Попрошу серьёзной помощи. Баги, ляпы, косяки. Предложения по сюжету приветствую, на соавторство надеюсь. Имена - можно и поменять, самой не очень.Его она учуяла, когда уже почти была готова прыгнуть на оленя, которого выслеживала с утра. Резкий пряный запах мужского пота, кожи и металла ударил по ноздрям. Недовольно фыркнув, большая черная кошка распласталась в зарослях кустарника. Она больше не решалась прыгнуть, но и глаз с добычи не спускала. Так и не заподозрив опасности, олень спокойно продолжал пастись. Вдруг раздался едва уловимый свист, и стрела навылет пронзила шею животного. Олень, вздрогнув, как подкошенный упал в траву.
Из-за огромного ствола дуба вышел человек. Охотник. Пантера, не отрываясь, смотрела на него. Высокий, светловолосый, в кожаной потертой куртке и таких же штанах. На боку длинный нож в ножнах, за спиной перекрестье меча, в руках лук. Губы мужчины изогнулись в улыбке, кошке это было хорошо видно.
- Выходи, - сказал он, - Я не охочусь на таких, как ты. Целого оленя мне всё равно не съесть, а значит хватит и на твою долю.
Завороженная его голосом, пантера настороженными шагами покинула свое убежище. Человек, не обращая на нее внимания, нагнулся к туше оленя, вынул нож и начал свежевать. Принюхиваясь к запаху свежей крови, кошка села, обвив передние лапы толстым пушистым хвостом. Желтые глаза, мерцая интересом, следили за действиями охотника. Усы подрагивали, а нос смешно морщился, будто она собиралась чихнуть.
- Это твое, - человек, срезав свою долю мяса, щедро оставил ей больше половины туши. Завернув мясо в листья, он уложил его в заплечный мешок и собрался уходить. Кошка продолжала сидеть, ожидая, пока он уйдет. Лишь потеряв его из виду, она встала и, не торопясь, двинулась к оленю.
Он не убил ее. Он накормил ее. Он подставил ей спину, не боясь. И еще он мог помочь ей. Она чувствовала это всем своим существом. Поев, она пошла по его следам. Следы вели в человеческую деревню. Аште было туда нельзя. В этой деревне неделю назад волколак зарезал 6 овец и убил пастуха. Пастушонка – мальчишке было лет десять. Ашта знала об этом из лесных сплетен. Скорее всего, Охотника наняли, чтобы он убил волколака. Ашта шла за ним до самой околицы. Из лесу она не вышла, поняв, что завтра на рассвете Охотник выйдет убивать. Решив разведать обстановку, Ашта ушла в чащу, разыскивая следы волколака. То, что она обнаружила, вызывало тревогу и опасение за жизнь Охотника.
Утром, солнце еще не взошло, Лойд вышел из дома деревенского старшины. В хлевах шумно вздыхали просыпающиеся коровы, звезды на небе бледнели и исчезали, выпадая росой на травах. На поясе Лойда прибавился бархатный мешочек с серебром. Золото ему сулили за голову или шкуру волколака, а рыдающая мать погибшего парнишки клялась весь вечер молиться Всевышнему за жизнь Лойда Охотника, погубителя нечисти. О том, насколько он сам является этой самой «нечистью», Лойд давно привык не думать. Выйдя за околицу, он потянул ноздрями рассветный воздух. Север – понял, и зашагал прочь от деревни, от дороги, напролом через чащу. Когда из кустов появилась давешняя кошка, он и понять не успел. Гнать ее смысла не имело, она шла за ним очень осторожно, не мешая ничуть. Его лишь удивила такая настойчивость хищницы. Простой благодарностью этого не объяснить, но крови оборотней и волшбы он в ней не чувствовал. Может, она почуяла в нем зверя? «Да уж, киска, я мог бы стать тебе другом, - усмехнулся про себя Лойд, - но мне нельзя».
