[stih]

– Я не хочу.
– Ну пожалуйста, хорошая моя. Тебе не нравится машина? Моя одежда, прическа? Погода? Что?
– Ты знаешь. – Я глотаю слезы и пытаюсь вытереть лицо. Черт возьми, ладони такие холодные.
Он нетерпеливо вздыхает и явно верит, что меня таки удастся уговорить.
– Смотри, все для тебя. Какая деталь лишняя? Ты ведь так хочешь. Если я не ошибаюсь, – а я не ошибаюсь никогда – это одна из твоих… Ну вот, ты меня запутала. Ладно. Хорошо, если слова «мечт» не бывает – то это одна из составляющих твоей главной Мечты.
– С большой буквы? – всхлипываю я.
– Конечно, с большой, девочка. Эй, да ты меня заговариваешь. Так ведь нельзя, решайся.
Он еще пару секунд стоит на месте; решает, что ему делать, я-то знаю. Наконец он подбегает ко мне и ласково подталкивает в сторону машины.
– Нет, – я опять плачу, мотаю головой и упираюсь руками в стекло одной из автомобильных дверей. Он пытается усадить меня в салон; теперь я упираюсь в дверцу еще и коленями.
Похоже, он не способен разозлиться.
– Ну скажи, что мне сделать, – он бессильно вздыхает и смотрит прямо в мои глаза.
Я снова кривлю физиономию и принимаю жалостливый вид.
– Ты не можешь, ты ничего не можешь, – тут мне становится стыдно, и я опускаю взгляд.
Он внимательно смотрит на меня и кивает головой, медленно, размеренно, почти что с укоризной.
– Стыдно.
Я киваю в ответ.
– Ну а как еще. Терпеть себя за это не могу: люди готовы ради меня на что угодно, а я говорю им, какие они никчемные.
Он мягко-мягко улыбается. Кажется, что уже почти светится.
– Хочешь чаю? – слышу внезапно.
– Я не люблю теплый чай, извини.
– Какой ты любишь?
– Горячий. – Я перебираю пальцами складки на рубашке. – Горячий-прегорячий.
– Нет проблем. – Он открывает дверцу автомобиля и начинает рыться на заднем сиденье.
Я устаю стоять и сажусь прямо в придорожную пыль.
– Откуда там горячий чай? – спрашиваю я.
Он продолжает копаться и смеется.
– А ты когда-нибудь слышала анекдот про блондинку и термос?
– Теперь понятно, – смеемся мы оба. Откуда-то я чувствую запах печенья. Наконец он сует мне в руки крышку термоса, наполненную чаем. Я с удовольствием подставляю нос над паром. Он садится сзади и обнимает меня, положив подбородок на мое плечо.
Я уже не улыбаюсь и смотрю вдаль. Вокруг, кажется, на пару километров ни души, кроме нас.
– Ты только не затягивай особенно, – говорит он мне негромко на ухо. – Сама знаешь, времени у нас не так уж много.
– Чай с лимоном, – задумчиво говорю я в пространство. – Спасибо, я больше не хочу.
Он ставит крышку на асфальт.
– Поехали.
Я нервно вздыхаю.
– Нет же. Нет.
Он обнимает меня чуть крепче.
– Ты не хочешь попробовать то, о чем мечтаешь?
Слезы опять у меня на глазах, и приходится закрыть лицо руками.
– Я хочу, ты бы знал, как я хочу, – говорю я, нет, уже почти выкрикиваю слова, захлебываясь слезами. – Все это и есть моя мечта, и ты здесь – не случайно…
– В чем дело тогда, поехали?
– Я знаю, что как только сяду в машину, я проснусь, дурак, глупый ты, никчемный мой идеал. Я же знаю, что это всего лишь сон, а самые лучшие мои сны никогда не достигают логического конца.
Он слушает и молча смотрит вдаль. Солнце почти зашло, мир вокруг в теплых тонах, и все, черт побери, такое родное.
– Так не хочется отпускать все это вновь, – я плачу еще сильней. Он прижимает меня к себе и вздыхает.
– Давай хоть попробуем.
Я медленно закрываю глаза, обессилев, а он берет меня на руки и несет в машину. И вот я, залитая слезами, уже на переднем сиденье, а он тем временем заводит мотор. Его темно-бежевый «Крайслер» – без крыши, и ветер начинает бить прямо в лицо, как только мы трогаемся с места. Я так люблю этот ветер.
На спидометре – шестьдесят километров.
– Бери больше, – бормочу я.
Он давит на педаль и загадочно улыбается.
– Ну как?
Я пожимаю плечами.
– Сколько мы с тобой уже знакомы? Сам знаешь, сейчас все и случится.
Он снова кивает.
– Ничего. Потерпи, еще пара-тройка снов, и мы доедем.
Я смотрю на него. Статный, с большими и добрыми глазами, слегка лохматый. Черт возьми, а он ведь красивый.
– Ты же знаешь, мне не важен момент, когда мы прибудем к месту.
Он втапливает педаль газа в пол.
– А как же я могу любить наши поездки и мечтать о них, если вот-вот проснусь?
– На то они и мечты… – начинает он, и тут я чувствую сильный толчок. Раз – и меня тянет вперед и вверх.
– Все, я ухожу, – быстро говорю я, ощущая сладкий свист в коленях. Страшно.
– Лети, – кричит он. Голоса почти не слышно за шумом машины. – Я люблю тебя, – он смеется.
Я улыбаюсь и чувствую, как отделяюсь от самой себя, лечу вверх, вверх. Вот оно, якобы небо, а на самом деле… На самом-то деле нам остается все меньше и меньше километров до цели. Совсем скоро мне не придется просыпаться. Вот, вот, выше… небо все светлее, но я знаю, сейчас оно резко станет слепяще-черным, а потом я дернусь и открою глаза. Еще одна маленькая смерть.
Все меньше километров до Мечты, которая успеет еще несколько раз умереть…
Черная вспышка.