Внеклассный роман.

[stih]

Писано от безделья.

- Девушка, девушка, а вы в любовь с первого взгляда верите?
Не оборачиваясь:
- Нет.
- Девушка, ну хоть со второго!
- Тем более не верю, - и вообще, я не девушка, а педагог. Молодой специалист. И не надо, мужчина, ко мне приставать на улице, я и так опаздываю.
Олег, мерзавец, обещал довезти и застрял в пробке, хорошо хоть позвонить догадался. Только бы старая грымза, директриса наша, в холле не дежурила. Очень любит она опоздавших отлавливать и пилить. И учеников, и учителей. Проношусь на красный через дорогу, почти бегом через школьный двор. Грымзы, слава богу, нет. Кидаюсь к расписанию: сегодня четверг, значит 11 «Б». Чудненько.
Пока до класса дошла, успела отдышаться. Захожу – королевой, весело стуча каблучками.
- Доброе утро!
- Здравствуйте, Варвара Витальевна, - отвечают хором, словно первоклассники.
Золото, а не детки. Особенно Максимка. Вон он – на третьей парте в первом ряду, прямо у шкафа со скелетом. Я его сразу запомнила, как только увидела. Да и как не обратить внимание на такое чудо: волосы светлые до плеч крупными кольцами вьются, глаза в пушистих реницах вроде опустит скромненько, а как взглянет из-под челки, озноб до костей пробирает. Эх, Максимка, сидеть бы мне с тобой за одной партой… так, дамочка, без фанатизма.
- Так, дамы и господа, работы ваши я еще не проверила, так что о результатах контрольной поговорим на следующем уроке.
- Оно понятно, дело молодое, - комментирует с задней парты Дубов. Вот уж точно говорящая фамилия. Не обращая внимания, продолжаю:
- А сегодня – новая тема. Экономические потребности и экономические блага. Беликова, тему можно не записывать, она есть в учебнике крупным шрифтом. Итак, что мы понимаем под словом потребность?
Да уж, развита нынче молодежь не по годам. Но говорить, что мы в их возрасте были другими, я не буду. Точно такими же были, такими и остались, только музыку другую слушаем. Хороший класс, ребята дружные, серьезные, работается с ними легко, не без урода, конечно.
- Дубов, оставьте в покое чучело совы. Укусит.
Задумался. Наверное, о том, может ли чучело укусить. И кто додумался посадить нас в этот класс? Не биология ведь, а основы экономики. И что, скажите на милость, Максимка так разглядывает этот скелет?! Как будто съесть его хочет.
- Сталкова, что вы отнесете к физиологическим потребностям?
Следовало вызвать Лавровского. Духу не хватило. Пусть лучше дальше общается со скелетом.
- Ну, потребность в еде, одежде, жилье, - отвечает Женечка, скромная отличница с длинной косой.
- Верно. Все?
А Максимка уже отвлекся от скелета и что-то ей подсказывает.
- Лавровский, не стесняйтесь! Ответьте всем, если знаете.
Молча наблюдаю, как он встает, чуть не опрокинув стул и громко, на весь класс объявляет:
- Я не подсказывал. Женька сама знает, только сказать не может, ей воспитание не позволяет.
- Тебе позволяет? Говори.
- Потребность в воспроизводстве рода.
Класс дружно падает со смеху, Сталкова опускается на место, закрыв руками лицо.
- Садитесь Лавровский. Совершенно верно. А смеются, видимо те, у кого этой потребности еще не возникало.
Эй, педагог, полегче на поворотах. Впрочем, все сразу замолчали, урок покатился дальше. Я объясняла тему, украдкой любуясь, как Максимка, слегка склонив голову на бок, что-то говорит на ухо Женечке. Слышать бы мне тогда те слова! Сталкова вскочила, как ошпаренная, и, бросив на бегу:
- Разрешите выйти, - бросилась вон из класса.
Краем глаза я заметила дрожащие губы и блеснувшую на щеке слезинку. Что… Что?!
- Лавровский!
