли он, кто я? Мог ли его невинный ум представить себе все те ужасы и мерзости, которые я могла с ним сотворить? А еще в его взгляде было обвинение. Но не в том, что я сотворила. Он словно обвинял меня за то, что я собиралась с ним сделать. Но он не боялся. Он был готов к смерти. Это тоже отразилось в его взгляде.
- Привет, малыш, - тихо проговорила я, еще не зная толком, что я хочу с ним сделать. Его взгляд совершенно обескуражил меня.
Он ничего не ответил. Рассмотрел ли он мои клыки, обагренные кровью из вырванных человеческих сердец руки? Он просто поднялся и стал напротив меня, словно предлагал самого себя. Давай, говорил он молчаливо, если это неизбежно, то убей меня. Я не стану противостоять судьбе.
Я сделала шаг к нему. Он не попятился. Он мог сорвать крест со стены. Это сотворило бы для меня некоторые препятствия, но, конечно, не остановило бы. Но он ведь не знал, что это ему не поможет. Смертные так часто совершают эту ошибку - они считают, что крест в их руках является залогом их безопасности. А еще рядом с ним лежали серебряные колья. Несколько. Он даже не смотрел в их сторону. Он не хотел убить злобную вампиршу, исчадие ада?
Я подошла к нему вплотную. Мы были одного роста. Я смотрела в его глаза, а он - в мои.
- Всех твоих друзей уже убили, - сказала я, сама не зная, зачем, - ты остался в этом здании один. Тебе никто не придет на помощь. Здесь несколько десятков вампиров, и они сейчас будут здесь.
Он кивнул. Очень спокойно. Никакого намека на страх, ужас, панику, мольбу - обычные чувства, которые испытывают люди перед смертью.
- Ты одна из них? - спросил он. У него был приятный голосок, нежный, мягкий. И он не дрожал.
- Ты хочешь жить? - спросила я, снова удивленная своим поведением.
- Хочу, - ответил он.
И тут снизу послышался жуткий вой. У вампиров довольно сильный, мощный голос, и они часто этим пользуются. Мы называем это песнью победы. Это был голос Эрики и Наташи, а потом к ним присоединилась еще одна вампирша. Обычно мне тоже нравилось исполнять песнь победы, но теперь я словно услышала ее ушами этого парня. Его зрачки расширились, а губы задрожали. Я знала, что вампирский голос действует на людей по-особенному, но никогда не задавала себе вопрос, как именно.
Парень покачнулся. Только тогда я увидела рану на его плече. На ней виднелись следы от вампирских когтей. Очевидно, он сумел скрыться здесь, убегая от кого-то из нас.
Его ноги подкосились, и он упал прямо мне на руки. Я подхватила его легкое тело и прижала к себе. Его голова откинулась, открывая белоснежную шейку. Какой соблазн! Но мне вдруг стало противно при одной мысли о том, чтобы напиться его крови. Даже стекающая по моим рукам кровь меня не возбуждала. А парень лежал, тяжело дыша, не шевелясь, и смотрел на меня из-под полуопущенных век. Он был на грани обморока. А к песне вампиров присоединился и сам Влад. Его мощный голос буквально сотрясал стены здания. Нет, это не для ушей молодого парня. Но он уже был без сознания. Тогда я подхватила его тело и, разбив окно, выпрыгнула в темноту ночи вместе со своей ношей. Я пролетела над городом и опустилась на развалинах старого оперного театра на самой окраине города. Его полуразрушенные стены белели на фоне черной земли. Здесь парня никто не найдет.
