читать дальшеТы говоришь, а я тебе не возражаю; Корочкой льда покрываются чашки с чаем; Я это небо дыханием согреваю, Но - всё равно снежинки. Ты говоришь: "Я думаю, что изменится, Если моя душа от твоей открестится, Если сама полетит?.. кувырком по лестнице - Мёртвая половинка"...
Ты говоришь, а я тебе не прекословлю Сердце замерзло и медленно глохнет, словно Проткнутое иголкой. Я с тобой - даю слово! - Просто слегка растерян. Ты говоришь. Я думаю. Мир вращается: Только зазеленел и опять осыпается; Время толкает - и мы бежим, задыхаемся К недостижимой цели.
Ты говоришь. Я предельно сосредоточен, В точку нанизан лезвиями, прострочен Нитью каленой меди, расплавлен... Ночью Ты за всё это ответишь Ты не кричи, пожалуйста, будь потише - Там, за стеной - соседи, они всё слышат. Утром бы не столкнуться; сейчас над крышей В звездах взорвется третий...
солнце выходит неспешно рассвет раскачивая ночь превращая в ушедшие прочь миражи по ощущениям – жить-то ведь только начал я но как уже господи мало осталось жить как прежде друзей не вижу по году я совсем позабыл что бывает письмо в конверте но жизнь бесшабашно свою расходуя и думать и знать не хочу ничего о смерти придёт – поздороваюсь лягу в мою домовину я всем завещаю – живите не зная броду мечту и свободу оставлю я младшему сыну и старшему тоже оставлю мечту и свободу
Ковбойский салун открыт для новой перестрелки! Тема: «Колобок». Предлагается сделать сиквел этого «детектива всех времён и народов».Предлагается сделать сиквел этого «детектива всех времён и народов». Именно так назвал сказку «Колобок» Кир Булычев, который написал по меньшей мере два её фанфика (т.е. два пересказа истории в принципиально иных декорациях). Но. Перестрельщикам предлагается сделать не фанфик (переделку), а вот именно продолжение. В первой фразе вашего текста должны быть слова: «Ам, и съела!» (Лиса Колобка), а после них - продолжение событий. Как сложилась судьбы бабы и деда? Действительно ли был съеден Колобок? Как отнеслись к его съедению (если оно было) другие охотники его скушать? Ну и т. д...
Жанр - любой. Можно прозу, можно стихи, можно пьесу.
На выстрелы - не более пяти суток. Количество выстрелов не ограничено. На голосование по итогам - сутки.
Никто не может любить тебя таким, какой ты есть. Потому, что тебя нет.
Ставрида
читать дальшеМне кто-то сказал: "Вот умрешь ты, и станешь рыбой" Я подумал: "Рыбой так рыбой, только бы не ставридой" Мне об этом ещё мама говорила, стакан наполняя чаем: "Я вот любую рыбу люблю, а этой не понимаю. То ли дело селедка, сом или бычки в томате, А она - ставрида - на что? Кто за нее заплатит? Это кому же на консервные банки не жалко жести? Ведь лежит же, и никто не собирается её есть - Разве что голод, засуха, дефицит... да и то с неохотой! Кто же ставриду ловит и консервирует, а? Это чья работа? Наверное, кто-то злобный, не настоящий гражданин, видимо. Это, наверное, он привёз в страну видео, Эти ужасные жвачки, конфеты с апельсиновым вкусом, Капроновые колготки 20 ден, лак для ногтей и бусы. Вся эта гадость с Запада к нам прибывает, Западный это заговор, уж я-то знаю! Все видят, но делают вид, что не знают, и это так странно! Однако же... это дела взрослых - тебе о таком думать рано. Ну-ка, допивай свой чай, говори "спасибо" и к себе ступай" - И я впервые в жизни сказал "спасибо" за сладкий чай, И к себе побрёл, шмыгая носом сопливым, Про себя повторяя: "Если уж рыбой, то главное - не ставридой. Лучше акулой, дельфином или хоть какой-то форелью, Главное - не стать ставридой, задаться целью. Правда ведь, гораздо приличнее быть акулой Отрастить хвост, плавники, три ряда зубов и острые скулы, Плавать себе спокойно, говорить "здравствуйте" тихим голосом, Спрашивать у рыбы-зебры, откуда у неё полосы, Гладкой спиной ловить блики солнца сквозь воду... Всё, что не может ставрида, акулы могут! А что она вообще умеет, эта ставрида? - Только быть пойманной, глупо открывать рот, а потом быть убитой, Чтобы её засунули в блестящие банки из жести, Привезли в магазин, красиво сложили горкой на самом видном месте, Чтобы покупатели бродили вокруг них с удрученным видом, Думая: "Как же хочется рыбы, но - черт! - тут одна ставрида..."