Фиалковые глаза уставились на меня с абсолютно невинным выражением.
- Что произошло?
- Не знаю, Варвара Витальевна, - и ресницами хлоп-хлоп.
- Вы же за одной партой сидите!
- Ну и что? Мне Женька не докладывает, когда ей приспичит.
Вот оно как, хамим, значит, овечку из себя строим. Ладно, Лавровский, погоди.
Кое как угомонив класс, я довела урок до конца. А Лавровский окончательно довел меня. Он учил скелета разговаривать жестами. В следующий раз точно выгоню!
В нашей школе (между прочим, с экономическим уклоном с этого года) все, как и в других. Мальчики курят в мужском туалете, девочки – в женском, а учителя – в служебном, потому что Грымза не выносит табачного дыма и курить в учительской не дает. На подоконнике в гордом одиночестве восседала Верочка, точнее Вероника Григорьевна, преподаватель русской словесности. Маленькая, худенькая, зато с копной блестящих черных волос (чем она их красит?), Верочка относилась к категории молодых учителей, хотя ей уже перевалило за тридцать. Но поскольку коллектив в основной массе был представлен дамочками за пятьдесят и одним отставным полковником, она в эту категорию вполне вписывалась, что позволяло ей активно просвещать меня о нюансах закулисных интриг.
- Кто у тебя был? – спросила она. – На тебе лица нет!
- 11 «Б», - отвечаю, и лезу за зеркалом. Что с лицом?!
- Опять Дубов паясничал? Не бери в голову, он мне как-то в сочинении написал, что Онегин застрелил на дуэли Пушкина.
Глубоко копает мальчик, будь я на месте Онегина, тоже бы пристрелила автора за такие кульбиты своей судьбы.
- Дубов паинька. Лавровский чудит.
- Лаврик?! – Верочка задумчиво затянулась. – В тихом омуте, значит, черти. Надоело ему, что ли, быть отличником?
- Да кто ж их разберет? – отвечаю. – Зажигалка есть?
Я ведь, когда мне Шелоб (это классная дама 11 «Б», настоящая паучиха: липкая, скользкая, противная, все время шипит и плюется) про класс рассказывала, много всего интересного узнала и про Беликову, и про Дубова, и о многих других, а про Лавровского она мне ни слова плохого не сказала. Мол, тихий он, учится прилежно, с переменным успехом, никакого подвоха от него ожидать не нужно. А вот Женечку до слез довел, это так, пустяки. Что ж он ей такого сказал-то? Ладно, проехали.
- Варь, а ты вчера на такой машине приеха… Муж?
- Нет. Приятель.
- А что не муж?
- Нафига козе баян?
- Ну, это пока возит.
- Не будет возить, сама машину куплю.
- На нашу зарплату?
- Ты же купила.
- Так у меня муж.
Да уж, Верочка и работает-то исключительно от скуки, чтобы целыми днями дома одной не сидеть, пока благоверный денежки стрижет. Ребенка ей надо, пусть одного, но своего, а не с сотней чужих возиться.
Машина Олега – это тот еще трактор. Я когда в первый раз эту годзиллу увидела, сразу ему сказала, что пока кредит не выплатит, о свадьбе может и не заговаривать. Года три еще могу жить спокойно, а там посмотрим. В сумке затренькал мобильный. Легок на помине!
- Солнышко, во сколько ты сегодня освободишься? Я за тобой заеду!
- Ну, где-то часа в четыре, - отвечаю. За окном начал накрапывать мелкий дождик. Пусть заедет.
- Варь, сегодня собрание у Грымзы, - напомнила Верочка, как всегда вовремя. Я уже отключилась и тупо уставилась на трубку. Перезвонить? Не буду, подождет, ему полезно.
- Прохлаждаетесь, девочки? – сладенько улыбаясь, в курилку вплыла Раиса Семеновна. Улыбается сия дама постоянно, причем при этом может говорить любые гадости с таким видом, словно во рту у нее леденец, а не яд сочится. Кроме того, я не сомневалась, что она обо всем происходящем лично докладывает Грымзе. Вот и сейчас, непременно шепнет, кто и чем в туалете занимается.