Но он расскажет о случившемся всем, кому захочет! Первое правило вампира - никогда не оставляй свидетелей. Если миру станет известно о нашем существовании… Конечно, я должна его убить. Иначе и быть не может. Похитить мальчишку и даже не прикоснуться к нему - и как мне в голову такое могло прийти? Я уже давно вышла из стадии бедного, несчастного, сопливого новичка, который оплакивает каждую свою жертву и старается убивать нежно, отнимать жизнь долгим поцелуем. Я научилась быть жестокой, беспощадной и хладнокровной. Я стала одной из лучших. И сейчас мне следует обескровить это юное тело.
Я положила его на пол и опустилась перед ним на колени. На его лицо падал лунный свет, и парень казался таким трогательно невинным, таким спокойным. Я нагнулась над его шеей, вдыхая его аромат, но вместо того, чтобы впиться зубами в молодую кожу, я только легонько поцеловала его в лоб и губы. Потом поднялась на ноги и, бросив на него последний взгляд, вылетела в окно. Если я задержусь больше, чем на пять минут, то меня станет искать Влад.
Но я прибыла как раз вовремя. Влад как раз поднимался по лестнице к внутренним комнатам, когда оттуда вышла я. Он, как всегда, был красив: длинные черные волосы, гладкая кожа, резные губы, сложенные в его знаменитой улыбке, заставляющей падать к его ногам и монашек, и опытных женщин. Его губы окрасились в алый цвет после большого количества выпитой крови, и это только прибавляло ему привлекательности.
- Там есть кто-нибудь? - спросил он своим дьявольским басом.
- Нет, - ответила я.
- Уже нет или и не было? - снова спросил он, подойдя ко мне вплотную. Я чувствовала отчетливый запах крови, впитавшийся в его кожу.
- Там было пусто, - соврала я, - я думала, там кто-то может прятаться, но я ошиблась.
- Что ж, - он коснулся рукой моих волос с легким притязанием на ласку, - мы все равно неплохо развлеклись. Не правда ли?
- Мы умеем развлекаться, - ответила я.
Влад улыбнулся.
- Я видел, как ты расправилась с теми двумя. Знаешь, милая, даже я не всегда действую так красиво и изящно.
Я хмыкнула и увернулась от его руки, которая уже норовила обвиться вокруг моей талии.
- Это потому, что ты - мужчина, - ответила я.
- Я - твой создатель, Ванесса, - он все-таки обнял меня, и его окровавленные губы приблизились к моим, - поэтому ты принадлежишь мне.
Я выскользнула из его объятий, не дав ему поцеловать себя.
- Уже нет. Я не принадлежу тебе с того самого дня, когда ты завел себе Эрику. Я принадлежу только сама себе, и ты это знаешь.
- Ах, милая, ты могла бы вернуться ко мне хотя бы ненадолго. С тобой никто не сравнится. Ты неотразима. Точно молния, точно хорошо отточенный кинжал…
- Брось, Влад. На меня эти штуки больше не действуют. И лучше бы тебе спуститься вниз, а то твоя Аделина уже посматривает на нас, и ее маленькие глазки едва не лопаются от злости.
- Я не должен был оставлять тебя, - с наигранным трагизмом проговорил он.
- Дорогой мой, ты говоришь это каждый раз, когда мы встречаемся, - с этими словами я прошла мимо него, поймав на себе злобные взгляды Аделины и Наташи. Я только улыбнулась и послала им воздушный поцелуй, зная, как их это раздражает и что когда я выйду из здания, мне вслед посыплются проклятия.
Ну что ж… эта милая перепалка хотя бы позволила мне отвлечься от того безумства, которое я совершила несколько минут назад.