Запах волколака стал сильнее, слишком сильным для одного перевертыша. «Двое? Трое?» – успел немного удивиться Лойд и тут же рассердился на собственную глупость – ведь волколак задрал шесть овец, одному ему явно столько не нужно. Значит, волчица и щенки. Жаль, что не сохранились овечьи останки, по ним можно было бы точнее судить о количестве и возрасте выводка. Размышления прервал предостерегающий бархатный рык пантеры. Надо же, поразился Лойд, впервые он чуть не пропустил опасность. К запаху добавились еле слышные поскуливания. Плавным движением вынув из ножен длинный нож с посеребренным лезвием, Лойд присел на корточки и тихонько раздвинул ветви кустарника. То, что он увидел в волчьем логове, заставило его отшатнуться. Там, на подстилке из сухих листьев худая, даже костлявая, обнаженная женщина кормила грудью двух щенят. Еще двое малышей спали, уткнувшись во впалый живот матери. Чуть в стороне сидели двое двухлеток и один матерый седой волколак. «Одному мне здесь не справиться,» - подумал Лойд, отпуская ветку. Выпрямляясь, она звонко хлестнула его по руке. Волки на поляне напряглись, принюхиваясь и прислушиваясь. Но тут из зарослей на поляну выметнулось гибкое черное тело. Пантера вступила в бой, не давая волкам опомниться. Лойд, вытащив из ножен меч, тоже выскочил из кустов. Пантера билась со старым волком, двухлетки валялись на земле, один мертвый, другой – с перебитой передней лапой. На долю охотника остались четверо полугодовалых щенков и их мать, которая уже начала трансформироваться. Воя и скрежеща зубами, она корчилась на лиственной подстилке. Лойд четырьмя взмахами прикончил волчат и теперь сражался с восстановившимся после перелома волком. Тот оказался довольно сильным противником, и Охотник понял, что другой волк погиб только из-за неожиданности нападения. Тем временем пантера практически справилась со старым волколаком, откусив ему лапу, разбив морду и сломав хребет. Истекая кровью, оборотень пытался восстановиться, а кошка отошла в сторонку и начала вылизывать растрепанную и испачканную в пылу боя шкуру. И она, и Лойд совершенно позабыли про волчицу, а та, окончательно перекинувшись, обнюхивала трупики волчат.
Последним неожиданным ударом Охотник вспорол брюхо своему противнику. Обливаясь кровью, мертвый оборотень рухнул на землю. Лойд нагнулся, чтобы добить седого волколака, который уже скреб зарубцевавшейся культей по листве, пытаясь вцепиться в ногу Охотника. Это и спасло жизнь человека. Это, да еще черная молния, мелькнувшая над его головой. Старый оборотень булькал перерезанным горлом, а из-за спины Лойда был слышен визг и вой сцепившихся животных. Обернувшись, он следил, как обезумевшая мать волчат пыталась добраться до горла насевшей на нее пантеры. Клочья пены летели из оскаленных пастей, когти кошки драли живот волчицы, а та, взвизгивая, все тянулась зубами к шее своего врага. Сжав рукоять меча крепче, Лойд нанес выверенный удар. В этот же миг кошка благоразумно отпрянула в сторону. Лезвие меча вонзилось в грудь оборотня, и она, изогнувшись в предсмертной агонии, сомкнула зубы на мече, разрезая свою оскаленную пасть.
Спустя минут 15 после схватки, придя в себя, отдохнув, очистив меч от крови оборотней, сложив отрезанные головы в мешок (щенков Лойд кинул целиком), они покинули опустевшую, залитую кровью поляну. Пантера чуть прихрамывала на правую переднюю лапу, а плечи Лойда «украшала» распущенная в лоскуты куртка, из-под которой виднелись неглубокие, уже подсохшие раны.
Ашта покинула Охотника как и накануне, на околице. Болела укушенная волколаком нога, но раны начинали уже затягиваться. Необходимо было отлежаться, тем более, что Охотника раньше завтрашнего утра из деревни не отпустят. Слышно было, как в деревне нарастал шум, как всё чаще раздавались веселые высокие голоса женщин, низкие – мужчин и полуиспуганный, полувосхищенный визг ребятни. Сегодняшний бой чуть не убил ее последнюю надежду. Он чуть не убил ее самоё, это чудо, что Ашта отделалась простым укусом. Ее клонило в сон. Солнце взошло, и Ашта отправилась глубже в лес в поисках темного уголка, чтобы выспаться.
Праздник продолжался допоздна. Жители деревни, совершив щедрые возлияния в честь победителя оборотней, падали и засыпали там и так, как застал их сон опьянения. Последним прямо за пиршественным столом заснул старшина. Теперь, когда ночную тишину тревожил только богатырский храп, Лойд с красными от усталости глазами мог, наконец прилечь отдохнуть. Мог, но не стал. Удивительно, его, записного одиночку, беспокоила рана кошки, полученная ею в бою с оборотнями. Странная, не такая, какой должна была бы быть… Может, у нее брачный период? Лойд закинул руки за голову и потянулся, расправляя ноющую спину. На востоке покраснел гребень леса – рассветало. Так и не отдохнув, Охотник начал собираться в дорогу. Куда? Этот вопрос не беспокоил его вот уже лет пять. Вперед, куда глаза глядят, главное – не оставаться на одном месте дольше необходимого. Главное – не привыкать и не давать привыкнуть к себе. Главное – не останавливаться.
