отрывок.

[Mynx]

Судья кинул взляд на массивные золотые часы, что глухо тикали у него на запястье.
Стрелка показывала три пополудни.
- Опаздывает, - раздраженно кинул он в пустоту зала.
- Уже три часа как, - спокойно ответил черт в темно-синей мантии, расшитой блестками.
В зале суда пахло ленью, канцелярией и рутиной - все были при деле.
Присяжные заседатели мерно шлепали картами, разыгрывая уже который кон подкидного дурака.
Черти жульничали.
Ангелы проигрывали.
Черт - обвинитель со скучающим видом обрывал с мантии блестки.
Старый ангел, сидевший на стороне защиты, свистяще посапывал, напоминая резиновые игрушки для детей.
- Может завтра его примем? - отвлекся от игры один из присяжных.
- Но сегодня сороковой день! Не знаю, о чем думает этот... мертвый! - возмущенно подпрыгнул на стуле судья и поправил рукой нимб, сбившийся на бок.
- Ладно, подождем еще.
Судья снова кинул взгляд на часы.
Три двадцать.
Без пятнадцати четыре за Большими воротами послышался шум.
- Ууу... суки! Забрались! С моей-то отдышкой! Черт... Невозможно. Ууф... перевести дыхание... так значит. Я неисправимый грешник, атеист, пью... курю. В ад меня. Черт.
Бормотание медленно приближалось, чередуясь иногда со звуками падения, глухим матом сквозь зубы и кашлем.
Наконец все затихло, кто-то прочистил горло, тихо выдохнул " Ну, с Богом!" и высокие ворота с жутким скрипом отворились.
- Кхм. Смазать бы, - поморщившись, пробормотал судья. - Запишите в протокол, что б не забыть.

@темы: Рассказ, Я

---

хм. свеженькое

[Пузик]

она собирается плакать, а он – вещи.
ей снятся вещие сны, а ему – небо.
назавтра, шагая к трапу он еще не бо-
ится полета. он спит в самолете. во сне
он возвращается в детство. встречает смерть
на высоте скольких-то тысяч метров.
она просыпается от сквозняка – ветром
(как будто на праздничном торте) задуло свечи
поставленные за здравие и упокой.

@темы: Стихи

---

Чердак храма

[demodok]

Таверна «Под золотой аркой» располагалась на восточной окраине Хальма, там, где дорога с юга разделялась на две. Одна — пыльная, широкая, укатанная и утоптанная — свернув налево, вламывалась в город и постепенно растворялась в путанице улочек. Другая — узкая и каменистая, на которой не разъехаться было двум всадникам и даже двум пешеходам разойтись трудно — карабкалась выше и очень скоро упиралась в ворота храмового комплекса, вделанные в монолитную скалу, широко распахнутые днём и крепко запираемые на ночь.

Поздним вечером в начале северного полугодия (такие вечера особенно темны в южных предгорьях), рыжебородый человек в пёстрых богатых лохмотьях и с кривой абордажной саблей на поясе осадил взмыленного мохнонога напротив таверны. Бросив половину золотой дуги подбежавшему слуге, он спешился и проследовал внутрь. Переступая через тела храпящих вповалку паломников и протискиваясь между столами, за которыми пили, ели, ругались, божились и горланили песни пьяные караванщики, приезжий добрался до стойки, бросил ещё одно полукольцо хозяину, в два глотка осушил поданный кувшин охлаждённого хвойного нектара, настоянного на корнях пьяного мха, и потребовал горячий ужин и отдельную комнату на ночь.

Утром из его комнаты вышел совсем другой господин — не рыжий, а седой, как лунь, без каких-либо признаков бороды, одетый скромно и прилично. И, что характерно — безоружный. Во всяком случае, ни вчерашней пиратской сабли, диковинной в этих местах, ни даже короткого гражданского меча не было видно под распахнутым серым плащом, да и в кармане камзола — голубого, с жёлтой спирально-узорчатой окантовкой по воротнику и манжетам — серьёзную железяку не спрячешь. Довершали наряд господина чистые белые панталоны и жёлтые круглоносые башмаки, подбитые толстой зеленоватой чешуёй морского рогоноса. Башмаки были, пожалуй, единственным, что осталось в нём от вчерашнего разбойника, — если не считать приметного красноватого шрама от левого виска до уголка губ. Этот шрам придавал его сухощавому суровому лицу выражение не то брезгливости, не то неизбывного скепсиса.

Незнакомец раскланялся с хозяином, передал ему — на этот раз из рук в руки — неразломанную золотую спираль из полудюжины витков, сказав что комнату он оставляет за собой ещё по крайней мере на декаду, и тем же манером, протискиваясь и перешагивая, выбрался из таверны. Хозяин молча проводил его глазами. Человеку с такими деньгами, да ещё и вдвое заплатившему вперёд, лишних вопросов не задают.

