Жеребёнок Момо пишет письмо своей маме.
Мама, дела хорошо, живу в Акапулько, не доверяю людям, ведущим себя мило, с незнакомцами не расписываю пульку. В общем, делаю всё, как ты говорила. Чувствую себя дебилом. Последним дебилом.
Этому ты не учила, сам научился.
Лучший друг Бобо неделю как спился. Играл с незнакомцами, жил с незнакомками, пил с незнакомками, спал с незнакомками, спился. Чувствую себя дебилом, мама, распоследним дебилом. Пью только чай, ни грамма текилы, тем более водки, лыжи лежат в гараже, жарко, а я по волнам на потрёпанной лодке плетусь, как старый, больной, перманентно жалкий гусь. Но как только минус, а в метрах над уровнем моря плюс, достану из памяти нехитрые скиллы, на лыжах своих как король какой важно по белому снегу помчусь. И пусть тогда ветер взлохматит мне гриву, а после уж с Бобо сопьюсь под встречные морю живые мотивы, советский гранёный блюз.