Автор: Hedgehog2008
Название: Музыка может многое. Музыка может всё.
Дисклеймер: права на Анну Стрельцову, основную идею и персонажей принадлежат Анатолию Степанову.
Предупреждение: вольная фантазия автора заходит совершенно не туда и начинается не оттуда. В принципе, взяты только общие черты главной героини и событий, на фоне которых происходило действие фильма. Остальное – фикция. Автор плохо знает историю и не жил в 70-х к своему сожалению, конечно!
Рейтинг: не выше PG-15, я надеюсь.
Пейринг: Анна Стрельцова/ идеал автора
Жанр: романтика, местами ангст, и мною нежно любимый Hurt/Сomfort
Вид: гет, гет и только гет!
Описание: фик задумывался изначально как оридж. Он так и остался где-то на полпути. Идею фильма он сохранит: все та же нелёгкая судьба женщины-артистки, но уклон всё-таки будет больше на личную жизнь. Вольный, свободный, живой и вместе с тем непокорный, знающий себе цену, характер начинающей артистки сталкивается со странным, запутавшимся в себе, разочарованным в обыденности, ищущим развлечения в жестокости и таких же странностях человеком. Две сильные личности ищут свободы для слабости. Они ищут счастья, хотя каждый из них верит в него по-своему. А счастье, как известно, - это когда тебя понимают…
читать дальшеПочему ночи обычно такие тихие в деревне? Не шелохнётся ни одна травинка, не вспыхнет огонёк, не вскрикнет запоздалая пташка. Всё спит… Лишь иногда, под утро, поскрипывает кровля на ветру. И так спокойно-спокойно…
Зябко. Дрожь пронимает насквозь, но она, поджав ноги, продолжает сидеть на деревянных трибунах. В августе здесь проходят скачки… Но сейчас даже сонного ржания лошадки не услышишь – тиха летняя ночь - слепая тёплая волшебница. Лишь ветер беззвучно обдувает со всех сторон, зарываясь в копну разбросанных как попало по плечам волос, вздымает подол юбки, оставляет на коже дорожку гусиных цыпок, заставляя поёживаться от внезапно пронявшей сырости и плотнее укутываться в шерстяной платок. Зато никто не мешает вновь мечтать о несбыточном, представлять различные эпизоды из жизни с другой стороны, крутить их так и сяк и снова придумывать продолжение, вспоминать, наконец, что же было на самом деле и улыбаться: когда сквозь слёзы, а когда невольно, замечая улыбку только после того, когда она уже вовсю расползлась по лицу. А ещё никто не мешает творить! Слова сами лезут в голову, а рифма приходит незваной гостьей. И музыка. Музыка ощущается во всём. Перед трибунами раскинулось широкое поле, конца-края ему нет. Плотная дымка предутреннего тумана разбавляет черноту ночную, загадочно клубясь в полумраке. И кажется, кажется что вот-вот откуда-то сбоку сквозь завесу времён прорвутся гладиаторы на своих гордых жеребцах или выбредет Илья Муромец, оглядывая землю, стоя на распутье.
Вдохновения не нужно ждать. Оно здесь во всём: в мельчайшей капельке росы, в свежем запахе скошенной травы вперемешку с предутренней прохладой, в травинке, щекочущей левую ногу, в глубоких небесах, кое-где подёрнутых облаками. И никуда не деться от него, всюду догонит и заставит сочинять бесконечно прекрасную музыку…
Аня вздохнула, поймав себя на мысли, что уже третий раз за эту бессонную ночь забывается и неподвижно глядит в одну точку, а вспомнить, где конкретно витали мысли минуту назад, не может… Как-то неопределённо. Да всё в её жизни неопределённо! Чего она добилась, куда пришла, зачем идёт этой дорогой, о чём мечтает? На эти вопросы сотни раз искала она ответы, но до сих пор не нашла. И только как и прежде сердце заходилось необъяснимым восторгом, когда она выходила на сцену. Начинало предательски дрожать, когда она брала микрофон в руки. Пыталось выскочить из груди, когда она произносила первые строчки очередной песни, написанной не для неё, написанной не ею… И всё-таки было в этом что-то такое воздушное-прекрасное, словно замки не таяли, а наоборот превращались на минуту в самую реальную реальность. Ничего не поделаешь. Видимо, судьба такая!