Слуга, поспешивший следом, бросился было к стойлам, но незнакомец жестом остановил его, добавил ко вчерашней солнечной полудуге два лунных колечка и попросил как следует присмотреть за мохноногом в его отсутствие. И стало окончательно ясно, почему он оставил в комнате свой клинок: в Святилище Жизненосной Аркады пускают только пеших и безоружных.

* * *

Главный коридор святилища казался бесконечным - хотя, разумеется, был не длиннее, чем само святилище, целиком вырубленное в скале. Закруглённые стены коридора, плавно переходившие в сводчатый потолок, были облицованы мутным голубым камнем и через равные промежутки прочерчены косыми золочёными дугами арок. Золотые полукружья перекрещивались над головой и отражались под ногами, в отполированном до зеркального блеска чёрном мраморе пола, создавая впечатление двух непрерывных спиралей, закрученных навстречу друг другу. Пол коридора казался прозрачной и зыбкой полоской тверди, зажатой внутри золотых витков, и по этой полоске было страшно ступать. Она была эфемерна, случайна, почти невероятна, как человеческая жизнь. Она словно возникала из ничего и беспричинно, посреди безграничной голубизны Вселенной, и могла исчезнуть, раствориться в ней в любой из наступающих моментов. Всё, чем живёт человек: высокие цели и низкие вожделения, подвиги и предательства, любовь и ненависть, гордость и стыд, память предков и беспокойство о потомках, редкие озарения духа и повседневный изнуряющий труд, — всё это могло существовать только сейчас и здесь, на узкой полоске тверди внутри двух Спиралей. Только сейчас и здесь жизнь человека обретала смысл — да и то неуловимый и сомнительный. И ни одна из дорог, прямых ли, окольных ли, никогда и никого не выведет за пределы бренной полоски — прозрачной, призрачной, почти не существующей. Даже самый долгий путь начинается с первого шага и заканчивается последним. Конечный путь из бесконечности в бесконечность, из небытия в небытиё...

Коридор соединял два храмовых зала святилища: Южный, открытый для всех, и Северный, доступный лишь посвящённым.

Южный был светел, просторен и радостен. Сюда приходили себя показать и людей посмотреть, похвастаться богатством и посетовать на бедность, развеять сомнения и обрести покой. Здесь возносили молитвы Жизненосной Аркаде, каялись в невольных и вольных грехах и вносили в храмовую казну посильные пожертвования во искупление оных. Золотая Полдневная Арка, с востока на запад пересекавшая светлый свод Южного зала, слепила отражениями многочисленных ярких светильников и вселяла уверенность в завтрашнем дне.

Мало кто из прихожан заглядывал в сумрачный полукруглый зев главного коридора — заглянув же, отшатывался и старался поскорее забыть тревожные мысли о бренности всего сущего. Немногие из заглянувших отшатывались не сразу, а кое-кто даже делал два-три осторожных шага по зеркальному черному мрамору, казавшемуся призрачным и зыбким, — но, оценив предстоящий путь неведомо куда как непосильный или бесполезный, спешил вернуться на шершавые прочные плиты Южного зала. И лишь немногие из немногих доходили до конца бесконечного главного коридора, дабы постучаться — кто требовательно, кто робко — в массивную бронзовую дверь Северного зала.

Иногда эта дверь открывалась, и достучавшийся становился ещё одним Посвящённым.

Много нелепых и мрачных слухов возникало о том, что происходит с Посвященными в Северном зале. Невежественные люди шептали о залитых кровью алтарях, об испытании огнём, водой и железом, о добровольной и даже собственноручной кастрации как обязательном условии Посвящения, о гадании на внутренностях ещё живых высокородных пленников.

Люди пообразованней рассуждали о регулярных самосожжениях Верховного Жреца, познавшего Последнюю Истину, невыносимую для человеческой души, и возносили хвалу Жизненосной Аркаде — за то, что сами, в своё время, так и не дошли до бронзовой двери в конце бесконечного коридора, а если дошли, то не достучались.

Были и такие — не то чтобы совсем невежды, но и не вполне образованные, зато обладавшие практическим складом ума, — которых ни шепотки, ни рассуждения сами по себе не занимали. Эти, досадливо отмахиваясь от недостоверных фактов и досужих домыслов, сразу переходили к выводам, продиктованным соображениями о всеобщей пользе, справедливости и прочих маловразумительных вещах. Чаще всего они предлагали перенести бронзовую дверь из конца главного коридора в начало и наглухо запереть, а ещё лучше — замуровать. Дабы никому не повадно и никому не обидно...

* * *

Седой человек в сером плаще и голубом камзоле неспешно обошёл весь Южный зал. Соблюдая приличия, он ненадолго останавливался возле каждой группки паломников, присоединяя к их молитве свою. Потом, найдя свободный пятачок подальше от стен и колонн, постоял в одиночестве и у всех на виду, подняв руки над головой и устремив взгляд на Полдневную Арку. На три секунды преклонил колени перед будкой исповедника, чтобы сказать ему — не шёпотом, а в полный голос, не таясь:

— Грешен. Убивал. Много.