В связи с возникшей дискуссией по поводу оформления произведений, размещаемых в сообществе, публикую дополнение в правила: 11. "Об оформлении текстов для художественно одарённых авторов": для текстов, размещаемых в сообществе, запрещается использовать нестандартные шрифты, менять кегль шрифта, его цвет (за исключением оффтопа), также не рекомендуется оформлять фанфиковые "шапки" к произведениям. Настоятельно советуем авторам перед размещением проверять текст на лишние переносы строк, если текст размещается из Ворда, попробуйте копировать его не в визуальном редакторе, а в HTML. Цветной шрифт используется только модераторами для замечаний автору в теле поста.
Мать Тереза совершает смертный грех в чистилище(с)
(кажется, я не выкладывал этот двухлетний баян тут)))
Гордость. И. Предубеждение.
Просыпаясь однажды и дважды и трижды, я понимаю что у меня только половина черепа. Другой половины нет. Отсутствует начисто. Обнажённый мозг щекочут пылинки. Носу дышать значительно легче — дыхательные ходы открыты. Шестнадцать зубов сохнут на воздухе и пломба на одном из них треснула после разделения. Язык, уползший на правую половину, как побитый слизень, уберёг себя целым.
читать дальшеТогда я сажусь на кровати. И так понимаю, что у меня нет также и левой половины тела. Правая рука, правая грудина, аппендикс, дальше скос среза, сберегающий, слава Аллаху, неделимое и. Правая нога шевелит пальцем, попадая в правый тапок.
Лёгкое жалобно хлюпает. Кишки галантно не выпадают из брюшины. Яйца сжимаются в страхе. Не вернётся ли за ними разделитель?
Я вскидываю правую бровь и думаю - «Чёрт подери - мне всё ещё угрожает аппендицит!» И встаю с кровати. И прыгаю на одной ноге в ванную, и чищу оставшуюся половину челюсти, и зубная паста, пенясь, выпадает из отсутствующей щеки. Зато брить теперь предстоит только половину лица.
Я готовлю себе завтрак не из четырёх, а из двух яиц, одной рукой. Накрываю стол, подмигивая вниз. Трусы пришлось подвязать шнурком, чтобы не сваливались. Майка висит на одном плече.
Еда ведёт себя не благороднее зубной пасты, но язык мой — друг мой. Я расправляюсь с завтраком, как и со всем прочим. Неудобно, но терпимо. Прыгаю на работу на одной ноге. Я не могу вести машину. Даже если бы я и умел её водить, теперь это теряет всякий смысл.
Никто не уступает мне место в автобусе.
На работе я улыбаюсь всем половиной рта и залихватски подмигиваю девушкам одиноким глазом. Одни улыбаются в ответ, другие к тому же тупят взор.
И никто не замечает, что я — половина. Ведь я не обращаю на это внимание.
И в этом — гордость.
Я мог бы пойти к врачу, я мог бы, не знаю, найти хорошего хирурга и поставить себе металлопластмассовые каркасы вместо отсутствующих частей тела. Говорят, сейчас медицина творит чудеса. И мозг бы перестал чесаться. И одеваться стало бы гораздо удобнее.
Но, в конце-концов, стоит ли суетится? Кровью я не истекаю, ведь она не движется по жилам — её некому качать. Сердце осталось в левой части. Боль гасится анальгином, к тому, же мой верхний клык болел гораздо сильнее. А он тоже остался там, в левой части. Опять же — расходы на еду. Время на бритьё...