- Здравствуйте, Раиса Семеновна, - расплылась я в ответной улыбке. – Да некогда прохлаждаться. На урок пора.
Верочку я оставила разбираться с Барбариской (вот, точно!) без малейших угрызений совести. Ей все нипочем, если что – мужем прикроется, а я пока девушка беззащитная. Впрочем, намерена такой и оставаться.
День прошел как всегда быстро, никаких происшествий больше не было. Вот только девятый «А» в полном составе не выполнил домашнюю работу, а девчонки из седьмого окончательно распотрошили несчастное чучело совы, узнав, что его касался сам Дубов. По-моему, он вызывает у них несколько нездоровый интерес, во всяком случае, когда я училась в седьмом классе, кумиры у нас были несколько другие.
Уроки уроками, но к Грымзе опаздывать было нельзя, я поспешила на второй этаж, где располагался кабинет нашего многоуважаемого директора. Честное слово, я бы успела, но по лестнице двое каких-то небритых мужиков тащили здоровенный шкаф. Обойти их не представлялось возможным. Я уже представила себе выражение лица Грымзы, при виде опоздавшей меня, но тут вспомнила о пожарной лестнице. Ею не пользовались, но ключи на всякий случай выдали всем учителям. Пожарная лестница находилась в конце длинного коридора, в небольшой угловой нише. Осторожно перешагивая через паутину и какие-то непонятные деревяшки, я добралась до второго этажа, собиралась уже вставить ключ в замок, но услышала, что с той стороны кто-то есть. Мой торжественный выход из-за запертой двери мог быть оценен ими неоднозначно. Я решила подождать, пока неизвестные уйдут, но они этого как раз делать не собирались. Наоборот, голоса стали более отчетливыми, я смогла разобрать слова и узнать Женю Сталкову. Она говорила почти шепотом и, похоже, была очень взволнована.
- Понять не могу, откуда он узнал! Я ведь никому, кроме тебя, не сказала. Лерка, что и кому ты наболтала?
Лерка? Так, это ее подружка из параллельного класса. Они вроде бы живут рядом и дружат с первого класса, вспомнила я.
- Жень, клянусь, я никому! Ни слова! – Горячо заверяла ее подруга. – Может он это просто так ляпнул, а? Ну, решил тебя позлить, например. Может, ты ему нравишься…
- Ну да, с первого класса! – разозлилась Женя. – Он с таким лицом это сказал, словно насквозь меня видит! И потом, я сама слышала, как он твоему Кольке сказал: такой прикол знаю про Сталкову, пойдем расскажу! А ты Кольке не говорила?
- Никому я не говорила! – огрызнулась Лерка. – И потом, чего ты боишься? Ну знает Лавровский, что ты в положении, ну скажет кому-нибудь, и что дальше? Никто тебя из школы не выгонит и медаль не отберет!
Я даже равновесие потеряла от услышанного. Это получается, что Женечка, эта девочка-ангел, мечта всех классных дам, ждет ребенка? Вот так кульбиты! Пока я переваривала полученную информацию, девчонки куда-то смылись, я вышла из темного дверного проема и не спеша пошла к Грымзе – потому что все равно безбожно опоздала. Мое появление произвело должный эффект: Грымза потеряла дар речи и даже приподнялась со своего кресла, что при ее недюжинной комплекции сделать довольно сложно. Остальные же просто застыли с открытыми ртами.
- Добрый день, - ласково поздоровалась я. – Извините, что немного задержалась.
- Надеюсь, Варенька, вы объясните свое опоздание, - прошипела Грымза, буравя меня недобрым взглядом.
- Обязательно! – я небрежно стряхнула с плеча остатки паутины, - Я проводила исследование в целях выявления небезопасных для детей мест и в связи с этим хочу выдвинуть на обсуждение вопрос: о приведение в должное состояние пожарной лестницы и запасных выходов из здания школы. Там же черт ногу сломит!