— Больше не делай так, — слегка опешив, посоветовал жрец.

— Постараюсь, — пообещал незнакомец, поднимаясь и аккуратно отряхивая колени. И скорым шагом направился прямиком в полукруглое устье главного коридора.

По чёрно-призрачной тверди сквозь голубой туман бесконечности седовласый пират прошёл, не оглядываясь, как по родной палубе с юта на бак. И в бронзовую дверь стучать не стал — ни требовательно, ни робко, а просто повернул блестящее кольцо, висевшее в клюве бронзового рогоноса, и дёрнул на себя, потом снова повернул, уже в другую сторону, и вдавил. И дверь перед ним открылась.

---

Фэнтезийная зарисовка

[rony-robber]

***
- Мне он не нравится, - девочка пошурудила ложкой в овсянке и насупилась, шмыгнув курносым носом.
- Ешь, пожалуйста, - сухощавый юноша лет двадцати, аккуратно поправил белую крахмальную салфетку, защищающую курточку от брызг каши, и пододвинул к девочке кружку с узваром, - Нам нужно ехать. Поешь, пожалуйста.
- Поль, мне он не нравится!
«Плюмс» - сказала каша, шлёпнувшись из ложки прямо на чисто выскобленную столешницу. Юноша с выражением вселенского спокойствия на бледном скуластом лице, спокойно стёр салфеткой овсяную кляксу и строго посмотрел на подопечную:
- Всё, Магрет, пошалила и будет. Доедай кашу и собирайся. Все уже час ждут, когда твоя светлость изволит позавтракать.

...

Кудрявая черноволосая девочка скуксилась, вцепившись ручонками в край стола, и уставилась в дальний угол обеденного зала, где сидел молодой парень.
В этот ранний час было довольно пустынно – часть постояльцев ещё спала, часть уже покинула постоялый двор. Именно затем, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания, Поль, наставник юной графини, и принял решение двинуться в путь в такую рань. Статус статусом, но открыто путешествовать по этой глуши с внучкой министра обороны, он считал несколько опрометчивым. Естественно, что никто не рискнёт перейти дорогу небольшому кортежу, но вот нарваться на шипение вслед – «Демонёнок!» – это пожалуйста.
Особенно учитывая то, что Магрет ненавидела головные уборы и постоянно норовила стащить с головы чепец, являя миру крошечные изящные рожки, поблёскивающие среди густых кудрей. Дикий народ-с, что с него взять…
Сейчас же юная графиня отказывалась от завтрака и затягивала выезд только потому, что ей, видите ли, не понравился какой-то мальчишка-оборванец, забившийся в дальний угол и жующий сыр с хлебом.
Пацан как пацан – худой, жилистый, мрачноватый. Сидит себе молча и жуёт снедь, запивая сидром. По сторонам почти не смотрит. Почему, интересно, на него Магрет взъелась?
- Доедай.
- Не буду, - буркнула девочка и неловко сползла с лавки на пол, - Пошли отсюда.
Поль вздохнул и положил на салфетку пару глухо звякнувших монет. Правильно говорила его мать, когда он нанимался на эту работу, – чтобы воспитывать ребёнка демона, нужно иметь терпение ангела. Но за это, по крайней мере, очень прилично платят.
Гвардеец сопровождения распахнул дверь и подал руку Магрет, чтобы помочь той спуститься с крыльца. Она гордо вздёрнула подбородок и шагнула за порог:
- Всё равно он мне не нравится!
Поль пожал плечами и, мимолётно обернувшись, вздрогнул. Из тёмного угла за ним пытливо наблюдали чёрные как антрацит глаза – блестящие, непроницаемые и равнодушные.
«Да нет, не может быть», - одёрнул он сам себя и поспешил сойти по ступеням, - «Откуда демоны в такой глуши?»

@темы: Рассказ

---

Предлагаю дуэль любому, кто откликнется

[demodok]

Тип стихотворения: хокку.
Тема: кому нужна серьезность?

Первый выстрел:

Вор не смеется,
обшаривая карман.
Он работает.

@темы: Дуэль

---

Несерьезное-несерьезное

[Сфинкс *тапочка* Египетский]

«Выходной»

Мне нравится промозглой ночью (тихой),
Пойти взглянуть на полную луну.
С двенадцатым ударом вихрем диким
Сбежать по лестнице в сплошную темноту.

Веселым свистом разгоняя леших,
Вгоняя в гроб протухших упырей;
Идти по кладбищу, что насмерть мхом заросший,
Марш похоронный петь, чтоб было веселей!

