А он опять ушёл танцевать на крышах. А я остался - холодно, ночь и дождь...
Он снова плюёт на то, что почти не слышит, почти не видит, еле-еле живёт.
Ночные танцы - это уже наркотик. Ночные танцы - нечто сродни клейму.
Ночные танцы на крышах не для спокойных, а те, кто их танцует, скоро умрут.
А крыши тёмные, скользкие, не для хилых, но он не видит их ледяных клыков,
Но он им верит, как верят в юности миру, не чувствуя на запястьях его оков.
А он опять уходит - и вновь по кругу.
Я часто прихожу туда и смотрю,
Как он, завязав глаза и раскинув руки, танцует пламя на самом-самом краю,
Как он смеётся, прыгая через бездну, туда-обратно, лёгкий и чуть шальной,
Как он мурлычет что-то слегка скабрезное, как он вальсирует с Ночью и с Тишиной,
Как чёрным тигром тихо скользит Безумие, вот оно, рядом, чуть не в затылок дышит,
Как он его обнимает...
Проснуться в сумерках.
А он... опять ушёл танцевать на крышах.