Зарисовка.

[stih]

Название: И всё же нельзя.
Автор: Темный ангел огня.
Жанр: драма, зарисовка, психодел.
Рейтинг: R – из-за предупреждения.
Warning: некрофилия.

Было ли это всегда – он не знал. Говоря по правде, ему и не хотелось. Заниматься самокопаниями, воспоминаниями, анализом – удел психологов. Тех, что находились через несколько зданий, где-нибудь на третьем этаже, в чистых, запылённых светом и заставленных цветами кабинетах. Они – птицы.
Он же был скорее крысой. В своём подвале, где, несмотря на все хитрости рабочих и завхоза, пахло сыростью. Пусть даже замороженной, но сыростью. Здесь ему не нужно солнце – лампы светят ярче и только там, где надо.
Он не любил шума и быстрых движений – они казались глупыми и некрасивыми. Он не любил этого все двадцать пять лет своей жизни. И двадцать из них старался избегать этого. Последние три года это удавалось особенно хорошо.
Он был неудачником с точки зрения многих врачей. Но и он кривился, когда случайно натыкался на некогда больных, которые прыгали вокруг кого-нибудь из докторов, всовывали конфеты и стрекотали о благодарности. Или когда орали на всю больницу о глупом и некомпетентном лекаре.
Нет, его пациенты были лучше. Они никогда не говорили. Не спорили. Не кудахтали и не скакали. Иногда они бывали уродливы, но неподвижное уродство – почти произведение искусства.
И он любил их. Любил холодность, твёрдость, совершенство застывших линий. Их красоту, которую уже никогда не исказит гримаса. Их безропотность – они всегда позволяли делать с ними всё, что угодно.
И он безумно жалел, что не может сделать такой её.

Она была пациенткой одного из психологов. Она ходила к врачу несколько раз в неделю с матерью – как с телохранителем и представителем. У неё была белая кожа – прозрачно-белая, призрачно-белая – и чёрные волосы, блестящие холодными искрами стали. Она иногда улыбалась и говорила что-то, но всё больше молчала.
Она боялась длинных коридоров. Она подкармливала печеньем собак на улице. Она теребила короткую прядку у щеки, когда встречалась с кем-то взглядом. Она плакала, тихо и безнадёжно, когда возвращалась с матерью от врача.
Он видел всё это, когда высовывал нос из своей норы, уже зная расписание её приходов. Он смотрел на неё и думал, что все её недостатки можно убрать, совсем просто.
Он мечтал о том, что однажды это случится. Может, он мечтал об этом слишком сильно.

Её привезли уже вечером, накрытую простынёй. Причина смерти – отравление лекарственными препаратами, предположительно, самоубийство, как сказал врач.
Когда он откидывал простыню, казалось, что это неправда. Сейчас весь мир был тихим и неподвижным – замороженный воздух, в котором не слышно звуков, яркий, но тоже мёртвый свет лампы, который не мешал.
Её тонкое, гибкое тело лежало на столе. Губы чуть посинели, под глазами появились круги – но от этого она была для него ещё лучше, словно высеченная из камня.
Она была холодной и гладкой. Она была лучше всех, кто был до этого. Её руки и ноги были непослушными и жёсткими, словно у превращающейся в дерево дриады. Её глаза – чёрные, блестящие теперь хрусталём, смотрели на него.
А он… он ласкал послушное тело, забывая о времени, о конечности ночи, о назойливом мире.
Его слёзы падали и почти сразу остывали на её теле, превращаясь потом в колючие алмазы – украшение для неё.
Может, он плакал потому, что своёй любовью он может насладиться только один раз – ибо потом совершенное распадётся. А может, и нет – в причинах пусть разбирается психолог, который найдёт его завтра утром обнимающим и целующим прекрасное, но безжизненное для этого дурака тело.