Пишет  L o c k y.:
Kaze no uta o kike.

Тучи полностью затянули в свои мрачные сети некогда кристально чистые облака, размеренно плывущие в своём неповторимом ритме над бескрайним морем. Зеркальные воды, будто чего-то опасаясь, нервно подрагивали от порывов ветра, образуя небольшие волны на поверхности. Солнце, явно предугадав надвигающуюся стихию, скрылось из виду, стараясь не показывать ни одного из своих ослепительно ярких лучей света земле. Воздух словно пропитан чарующей свежестью, легкомысленным одиночеством. В такие одурманивающие минуты думать не хотелось совершенно ни о чём. Будто где-то поблизости спрятана машина, ворующая мысли.
Уруха никогда не думал, даже не задумывался – каково это? Чувствовать на расстоянии? Сейчас же юноша, медленным шагом прогуливаясь вдоль берега, отчётливо чувствовал то, что море хотело ему рассказать. Размеренным, чувственным голоском. Таким голосом не обладает ни один человек, лишь волнующий дуэт ветра и моря могли воссоздать свой собственный контртенор.
Легкое прикосновение к плечу заставило невольно вздрогнуть и обернуться в созерцании преступника, нарушившего столь интимную обстановку между стихией и музыкантом. Наверняка не понимая своей оплошности, Аой с легкой улыбкой на губах отстранил руку от плеча юноши и прошёл чуть вперёд, подставляя лицо невозмутимому ветру, проскальзывающему на своём пути через каждый локон чёрных, как смоль, волос.
- Зачем ты здесь? – без особых предисловий, не размениваясь на обыденное «привет», произнёс Уруха бесцветным голосом. Хотелось разозлиться на Аоя, нахмурив брови произнести что-нибудь, за что он почувствует свою вину, но этого юноша делать не стал.
- На фоне всего этого ты смотришься одиноко. – пояснил Аой. Его голос звучал слишком отстранённо, вводя в лёгкий транс своей безмятежностью. Так же спокойно, будто уверяя «Всё будет окей, не бери в голову!». И за этим голосом хотелось идти. Полностью положиться на выстроенную вокруг имитацию реальности и слепо верить в искренность всех фраз, когда-то брошенных Аоем.
Мелкий, почти не видимый дождь. Его можно определить лишь по запаху. Уруха сделал глубокий вдох, стараясь запомнить эти еле ощутимые нотки свежести, чтобы когда-нибудь, невзначай сказать «Я знаю, о чём говорит море».
- Ты слышишь?
- Слышу, Уру.
А ведь больше ничего и не нужно. Минутки уединения, пусть и такие редкие, приносили удовольствие. Почти как выполнение потребностей, но не физических. Духовных. Будто сама душа чувствовала удовлетворение.
Так легко не было ни с кем.
«Что за ерунду ты нёсёшь? Нет, дружище, ты не в себе» - в большинстве случаев ответ был именно таким, и представление о своём недавнем собеседнике резко сокращало объём заинтересованности в дальнейшем общении с этим человеком. Уруха выделял Аоя из всех. Как человека, который умеет слушать. И прислушиваться. А ещё он был лучшим. Но, это не важно.
Безмолвное повествование продолжалось, окутывая сознание прозрачной пеленой сна. Реальность постепенно становилась жуткой потребностью чувственной данности, время – ветер.
Ничто не могло остановить жизнь в этом тихом мирке, созданном в подсознании. Гулкие полувскрики, призвания к действительности раздавались эхом свободы, напоминая о себе. О своём непосредственном существовании, но сейчас это не так важно. К тому же, пока реальность затуманила рассудок, пока в этом мире всё ещё продолжается жизнь – время есть. Совсем немного, но оно есть.
Так странно идти вперёд и не слышать за собой стука каблуков, напоминающего о том, что когда-то ты здесь был, это место помнит тебя. Но под ногами – песок. На нём остаются следы, но и они недолговечны. Придёшь через несколько лет на то же самое место – ищи, не ищи – своих уже не отыщешь. Тогда надежда остаётся на море. Оно должно тебя запомнить, чтобы когда-нибудь в будущем возобновить свой неоконченный рассказ ровно на прерванном месте.
Прислушавшись, можно так и не почувствовать ритм своего сердца. Кажется и оно прониклось стихией, бьется в унисон общему механизму. Это дело тонкое – никуда не денешься, против не пойдёшь. Остаётся лишь ждать.
- Уру! – легкое, почти невесомое прикосновение, и Уруха вновь видит улыбку, коснувшуюся губ Аоя. Такую заразительную эмоцию, что сам невольно улыбается в ответ.
- Слушай песню ветра. – тихо, почти одними губами.
И он слышит. Будет слышать до тех пор, пока Уруха этого хочет.