И сейчас, в сладкой тоске, она в третий раз перечитывала окончательную версию будущей песни, которую, как и многих других из её сестёр, не возьмут в программу. «Веселья, видите ли, им хочется! Людям хочется веселиться? Ну и пусть в цирк идут! Нечего издеваться надо мной!» – с досадой стукнула по деревянной поверхности Аня. Она устало протёрла глаза, отложила блокнот рядом на отсыревшее сиденье и откинулась на спинку, запрокинув голову далеко назад. Длинные пышные волосы - львиная гордость – взметнулись вверх и затем мягко упали, расправившись в воздухе, теперь они покорно свисали, тянулись к траве. Одна непослушная прядь всё же приземлилась на лицо, поэтому изображение было чётко поделено на два сектора: левый и правый. Слева просматривались соседские сараи, справа расположился их маленький домик, куда она с удовольствием уезжала из Москвы на выходные. Впрочем, отдыхом это назвать можно было с натяжкой. Кто-нибудь из ансамбля обязательно напрашивался погостить, а как только об этом узнавали остальные, домик превращался в неофициальную студию. Спасалась хозяйка в поле. Здесь её никто не трогал. Все знали, что творчеству, пусть и не очень полезному для репертуара, мешать не стоит. Так и оставалась Аня обычно на ночь куковать наедине со своими мыслями.
Все спали давно. Никто, наверное, не надеялся уже услышать её робкие шаги по направлению к маленькой комнате, поэтому даже приглушённого света не было видно в окне. Довольно сильный порыв ветра пробежался по полю, взъерошив головы одуванчикам, перелистал страницы блокнота и погладил девушку по голове. Отбившаяся от «стада» прядка взметнулась было присоединиться к остальным, но, поразмышляв минутку, осталась на своём месте. Анна глубоко вдохнула вкусный загородный воздух и шутливо дунула на прядь, но она упрямо не хотела отлетать назад. Тогда девушка приложила больше усилий – никакого результата!
- Да что же это такое! – возмутилась Аня и набрала побольше пьянящего воздуха в лёгкие. – Ну я тебя! – она выпустила его весь, без остатка, что есть силы. Прядка заколыхалась, волосы рассредоточились, потеряли свою тяжесть и плавно опустились, закрыв пол-лица. Девушка хмыкнула.
- А что если вот так? – она резко вскочила и разъярённо потрясла головой, - что? Что ты будешь делать? – не заметив, девушка оступилась и, кувыркаясь, полетела вниз головой с третьего яруса. Волосы застилали всё лицо, поэтому разобрать, куда она летит, было невозможно. Больно ударившись при приземлении, Аня, потирая ушибленный бок и кряхтя, отчитывала волосы:
- Проклятье! Больно-то как! – хныкала она, - вот обстригу вас, и будете знать, где раки зимуют! – дёргала она их за концы, - тьфу! Чушь какая! – опомнилась наконец Аня и подняла голову. На неё уставились два удивлённых глаза. Девушка сначала оторопела, но потом поняла, в какое неловкое положение поставила их обоих и поднялась с земли:
- А вы кто? – только и произнесла она.
- Я? А я… - человек не сразу обрёл дар речи, - а я сосед ваш! Вот, не спалось, вышел погулять, а тут такое!
Интонация соседа Ане не понравилась с самого начала.
- Что значит «такое»? Что вы имеете в виду? Объяснитесь, пожалуйста! Разве не могу я делать в свой законный выходной, что придётся? – наступила в ответ она.
- Ну знаете… на «что придётся» это совсем-таки не похоже! – возразил незнакомец.
- А что это вы к словам придираетесь, а? – прищурилась девушка.
- А что это вы порядок общественный нарушаете, ругаетесь тут, а? – передразнил тот в свою очередь.
- А я… а я… - не могла придумать подходящее оправдание Аня. Незнакомец рассмеялся. Это взбесило девушку ещё больше.
- А я ничего не нарушала! – смело взглянула в глаза соседу она, - а вот на ВАШ счёт я бы поспорила! Что это вы один по полям ходите в такое время? – оппонент не ожидал нападения с тыла, но быстро пришёл в себя.
- Тот же самый вопрос, между прочим, можно задать и вам!
- А у меня есть алиби! – уверенно выпалила девушка.
- Дааа? - наигранно удивился незнакомец.
- Я музыку писала, вот! – Аня потрясла перед ним блокнотом, страницы которого были исписаны вдоль и поперёк мелким почерком.
- Ну-ка, ну-ка! Да не трясите вы вещдоком, гражданочка! Спокойней! - продолжал издеваться сосед, ловко выхватив блокнот из рук Ани.
- Ах так! Нет, ну это уже наглость! Послушайте! Мы даже с вами не знакомы, а вы так обращаетесь с моими вещами! – посерьёзнела девушка.
- Ну это легко исправить! Меня Володей зовут, - протянул руку сосед.