Есть пауков, когда в желудке пусто,
Хмырей чуть-чуть за уши потаскать;
Долбить по склепам если станет грустно,
По косточкам скелеты разбирать.

Топить русалок, чтоб не ржали глупо,
Пугать осиной бледных вампирюк.
Побегать с вилкой за орущим трупом,
Измучить привиденье если скучно вдруг.

Вконец уставши - спать, зевнув, свалиться,
Едва дойдя до своего жилья...
А утром в первый класс поторопиться,
Чтоб рассказать, как развлекался я.

---

[grifis]

Творец и поклонник

Магия в воздухе запаха кофе,
Белый фарфор в грязи серебра,
Мягкий диван, как японское тофу,
Таинство мысли…движений игра…

Греческий профиль застыл в полутени,
В свете зеленом идея горит..
Сладко смотреть, как работает гений,
Взглядом ласкать его царственный лик.

Комната дышит лучами заката,
Воздух вибрирует звуками лир,
Фразы – в потоки, слова – в водопады
Мой на бумаге слагает кумир.

Как я хочу его гладить ладони,
Телом вкушая амброзию чувств,
Но я стою – молчалив и не понят,
Он же на службе великих искусств!

Ловкие руки дрожат под подносом,
Кофе трепещет, страсть давит в виски,
Стерто сознанье извечным вопросом,
Несказанным вслух – горло сжато в тиски

С блеском в глазах и с нежнейшим напитком,
С дрожью в ногах я к нему подхожу,
Как божеству, драгоценнейший слиток
Чашу заветную преподношу.

И отвлекается он от творений,
Взглядом опасным мне в сердце проник…
В этот момент на святые колени
Кофе горячий обрушился вмиг.

И разлетаются вопли страданий,
(Как простой смертный он может кричать!)
Нет больше пошлым душевным терзаньям!
Страсти накал больше не удержать!

Эрос услышал сердечные муки,
И ниспослал долгожданный презент,
И уже с телом сближаются руки…
Не упускать же удобный момент!

Он обездвижен, он беззащитен,
Поле для действий готово и ждет…
И превращаю святую обитель
В телодвижений запретных полет…

Буйству фантазий моих нет предела…
И только теперь начал я понимать,
Что подо мною обычное тело,
Как же я мог его обожествлять?

Таинство слов и алтарь откровений,
Все это вымысел, просто мираж,
И никакой он, я понял, не гений,
Просто обычный богемный алкаш.

Ты извини уж, старушка Евтерпа,
От вожделенья вся сущность горит,
Я господин, ну а он моя жертва
И никуда от меня не сбежит.

@темы: юмор, гомо, Стихи, Творчество

---

Душевный покой

[consolo]

Уважаемый demodok предложил флэшмоб имени "чёрного человека", имеющегося в наличии у каждого, если поискать. В тексте ниже, наверное, правила флэшмоба несколько нарушаю. Голое самолюбование самокритика оказалась задавлена художественным вымыслом. Насколько он оказался занудным-решить не могу. В любом случае, во всем виноват... флэшмоб.