15 октября
Марк

Вот и конец всему. Нашей общины больше нет. Погиб наш лидер, Алек, погибла и Элиза… только я выжил. Но как я выжил?
По моей коже и сейчас бегут мурашки, когда я это вспоминаю. Я молился, обращался к Богу с горячей просьбой пощадить моих друзей, мою любимую, когда вдруг вошла она… Кто она такая? Что она со мной сделала? Она сказала, что вампиры убили всех. Но мне тогда было уже все равно. Я просто стоял и смотрел на нее, и мне не хотелось ничего, кроме смерти. Я хотел бы умереть на ее руках… И не только потому, что я потерял всех, кого знал и любил. Золотая Церковь была моим домом, я здесь с самого детства. Нет, дело не только в этом. Просто она была такой…. такой… я никогда не видел подобных женщин. Сказать, что она была красивой - значит, не сказать ничего. Она казалась совершенной. Высокая, стройная, одновременно нежная и опасная. Она напоминала наемного убийцу из старых американских фильмов. У нее были длинные, до самого пояса, черные волосы, овальное лицо, подведенные карандашом глаза, точеные губы. И низкий, мелодичный голос. Для чего я все это пишу? Пытаюсь убедить себя, что мне это не приснилось? Я и так знаю, что все это было, что это не сон. Наверное, я потерял сознание. А когда проснулся, то лежал далеко от нашей церкви, на старых развалинах на окраине города. Как я там оказался? Неужели это она меня туда перенесла? И если да, то зачем? И каким образом?
Я не могу успокоиться. Когда я приехал на такси домой, я целый день ходил, как во сне. Я не смог даже позвонить родителям Элизы, чтобы сообщить им о том, что случилось. Да и как я мог бы это сделать? Я вообще не могу ни о чем думать. Кроме одного.
Кто она такая? Что она со мной сделала, что я никак не могу ее забыть? Это что, магия? Она колдунья? Или она…
Нет, она не может быть вампиром. Вампиры тоже красивы, но их красота дьявольская, пугающая. Точно таким же прекрасным может быть молодая девушка, лежащая в гробу, усыпанная цветами и покрытая белоснежными кружевами. А эта красавица была живая. Не такая, как эти твари. Да и если бы она была вампиром, она не стала бы меня спасать. Она убила бы меня, высосав мою кровь.
Впрочем, какая разница? Я больше не смогу бороться против них. Мои друзья мертвы. Я совсем один… эти твари убили их всех. Они - само зло! Как могла бы одна из них мне помочь? Нет, такого не бывает. Я видел, что эти твари делают с людьми. Им нет и не может быть оправдания. Их всех ждет преисподняя, всех без исключения. И их нужно убивать, истреблять, чтобы они не могли творить зло. Это мерзкие твари, и проявлять к ним милосердие - это уже грех. Нельзя такого допускать.
И если она была бы одной из них, я не стал бы о ней думать, разве не так? Тварь не может быть привлекательной. Только жалкой или пугающей. А та женщина была просто красивой.
Но почему не могу ее забыть? Весь день хожу, как во сне. Вот бы узнать ее имя! Может, она тоже охотница на вампиров? Вот было бы здорово! Может, у нее есть такие же друзья. Что, если, помимо Золотой Церкви, есть и другая организация? Мы собрались бы вместе, и отомстили за то, что натворили эти твари. Может быть, она даже видела Влада Дракулу…
Нет, что-то я размечтался. Я даже не знаю, кто она! И, если честно, я совсем растерялся. Что мне делать дальше? Как вообще жить после того, что произошло? Сегодня уже показали жуткий сюжет в новостях, где рассказывалось о страшной резне в церкви. Но это была не резня! Это было хуже, намного хуже…
О черт, я сойду с ума, если оставлю все, как есть. Я не могу ничего делать. Все просто валится у меня из рук. Я даже есть не могу. Я не могу делать ничего, только думать о той женщине. Уже садится солнце… Может быть, то, что я задумал, не так уже и глупо? А если нет, то найдется ли мне оправдание?