Я мог бы пойти к другому врачу. К трансплантологу и отдать оставшееся. Зачем оно мне, если разобраться? Половина человека — смешно!
Но я не иду. Не прыгаю. Не ползу и не стремлюсь. Я полноценно бездействую. Я не даос и не стоик.
Соки выработаны из цельных плодов по новейшей технологии. Этикетка
Вера аккуратно сняла с граната кусочек кожуры и сначала ничего особенного не заметила. Но, едва потянувшись за большими и аппетитными красными зёрнами, она тут же с испугом отдёрнула руку. Среди зёрен, на месте одного из них, свернувшись, лежал ребёнок. Он был розового цвета, так что несильно отличался от зёрен, поэтому Вера его и не увидела сразу. Из живота ребёнка куда-то в глубь граната тянулась пуповина. Вера поняла, что этот ребёнок ещё не родился, и взглянула на свой живот. Он стал плоским, словно и не было никогда шести месяцев беременности. Материнским чутьём Вера поняла, что теперь её ребёнок живёт не у неё внутри, а в этом гранате. "Ой, а если бы я не снимала кожуру, а разломила гранат?" , "А если бы я не заметила ребёнка и съела его?" - почти одновременно вспыхнули в её сознании две испуганные мысли. Теперь Вера боялась держать фрукт, не доверяя трясущимся рукам. Она положила его на подоконник, под лучи ласково греющего летнего солнца, и осторожно, словно боясь потревожить дитя, вышла из кухни. читать дальше Желание чего-нибудь фруктового не прошло, однако теперь Вера боялась покупать гранат. Решив купить винограда, она оделась и пошла в овощной. Очередь в магазине поразила Веру. Никогда ещё она не видела столько людей на такой небольшой площади. Но винограда хотелось сильно, и Вера встала в конец толпы.
А очередь шла очень медленно и нудно. В магазине было душно, и если не сильный запах испорченных овощей и фруктов, то пахло бы пОтом. От скуки в мыслях Веры виноград и гранат вдруг объединились в новый фрукт: виногранат. Она представляла его по-разному: то в виде граната с зёрнами из крупных виноградин, то в виде грозди гранатовых зёрен.
Дождавшись своей очереди (прошло около часа), Вера купила у грубой продавщицы килограмм винограда, с трудом развернулась и протиснулась сквозь толпу и наконец вышла на свежий воздух.
Придя домой, она положила виноград в холодильник и села за стол. Она всё не решалась подойти к подоконнику и взглянуть на гранат. В её представлении гранат был ужасно хрупким, она боялась, что он рассыпется. Но, набравшись духу, Вера всё же встала, повернулась к окну и бросила взгляд на гранат. Слово "Боже" холодным электричеством проскользнуло по её позвоночнику и вырвалось изо рта, оставив внутри ощущение окаменелости и немощности в ногах. Часть граната, свободную от кожуры, покрывала густая зелёная плесень. Со смешанным чувством страха и отвращения Вера протянула к гранату руку и еле заставила себя его взять. Корка плесени, слегка шелохнувшись, лопнула, и из образовавшейся трещины вытекло немного прозрачной жидкости. Держа гранат между большим и средним пальцами на вытянутой руке, Вера взяла другой рукой целлофановый пакет и кинула туда испорченный фрукт. Ударившись о пакет, плесень и вовсе размазалась, оставив на целлофане буро-зелёное пятно. Впрочем, Вера больше туда не смотрела. Она обулась, вышла на улицу и пошла к помойке.
У мусорного контейнера на Веру без особого интереса взглянул, оторвавшись на миг от чьих-то костей, огромный серый пёс. Вера бросила пакет на горку мусора поверх контейнера и тут же развернулась и пошла домой. Пройдя несколько шагов, она всё же оглянулась. Пёс, бросив обглоданные кости, теперь зубами раздирал пакет. Сердце Веры затрепыхалось, как когда-то ребёнок у неё в животе, и она прибавила шаг. В груди её было что-то тянуще-гнетущее, словно в тёмном неуютном доме хмурым осенним вечером с мелким дождиком или словно душа её была как тот контейнер.
