Ножны и клинок

[stih]

Давным-давно, в седую старину,
найдя весьма весомые причины,
два короля затеяли войну,
а это дело чести для мужчины.

Король божился: «Будет враг побит
и побеждён до середины лета!» —
но баронессы плакали навзрыд,
своим баронам штопая колеты.

Один барон, задира и шутник,
надев колет и сунув ногу в стремя,
устами вдруг к устам жены приник
на очень продолжительное время.

А на прощанье, ножны ей вручая,
так пошутил: «Разлука нелегка,
но ты меня дождёшься, дорогая,
как эти ножны — своего клинка!»

«Не уходи, я так тебя люблю!» —
барону баронесса прошептала.
«Я присягал на верность королю!» —
ответил он, и войско ускакало.

Барон сражался в дальней стороне,
а баронесса плакала ночами,
и ножны пустовали на стене —
причина и метафора печали...

В июле был обычный летний бал.
Плясали гости и шелка пестрели,
и виночерпий вина разливал,
и сладкозвучно пели менестрели.

«Когда нельзя, но хочется, то можно...» —
шепнула менестрелю баронесса.
И плоть входила в плоть,
как шпага в ножны,
по самую по чашечку эфеса.

Тем временем за морем, на войне
барон являл разумную отвагу
и после битвы думал о жене,
в чужие ножны втискивая шпагу...

Когда, навоевавшись, короли
нашли пустяшный повод помириться,
не многие бароны обрели
возможность к баронессам возвратиться.

К несчастью, уцелел и наш барон.
Осенние дороги были вязки.
Пришпоривал коня и мчался он
к нелепой и трагической развязке...

Уже безумен, стар и одинок,
барон твердил в неистовом запале:
«Не разлучайте ножны и клинок!».
Его жалели, но не понимали
и воевали.