скажите всё,что угодно.

[stih]

-Ты мне неверна, - спокойно сказал он. Это спокойствие придало Марте
уверенности. Ее черты покинуло напряжение, она поверила, что Макс не
будет бушевать и обрушиваться на нее с криками и угрозами.

-Послушай… - начала было Марта, но он перебил ее: -Нет. Слушать будешь
ты. Ты мне неверна, теперь я точно знаю. Меня не волнует, давно ли это,
плевать, когда и где вы встречались, и я не хочу представлять вас на
нашей кровати. Но скажи мне, Марта, почему? Что я не додал тебе? Чего
не было у меня? У нас?! Я правда считал, что все идеально. Да, я был
настолько глуп и считал, что мы счастливы, что счастье это такая
простая штука, как ни в чем не нуждаться, заниматься любовью с
любимой..(при этих словах Макса передернуло)..женщиной, мечтать о
безбедном будущем и ездить в Прагу на праздники.
Напускное
равнодушие и спокойствие покинуло его, Макс выглядел пугающе и вместе с
тем плачевно, его глаза бегали по полу, он не мог смотреть на Марту, да
и она не поднимала глаз с ве селенького серебряного браслета с
какими-то погремушками, который нервно теребила, ожидая возможности
вставить слово. Ей было больно слушать все это, она сама верила в
развязное счастье молодых пар и не хотела ничего больше, но… Любовь
бывает разной, и она на своем опыте убедилась, насколько по-разному
могут быть нужны одновременно два любимых человека; два мужчины.
Небольшая пауза в горькой речи Макса означала, что он ждет ответа.

-Просто я люблю его, - Марта невольно улыбнулась простоте истины,
сорвавшейся с ее губ. Есть тип женщин, которые улыбаются в
драматические моменты. И не от жестокости или простодушия – на то
толкает их какой-то рефлекс, не позволяющий заплакать и выдвигающий
свой способ изобразить тоску, тревогу, страх, боль.
Макс, наконец,
вперил слезящийся немигающий взгляд в Марту и уже открыл рот, чтобы то
ли заорать, то ли застонать, то ли послать ей немое проклятие. Марта
опередила его потоком слов, не дав вырваться новым вопросам без ответа
и укорам: - Я люблю его. Но и тебя я люблю. Он никогда не заменит мне
тебя, но и ты ни в чем не похож на него. И я бы еще долго скрывала от
тебя свою связь с ним, потому что знаю, что ты никогда не поймешь, как
можно любить двоих. А я бы не смогла порвать с тобой, Макс. И сейчас не
могу. Если бы не нужно было выбирать… Если бы я могла жить с тобой, но
лишь иногда проводить с ним день. Хотя бы пару часов… Милый, не сходи с
ума, это всего лишь мои больные фантазии, мечты, которым не суждено
сбыться. Ты не простишь меня, я знаю, не простишь его…
«Почему я
должен прощать его, черт подери?! Я не жил с ним, не любил его, я не
хочу знать его имени, размера члена и зарплаты! Мне плевать, что есть в
нем, чего нет во мне. Теперь уже все равно», - Макс хотел сказать все
это, но Марта говорила и говорила, а он так любил ее сбивчивый голос,
ее беспокойное дыхание, что не хотел кричать и прерывать ее. Она была
рекой, и он любил ее поток, несмотря на то, что в нем оказывалось. И
сейчас, когда эта река отдалялась от него, он готов был нырнуть в него,
сколько бы мусора и грязи он не принес.
-В моих мечтах не было
никого кроме нас, но я встретила его и не могла сопротивляться. Если бы
ты знал… - Марта чуть не сказала «его», но это была бы вершина
абсурда и она замолчала на такой тривиальной банальной для семейных
сцен ноте.
-Я знаю, - почему-то сказал Макс и потупился. Он ничего
не знал. Он думал, что все окей. Долго и упрямо думал так. Он запустил
потные ладони в волосы, сдерживая все порывы, невыносимо зудящие в
груди. Марта закусила губу, она была плаксива, но сейчас сдержалась –
не хватало им обоим выглядеть жалко.
-Я люблю тебя.
-Зачем ты
говоришь это? Я не приемлю такой любви. «Я люблю его, я люблю тебя, я
люблю Чарльза Диккенса!» Да что ты вкладываешь в эти слова? Они стали
для тебя чем-то вроде «спасибо» и «пожалуйста», но ведь это совершенно
другое… - Макс сбивался, он вдруг показался себе слишком ничтожным в ее
глазах, себя же он таким ощущать не желал. Он встал, одновременно
убирая мобильный в карман и не смотря на трепещущую Марту, буркнул: -
Созвонимся. Утрясти детали, бытовые дела…
И ушел. Марта слышала,
как хлопнула дверь, знала, как сейчас он судорожно тыкает в кнопку
лифта, торопя его, а потом в лифте облокачивается на стену и наверняка
вспоминает, как, порой, они не могли доехать до квартиры, и страсть
заставляла их расставаться с одеждой уже в этой тесной кабинке. Самой
Марте в этой квартире, в этом подъезде каждая деталь напоминала о Максе
и о том, как они были одним целым. Нежным горячим любящим прекрасным
целым. Марта нашла в мобильной записной номер и нажала вызов. Спустя
мгновение, она говорила с мужчиной, его бархатный голос заволакивал и
заставлял таять даже по телефону, и вы поняли бы Марту, поняли, почему
слезы, готовые вырваться по уходу Макса, так и застыли где-то в горле,
ожидая более подходящего случая – настолько был красив и обходителен
этот умный голос.
-Девочка моя, все кончилось?
-Да. Пожалуйста,
приезжай, я хочу быть рядом с тобой. Я чувствую такую пустоту. Мне
больно, -Марта часто говорила, что ей больно и часто это действительно
было так. Но сейчас она не сгущала краски красивыми словами. Ей не надо
было ничего выдумывать или играть – всё в ней сжималось от чувства вины
и потери.
- Я разберусь с последним клиентом и буду у тебя. Ты… -говорящий выдержал паузу, подбирая слова.
-Я буду ждать.
-Марта, ты понимаешь, зачем мы это сделали?
-Да, я поступила правильно, но он… -Марта впилась в телефон рукой, -Он так несчастен.
-Узнай он однажды сам, все равно ничего не понял бы и вряд ли стал бы счастливее.
-Но я сделала его несчастным. Я не имела права.
-Я приеду и все объясню тебе. А мой сын справится с собой, он крепкий малый.
-Я очень жду. –Марта повесила трубку и пошла на кухню - все выплакать и выкурить, пока не приехал ее новый единственный мужчина. Он не любил слез и побуждал ее бросить курить.