Сент-Экзюпери был неправ

[stih]

Вступление: рассказ некогда был конкурсным (вполне успешно), однако он требует правки. Посему прошу если не помощи, то советов.

Мы в ответе за тех, кого приручили.
«Маленький принц»

Говорят: трудно быть Богом. Ложь. Быть Богом очень легко. Для этого вам просто необходимо Богом родиться, все остальное уже часть вашего генофонда. Богам везет, Боги не ходят в детский садик, не просиживают штаны в школе; где помимо таких безусловно важных вещей как арифметика и биология, вас научат лепить из соленого теста маленьких уродливых человечков, - вам вообще ничему не нужно учиться. Вы и есть вместилище Абсолютного Знания. Даже если в качестве ответа на банальный вопрос «сколько будет два плюс два» вы с Абсолютной Серьезностью заявляете «сто тысяч восемнадцать» – никто не усомниться в вашем величии. Вы – Бог, вы автоматически знаете все. Каков Творец, таков и мир. Будьте спокойны. Впрочем, лгу. Обыкновенный Бог имеет полное право оказаться сущим невежей в сфере арифметической биологии, но Бог хороший прямо-таки обязан уметь вылеплять из соленого теста (или шлака, или глины, или углеводорода – тут дело вкуса) маленьких уродливых человечков. Иначе кто будет ему поклоняться? Бог создает человечество, задача человечества – заботиться о Боге.
Точно, работенка у Бога не пыльная. Сиди, попивай чаек, слушай вполуха симфонию людских молитв, изредка пугай овцепасов огненными кустами да превращай еретиков в хлорид натрия. С иными заботами доблестно справятся маленькие уродливые человечки. На то и существует бюрократический аппарат. Люди обожают самостоятельность, иллюзии и сказки. А Боги терпеть не могут ответственность.
Теперь забудьте все, что я написал выше. Забудьте о богах, забудьте о соленом тесте и подумайте о людях. Подумайте, как трудно быть обыкновенным человеком и как трудно быть человеком хорошим. Вспомните слова известного французского Лиса – «мы в ответе за тех, кого приручили». Вспомнили? Забудьте их. Лис был не прав. И вот почему…

