[stih]

Калитка в рай

Путь тигру преградила высокая сетка рабица, туго натянутая промеж вкопанных в землю столбов. Тигр остановился и втянул носом воздух – от сетки шел сильный запах железа, который ему не понравился; потом тронул лапой рабицу – она едва слышно зазвенела от когтей. Тигр, наклонив голову, слушал, пока последний звук не истончился в прозрачном воздухе.

Вздохнув, он посмотрел через плечо направо – ограда тянулась, насколько хватало взгляда, и скрывалась в плотной дымке, окутавшей горизонт; потом оглянулся назад – там была степь, без единого дерева и куста, и ветер качал высокую желтую траву, цветом схожую с его шкурой. Оттуда тигр пришел, и туда не собирался возвращаться – два дня он, повинуясь непонятному чувству, шел по безжизненной степи, раздвигая грудью ковыль, пока неожиданно перед ним не появилась сетка, и не остановила его.

Тигр принюхался снова: к раздражающему запаху железа примешивался едва уловимый аромат леса, воды, мускуса; за оградой был лес, была жизнь, была добыча, и тигр затосковал. Рыкнув, он ударил лапой по рабице, на этот раз сильнее, но она не подалась, даже не прогнулась под его ударом; тогда он, смирившись, повернулся и потрусил вдоль нее, ожидая, что рано или поздно она закончится.
Прошло несколько часов, но ограда не заканчивалась, однако в ней обнаружилась калитка. Тонкая цепь запирала калитку. Тигр остановился и долго смотрел, может, надеясь, что под его взглядом цепь развяжется и змеей соскользнет в траву.

Вдруг он уловил какое-то движение сбоку и, вмиг зарычав, испуганно отпрянул в сторону: за оградой, на другой стороне степи появилась человеческая фигура – всего в метре от тигра. Человек тоже отшатнулся, заметив хищника близко от себя; в ноздри зверя ударила волна острого страха, и шерсть на тигрином загривке встала дыбом; забыв о сетке, он рванулся вперед и попытался дотянуться лапою до человека. Рабица остановила его оскаленную пасть и протянутую лапу, и, разочаровано взвыв, зверь отпрыгнул назад, хлеща хвостом по впалым бокам.

Человек в страхе отступил на несколько шагов, и его фигура подернулась дымкой, истончаясь и исчезая на глазах изумленного зверя. Через секунду перед тигром никого больше не было, но он еще долго стоял, рыча и водя носом в стороны в попытке поймать запах, потом отступил и лег в высокую траву – и почти слился с нею.

***

Расчет тигра был верным – через два часа человек появился вновь, из воздуха. Секунду назад его не было, и вот он стоит у сетки и через мелкие ячейки вглядывается в степь, обшаривая ее глазами метр за метром. На этот раз хищник не стал выдавать себя, а, припав к земле, следил за человеком, стараясь не шевелиться, и лишь круглый кончик хвоста подергивался, выдавая охотничье возбуждение тигра.

Человек был стар, очень стар – лицо было покрыто частыми морщинами, делая его щеки похожими на вспаханное поле, глаза почти ушли в глазницы. Мелко трясущейся рукою человек прикоснулся к запиравшей калитку цепи и погладил ее тонкие звенья, пропустив их через пальцы. Потом снова исчез.

Тигр ждал. Начался дождь и до последней шерстинки вымочил его шкуру. Прошло полчаса, и человек появился; исчез; вновь появился. Тигр ждал. Человек достал из кармана кисет и трубку, опустился в траву и закурил, изредка поглядывая на калитку; тигр лежал неподвижно, хотя ветер доносил до него клубы дыма, заставляя зверя морщиться.

Наконец старик выбил о каблук трубку, встал и решительно направился к калитке. Тигр замер так, что и кончик хвоста больше не шевелился, только напряглись лапы, и по шкуре пробежала волна, как по степи от ветра – он понял, что сейчас человек откроет калитку и окажется с ним по одну сторону ограды. И точно, старик взялся за тонкую цепь и принялся ее распутывать, потом толкнул калитку и ступил за ограду.

Волна запахов ошеломила его. Там где старик оказался вначале, ничего не было – только тонкая и надоедливая пыль от пересушенных растений, тут же заставившая его горло надсадно першить, да едва уловимый запах кислого железа от рабицы. На этой стороне все было иначе: в легкие старика вливались сильные запахи цветов и прелой земли, и озона, и мокрого свежего ветра. Старик сделал несколько шагов, тронул рукою соцветия высоких трав, доходящих ему до бедра, погладил ласково, как волосики ребенка, и, радостно вздохнув, расправил плечи, сразу помолодев и став выше ростом, и быстрым шагом направился к видневшемуся на горизонте Городу – мимо тигра, притаившегося в желтой, как его шкура, траве.

Тигр не шелохнулся и пропустил человека, и, встав у него за спиной во весь свой рост, легко оттолкнулся лапами от земли в упругом и длинном прыжке; ни вздоха не вылетело из оскаленной пасти, пока он настигал свою жертву; и когда спина человека выросла перед ним, тигр, вложив в короткое рычание все торжество охотника, выпустил когти и прыгнул на плечи старика.
Старик, не успев даже охнуть, дернулся и упал назад, когда двухсоткилограммовый зверь повис на нем и вцепился зубами в шею. Он заорал со всей мочи, а тигр, не отпуская добычи, полосовал ему спину и ноги мощными ударами задних лап – раз, другой, превращая его тело в лохмотья; потом извернулся и выскользнул из-под старика, и вскочил на ноги, рычащий, готовый к новой схватке – но человек был мертв.

Торжествуя, зверь поднял голову и посмотрел в безжизненную степь, и, никого не увидев, наклонился к человеку, слизнул горячую кровь.

***

- Знаешь, Лиза, мне уже несколько раз снился один сон, - сказал старик, укладываясь в кровать. Рядом, опираясь спиною на подушки, лежала его жена и читала книгу – последний час перед сном был единственным, который она могла уделить чтению; поэтому она без видимой охоты слушала рассказ мужа. Они жили вместе слишком давно, чтобы перестать обращать внимания на слова друг друга, и Лиза научилась делать вид, что слушает его – полностью поглощенная собственными мыслями.

- Мне снится степь, - неторопливо продолжал старик, делая большие паузы между предложениями, - А вдали, у самого горизонта – Город; он чудесный; если бы ты увидела его, ты бы поняла меня.
- А, - ответила его жена, перевернув страницу.
- Мне хочется в него попасть; когда я смотрю на Город - мне кажется, что он то заветное место, которое человек ищет всю жизнь. Город стоит у самого горизонта и плохо виден из-за дымки, но даже то, что я сумел разглядеть – прекрасно. О, я заметил тонкие линии белых минаретов и плоские крыши жилых кварталов, на которых так удобно пить вечерний чай; круглые, как яблоки, маковки храмов и стрельчатые окна домов. В нем есть что-то восточное, он изящен, как юная женщина. Когда-нибудь я пойду к нему.
- Давай лучше спать, - зевнув, сказала жена и выключила лампу.
Старик долго лежал без сна и смотрел в потолок, на котором свет уличных фонарей прочертил квадраты, и улыбался своим мыслям.
- Я достигну города. Он мой, - прошептал он фонарям, и те мигнули в ответ, - Он – рай.

***
Сытый тигр толкнул калитку. Она подалась веред; тогда он просунул в нее сначала морду, а потом скользнул своим гибким телом, на миг остановился - волна запахов ошеломила его - и двинулся вперед.