Писалось не так давно...выставляю на ваш суд.
История убийцыФонари города освещают небо, заволоченное свинцовыми тучами. Где-то вдалеке начинается гроза, я вижу, как за рекою на том берегу блестят молнии, и стоит стеной дождь. Отсюда это кажется таким далеким, но в воздухе уже повисла та духота, что бывает перед дождём. Скоро придёт гроза и мне нужно спешить. Меня ждёт очередное убийство, хотя это будет особенным, потому, что я собираюсь убить бесплатно. Почему-то именно сейчас смотря на тяжёлые тучи, повисшие над городом, я вспомнила первое убийство…
…Тогда я и не думала, что могу убить, потому что была ребёнком. Да, первое убийство я совершила в детстве. Это был мой отчим. Мерзкий, жестокий ублюдок, который систематически насиловал меня. Мама? Мама не верила или не хотела верить. Она не верила моим словам и ушибам на теле, поэтому день за днём я стала понимать, что отомстить придется самой. Это оказалось достаточно просто. Я знала, где это отродье хранит пистолет, которым он при случае мне угрожал. Я даже додумалась одеть перчатки. Когда я зашла в комнату, где он спал, сидя перед телевизором и увидела его лицо, все сомнения, когда-то терзавшие меня, исчезли моментально. Я подошла и пустила пулю ему в висок. Затем, поняв, что мне уже никто не угрожает, я высказала его трупу всё, что хотела и вложила пистолет в его руку. После этого я позвонила маме и захлёбываясь в слезах, сообщила, что «дяде плохо». Мои слёзы все списали на нервный срыв, и только я знала, что плачу, только для того, что бы меня не подозревали. Сквозь слёзы уже смотрели глаза хладнокровного убийцы…
…Меня кто-то отвлекает, я вздрагиваю и отвлекаюсь от воспоминаний. Это маленький пацанёнок, за которым я собственно и слежу. Он торговец газетами и служит моей приманкой. Мальчонка предлагает мне купить газету, и я соглашаюсь. Отдав ему пару монет, я скрываю лицо за газетой, что ж это мне даже на руку. Сегодня я собралась спасти этого мальчонку. Моей целью является крупный бизнесмен, и по совместительству большой любитель маленьких ребят. Все эго развлечения остаются безнаказанными, так как его жертвы никогда не расскажут, бояться, что им неповерят, а их родители, бояться его власти. Но мне нечего бояться, я отомщу ему за всех. Убивать – моя профессия. «Может хоть так я спасу свою душу?» - шепчу я, вслух не скрывая сарказма. Как будто смеясь надомною откуда-то раздается колокольный звон. Он напоминает мне, как я стала наёмником…
…В тот день я стала совершеннолетней. Отметив с друзьями это событие в модной кафешке, я отправилась домой. Спешить не было нужды, тем более что мать и её нынешний ухажер меня совсем не ожидали, поэтому я решила не ловить такси, а пойти домой пешком. Я спокойно шагала вдоль дороги, когда из-за поворота вырулила иномарка с тонированными стёклами и резко затормозила, перекрыв мне дорогу. Боковое стекло передней двери поползло вниз, и моему взору предстал самодовольно улыбающийся мужик.
-- Чё, детка, подвезти? – ухмыльнулся он.
-- Нет, спасибо, я сама дойду, - ответила я, пытаясь обойти машину.
Тут задняя дверь открылась, и меня схватили за руку больно её сжав. Я испуганно глянула на волосатую руку, схватившую меня, а затем и на её владельца.
-- Отпустите меня, - спокойным голосом попросила я, пытаясь совладать с паникой растущей внутри. Схвативший лишь мерзко усмехнулся и сказал:
--А что мне за это будет а? – после этого он расхохотался. – Может ты меня поцелуешь, а крошка?
С этими словами он сложил жирные губы трубочкой и потянулся ко мне, я отпрянула. Не соображая, что творю, я со всей силы ударила ногой ему в пах, благо он сидел повёрнутый ко мне. Он загнулся от боли.
-- Ах ты, сучка! – прошипел он. – Теперь ты поцелуем не отделаешься!
Сжав мне руку так, что мне показалось, что я слышу хруст кости, он потянул меня в машину.
-- Стой, - раздался из машины холодный голос, - Мы провинились перед босом. Девка хороша, пусть это будет наш подарок.
-- Но... – хотел что-то сказать держащий меня.