На занятия йогой в шесть вечера Валя пошла после того, как купила необходимые для напрессовки фурнитуры принадлежности в магазине мерного лоскута. Посещение фитнес-центра стало возможным потому, что заказчица позвонила и перенесла примерку на следующий день. В кармане сумки сорокалетняя Валя носила блокнотик с расписанием занятий, кодами домофонов, списком покупок, телефонами заказчиков и заданиями. Она не любила тратить время попусту и в дни, когда проходили подходящие занятия, брала с собой одежду для клубных тренировок.
Переодевшись, Валя обнаружила, что предыдущий урок в зале аэробики затянулся. Придется подождать. Пока не пришел тренер, мысли Вали вертелись то возле необходимости регулировки оборудования для шитья, то вокруг списка школьных принадлежностей для дочери и родительского собрания, то, следуя за направлением взгляда, устремлялись на парковку под окном. Тогда Вале казалось, что небольшая кузовная окраска не повредила бы автомобилю администратора, который стоял на парковке ежедневно до позднего вечера.
Взгляд женщины скользнул и по плакату, убеждающему в пользе упражнений по индийской системе. Их рекомендовал тренер; растяжка и балансирование должны были пойти на пользу Вале, ведущей сидячий образ жизни. Совсем недавно, посетив с десяток уроков начального уровня, она начала замечать: утверждение о том, что йога дарит душевное равновесие и приносит покой во внутренний мир, скорее всего, верно.
Через пять минут, поглядывая в зеркало, чтобы выяснить, открыт ли шкаф с инвентарем для занятий, Валя вошла в зал и поспешила занять место поудобнее. На ходу она прихватила коврик, «кирпич», эластичный бинт— всё то, что может понадобиться для повторения упражнений следом за инструктором. Примерно в середине занятий Валя обнаружила, что в спешке забыла второй «кирпич», без которого будет не на что опереться при перемене положения. Посетительницы занятий (а это были в основном женщины) по указанию тренера поспешили разобрать оставшиеся «кирпичи», но Валя опоздала к шкафу, пока шла от своего «удобного» места. Во всем всегда полагавшаяся только на себя, она со стыдом взяла поролоновый кубик, любезно предложенный инструктором. Было что-то оскорбительное в том, что ей, по мнению ведущего, не обойтись без одолжения. И ещё её, конечно, расстроила собственная нерасторопность.
О душевном покое со второй половины занятий нечего было и думать. Валя мысленно обращалась к тому, как, словно назло, люди отказываются понимать её или хотя бы следовать советам. Невозможно было оставить домашних без присмотра: это было одной из веских причин выбора работы на дому. Ребёнок был не в состоянии сконцентрироваться на выполнении уроков, особенно сейчас, в начале учебного года. Муж проводил свободное время абсолютно безответственно и совершенно не заботился о завтрашнем дне. Можно оставить ему список дел, список покупок и быть уверенной, что он не воспользуется ни тем, ни другим, даже если отправится в магазин или посвятит себя домашним хлопотам.
Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний о неудаче с «кирпичом», от тревог по поводу качества приобретённой час назад фурнитуры и прочих предстоящих или мнимых неурядиц, Валя вызывала в памяти содержимое домашней аптечки, в которую заглядывала в начале недели. Она отметила, что бактерицидный пластырь, почти не поддающийся приклеиванию на сухую кожу, закончился. Пора купить новый. Зеленку, приобретенную впопыхах, требовалось заменить раствором йода; он не оставляет пятен. Стараясь достать кончиками пальцев до стоп, она пожалела, что рядом нет блокнота, чтобы записать намечающийся список покупок для похода в аптеку. Незаметно для себя Валя выполняла упражнения, а время занятия подходило к концу.
После финальных вдоха и выдоха переоделась, аккуратно отложила в отдельный пакет вещи, которые следует дома тут же отправить в стиральную машину. Затем, заглянув в ящик в последний раз, чтобы точно ничего не забыть, Валя забрала сумки и отправилась домой.
В дороге она позволила себе ни о чем не думать: плотный поток автомобилей и непредсказуемое поведение любителей за рулем не позволяли женщине сосредоточиться на привычных предметах.
Дома никого не было. Возможно, муж всё-таки решил взять дочь на прогулку. Может, он был настолько сообразителен, что сделал это тогда, когда девочка устала от учебников. Валя отметила, что она надеется на лучшее и заранее пожалела себя, подумав, что, скорее всего, дела обстоят не так радужно.
— Чего тебе?— машинально спросила женщина у кошки, которая вышла в коридор, чтобы привычно приветствовать любого, кто откроет дверь ключом.
Валя никогда не ладила с животным, не была «любимым человеком». Лоток и миска— вот этим я и займусь, подумала женщина. Сейчас же отвернувшись от кошки, устроив сумки на полу, Валя сбросила туфли и направилась в кухню— взять список продовольствия с дверцы холодильника. Муж, конечно, оставил его там вместо того, чтобы купить продукты самостоятельно. «Мама купит все по списку сама»,-сказал бы он дочери, собирая её на прогулку. Конечно, уйти гулять с пустыми руками и вернуться без ничего-это в его…
Что-то коснулось босой ноги. Валя обернулась и вместо разглядывания плоской мордочки подумала: кошачий лоток и воды в миску. Конечно, пройдя мимо кошачьего уголка в туалете, она не взглянула и на миски в углу кухни. Тем более странными казались Вале эти внезапно явившиеся мысли. Постояв несколько секунд и рассмотрев поверхность холодного белого пластика шкафа, женщина улыбнулась. Обернувшись, она без удивления увидела пустую ёмкость для кошачьего питья. Заглянув в туалет, она взялась за совок. Её наполнило чувство уверенности. В комнате вместо непонятно отчего увядающего нецветущего «декабриста», чахлого растеньица, которое старалась не замечать, Валя увидела необходимость подкормки. Пересадки и подкормки. Позднее, открыв дверь домочадцам, она, словно впервые, смотрела на лицо мужа. Не тратя времени на слова, она увидела вместо слишком привычных и поэтому неразличимых черт зреющую необходимость остаться вечером наедине. Переведя взгляд на дочь, Валя про себя согласилась сегодня отступить от привычки заглядывать в школьный дневник.

