Машины

[stih]

Девочки любят машины
У принципов тоже есть своя цена.
У всего есть своя цена. И если это не деньги, то это услуги.
Это не плохо. Это нормально. Иначе как мы узнаем, что дороже, а что дешевле?
Что первостепенно, а что второсортно.

Иногда мне кажется, что я себя оправдываю.
Иногда у меня это получается.

Сегодня я в вишневых сапогах и джинсовой юбке.
Алая куртка.
Безвкусно, зато бросается в глаза.

Я не знаю, почему у меня не получается нормальная прическа.
То есть, ненормальная.
Волосы просто свисают вниз очень даже целомудренно.
Как их не начесывай.
С хвостиком я похожа на школьницу.
Но не на ту школьницу с порносайтов.
На обычную.
Только будто бы прыщи мне убрали в фотошопе.
И то не все.

Каблуки проваливаются в песок.
Можно перейти на ту сторону улицы. Там и машин больше. Но та дорога не ведет к пустырю. А мне нужно туда.
Не пешком, конечно. На машине.

Рано или поздно приходит время, когда ты задумываешься: «А что будет, если…»
Неееет.
Ну если просто предположить.
Да.
Всего лишь предположить, что я бы может быть когда-нибудь, воплотила эту фантазию в жизнь?
Нет, конечно, я никогда этого не сделаю.
Но если бы у меня не было чести, совести, родителей и страха подцепить ВИЧ, я непременно попробовала бы.
Непременно.
Но только при таких условиях.
Тогда, конечно, непременно.

Я шла вдоль дороги в надежде подхватить 101ю маршрутку между остановками.
На широких бедрах юбка подскочила. С сапогами смотрелось вызывающе.
Подъехал автомобиль.
Подвезти?
В его глазах была та самая похоть.
Как будто бы он смотрел не на меня, а на порнокартинку.
Он уже видел меня без этой юбки. У себя на коленях.
Нет, спасибо.
Еще один.
А потом сразу трое.
И с каждой машиной возбуждаюсь все больше.
Представляю, как и кто будет меня иметь.
Жестоко, конечно, властно.
Это же его авто. Он делает в нем все, что захочет.
Или они. Что еще лучше.

Домой я не прихожу. Прибегаю.
Стягиваю сапожки, мою руки. Я точно знаю, зачем мою руки перед тем, как лечь в постель.
Особенно правую и особенно средний палец.

Все равно возбуждение немного спадает за это время.
Еще мокро, но уже не горячо.

Не снимая юбки, я запрыгиваю под одеяло и вспоминаю их всех по порядку. Только уже с продолжением.
Больше, больше.
Сильнее.
Я сажусь в машину к трем черненьким парням, они везут меня на пустырь, звонят друзьям: «Такую сучку сняли», приезжают еще две, нет, три машины. Меня возбуждает их количество, их агрессия.
Когда один из пяти, трахающих меня одновременно, хватает меня за шею и начинает душить, я кончаю.
Засыпа почти сразу, как только эпицентр оргазма перестает интенсивно, даже болезненно пульсировать.
Впервые за три месяца я спокойно засыпаю.
Без лишних мыслей.
Без мигреней.
Сладко.
Это и называется – спать сладко.
Без оргазма перед сном невозможно.
Хочешь спать сладко – представь, как тебя жестко поимели.

Так проходило время.
Каждую ночь мне необходимо увеличивать дозу.
Сперва на чуть-чуть.
На одно резкое слово, на один удар больше.
После – больше людей.
Злее, жестче, грязнее, уродливее.
Они приезжают на пустырь с палками. Дубинками. Ножами.
Собаками.

Приходит время, когда ты задумываешься: «А что будет, если…»
Неееет.
Ну если просто предположить.
Да.
Всего лишь предположить, что я бы может быть когда-нибудь, воплотила эту фантазию в жизнь?
Нет, конечно, я никогда этого не сделаю.
Но если бы у меня не было чести, совести, родителей и страха подцепить ВИЧ, я непременно попробовала бы.
Непременно.
Но только при таких условиях.
Тогда, конечно, непременно.
Конечно, тогда мне не нужно было бы придумывать новые детали.
Тогда мне хватило бы даже одного милого парня на машине.
Если бы вдруг.

И вот однажды я не кончаю.
Не помогают грязные хачи, удары ремнем по спине, вытирание моим лицом замызганных шин автомобиля.
Не помогают слова «проблядушка, швалище, ебанатка».
Не помогает ничего.
И я уже знаю: когда пройдет возбуждение, меня накроет гнетущее чувство вины. За то, что использую таки слова. Что думаю о сексе с толпой уродов. Со всеми извращениями, которые только взбредут им в голову.

Снова вспоминаю про милого парня на шкоде. С открытым лицом.
Милого.
Опрятного.
Немного полноватого и румяного.

Он хотел со мной переспать, да.
Но не отыметь.
Не трахнуть.
Не выебать.
Просто переспать.
Заняться сексом, если угодно.

И просто ради интереса я одеваю ту самую юбку и сапожки.
Иду по той же дороге. В то же время.
Сигналят.
Сигналят.
Сигналят.
Тормозят.
Вас подвезти?
Убегаю.

Долго плачу в душе.
Как я могла даже подумать?
Засыпаю от слез.
Просыпаюсь каждые два часа от мигрени.

Не мастурбирую три недели.
Четыре.
Пять.

Иду в сапожках и юбке.
В других сапожках и другой юбке.
Теперь меня просто подвозят.
Трахаюсь я аж через три недели.
Хотя выхожу едва ли не каждый день.
Он – ничем не примечательный мужчина лет 35. Жена. На Жигулях.
Потом был Опель. Потом Мазда.
Дальше не помню.
Шкоды ни разу не было. А полноватые румяные – были.
Летом босоножки.
Это хуже сапог, зато без трусиков не мерзну.
Кто-то предлагает деньги.
Кто-то хочет поучить жизни. Уже после перепиха.
Кто-то просит телефончик.
Но никто не сомневается в том, чего мне от него нужно, когда я сажусь в машину.
Я научилась так смотреть.
Как будто бы только его и ждала.
Как будто бы смотрю не на него, а на порнокартинку.
И представляю себя у него на коленях.
Иду в сторону пустырей.
Чтобы страшнее.
И они сами тормозят. Там, где нет людей.
Где никто не видит в них мужей, отцов, начальников.
Иногда мы встречаемся и во второй раз.
И в третий.
И чаще.
Они сигналят и едут мимо.
Секс был хорош, но редко кто останавливается вторично.
Я понимаю.
Мне ли не знать, как может угнетать чувство вины.
И я снова сплю по ночам.
Не знаю, крепко ли.
Но точно сладко.
И так еще несколько счастливых месяцев. До середины весны. До апреля.

Сегодня я в вишневых сапогах и джинсовой юбке.
Алая куртка.
Безвкусно, зато бросается в глаза.
В два раза больше помады.
В два раза больше теней.
Туши.
Юбка короче в два раза.
Хожу долго.
Не сажусь ни к кому.
Сегодня я рассчитываю на двойную добычу.
Вчера ни одно воспоминание о предыдущих приключениях не спасло от мигрени и бессонницы.
Подожди, подожди немного, бедная моя голова.
Нужно просто увеличить дозу.
Пульсирующая боль закончится, и вот тогда мы с тобой уснем.
Сладко.