[stih]

Радужная Печать

Кайвен готовился к этому шагу долго. Ночами штудировал древние запретные трактаты, раз за разом прогонял себя по сложнейшим заклинаниям, подвергал свое сознание самым изощренным пыткам забытых обрядов. И он был уверен, что уже готов. Но страх оставался. Даже накопленная годами мудрость не могла погасить этот отчаянный порыв. Он всю жизнь шел к этому, и теперь, последние шаги давались с трудом. Не давала покоя мысль о провале.
Не должно такого случится! Не может, не может…
Он метался по своей комнате, хватался за книги, проверял, перепроверял. Он чертил и перечерчивал на стенах бесчисленные рунические схемы, неимоверные порядки пентаграмм и гексаграмм. И все было правильно, все, до последней черточки, до последнего вздоха, до последней буквы. Но все сильнее грызло душу холодное и беспощадное чувство тревоги.
- Но все, - сказал себе Кайвен, устало опускаясь в кресло. – Все… хватит… пора приступать.
Он обвел взглядом комнату. Все готово. Все…
Закрыл глаза, глубоко вздохнул и рывком поднялся с кресла. Посох по тихому зову появился в руке. Кайвен запрокинул голову. Заговорил, тихо, аккуратно, бережно… сплетая словами незримые податливые потоки Силы. Комната поплыла перед глазами. Реальность поблекла отступая, пропуская в зыбкое серое запределье…

Так, заклятья, заклятья… проход… марево… око Силы…
Легкое прикосновение к самым высшим. Четвертая, Пятая… Шестая… Вот она. Седьмая сфера Акнаара. Мутная, серая, зыбкая пелена грани. Медленно, осторожно. Главное не переборщить. За этой завесой немыслимая Сила. Там опасные сущности самой живой энергии. Самое безобидное, что они могут сделать в этой туманной поволоке, это сжечь, просто сжечь и все, заживо. Такая смерть – легкая участь, здесь она редко выпадает. Другое, - выбросит отсюда, в свой привычный мир, отшвырнет как котенка, сминая по пути и ломая кости, или же прожжет жуткими судорогами боли, разъедающими не только нервы и мышцы, но и сознание. Эта энергия способна сжечь душу, оставив при этом жить пустой бездушной болванкой, куклой, безвольной марионеткой с оборванными нитями. Нет, не годится.
Тихо. Затаить дыхание. Пресечь страх. По тонкой натянутой нити, вперед. Одним сплошным потоком, чувством, ощущением. И потянуться к этой Силе… душой… сознанием… касанием. Зачерпнуть толику этой энергии, один лишь глоток. Вобрать в себя. Впитать. И назад.
Шипение. Тихий всплеск. Покалывание на коже. И вот энергия тихо втекает, струится по тонким нервам, по венам, по натянутым струнам души и…
Порыв. Яркая вспышка боли. Бросок в черную блестящую бездну…

