История, которой не было. Но могла бы быть.

[stih]

Я обещал ему крылья


 Мальчик был прикован к постели с рождения - детский паралич. Из-за проявившихся осложнений его уже несколько месяцев держали в больнице. На немой вопрос, стоявший в глазах его родителей, медсёстры только прятали глаза, а врачи пускались в длинные, щедро сдобренные медицинскими терминами, объяснения. Они ничего не обещали. Только боялись это сказать прямо. Обслуживающий персонал, часто позволявший себе быть немного хамоватым или даже чуть-чуть злобным, рядом с этим мальчишкой явно нервничал и пытался выглядеть оптимистичным. Однако они только усиливали атмосферу обречённости в его палате.


 Я очутился в одной с ним палате абсолютно случайно. Глупое падение, пара трещин на ногах и сотрясение - в общем мог бы и домой поехать. Если бы дом не был в другом городе. Когда меня привезли в больницу, оказалось, что места есть только в одной палате - с парализованным мальчиком. В процессе транспортировки в палату сестричка, под вздохи и причитания, посвятила меня во всю историю болезни моего нового соседа. Поэтому, когда открылась дверь, я ожидал увидеть что-то вроде высохшего скелета с заготовленным гробом под койкой. Какого же было моё удивление, когда меня встретила яркая и открытая улыбка на его пусть и немного синевато-бледном, но очень выразительном лице.


 Мальчик был необычайно активным и постоянно болтал с родителями, сестричками и даже с птицами за окном умудрялся почирикать. Однако его лучезарная улыбка разбивалась о грустные лица родителей и кривые улыбки пытающегося не задерживаться в его палате медперсонала. Увидев его, я сразу обратил внимание на то, что краилось в уголке его глаз. Боль. Всё, что мне чирикала сестричка, пока везла меня по коридору сводилось к одному - мальчик жил с болью. Его имунная система плохо реагировала на сильные обезболивающие, поэтому ему приходилось мириться с постоянной болью. И он научился с нею жить и одновременно - бороться. Улыбка была его щитом и мечом. Всё это я увидел в глазах измученного, но не сдающегося маленького солдата. И я отдал ему честь. Улыбкой.


 Родители сидели с ним до сумерек, а меня сморило от таблеток ещё раньше, поэтому пообщаться мы с ним смогли только на следующий день. Хотя я просыпался и ночью, что со мной бывает если рано засну. И слышал тихие стоны моего соседа. Но на утро меня встретила лучезарная улыбка и град вопросов. Я начал отвечать и почти сразу заметил отбеск отчаяния в глазах парня. Мысленно прогнав все свои ответы и действия с утра я тут же дал себе мысленного пинка - у меня на лице была такая же дежурнопечальная улыбка как и у его родителей и докторов. Откинув голову назад я глянул на потолок, тем самым обрывая предидущую беседу, которая явно шла под откос.
- А хочешь, - спросил я, смотря уже ему в глаза с совершенно искренней улыбкой на лице, - Я расскажу тебе историю? Про трёх лисят братьев?
- Конечно! - Его глаза запылали восторгом и отблеск боли был отогнан в далёкий тыл.


 Так мы с ним подружились. Я дарил ему истории, которые любил и умел рассказывать, а он мне дарил свою улыбку, которую остальные не хотели принимать. Мои рассказы были, в большинстве своём, порождены фантазией, но иногда я перемежал их забавными историями из жизни. Он был отличным слушателем и никогда не перебивал меня до самого завершения рассказа. Но когда история заканчивалась, он тут же начинал заваливать меня вопросами и мы могли целый день рассуждать на темы “а чтобы было, если бы принц не успел?” или “если принцесса сама победила дракона?”. Мы спорили и часто моя взрослая логика была бита его детским напором и фантазией. Я наслаждался этим и радовался, что ему тоже весело и интересно. 