Опять, нарушая основы, Не слушая вражьих наветов, Прозрачней воды родниковой, Светлее лесных первоцветов, Весеннего грома чудесней Из глотки бушующей бури Я вырвусь ликующей песней, И крылья раскину в лазури.
Лучше не прощай меня, Боже, Я раба Твоей воли, но все же... Боль царапается и бьется, Пусть она остается, Будет ядом и ярью, Тварью, чье имя Изгрызено крысами. Дерганой, неровной походкой, Голосом, запекшимся в глотке, Шрамами бархатно-злыми, Кольцами годовыми На срубе памяти. На пергаменте Кожи, Боже! Имя ее Написано.
Мне приснились сегодня голуби: много сизых и белых - два. Я дрожала всю ночь от холода, повторяя твои слова. А они ворковали ласково - да растаяли на заре. Солнце блещет - красиво, лаково, - и не может меня согреть. Я люблю тебя. Грусть глубинная - слишком долго живу во лжи. И любовь моя - голубиная. Слишком нежная, чтобы жить.
Мне сегодня приснились голуби - прилетали с соседних крыш, Со всего ледяного города, над которым струится тишь. И клевали из рук по семечку, ворковали мне - в унисон. Дым струится ажурной ленточкой через небо за горизонт. Ненавижу тебя - я сильная. Голос холоден, взгляд суров. Только ненависть - голубиная. Слишком нежная. Как любовь.
Что-то психоделически-детское,наивное и непонятное.Задумывалось, как стих про призраков,что получилось не знаю. Критике рада,ибо самосовершенствование это наше всё.
Тебя нет, меня нет тоже. Мы с тобою так похожи. Мы с тобой живём - играем, Не нашли дороги к Раю.
Пусть погибли, ну и что же? Ведь не зря мы так похожи… Мы с тобой вдвоём играем, Хоть друг друга и не знаем.
Тела нет, ни глаз, ни кожи. Но есть смех, и мысли тоже, Пусть людей слегка пугаем. Не найти дороги к Раю…
Тебя нет, меня нет тоже. Даже жаль, что мы похожи. И душа сквозь лёд мерцает, Не дано найти нам Рая.
Год настал – улыбки, танцы И, покрытые румянцем, Пьем за лучший, новый год Каждый свой подарок ждёт.
Кто-то новый дом на речке, Кто-то молодости вечной, У кого-то в радость кот, А кому-то муж не тот. Кто-то хочет стать богаче, Кто-то – жизнь прожить иначе, Кто-то бросить всё к чертям, Кто-то пьянства по гостям, Кто-то мудрости набраться, Кто-то – в талии ужаться, Кто-то странствий, приключений, Кто-то страстных обольщений. Ну а я? Чего мне надо? Шоколада, мармелада? Мне домой. К родным и близким Возвращаться и записки Оставлять перед отъездом - Ждут пускай. Приеду. Честно.
Полутемный закуток в неизученной системе, вечно делаю не то, не тогда, не там, не с теми (с)
Каждый год я живу в ожидании чуда. Что ещё мне отдать за прекрасную даль? Только это пустое, и чуда не будет, Все равно он придет, Безобразный Февраль.
В феврале за четыре промозглых недели Я старею на год, хоть меняй календарь. Это месяц не до... Не дожили, не спели... Ненавижу тебя, Безобразный Февраль.
Рыже-белая глина, круги под глазами, И на веках монетами полдень лежал. На зеленом сукне черным кровь замерзает, Как жесток ты ко мне, Безобразный Февраль.
Ах, зима! Не красавица, нет, злая ведьма! Завернула мне сердце в колючую шаль. На холодной постели с пологом из ветров Ждет тебя твой супруг, Безобразный Февраль.
Облетает с фальшивой весны позолота, А под ней — пустоты воронёная сталь. Я умру в феврале високосного года, Жди меня, я иду, Безобразный Февраль.