@темы: Рассказ

---

Black&White

[5.54]

- Что это, снова маска?
- Это от краски.
Ласково так.
Кости давно уже на пол брошены...
- А может,
Поговорим о хорошем?
- О музыке?
- Сложно.
Очередной разговор ни о чём.
- Можно,
ты будешь моим ключом?
- А музыка где же?
- Скрипичным.
Нежно
Туман кирпичные стены лижет.
- Вот как.
- Так будем ближе?
- На сколько нот?
- На один аккорд.
Ах, детка.
Один аккорд - это ровно клетка.
От края до края поля.
- Так будешь пешкой?
- Роли
неправильно розданы.
На подоконнике вянут розы.
- Всё честно.
И если судить здраво,
Тебе тут не место.
- Забавно.
До дрожи.
- Мне тоже так кажется.
Улыбка. А хочется - плюнуть в рожу.
- Нравится готика?
Как будто я сам не знаю.
- Очень. Арки, портики,
колонны, шпили.
- Портики были в Риме.
- Ну да. Тебе плюс.
Арки твои прогнили.
- Боишься?
- Боюсь?
Какой наивный, чёрт.
Фигуры наперечёт.
- Хочешь, подвинусь?
- Хочу.
Минус!
Я гораздо, гораздо лучше.
Ты стрела. А я - лучник.
И, если задуматься,-
Я лечу.

@темы: Стихи

---

:)

[Лари]

То, что снилось - было ли тайной?
Было, только не от меня.
Воздух, вздох, перезвон хрустальный,
Блик живого, как мысль, огня.

Снились тонкие бледные руки,
Запах кофе и хрупкость ключиц,
И предчувствие скорой разлуки,
И дрожанье моих ресниц.

Серо-синий вечер осенний,
Тусклый дождь целует в плечо.
Бесконечная нить невезенья -
Это сон, это жизнь ни о чем.

@темы: Стихи

---

[grifis]

Нерассуждения о неосмыслении (текст песни)

Вне исправления жизнь-измерение
Вечных условностей, будней скольжения.
Сны в респираторах, - как просветление,
Мыслей безнравственность, - как преступление.

Вся эйфория есть истерия,
Вся истерия есть эйфория

Вне обсуждения мысль о забвении.
Дарит надежду на неоткровения
Истина та, что всеобщим презрением
Скрыта за бренностью неразмышления.

Если фальшивка – не значит ошибка,
Если ошибка – не значит фальшивка.

Бесцеремонность – суть проникновения,
Серый пейзажик – пункт назначения,
Меньше минуты до отправления…
Просто не плачут в непробуждении…

Вся эйфория – сна истерия,
Лишь у фальшивок не будет ошибок.

@темы: Мысли вслух, Творчество

---

[мальчик определись, пожалуйста!]

захотелось поделиться

 

Распахните окна настежь - лето
Вдруг ворвется в комнаты теплом,
Чьим-то смехом радостным и где-то
Может даже солнечным дождем.

Распахните души настежь - цветом
Самым ярким их окрашу я.
Вашим персональным буду летом,
Для того ведь и нужны друзья

@темы: Стихи

---

Прикладная некромантия

[Erick-York]

Никто не хочет возродить дуэли?
Хорошо можно потренироваться и вообще...
В общем, я предложил

@темы: Дуэль

---

[grifis]

***
Твоя нечаянная ложь,
Моя фальшивая безгрешность…
Порыв одномоментных слез
Рождает ожиданья вечность.

Ты не узнал секретных слов,
А я плевал на все мотивы.
В распутности чужих штрихов,
В порыве страсти, сиротливо

К стене прижмешься как бы вскользь,
И покаянья – не дождешься,
Ты грезишь, чтоб мы были врозь,
Но так банально остаешься.

В параде однотипных фраз
Твое смущение невинно,
И тело, ждущее проказ,
Я покупаю за мартини.

Пусты бокалы. Тема чувств,
Ряд продолжительных дискуссий-
Все суета, святая грусть –
Чудесный повод для иллюзий.

Не говори, что буйство грез
Не стоит ломаного цента,
На пьедестал тебя вознес -
Цени же красоту момента.

Ты – самый сладкий из грехов,
О, мой одновечерний гений,
Ты – порожденье падших снов,
Ты – апогей всех преступлений.

И предрассветную печаль
Разбавят отзвуки театра:
Меланхоличное - «Прощай!»
Претенциозное – «До завтра!»

@темы: Стихи, Творчество, Отношения

---

[Мастер-]

Мы напишем с тобой житие не святых,
вспоминая жару уходящего лета.
Но не сказано мной, а тобою не спето.
И сентябрь внезапный – ударом под дых.
Как всегда неожиданно грянула осень,
омывая лицо ещё тёплым дождём.
Под одним одеялом мы дождь переждём.
Ну, до завтра. До вечера. Часиков в восемь.

@темы: Стихи

---

Одиночество

[Чудо_]

Знаешь, а я ведь люблю одиночество.
Просто уютно свернуть тишину.
Мне иногда так бессовестно хочется
Выключить мир, чтоб спокойно уснуть.
Думать открыто и незаморочено,
Боль исцелить, что течет через край.
На брудершафт со своим одиночеством
Выпить из чашек заваренный чай.
И отдышавшись во внутренней вотчине,
Кнопку на «Play» - настежь двери открыть.
Знаешь, легко ведь любить одиночество,
Зная, что есть с кем его разделить.

