читать дальше
Так вот, иногда возникает странное чувство. Или, вернее,
желание – желание писать. Не что-то конкретное, роман, скажем, или пьесу века,
нет. Просто сесть и записать то, что я сейчас думаю.
раньше. Пишу и одновременно знаю, что в моем мире это уже устарело, то, что я
раньше думала, в моем мире уже совсем другое время и мысли там уже совсем
новые, свежие. Вот только я их сейчас не слышу, потому, что хочу слышать старые
тщательно высушенные и разглаженные, разложенные на папиросной бумаге
проверенные мысли.
она? Я ни разу не видела. То есть, я видела, конечно, сигареты, и папиросы
видела, и в руках держала. Но просто в голове не укладывается, что самое
хрупкое и ценное кладут на ту бумагу, что продается в пачках в каждом киоске,
простая белая бумага с какой-то надписью, с крошками табака по краю или
медленно тлеющая и отвратительно пахнущая сигаретным дымом, да и покупают-то
эту бумагу не ради нее, а ради табака, или, бывает, ради чьего-то мнения об
этом табаке, а бумага никому и не интересна,… не укладывается и все тут!
Вот я пишу и понимаю, что пишу про какие-то дебри… как будто
шла по городу в своем мирке, а вышла вместо парка к какому-то лесу. С лианами.
Тропическому, в общем, а город вовсе и не в тропиках расположен. И в чем дело
непонятно и никуда не деться.
записать свои мысли и поделиться ими. То есть просто выговориться и послушать
других.
возникают после прочтения книги. Хорошей, или не очень, даже не так важно,
поскольку о книге «не очень» тоже хочется сказать. Хоть что-нибудь. Поскольку
человек писал эту книгу и хотел, чтобы ее прочитали, чтобы выслушали его мысли
и ответили. Хоть что-нибудь.
понравилась. А для кого-то, может, она самая любимая?!
Может, и правда книга не самая лучшая, и автор не то сказал,
что хотел, а это сразу заметно. И тот, кому эта книга нравится прекрасно знает
все это. А вот нравится эта книга ему и все тут! Цепляет. Отличное слово –
«цепляет» - сразу ясно, о чем речь.
«какую ерунду люди читают», или что-нибудь подобное.
Я услышу и расстроюсь, для меня-то эти книги даже не сокровища,а просто книги. Это же очень важно, чтобы книга была книгой! Сокровища – это
что-то такое ощутимое, ценное и оттого желанное и опасное, но исключительно
материальное.
не сам мир, а ключ к нему. Вот я никогда не теряла ключа от квартиры. Но
почему-то очень боюсь, что это случиться. Боюсь, что подойду к дому, засуну
руку в карман, а там нет ключа.
И ведь не потому боюсь, что мне не откроют, или кто-то там
слепок сделает и в квартиру залезет, нет.
значит, и как будто нет права здесь появляться, в эту дверь заходить.
И ведь глупость, а все равно страшно… так с книгой.
Берешь в руки книгу и понимаешь, что это ее автор дал тебеключ в своей мир. И ты можешь войти в любое время, как к себе домой, только
осторожнее. Раз это не твой мир, значит и вести себя надо вежливо, это всем в
детстве объясняли.
послушать то, что тебе хотят сказать.
А если не интересно? Тогда выходишь из этого мира, как соскучной лекции или с вечеринки, куда приглашали друзья, и ты приходишь, а там
не интересно. Не то чтобы плохо, или знакомых нет, или, скажем, музыка громкая и совсем не
такая, как ты любишь, или настроения не праздничное. Нет, все вроде бы в
порядке, просто не интересно.
…выходишь из этого чужого мира, вешаешь ключ на специальный
гвоздик, закрываешь книгу и понимаешь, что ни этот гвоздик, ни ключ на нем тебе
не нужны. И дверь, которую открывает ключ, и то, что за дверью. Ничего из этого
тебе не нужны.
Но ведь бывает и по-другому.
Вот я скажу: «есть такая книга, мне очень нравится. Читал?»А кто-то подумает: «ну, конечно, читал, замечательная
книга!»
И начнет вспоминать, что ему понравилось в книге, а что нет,
и думать, как бы собеседник ему ответил, и сам, конечно, будет отвечать так,
как ему покажется правильнее.
начну вспоминать, а мне-то что в ней больше понравилось тогда? А сейчас?
Но и мои ответы будут такими, как принято в моем мирке.
Зато в этот момент наши мирки будут совсем рядом, как будто
пассажиры из двух вагонов поезда вышли в тамбур между этими вагонами. И вот
один курит, а другой просто так стоит, потому, что захотелось ему постоять в
тамбуре. Они едут вместе в одном поезде, стоят в одном тамбуре и видят друг
друга. И даже если они не заговорят, вернее, они наверняка не заговорят, но их
мирки пересеклись и в каждом появилось что-то общее с другим. Даже их появление
в этом тамбуре одновременно. Или, скажем, кроссовки одной фирмы. И наоборот – у
одного воротник рубашки мятый, а другой в футболке. Один докурит и пойдет в
вагон. Другой постоит еще немножко и тоже пойдет. В свой вагон.
А ведь и поезд и каждый вагон и даже этот тамбур – это
мирки, в которых постоянно происходит что-то. Жизнь.
Получается, эти пассажиры оказались в одном мирке, можно
сказать, стали соседями. Вот вы давно со своими соседями общались?
там, в одном подъезде с ними практически всю жизнь.
А мирки наши очень редко пересекаются. Хотя вроде бы много
общего – и проблемы со стальной дверью подъезда общие и крыша дома для всех
починена, да и снег на дворе общий.
какой смысл на всех внимание обращать?
Вот так мирки становятся… ну, не меньше, аконцентрированнее, что ли. Плотнее.
А кто специально бронирует все входы и ключи под распискувыдает. На всякий случай.
Вот потому я и пишу сейчас.Ну, то есть, я не просто так пишу, а с определенной целью.
Не слишком сложной и совсем не героической.
согласен! Надо же, как бывает..»
Или что-нибудь такое: «надо же, на что только люди времятратят… ну кто так пишет?», и начал бы со мной спорить. Там, в своем мирке.
Только дело в том, что оба эти человека, пока свое мнение
высказывают, они находятся в том же мирке, что и я. Не в своем, не в моем, а в
новом, в нашем мирке.
мирок существует, но пока он очень мал и не очень-то обустроен. Но зато он есть
и даже дверь в него есть.
Люди такие, им обязательно нужно зайди в какую-нибудь дверь.
А цель моя, на самом деле, гораздо проще всех мирков, дверей
и ключей, которые только существуют в нашем общем, самом большом и сложном
мире.