-- Никаких но. Васёк…
Тут я почувствовала удар и тупую боль в затылке. Вышедший из машины и стоящий всё время за моей спиной мужчина ударил чем-то тяжёлым. В глазах стало темнеть. Я чувствовала, как меня затаскивают в машину, но нечего не могла сделать. Потом я провалилась в этот манящий мрак.
Очнувшись от тьмы, я почувствовала, что лежу на холодном каменном полу, тело затекло, а руки и ноги связаны. Где-то рядом раздавались мужские голоса. Я попыталась сесть. С трудом, но это мне удалось. Голова просто раскалывалась, а глаза словно окутал туман. Я огляделась: моё несчастное тело находилось на каком-то складе. Об этом свидетельствовали горы ящиков, мешков и, конечно, пыли. Я лихорадочно пыталась сообразить, как тут оказалась и почему связана. Через неопределённое время я всё-таки вспомнила вчерашний вечер, машину, мужиков и удар в затылок. В детстве я ходила на гимнастику, поэтому мне не составило особого труда перенести связанные руки вперёд. Чуть не сломав зубы, я сумела развязать руки, а затем и ноги. В момент, когда я снимала верёвки с ног, дверь склада отворилась. Яркий свет резанул глаза, и я невольно сощурилась. В эту минуту меня грубо схватили за руку. Вспомнив о ноже в сапоге, я потянулась за ним, и резко выхватив оружие, резанула по руке. Мужик закричал. В следующее мгновение нож оказался у него в горле, и он стал захлёбываться кровью. На крик своего товарища прибежали ещё двоя. Увидев меня, первый выругался себе под нос и схватил пистолет, второй последовал его примеру. У того, что я убила тоже был пистолет, поэтому я выхватила его и, недолго думая, пальнула. Послышался выстрел, мне показалось, что я как в замедленном действии видела и слышала, как летит пуля. Свинец легко вошел в лоб мужчины, и он упал.
--Вот, ведьма! – зарычал второй. Но ещё две пули пробили ему руку и ногу.
Я почувствовала острую боль в плече и почувствовала как по руке течёт струйка крови, один из них попал в меня.
На шум прибежали ещё несколько ребят, за ними зашёл какой-то человек, и я сразу поняла, что это и есть тот самый «бос». Он выглядел лет на пятьдесят. Гладко выбритый подбородок, самоуверенная улыбка, бесцветные глаза. Он был одет в гавайского типа рубашку, которая не скрывала наметившийся животик. В отличие от других, он не суетился, не ругался, а взирал на всё с холодным равнодушием, и даже скукой. Его ребята собрались в меня палить, но он заговорил.
-- Деточка, зачем это тебе? – его голос был, тих, но в нём чувствовалась сила и уверенность.
-- Я защищаюсь, - растерявшись, ответила я.
-- От кого? – продолжал он странный разговор.
-- От вас! Меня схватили, связали, заперли на каком-то складе, я не собираюсь легко сдаться! – я срывалась на крик.
-- Так тебе за этим пистолет?
-- да.
-- Ну, так стреляй, - он был невозмутим.
Неожиданно даже для себя с повиновалась и нажала курок, но нечего не произошло. Всю обойму я выпустила в тех ребят, так что я оказалась безоружна. Глаза невольно расширились от моментального страха при осознании моего положения.
-- Проучите её парни, но оставте в живых, - таков был приказ Боса.
Ко мне тут же ринулось пара молодцов. Несколькими ударами они выбили у меня пистолет и отправили на пол. Неопределённое время я старалась отбиваться, но в определённый момент я перестала это делать. Боль как-то отдалилась. Я лежала на полу, чувствуя солёный вкус крови во рту и глухие удары по телу. Меня вновь начинала накрывать тьма.
-- Стоп, - откуда-то издалека я услышала голос Боса и удары тут же прекратились, - Поднимите её и приведите в себя.
Чьи-то руки резко посадили меня, прислонив к стенке, затем кто-то плеснул мне в лицо холодной водой.
-- Слушай сюда, деточка, - сказал Бос смотря мне в глаза. А я предпринимала великие усилия, чтобы их не закрыть.- Ты мне нравишься, мне сейчас нужны люди, тем более ты, напомню, убрала пару моих мальчиков. Предлагаю тебе работу, если откажешься, ты умрёшь на месте.