@темы: "Белое пушистое чудо", Стихи

---

[Северный Шторм]

Много уставших. Черное небо. Белые стены. И потолок.
Много упавших. Их косит время. Словно траву. И сжигает в песок.
Многие годы. Жажда свободы скольких свела на этот костер.
Веянья моды сеют уродов. Взгляд спотыкается. Прячется в пол.
Тот, кто на сцене водит по венам, словно по струнам, острым смычком
Более многих достоин веры. Честной игрой саму жизнь превзошел.
А в разговорах слово за словом слишком уж часто яд или лесть.
И все ломает жизнь, предлагая выбор -компромисс или смерть.
Много потерь и много находок. Теряем веру -находим войну.
Нас изменяют, пачкают годы. И каждый изменит себе самому.
Белые стены. Ржавые пятна. Рамы больничных окон крестом.
Где-то там небо. Но те, кто обратно вернуться, вряд ли вспомнят о нем.. .

@музыка: Anthesteria

@темы: хорошие стихи, Стихи

---

[raved]

Там где февраль
Бьётся в истерике на отмороженной в клочья планете,
Мы ждём весны, зелёного цвета, нам знак- тёплый ветер.
С мыслью о лете
Падаем спать в надежде на то, что никто не разбудит.
Снится нам светлое небо, под ним беззаботные люди.
Верим как дети!
Там где февраль
Прятать в шарфы заставляет нас снегом избитые лица,
Мы пытаемся скрыться в домах от морозов под тридцать.
Вьюга- убийца!
Люди сходят с ума, согреваются дымом и водкой,
Им так нужно тепло, но дубак обещает нам в сводках
Привычно столица.

---

Слово Быдлокуна

[Erick-York]

Члены Сообщества!

Я имею к вам сказать, и сделаю это. Так вот, у меня будет две принципиальных просьбы-пожелания-угрозы:

1. Член Сообщества, выступающий в качестве автора, реагирует на критику адекватно, либо пишет себе в дневник. Комментарии типа "выничегонепонимаете,уменясложныйпериодвжизнииещёсобакасдохла" вызывают во мне негативные реакции, зачастую приводящие к холивару со всеми вытекающими.

2. Член Сообщества, выступающий в качестве критика/рецензента высказывается по существу (то есть по прочитанному произведению). Оценивая произведение, следует касаться обеих его составляющих - техническую (язык, "вы не поставили запятую" и прочая, прочая) и художественную (что вообще хотел донести автор). Все дальнейшие высказывания в ключе "выгавно,патамучтопропустилибукву", не снабженные статьёй о Вашей персоне из раздела "Великие поэты и писатели современности" БОЛЬШОГО ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ, будут считаться торжественным признанием себя тупым гавном, которое испокон веков получает дамаги от всех остальных членов сообщества. То есть, утруждайте себя прочтением произведения.

В общем, выражаясь популярно, я настоятельно прошу Вас вести себя сознательно.
И, на всякий случай, ещё раз прочтите правила Сообщества.

До свидания.

@темы: красной нитью проходит через всё творчество

---

[Mynx]

Меня зовут Анна

Катастрофа, сташная, ужасная... десяток машин превратились в искореженный металолом... Жива только девушка... она стоит посреди смерти и неверяще смотрит на хаос вокруг нее. Осталось одна. С семнадцати лет одна. И так и не смогла забыть. Как жить, если знаешь, что осталась жива лишь по страшной случайности? Она и не жила...

Меня зовут Анна. Я живу в безымянном городе, на берегу безымянного моря. Или океана, думайте как хотите. Это не важно. Да в общем-то и имя мое не особо важно. Просто привычка, ритуал никому не нужный, но такой родной.
Я живу в однокомнатной квартирке на последнем этаже в высотной бетонной коробке. У меня большая постель, которой я гордилась когда-то (да в общем то и сейчас горжусь, но это уже стало не важно), большое зеркало, ржавая ванна, которую у меня так и не дошли руки поменять, старая плита и холодильник полный консервов. Вернее это он раньше был полный консервов, а сейчас в нем повесилась мышь. А еще я работаю, работала, продавцом в маленьком ларечке на углу двух переулков. Что там продавалось? А разве это важно? Но если вам интересно, то там продавались всякие мелочи, типа музыки ветра, африканских бумерангов и масок, бесполезных феншуйских книжонок, и большого количества статуэток и амулетов. Заходили сюда посетители крайне редко. А продавалось тут что-то еще реже. Но это не важно. Вот уже три дня, как я не появляюсь на работе. В этот грязный переулок вряд ли еще когда-нибудь, кто-нибудь зайдет.
Наверно еще стоит описать мою внешность. Для полного представления. Я высокая и худая, у меня светлые волосы и темно-карие глаза. Мои бывшие друзья, склонные к мистицизму, называли их черными, но на самом деле они просто карие. Мое лицо все в веснушках. Особенно их много на носу. Наверно поэтому я люблю рыжий цвет.
А еще у меня постоянно холодные и влажные ладони, и это меня раздражает.
Я люблю банановое мороженое и мяту. Последние три дня я постоянно ем банановое мороженое с мятой. Хотя, конечно, не хватало проваляться последние дни своей жизни с температурой в постели, читая эти бесполезные феншуйские книжки. Не то что бы я в них верю, просто больше у меня нечего читать. А по телевизору последние три дня нечего путного не показывают. У меня бы и этих феншуйских книжек не было, если бы я не хотела обставить свою комнату совершенно противоположно их дурацкой философии.
Мама и папа любили их когда-то, но это же им не помогло.