Его швырнуло в свой мир. Дикая боль билась внутри, клокотала, растекалась по всему телу. Он открыл глаза. Скомканные пласты реальности распрямлялись, мятые страницы сглаживались, рваные раны срастались. Реальность восстанавливалась на глазах. Привычный мир медленно обретал прежнюю четкость. И только боль оставалась жутким последствием случившегося. Боль стала эпицентром этого мира. Она струилась под кожей. Лютым, злым, нескончаемым потоком. Она пульсировала. Боль. Но теперь он чувствовал ее той самой энергией. Новой запредельной Силой. Это она, еще непривыкшая к телу смертного яростно клокочет отголоском боли. Он засмеялся, чувствуя ее в себе.
Невероятно. Получилось. Получилось!
Сознание… разум… душа… все в порядке. И он жив. Вместе с той запредельной Силой, что растекается теперь внутри. Сила иных сфер. Сила высших материй. И как приятно осознавать эту боль теперь. С каждой секундой, с каждым вздохом, с каждым ударом сердца.
Кайвен медленно, опираясь о посох, поднялся на ноги. Приятный полумрак комнаты успокаивал, боль начинала затихать. Он прошел к креслу, опустился в него и откинул голову.
- Как самочувствие, Владыка? – тихий ласковый женский голос, как шелест осенний листвы.
Кайвен окинул комнату взглядом. Никого.
- Кто здесь? – спросил он, вставая с кресла.
- Не вставайте, Владыка… - Мягкий толчок в грудь, вернувший в кресло, теплое дыхание у щеки и уже на ухо мурлыкающим шепотом: - Вы должно быть устали.
- Кто ты? – Кайвен вскинул руку.
- Можешь не стараться, твои заклятья на меня не подействуют, – тихий лукавый смешок. – Хочешь меня увидеть? Да вот же я…
Едва уловимое движение, прозрачный размытый силуэт.
- Видишь меня? – она засмеялась. – Ну что, будем знакомиться?
Серый силуэт проплыл к окну и замер. Медленно в этом туманном силуэте начали проглядывать очертания. Тонкая женская фигура. Но силуэт дернулся снова перемещаясь и смазался, теряя четкость.
- Кто ты? Что тебе надо? – теперь Кайвен спрашивал спокойно, откинувшись в кресле.
- А ты подумай… - она вновь стала проявляться; красивая, стройная, невысокая. – Ты же умный…
Незнакомка стояла, привалившись к двери и сложив на груди руки.
Она была в короткой черной курточке, в серых брюках, заправленных в высокие черные сапоги. К ее поясу была пристегнута тонкая изящная рапира. На руках перчатки. Длинные черные волосы, чуть бледное лицо, тонкие алые губы и холодные черные блестящие глаза. Она была очень красива и молода. Ей было лет двадцать на вид. Но во всем ее облике крылось какое-то непонятное величие.
Она вскинула внезапно руки в каком-то непонятном жесте, будто поправляя на своих руках черные перчатки. Но она не колдовала, Кайвен почувствовал это сразу, не было никакого дыхания Силы. Гостья вновь посмотрела на него и стала приближаться. В ее движениях была грация недоступная человеку и притом ни единый звук этого движения не выдавал. Она двигалась бесшумно как кошка, и с ней же, пожалуй, могла сравниться и своей грацией. Она не человек, понял он, нет, не человек. Но как? Как такое возможно? Если она – магическое создание, почему он не чувствует магии…
- Кто ты? – повторил он.
- У меня много имен, - она улыбнулась и уперла руки в бока. – В разных мирах меня зовут по-разному. Мне нравится Ламия. Иногда меня называют Даэль или Мара. Иногда – Лактиэль. Но чаще просто Смерть.
- Смерть? – усмехнулся Кайвен. – Ты Смерть?
- А кого ты ожидал увидеть? Трухлявую старуху с косой? Ты заигрался, куда ты полез… высшие сферы. Ты хоть понимаешь что это?
- Понимаю.
- Не понимаешь, если полез, - она приблизилась, нагнулась к нему, упершись руками в подлокотники кресла, и заглянула ему в глаза. – Ты даже не представляешь, что там могли с тобой сделать. Эти сферы немыслимы для вас, смертных. И ни одна из ваших книг не может содержать в себе истины тех реальностей. Те пределы в сто крат ужасней того, что вы называете адом. Ты мог бы остаться там и превратиться в одну сплошную боль и жить ею вечно. Что ж, тебе несказанно повезло. Ты всего лишь вобрал в себя Радужную Печать.
- Радужная печать…Что это? – спросил Кайвен.
Она печально улыбнулась и приблизилась к его лицу. Он почувствовал ее дыхание. Чернота ее глаз обжигала. Но она смотрела в самую глубину его прожитой жизни и все также грустно улыбалась. Она провела рукой по его лбу, взъерошила волосы, резко развернулась, подернувшись легкой туманной поволокой, и медленно проплыла к окну. Она застыла у окна, возвращая себе прежний четкий облик, и стала снимать с рук перчатки.
- Радужная Печать… - тихо сказала она. – Посмотри на свои руки…
Кайвен опустил взгляд на свои ладони и замер. Он не мог выговорить ни слова. В горле застрял холодный, растекающийся чем-то сухим и липким, комок. Его руки были иссохшими и тонкими костями. Эти руки были руками скелета, разложившегося мертвеца, гнившего в своей могиле неведомо сколько лет и каким-то неведомым образом ставшими его руками. Он поднялся с кресла и на трясущихся еле движимых ногах прошел к большому старинному зеркалу. Да, так и есть. Из зеркала на него смотрел пустыми черными глазницами тысячелетний мертвец.
- Вот это, и есть Кайвен, Радужная Печать, - сказала стоящая у окна Смерть. – Ты вошел в Седьмую Сферу Акнаара всего лишь на миг, но вернулся сюда спустя тысячу лет. И ты жив, Кайвен, ты по-прежнему жив. Ты не оживший мертвец, у тебя по-прежнему бьется сердце и у тебя до сих пор есть душа. Но ты тот, кто ты есть. Видишь? Потому что ты вобрал Радужную Печать. Я же пришла всего лишь облегчить твои страдания. Даже я не в праве. Тебе еще очень-очень рано уходить. Но если ты хочешь…