-- Значит у меня нет выбора, - прохрипела я и выплюнула на пол сгусток крови.
-- Выбор есть всегда.
-- Тогда я согласна, - ответила я и провалилась в небытие.
Так я стала наёмником. Бос (я так и не узнала его имени) распорядился, чтобы его лучшие ребята меня обучали сражаться и убивать. Через некоторое время я получила первое задание, затем второе и так далее.
После я уже стала работать на себя и в одиночку. Со временем мне пришлось слегка усовершенствовать своё тело, благо кибернетика развивалась отлично, а подпольная тем более. Но все равно, я оставалась человеком…
…И может быть именно чтобы доказать себе что я всё ещё человек, я совершала такие убийства как собираюсь сегодня. Повернув голову, я вижу, что моя жертва приближается.
-- Ну, здравствуй, солнышко! – ехидно произношу я и прячу лицо за газету.
Он идёт довольный собой и смотрит на всех свысока. Люди пробегают мимо и не обращают на нас внимания, но я не отрываю взгляда от его ненавистной фигуры. Он проходит мимо, не замечая меня. «Еще бы, я старше тех, кто тебе нужен» - думаю я.
Он ищет. Ищет и находит того самого мальчишку, что торгует газетами. Мальчик одет в резиновые сапоги, шорты и мешковатого вида кофту, и это осенью, когда люди начинают утепляться. Мужик достаёт горсть крупных монет и, взяв газету, отдаёт их мальчонке.
-- Спасибо, господин, - склоняет голову газетчик.
Эта сволочь нагибается и, недолго что-то пошептав мальчику на ухо, ведёт с собою. Я знаю куда. От злости зубы сжимаются до скрипа.
«Нет, я не могу убить его сейчас, это будет не профессионально!» - говорю я себе и направляюсь за ними. Они заходят в узкий переулок, который заканчивается тупиком. Я молчаливой тенью скольжу следом.
Мужчина останавливается и резким движением швыряет парня к стенке. По эго губам я читаю, что он говорит: «Не дёргайся!». Жирные потрескавшиеся губы тянуться к нежному личику ребёнка. Я не выдерживаю и выхожу из тени.
-- Эй, ты! – кричу, я и мой голос отражается от стен – отойди от мальчика.
-- Что тебе нужно? – отрывается подонок и устремляет на меня взгляд маслянистых глаз – Пошла отсюда! Это моё дело.
-- Не думаю - говорю я спокойно и медленно приближаясь к ним.
-- Мужик отрывает руки от стены и поварачиваеться ко мне. Мальчик вжимается в кирпичную кладку, боясь даже дышать.
-- Я же сказал, пошла вон! – он срывается на крик. Я с удовольствием замечаю, что он напуган моим поведением. Это хорошо. Испуганный враг не думает о тактике, его легко победить. Я подхожу вплотную и продолжаю говорить, глядя в глаза с примесью удивления и страха.
-- Ты считаешь, что они тебе чем-то обязаны? Они не должны тебе ничего за твои ничтожные деньги! Ты рушишь им судьбу, жизнь. Думаешь, жизнь стоит горстку монет?
Широко раскрытыми глазами он смотрит на меня. Резким взмахом я выхватываю из причёски специально заточенную шпильку для волос, коса подает на спину, а шпилька с тихим треском входит в горло мужчины. Он падает захлёбываясь кровью. Я подхожу к парню и, взяв у него монеты, возвращаюсь к умирающему.
-- Они стоят дороже. Они бесценны. А ты не стоишь и этого – с этими словами я кидаю монеты на его тело. Медные кругляшки катятся по одежде, некоторые тонут в крови, некоторые со звоном падают на асфальт. Я слежу за ними.
Вдруг резкая боль пронзает грудь в районе сердца. Я опускаю глаза и вижу струи крови, стекающие с раны. Я оборачиваюсь, за моей спиной стоит тот самый мальчик и уверенно держит «Вальтер». С детского лица исчезли страх и растерянность, глаза хладнокровны. Я не верю собственным чувствам, этого не может быть. Но боль упорно доказывает обратное, я валюсь на асфальт, рядом с трупом, убитым мной.
-- Ты совершила ошибку, проявила слабость, ошибка стоит жизни, - произносит мальчик, и его слова застревают в мозгу ледяными иголками. Он уходит, а в моих ушах всё ещё стоят его слова и звон монет – звон смерти.
2.24.2008