А еще я давным-давно сломала замок, закрывающий дверь на крышу, и теперь часто сижу там и смотрю на небо. Оно стало таким красивым за последние три дня.
Вообще последние три дня лучше отсиживаться на крыше: в городе такая жуткая паника. Не понимаю из-за чего. Ну уедут эти идиоты из города, такое ощущение что выживут...
Все мои друзья тоже уехали, уехали самыми первыми. Да и не были они моими друзьями на самом деле, так что не жалко.
Я могу совершенно спокойно пожить одна следующие пару дней. Меня это абсолютно не волнует. Закрытых кафе, где продается банановое мороженое много, я без зазрения совести могу съесть все запасы в городе, все равно этого города через несколько дней уже не будет. Как в общем то и половины материка. Можно было бы конечно попробовать что-то другое, но я люблю именно банановое, не знаю почему. Хотя нет, знаю. Именно это мороженное я ела с родителями в последний раз.
Я атеистка. Я верю, что после смерти нет ничего. По идее я последние три дня должна биться в истерике, но мне настолько наплевать...

Сегодня я пошла в местный притон и нашла там немного травки. Она уже никому не нужна, но небо с ней еще красивее. Почему бы мне не взять ее?
Это как будто два солнца в небе: одно привычное и желтое, а другое маленькое и красное. Да. Оно еще меньше обычного солнца, но увеличивается очень быстро. Ученые посчитали что оно упадет совсем рядом с моим безымянным городом. Потому он и безымянный, что через пару дней перестанет существовать. И я вместе с ним. Хочу посмотреть как оно упадет в воду. Это будет, наверно, очень красиво.

Город опустел. Остались только разбитые машины, бомжи, и много мусора. И я. Я съела все банановое мороженое в своем районе, пришлось идти в другой. Оно уже сравнялось по размеру с солнцем, а это значит, что завтра я умру. И почему я не беспокоюсь? Телевизор уже отрубили, но электроэнергия, как ни странно поступает, иначе это огорчило бы меня сильнее, чем собственная смерть. Хотя нет. Сильнее всего меня огорчило бы, если я умерла застрявшей в лифте. Совсем не улыбается.
Я ради интереса прошлась по другим квартирам. Везде двери закрыты на ключ. Как будто сюда еще кто-то вернется... придурки.
Мне нравится последняя неделя моей жизни. В моей жизни теперь два солнца, одно желтое и привычное, другое завтра меня убьет. В моей жизни теперь нет друзей, хотя их не было с семнадцати лет... как сильно меняет человека одно событие... Иногда достаю старые фотоальбомы и рассматриваю фотографии. Там я такая... улыбчивая. Какой кошмар. Сегодня я, кстати, разбила витрину самого дорогого в городе магазина. Хотя какая ему теперь разница. А вот мне почему-то разница есть. Хочу умереть в красивом платье.
Черное. Черное платье. Этот цвет меня преследует. Обычное приталенное платье с большим вырезом, и длиной выше колен. Долой джинсы, даешь женственность. Надо бы еще конечно каблуки, но никогда их терпеть не могла. Босиком, в черном платье и с распущенными волосами, что-то в этом есть, да?
Вечером долго отмокала в ванной. Горячую воду нагревала в чайниках, которые притащила с магазина. Хорошо. Решила изменить банановому и взяла с собой две коробки мятного. Вкусно.

Крыша оказалась очень сильно разогретой. Поэтому я взяла с собой тапочки. В черном платье и тапочках. Мило.

Здравствуйте, меня зовут Анна. Сейчас это почему-то стало важным. У меня светлые волосы и черные глаза. Мне двадцать один. До моей смерти осталась доля секунды. Я падаю спиной вниз с многоэтажки и смотрю, как на меня летит мое второе солнце. Оно с половину неба.
Я в черном платье и босиком - тапочки оставила на крыше. И все-таки зря не поела напоследок бананового мороженого. Я его очень люблю.

@темы: Рассказ, Я