16 октября
Ванесса
Сегодня я совершила еще одну глупость. Едва я проснулась в своем роскошном резном гробу, как сразу же поняла, что я должна сделать.
Я вернулась в здание церкви.
Там все было опечатано, полиция уже нашла обескровленные трупы, но мне ничего не стоило проникнуть в здание. Оно было открыто, и полиция его не охраняла.
Но едва я вошла, как почувствовала его запах. И мое сердце заколотилось с бешеной скоростью. Этот мальчишка, жизнь которого я вчера спасла, тоже был здесь!
Я нашла его у алтаря. Он сидел на уцелевшей лавке в полной темноте, слегка разбавленной лунным светом, проникающим в высокие готические окна, и держал в руках что-то. Серебряный кол, крест? Нет. В его руках был белый плюшевый медвежонок с распоротым животом, из которого выглядывала вата. На нем было засохшее пятно крови.
Мои каблуки застучали по полу, и он поднял голову. На его глазах были слезы.
- Элиза… - прошептал он, - они убили Элизу!
Рядом стояла полупустая бутылка из-под виски. Он пьян! Вот откуда в его глазах это бессмысленное выражение.
- Она была твоей девушкой? - спросила я мягко. - Ты ее любил?
- Ее все любили, - ответил он, снова потянувшись к бутылке. Но я, воспользовавшись своей сверхъестественной силой, мысленно приказала ей разбиться. Бутылка разлетелась на мелкие кусочки, едва не поранив парня. Оставшееся виски расплескалось по лавке.
- Нет, - сказала я, - ты и так пьян.
Он заворожено смотрел на осколки стекла, а потом перевел взгляд на меня.
- Кто ты? - спросил он. - Ты колдунья? Ведьма? Э-э-э… чернокнижница?
Это вызвало у меня улыбку.
- Не только. Ты меня помнишь?
В его опьяневших глазах появилось мечтательное выражение.
- Ты вчера меня спасла… я помню. Ты была в этом же кожаном плаще.
- Что еще ты помнишь?
- Ничего, - он откинулся на спинку лавки и наполовину опустил веки, - я помню только тебя. Кто ты? Это ты заставила меня думать о тебе весь день? Почему я не мог ничего делать, только думать о тебе? Что это за магия?
Его слова показались мне забавными.
- Почему я должна использовать магию, малыш? Я что, недостаточно красива, чтобы очаровывать одним своим обаянием?
- Ты красива, - ответил он совершенно пьяным голосом, не обратив внимания на мою насмешку, - ты как богиня. Ты же богиня?
Я улыбнулась и присела рядом с ним.
- Я тебе нравлюсь? Я не богиня.
- Кто же ты?
Я снова улыбнулась, но так, чтобы мои клыки были видны. Протянув руку, я провела ладонью по его гладкой щеке.
- А ты еще не догадался?
- Что будет, если я влюблюсь в тебя? - спросил он, наблюдая за мной из-под полуопущенных век.
Ты станешь одним из моих бесконечных поклонников, жертв, чью кровь я пью на протяжении нескольких ночей, моим любовников, которого я убью через несколько месяцев, а если повезет - лет. Это было тем, что являлось для меня правдой до этого момента. Я вспомнила всех, кого любила - любовью вампира, хищника, беспощадного убийцы. Даже Владу мне нравилось причинять боль. Зубами, когтями, ножом, цепями… Но это был Влад, и с ним по-другому нельзя было. Он сам меня к этому приучил.
- Ты будешь полным идиотом, малыш, - ответила я.
- Разве я не идиот, что пришел сюда?
Я снова улыбнулась.
- Ты не глупее меня. Я ведь тоже здесь.
- Ты меня убьешь?
У меня в горле встал комок. Я убрала руку, которая теперь лежала на его груди. Возле сердца.
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты как смерть… такая же неотразимая. В тебе есть что-то опасное. В том, как ты смотришь, как двигаешься. Если ты не богиня, то, должно быть, смерть.
- Почему так категорично? Между этими двумя определениями есть еще одно.
- Вампир?
Я не ответила.
- Ты не похожа на мерзкую, злобную тварь. Ты красивее. У тебя живой голос. Я слышал вчера, как воют эти твари. Ты утонченней, человечней. Я не могу представить, что ты такая же, как они - грязная, кровожадная, жестокая. Ты другая.