***

Крылатые выражения, подобно своим небесным сородичам, очаровательны только издалека. Каждый, кому приходилось попасть под обстрел журавлиного клина, с жалобным курлыканьем уносящегося в теплые края, бесспорно со мной согласится. Во-первых, отмыться трудно, во-вторых признаться стыдно; в-третьих, никто ж не поверит. Так и с крылатыми выражениями. Если кто-то пустил фразу в полет, будьте уверены, в ближайшие столетия два-три отмывать последствия придется всем скопом. Люди очень легковерны. Красота правит миром, сказал однажды досточтимый мудрец. И все поверили. Поверили, будто миром правят симпатичные ангельские создания, а не карлообразные серые кардиналы, среди которых всего-навсего изредка попадаются даровитые визажисты. Косметический ремонт творит чудеса, особенно при условии, что вам не хочется ковырять глубже штукатурки. А ведь вам не хочется. Ни капельки не хочется. Куда приятнее поверить на слово. Принять чужую правду, чем увязнуть в собственных сомнениях. Как ныне модно говорить? Когнитивный диссонанс? Правильно, когнитивный диссонанс штука противная. Разрыхляет мозг. Поэтому мы верим. Верим пассивно, без всякого желания применить теорию на практике.
Верим, что миром правит красота. Нашим миром. Миром, на межвселенском конкурсе красоты способным завоевать разве что специальный приз за назойливость. Однако вернемся к крылатым выражениям. Полюбуемся ими издалека.
А именно… Начнем с Анны Семеновны. Анна Семеновна красавицей не была, но приз за назойливость отхватила бы всенепременно. Жаль, никому из жильцов нашего дома не приходило в голову подобный конкурс устраивать. Живу я в обычной панельной пятиэтажке, построенной в конце восьмидесятых годов прошлого века. В нашей пятиэтажке, естественно, нет лифта, нет мусоропровода, зато имеется чердак и подвал. О подвале я расскажу подробнее. Будучи ребенком, я страшно боялся этого подвала. Его затапливали, поджигали, какое-то время он служил приютом для флегматичных призраков погибшего Коммунизма – для тех женщин и мужчин, что в силу соцреформ, финансовых кризисов и общей моральной деградации расы на фоне попеременно успешной борьбы за капитализм лишались определенного места жительства; туда приходили умирать кошки из соседних дворов, иногда и собаки. Подвал виделся мне чем-то зловещим. Местом, откуда не возвращаются. Сейчас я начинаю соображать, что где-то был прав.
Потом жильцы дома вспомнили об Анне Семеновне, женщине постбальзаковского возраста с удивительно ассиметричными чертами лица и характером натурального серого кардинала. По чистой случайности она не была карликом (помните, я говорил о карлообразных серых кардиналах? Кабы не внушительный рост, Анна Семеновна представляла бы собой квинтэссенцию всех известных Рамплстилскинов. Ею пугали детей), Анна Семеновна была вдовой и бывшим управленцем. Деревянную дверь в подвал сменили на железную, ключи вручили Анне Семеновне. Она приняла их с гордостью, заверяя жильцов отнестись к новой должности со всей возможной ответственностью. Никто не сомневался. Анна Семеновна могла нейтрализовать атомную бомбу одним взглядом. Ее серые глаза умели плавить металл.
Эта история о ней.
И обо мне.
И Лисе, который был неправ.
С соседями Анна Семеновна предпочитала держаться на расстоянии. Я не слышал, чтобы кто-нибудь из жильцов нашего дома хотя бы единожды бывал у нее в гостях. И, признаться, откровенно радовался тому, что и для меня она не делает исключений. Я был у Анны Семеновны на особом счету. Примерно на таком счету находится злостный неплательщик налогов у районного налогового инспектора. Встречаясь на лестничной площадке, мы не здоровались, не переглядывались, не обменивались кивками и всеми мыслимыми способами старались игнорировать сам факт существования друг друга. Удавалось прекрасно. В те редкие моменты, когда нужда заставляла меня стучаться в дверь квартиры Анны Семеновны, я молча отводил взгляд в сторону, красноречиво протягивал руку и, получив вожделенный ключ, так же молча спускался вниз. Больше всего на свете после встреч с Анной Семеновной мне хотелось подышать. Подышать загазованным воздухом улицы, подвальной сыростью, отмякшей стекловатой – чем угодно, лишь бы не запахами жилища ключницы. Пахло в ее доме декоративными фиалками. Фиалок было много. Я знал, что она разводит фиалки. Все знали. Хотя какая разница. Фиалок в моем рассказе не будет.
Как вы догадались, Анна Семеновна не отличалась дружелюбием, вела замкнутый образ жизни и единственным положительным качеством, коим ее наградила природа, была повышенная соцответственность перед коллективом. Ключи от подвала Анна Семеновна берегла с упорством партизана, готового принять мученическую смерть под пытками, лишь бы не выдать тайны отряда. И не смотря на все, я испытывал к Анне Семеновне смешанную гамму чувств от неприязни до восхищения. Скольких героев я списал с нее! Но об этом она никогда не узнает. Ручаюсь.
Теперь, забыв о богах, забыв об уродливых человечках, забыв о соленом тесте и крылатых фразах, мы возвращаемся к Лису. Вспоминаем Маленького принца…