Аня на это только фыркнула и дёрнула блокнот из его рук. Пружинки не выдержали, и несколько листочков осталось в руках у случайного знакомого. Он хотел было обратить внимание на сей факт, но девушка уже демонстративно шагала по направлению к дому и не хотела ничего слушать. Ветерок развевал её вьющиеся волосы с крупными, кажущимися тяжёлыми, но от этого не перестававшими быть воздушными, локонами. Походка её была уверенна, горделива и упряма. Никому не уступать, даже себе.
- Забавная девочка. Чудачка, да и только! – проговорил себе под нос Володя, глядя ей вслед. – И куда она теперь без своей «музыки»? – пригляделся к написанному он получше.
-
-
16.06.2010 в 17:43Мучительно сладко.
Начиная с «пташки», «травинки», «огонька» и «ржания лошадки» (!), далее везде.
Некоторая прекрасная Анна с ее прекрасными творческими досугами, непослушной гривой (кто б сомневался) и обязательной надуманной ссорой – именно надуманной, автор, вообразите: два человека вдруг встретились ночью в поле (или на деревенском ипподроме (?) – загадочная деревня с ипподромом и видом оттуда на сараи и домик глав.героини), и один другого начинает запальчиво допрашивать, чего это тот гуляет по ночам в публичном месте, по какому-такому праву?..
От этого собеседник главной героини, само собой, приходит в умиление и называет ее, как следует быть, не «вздорной ***», а «забавной девочкой».
Ветерок развевал её вьющиеся волосы с крупными, кажущимися тяжёлыми, но от этого не перестававшими быть воздушными, локонами.
Непривычного человека может замутить от такого количества сахара.
И потом... Автор, представьте – ночь; темно. Ну, посмотрел герой вслед девице, может, и отметил, что силуэт пристойный. Но вот эти детали... Прожектор там, на ипподроме, забыли выключить?
Короче, все воздушно-прекрасно и прекрасно-воздушно до диабета включительно.
Кроме словоупотребления и деталей. «Гусиная кожа» и «цыпки» – не одно и то же.
Гордые жеребцы гладиаторов... Гладиаторы обычно сражались пешими. Были конные лучники и еще эквиты, кажется, но это скорее исключения, если верить историкам.
Демонстративно шагать трудно. Она просто шагала – быстро, решительно, широко, от бедра - на Ваш вкус.
P.S. Шапка не нужна.
-
-
16.06.2010 в 18:18и один другого начинает запальчиво допрашивать, чего это тот гуляет по ночам в публичном месте, по какому-такому праву?..
Я бы сделала именно так на их месте, если б жила в 70-х в СССР. Это сейчас прогулка ночью по полю скорее является сценой из фильма ужасов=))))
Гладиаторы обычно сражались пешими. Были конные лучники и еще эквиты, кажется, но это скорее исключения, если верить историкам.
Историю я не знаю, я предупреждала=))
Она просто шагала – быстро, решительно, широко, от бедра - на Ваш вкус.
Вот за это замечание отдельное спасибо.
Автор, представьте – ночь; темно.
Мда, я писала про Московскую область, представляя питерскую... Учтём.
Кроме словоупотребления и деталей. «Гусиная кожа» и «цыпки» – не одно и то же.
Эх, говорили, я не поверила, а зря, наверное=)))
Непривычного человека может замутить от такого количества сахара.
Нууу, положим, есть вещи и послаще=))) Другое дело, не следует этим увлекаться, я согласна.
-
-
16.06.2010 в 18:57Тогда не суйтесь на ее территорию без нужды. Она Вас не трогает, а Вы – ее. И все довольны.
Я бы сделала именно так на их месте, если б жила в 70-х в СССР.
Не думаю. Вот, ночью Вы упали на кого-то, и нет, чтоб извиниться и посмеяться над своей неловкостью – затеяли выяснение несуществующих отношений!.. Вы наговариваете на себя, ей-богу.
Нет, тут дело именно в готовности к конфликту (или, скажем так, потребности автора иметь конфликт для затравки): героиня подобного сюжета обязательно должна спровоцировать ссору в самом начале опуса – ведь иначе она сразу поймет, что ей нравится свежевстреченный Володя, и где тогда будет кол-во печатных знаков? То-то; поэтому сначала всякая анна должна повыпендриваться. А вот повод непременно должен быть пустячным, чтобы не порочить воздушно-прекрасного героя.
Нууу, положим, есть вещи и послаще
Есть. Но это даже не гипергликемия, это уже когда засахаренное варенье течет по венам.
Не увлекайтесь сахаром, оставьте историю историкам, сделайте Анну поучтивей и пожизнеспособней (уж очень она мэри-сьюшиста) – удачи!