- Ты уже убивал вампиров? - слова давались мне с трудом. Комок в горле стал еще больше. Но я не хотела, чтобы он еще говорил обо мне, о том, какая я нежная и чистая.
- Еще нет. Алек мне этого не позволял. Говорил, что я слишком молод. Хотя ему тоже было всего двадцать семь. Но у него уже был опыт. А это такое опасное дело.
- Почему же ты за него взялся? - удивилась я. - Тебе нравится убивать? Ты хотел чувствовать себя сильным? Неуязвимым? Победителем темных сил?
Он покачал головой.
- Вампиры убили мою семью, когда я был еще ребенком. Я поклялся отомстить. И пришел к воротам Золотой Церкви. Ее члены меня приняли, вырастили, и я стал одним из них. Да и потом, в этом же нет ничего плохого - хотеть уничтожать зло.
- Может быть, сначала нужно попытаться понять это зло?
- Зачем? Зло развращает, и если принять его, то оно затянет тебя в свои глубины.
- Ступив на темную тропу, уже никогда не вернешься к свету, - тихо проговорила я.
- Ты тоже слышала эту поговорку? - на мгновение он открыл глаза и посмотрел на меня.
- А знаешь, почему? - продолжала я. - Свет забирает те преимущества, которые дарит тьма. Ту невероятную красоту, которая возможно только для тех, кто скрывается в тени.
- Это плохая, неправильная красота, - ответил он, снова закрыв глаза.
Такие черно-белые, такие наивные рассуждения. Неужели я тоже была такой когда-то?
- Красота не поддается делению на добро и зло, - ответила я, - она или есть, или нет. Ее или много, или мало. И все.
- Я слышал, Влад Дракула красив. И это позволяет ему соблазнять невинных девушек и превращать их в своих рабынь. В его случае красота - это зло.
- Нет, - ответила я, погладив его волосы, - просто тень подарила ему неотразимость. Это именно то, о чем я говорила. Если бы он мог снова стать человеком, он бы не был таким красивым.
- Но он бы… он… - парень отчаянно напрягал свои пьяные мозги, но, очевидно, он выпил слишком много, чтобы выдать достойный ответ, - я запутался, - вместо этого пожалился он.
- Что ты собираешься делать дальше? - спросила я, желая сменить тему.
- Не знаю. Я совсем ничего не знаю. Как я теперь смогу отомстить? Наверное, мне нужно достать побольше серебряных колов и действовать в одиночку.
- Милый, тебя убьют в первую же ночь. Ты слишком бесхитростен.
- Может, это даже к лучшему. Я хотя бы попытаюсь отомстить. А умру я с чистой совестью. Что еще мне остается?
- Малыш, ты понимаешь, о чем ты говоришь? Ты хочешь умереть от клыков вампиров? Ты правда этого хочешь? Ты же не представляешь себе, что это такое.
- Мне все равно. Мне больше ничего не остается.
Я вдруг отчетливо ощутила его отчаяние. Бедный мальчик, потерявшийся малыш…
- Как тебя зовут? - спросила я.
- Марк, - ответил он.
- А меня Ванесса. Я заберу тебя к себе, Марк.
- Куда?
Во тьму, куда ты так боялся попасть. В пропасть, на дне которой я нахожусь уже второй век.
- В мой особняк. Я найду тебе работу, обеспечу всем, что ты захочешь, ты сможешь прожить достойную жизнь. Только ты должен пообещать мне одну вещь.
- Какую? - сонно спросил он.
- Ты навсегда должен оставить попытки охотиться за вампирами. Они намного могущественней, чем ты думаешь. Я не защищаю их, малыш, я просто забочусь о тебе. Ты не понимаешь тех сил, против которых решил пойти. Я не говорю, что у тебя нет прав мстить за свою семью. Но ты в сотни раз слабее любого из вампиров. У тебя нет никаких шансов убить хотя бы одного из нас.
Я намеренно сказала «одного из нас». Он должен понимать, кто я.
- Ты можешь мне это пообещать? Со своей стороны я гарантирую тебе полную безопасность. В моих стенах тебе ничего не грозит. Ты обещаешь?
В ответ мне раздался пьяный храп. Я только тяжело вздохнула. Подняв на руки своего бедного малыша, я понесла его к выходу.