***

— Хотите чаю? — спросила Анна Семеновна.
Я не хотел. Я пришел за ключами от подвала. Мне срочно нужно было деть куда-то новенький аккумулятор.
Анна Семеновна стояла на пороге и улыбалась. Лицо ее, ранее такое суровое и жесткое, сегодня казалось излучало теплоту. Я был ошарашен. Заговори со мной по утру будильник человечьим голосом, я бы изумился меньше.
Минуты через две ко мне вернулось самообладание, я машинально провел рукой по волосам, отросшим ниже плеч и не очень-то мытым, мотнул головой, буркнул что-то вроде «мне нужны ключи, аккумулятор», а в следующий миг с ужасом осознал, что сижу в маленькой кухонке – чистой, с зеленовато-бежевыми занавесками на окне, заставленном горшками с фиалками, и уже пью из рюмки крепкий дорогой коньяк.
— У меня День Рождения, — говорила Анна Семеновна. — Вы пейте, одной мне эту бутылку не осилить. Подарок от бывшей коллеги. Знаете, у меня нечасто бывают гости. А вы так удачно заглянули. Или все-таки хотите чаю? Если хотите, я поставлю чайник. Мне недолго.
Я вновь отрицательно мотнул головой. Растерянный и сбитый с толку.
— Я вас, Александр, наверное, сильно удивила? Думаете, не знаю, как обо мне говорят соседи? Старая дева! Ошалела без мужика, застервенела вся, людей чурается, словно прокаженных. На себя бы глянула – страшная, никому не нужна. Отброс общества. Небось, в молодости в начальники метила, деньги грести хотела, ан нет, не вышло, вот и сидит у себя в хате, проклинает весь мир. Дура, с себя начинать надо. Верно?
Анна Семеновна тихонько вздохнула. Налила мне вторую рюмку коньяка.
Я не отвечал. Смутно догадывался, она не ждет моего ответа. Она пустила меня в свой дом - не в душу.
— Думаете, мне оно нравится? Вовсе нет. Не нравится. Но понимаете, Александр… Ах, не бойтесь, будут у вас ключи, будут. Просто разрешите мне чуть-чуть побеседовать. Я люблю монологи. Этот коньяк странно на меня действует. Никогда не умела пить. Уже не научусь. Так вот, Александр, понимаете… нет, сперва скажите, вы читали «Маленького Принца» Сент-Экзюпери?
— Читал, — робко сказал я.
— Помните разговор Лиса и Маленького Принца? «Мы в ответе за тех, кого приручили», говорил Лис. Лис был неправ. Мы не в ответе за тех, кого приручили. Мы в ответе за тех, кто приручил нас. — Пронзительный взгляд Анны Семеновны заставил меня поежится. – Мы в ответе за тех, кто нас приручил, — повторила она. — Яснее прочих, это понимают собаки. Вам когда-нибудь доводилось слышать истории о собаках, бросающихся на нож грабителя, спасая хозяйскую жизнь. А почему? Потому что они чувствуют ответственность. Чувствуют ответственность за человека, дававшего им пищу и кров, любящего и оберегающего их. Они в ответе за хозяев. Но приходилось ли вам слышать истории о хозяевах, жертвующих жизнями ради собак? Мне не приходилось. А, быть может, такие истории встречаются. Я не знаю. Вы понимаете, к чему я клоню? Нет? Ну, что ж… я расскажу вам. Расскажу вам, от чего меня считают злой. Потому что я действительно злая. Очень злая и безответственная. Тем и горжусь. Я всю жизнь сторонюсь людей, боясь потерять свободу и обрести ответственность. Мне хорошо одной, в одиночестве я могу быть никем не прирученной. Многие дамы моего возраста заводят кошек, а я никогда никого не заведу. Не хочу быть в ответе за того, кто меня приручил. Понимаете?
— Понимаю.
— Спасибо. Можете взять ключи. — Анна Семеновна усмехнулась, косо поглядывая на связку, лежавшую на крышке низенького холодильника. — И так всегда. Стоит подумать, что ты свободен, как непременно хозяин подаст голос. Эти ключи… кажется, они меня приручили. Не потеряйте.
Я взял протянутые ключи, поднялся со стула и ушел.
В подвале было темно и сыро.

***
Теперь вспомните о Богах, вспомните об уродливых человечках из соленого теста, вспомните Лиса и его ошибку. Мы в ответе за тех, кто приручил нас. Хотите ли вы такой ответственности? Хочет ли такой ответственности Бог?
Подумайте об этом.
Подумали? Можете забыть. Забудьте все. Я вам ничего не говорил.