Бесшумно, раньше, чем солнце явило свой край, Лойд покинул деревню. За плечами – мешок, на поясе – два кошеля с серебром и золотом за убитых им волколаков. Им и кошкой. Снова поневоле Охотник задумался о судьбе своей случайной напарницы. И в ответ на его мысли она плавно вынырнула из-за придорожного куста, словно ждала его появления.
- Привет, - улыбнулся Лойд, - ты со мной?
Ашта все еще прихрамывала, оберегая ногу, но шрам от раны постепенно затягивала отрастающая на глазах шерсть. Охотник шел быстро, размеренным, выработанным долгими и дальними переходами, шагом. Шел и не обращал на пантеру ни малейшего внимания, но Ашта чувствовала, что даже если она случайно собьет шаг, Лойд заметит это сразу. Пригласив ее с собой, он молчал с тех пор и ни разу не посмотрел в ее сторону. Дело шло к полудню, и Лойд начал присматриваться к окружающим тропу чащам, отыскивая место для короткого привала. Уходил он, когда пьяная деревня еще спала, и только мать убитого оборотнями пастушка ждала его у околицы с красными от слез и бессонницы глазами и мешком снеди в руках. Она молча протянула мешок Лойду, тот молча взял и, не оборачиваясь, ушел. Теперь, когда солнце стояло высоко, пора было и поесть, и отдохнуть, а заодно осмотреть и смазать раны его спутницы, которая хоть и не показывала виду, но заметно хромала поодаль.
Удовлетворившись совершенно не отличающимися от полусотни предыдущих кустами, Охотник вломился в чащу в сторону от тропы. Как он и ожидал, шагах в сорока обнаружилась уютная небольшая полянка, поросшая шелковой травой с мелькающими в ней бирюзовыми венчиками заговорника. Скинув мешок у подножия столетнего (не меньше) дуба, Лойд принялся обрывать цветки. Лучшего средства для заживления ран природа создать так и не удосужилась, либо ему об этом известно не было, но боль и воспаление ран эти симпатичные цветочки снимут. Пантера вышагнула на поляну и лениво разлеглась неподалеку от мешка, вылизывая розовым языком раненую лапу и шумно втягивая ноздрями запах из мешка. Пахло вкусно и очень знакомо. Детством.
Осторожно, чтобы не напугать задремавшую кошку, Лойд сел рядом и сунул горсть собранных колокольчиков в рот. Пантера открыла глаза и посмотрела на него. Спокойно, не пытаясь ни вскочить, ни напасть. И как-то оценивающе. Нет, присмотревшись мгновение, Лойд понял, что ошибся. Кошка смотрела умоляюще, словно знала, что он может ей помочь.
- Что, рана болит? - сглатывая горьковатую слюну и выплюнув изжеванные лепестки, спросил он, - дай лапу, посмотрю.
Словно понимая его, кошка протянула раненную лапу. Только зная точно, что вчера ее укусил волколак, Охотник смог найти следы ранения. Розоватый шрам практически уже зарос густой глянцево-черной шерстью.
- Значит всё-таки оборотень? – спросил он, нахмурясь. Почему же тогда он не чувствует магии обращения? Или…
- Ты перекинулась впервые? – пантера кивнула, не сводя с него глаз, полных теперь робкой надежды. Она не ошиблась, Охотник сможет ей помочь.
- Тебя, что, научить некому было? – она опустила голову. В этом образе она не смогла бы рассказать, что ничего не знала о своей природе до того момента, как отчим… Это случилось с ней в минуту отчаяния и страха, и с тех пор эти чувства не покидали ее. В глубине души она точно знала, что всё меньше времени остается, чтобы вернуться в человеческое обличье, но понятия не имела, как это сделать. И думала, что Охотник поможет.
- Кем бы ты ни была, я вряд ли смогу тебе помочь, - он развеял ее надежды, - Перекинуться обратно можешь только ты сама, это не внешняя магия, это внутри тебя. Но подсказать…
Кошка вскинула глаза на Лойда. Подсказать?
- Вспомни, как это произошло впервые, что ты испытывала, какие эмоции спровоцировали процесс. Именно они помогут тебе вернуться. Кстати, как давно ты обернулась?
Пантера дважды провела лапой по земле, оставляя рыхлые царапины в траве.
- Два дня? Две недели? – Лойд нахмурился, - у тебя мало времени, киска. Ты рискуешь остаться кошкой на всю жизнь.