@темы: Рассказ, Творчество

---

Isolda

[5.54]

Серое небо слезами капает, тает-тает облако изо льда. Изольда, не плачь, я бы сам заплакал, если бы знал, что так будет всегда. Волынки и флейты так меня радуют, что сердце на ленты опять изрезали. Какие ещё вы прячете клады за парусами и волнорезами? Я забросал бы тебя подарками, но как-то вот вышло, что мы не ровня. И очень жаль, что под вашими арками красиво смотрится лишь терновник. Но если небо выцветит перламутром, я помечтаю: а вдруг ты ждёшь? Изольда, я знаю, что этим утром в Ирландии тоже дождь.

@темы: Стихи

---

Два стихотворения. Второе

[demodok]

* * *
Весёлый поэт напевал свои песенки Богу,
не зная и даже не думая, слышит ли Бог.
Но вот заиграли горнисты не вальс, а тревогу,
и умер поэт на одной из недолгих дорог.

Он шёл, бесшабашно лелея надежду на то, что
рука игрока дотолкает его до ферзя.
Он умер... Об этом рассказывать больно и тошно.
Мы — пешки, и нам уклоняться от боя нельзя.

Мы — белые пешки. Враги отличаются цветом,
и так ли уж важно, что дружит игрок с игроком?
Вот Господу Богу однажды приспичило стать человеком,
и Господа Бога распяли такие же люди, как Он.

Он пел — не допел, Он хрипел: «Пронеси эту чашу!..» —
Он честно хотел игроково отдать игроку,
Он часто ломал и мораль, и стратегию нашу,
в ответ на удар подставляя другую щеку.

Весёлая пешка убита отчизной и веком
и высшего смысла уже не взыскует в судьбе...
О Господи, Боже мой, не становись человеком!
Давай доиграем: Ты мною, а я — на трубе.

@темы: Стихи

---

два стихотворения. Первое

[demodok]

* * *
Ты не злоумышлял, малыш
со старыми глазами.
Твои враги шагают с крыш,
но — сами! Сами. Сами...
Невесты сами едут в глушь
и делают аборты.
Тебе доверившихся душ
полно в Кругу Четвёртом.
Ты не шагал по трупам, нет!
Ты не ломал хребты.
И кто — поэт, кто — не поэт,
провозглашал не ты.
Ты безупречен. Ты святой.
А виноват весь город.
Но те, кто спорили с тобой,
переставали спорить,
а тот, кому под хвост шлея,
сам выбрал жребий свой.

...Мой друг шагает с крыши...

Я
не удержал его.

@темы: Стихи

---

Для кота Кузьмы про кота Кузьму

[demodok]

вот что видим мы у себя в уму: чтобы кот Кузьма прибавлял ума и не дул в дуду, а имел в виду, чтобы стал усач на мышей кусач, а не падок на жирный кус блина, не ходил бы с...ть под мою кровать, а ловил бы фарт, потому что март, и радел о том, чтобы стать котом, а не быть скотом.

Ты, Кузьма, лишь с виду кот
(глазом-то не брызгай!),
генетический код
у тебя с опиской.

Кузя – острый коготок,
белая манишка,
почему тебя, коток,
не боится мышка?

Ты, наверное, забыл
(слезь, колен не пачкай!),
что родиться должен был
комнатной собачкой?

Все вокруг удивлены:
разве так бывает? –
Кузя кушает блины,
мышка отбирает!

Это ж только пуделя
(брысь, в пыли не ползай!) –
для забавы, а не для
чистоты и пользы.

Все хохочут: “Анекдот!” –
и уже не злятся:
мыши водят хоровод,
Кузя лижет... лапу!

@темы: Стихи

---

Новизна

[Мастер-]

Как желатин мозгов желтизна.
Неловкий шаг с моста в воду.
Всё же какая-то новизна
в эту вселенскую непогоду.
Погружаясь, поглубже вдохнуть,
загоняя воду в лёгкие.
И в глубине умереть-уснуть.
Движенья совершая неловкие.
Медленно парить до дна,
позабывая невзгоды.
Всё же какая-то новизна
среди непогоды.

@темы: Стихи

---

* * *

[demodok]

Был поэту глас, престрашен,
из авторитетных сфер:
«Все мы лошади, все пашем --
и Пегас, и Холстомер».

Не вздыхай, моя лошадка,
всем, как видишь, нелегко.
А давай-ка вспашем грядку
глубоко-преглубоко.

Вот роскошная полянка,
вот скамеечки растут.
Мой плужок, твоя делянка,
двадцать краденых минут...

Станет небо густо-синим,
и утихнут воробьи.
Под ладонями моими
вздрогнут крылышки твои.

В городской прозрачной роще,
подустав друг дружку греть,
мы на жизнь посмотрим проще,
чем обязаны смотреть.

Тополя ещё не голы,
вечер ясен, благодать!
И рифмуются глаголы:
«быть — любить»,
«##ать — летать».

@темы: Стихи