 Однажды я рассказал ему про ангелов. Не библейских, нет. Это была моя история о мире крылатых существ, населяющих далёкий мир, где нету твёрдой поверхности и все живут на облаках. Или летают на перегонки с ветром в бескрайнем небе этого волшебного и странного для нас, нелетающих, мира. Я так увлёкся их описанием, что пропустил его первый вопрос.
- Ты что-то спросил? - Удивлённо посмотрел я на мальчика. Это был первый раз за неделю, когда он меня перебил.
- Они не ходят? - Тихим голосом спросил он. - Им не надо ходить?
- Нет, они только летаю, - таким же тихим голосом ответил я и почуствовал как кровь прилила к лицу. Осёл! Надо же было затронуть такую больную для него тему.
- А если бы… если бы у меня были крылья, то я тоже мог бы летать? - В его голосе прозвучала такая надежда и боль, что я мысленно себя убил ещё несколько раз.
- Да, смог бы. Ты летал бы лучше всех!
- Но для этого нужны крылья, - тихо сказал он, медленно поворачивая голову к окну. Я сидел в кресле каталке рядом с его кроватью и не мог даже обнять его, чтобы сгладить сейчас ту боль, что невольно разбудил. Всё что я мог - это осторожно поправить одеяло и провести рукой по его волосам.
- Я найду тебе крылья, - почти неслышно произнёс я, медленно откатываясь от его кровати, - Обязательно найду!


 Через день за мной приехали друзья и главврач признал меня годным к транспортировке. Правда перед этим меня целый день погоняли по обследованиям и тестам, но вечером уже сказали упаковывать вещи. Когда я въехал в палату, меня поприветсвовала дежурной улыбкой сестричка, застилавшая кровать моего бывшего соседа.
- А когда он вернётся с процедур? - Спросил я её, доставая вещи из своей тумбочки и складывая их в сумку.
- Ой, так вы не знаете? - За моей спиной раздался почти театральный вздох профессиональной сплетницы. - Его же час назад в операционную увезли!
На меня была вылита ещё куча подробностей, плавна перешедшие к другим “новостям” больничного мирка, но я уже не слушал. Я молча смотрел в стену, сжимая до хруста зубы и думая о том, насколько злым и безжалостным бывает этот мир. Поблагодарив словоохотливую сестричку я быстро завершил сборы и выехал в коридор. Оглянувшись на дверь палаты я понял, что вернусь сюда. И расскажу ему следующую историю.


 Через два дня я был дома и почти сразу позвонил узнать как там мой сосед по палате. В регистратуре мне ответили, что он в реанимационной палате и ничего о его состоянии мне сообщить не могут. Я названивал туда ежедневно, но ответ был всё тот же. Так продолжалось в течении двух недель, за которые я снял гипс и уже начал достаточно сносно ходить. Потом мне на неделю пришлось уехать по делам, но в конце поездки я ехал через тот город и уже лично зашёл узнать как его дела. Но мой вопрос был встречен тихими словами “Он умер. Вчера, не приходя в сознание.”
- Спасибо, - так же тихо поблагодарил я и медленно, как в тумане, вышел на улицу. В моей голове набатом билась только одна мысль - “Я так и не нашёл ему крылья…”


 Я был на кладбище в день похорон, но не решился подойти. Молча наблюдая за процессией и похоронами, я тихо сидел на скамейке и курил. Только когда все ушли, оставив за собой свежую могилу с венками и цветами, я решился подойти. Шёл медленно, как будто что-то не пускало меня. Но я двигался вперёд. Не помню сколько я стоял возле его могилы. Это было не важно. Но когда я уходил, то обернулся в последний раз и мне на миг показалость, что вижу его, медленно поднимающегося в воздух с крыльями за спиной. И улыбкой, той самой, что встречала каждое слово моих рассказов.
- Ты сам нашёл крылья, - шептал я, направляясь к выходу с кладбища. Уже в воротах я понял почему ветер так холодит ветер. Из моих глаз текли слёзы.

PS. Рассках от 2003 года. Переписан.