веди
Если никто не против, смею продолжать. Думаю, бояться критики уже поздно.
И еще...придеться признаться, что повесть на самом деле не так мала, как мне мерещилось. Я просто посчитала количество глав)
Но надеюсь, отсутсвие оригинальности и легкое однообразие не приведет никого в отчаяние.
Там есть смысл, честное слово
Гл2.Крылатая тень.Моя память ведет меня дальше, и ее следующий шаг бросает меня еще на пять лет вперед.
Достигнув возраста, достаточного для самостоятельной жизни, я был вынужден оставить свой первый дом и перелистнуть страницу.
Маро Дан снабдила меня всем необходимым для вступления в новую жизнь. Я помню в ее движениях легкую грусть, которая обычно питает нас в момент расставания с чем-то не очень важным, но целиком влившимся в обыденную жизнь.
Я вышел на крыльцо, ставшее к тому времени словно несколько меньше, и коснулся рукой старой древесины. Знакомые осязательные ощущения не пробудили тогда во мне особых чувств, ибо я до конца еще не осознавал, что значит прощание.
Мы прождали несколько минут, и вскоре появился горбатый старик в темно-синем облачении и с изогнутым посохом, несущий на себе широкую сумку. Маро легонько подтолкнула меня, и я двинулся к незнакомцу, удерживая его хмурый, внимательный взгляд.
Я пошел вслед за стариком, оглянувшись лишь один раз.
К концу дня мы добрались до невысокого, почти вросшего в землю храма с большими круглыми окнами, забитыми вороньем. Старик провел меня внутрь, и я тут же ощутил легкий гул человеческих разговоров.
Мы остались в храме на ночь. Там же переждали рассветный дождь.
Дальше предо мной поднялся Город. Я не был там прежде, и тогда, в первый раз, он мне показался целым королевством. Торопливо шагая за стариком и с трудом обходя стремительных прохожих, я едва успевал рассмотреть все, что меня интересовало и выглядело новым.
Старый колдун привел меня в маленькую мастерскую где-то на окраине и оставил у хозяев. Тогда он просто развернулся и ушел, и я его больше никогда не видел.
Я провел два года, занимаясь разной работой у обувного мастера, потом у его брата в торговой лавке. Едва ли помню что-либо кроме своих обыденных обязанностей, нескольких кривых улиц и длинных фонарей. Были только странные сны, наполненные черно-белыми образами летящих существ, и внезапно яркие ощущения, пробуждавшиеся во мне при виде густых лесов и высоких деревьев... Мне сложно описать эти ощущения, потому что они не вызывали никаких знакомых ассоциаций; это было просто движение в груди, похожее на осколок воспоминания, очень давнего и словно не своего.
Я плохо помню, какими мыслями я жил тогда. Вопросы, которые я иногда задавал себе, были как рябь по воде. Только позже, оглядываясь, я стал понимать, что это время было скорее похоже на сон, потому что я много тогда еще не знал, и жил только по поверхности.
Но что-то должно было измениться, ведь уже тогда я ощущал свою непринадлежность тому миру, в котором обитал тогда, тому кругу потребностей, которые мог удовлетворять тот мир. И я ждал. Ждал неосознанно, потому что не знал, что есть что-то еще…
И ждать пришлось недолго, так как мне повезло. В один обыкновенный день случилось необыкновенное, – такие моменты наталкивают нас на мысль о существовании судьбы, но я боюсь пока браться за такие понятия, - я встретил девушку по имени Асиит. Она хотела попробовать яблок, которыми я торговал, подошла и вдруг сказала, что у меня тень смешная. Я осмотрел пыльную землю и лежащий на ней свой прозрачный силуэт, и вслух отметил, что в ней нет ничего смешного.
Тогда девушка пояснила мне, что она умеет видеть тени предметов и событий, которых уже нет. А моя тень ей показалась несколько больше обыкновенной и словно крылатой.
Она говорила, а я все сильнее ощущал притяжение к ней, как будто я встретил то, чего мне так долго не хватало. И тогда я принял решение идти за ней, за Асиит, куда бы она не повела.
Я собрал все свои вещи, их было немного, и отправился в странствия вместе с монахами. Они радостно приняли меня и взяли в «долгий путь в поисках бога».
Бог… мое отношение к этому вопросу всегда было сложным. Я часто отрицал его, но непременно обращаясь к нему самому, прямо в лицо (тогда я еще осознавал его, как некое высшее существо, способное слушать и внимать, подобно человеку). Мне словно хотелось получить от него что-либо в ответ, малейший знак, который мог бы дать мне уверенность в его существовании.
Но он молчал. Зато говорили люди. Монахи, чей путь я тогда разделял, открыли мне много мудростей, научили ценить то, что раньше мне представлялось мелочью – в основном по отношению к другим людям. Тогда я впервые задумался над тем, что значит жить ради других, что значит любить и прощать всех без исключения. Это звучало немыслимо и прекрасно, и было так далеко от всего, что я видел и прежде и впоследствии.
Шло время, и я стал ощущать, что в окружении той братской заботы, труда и терпения, мне не доставало чего-то более решительного, действенного. Я был молод, и, думаю, именно поэтому идеи, которыми жила та религия, мне показались неземными и недостижимыми.
И я двинулся дальше. В одном из лесных поселков я расстался с Асиит и остальными, ставшими к тому моменту для меня семьей. Мне было непросто, но в юности подобное переносится легче, и недолгую грусть осушила жажда новых приобретений и открытий.
Мир, как источник и хранилище знаний, был для меня огромен, и ограниченность моих собственных возможностей и восприятия меня угнетала. Своими глазами я был способен видеть только крошечный фрагмент окружающей картины; своим слухом я ловил столько бессмысленных разговоров и звуков и совсем не слышал дыхания Вселенной; мое сознание и воображение замыкались на мне самом и были чудовищно субъективны.
Но мысли о тщетности попыток все познать и понять тогда еще не посещали меня крепко. Я думал, что совершенству нет предела, и у меня есть еще очень много времени для работы над собой. И чувствовал, как грудь наполняла вера в свои силы, вера в то, что бессмертие достижимо.
И еще...придеться признаться, что повесть на самом деле не так мала, как мне мерещилось. Я просто посчитала количество глав)
Но надеюсь, отсутсвие оригинальности и легкое однообразие не приведет никого в отчаяние.
Там есть смысл, честное слово
Гл2.Крылатая тень.Моя память ведет меня дальше, и ее следующий шаг бросает меня еще на пять лет вперед.
Достигнув возраста, достаточного для самостоятельной жизни, я был вынужден оставить свой первый дом и перелистнуть страницу.
Маро Дан снабдила меня всем необходимым для вступления в новую жизнь. Я помню в ее движениях легкую грусть, которая обычно питает нас в момент расставания с чем-то не очень важным, но целиком влившимся в обыденную жизнь.
Я вышел на крыльцо, ставшее к тому времени словно несколько меньше, и коснулся рукой старой древесины. Знакомые осязательные ощущения не пробудили тогда во мне особых чувств, ибо я до конца еще не осознавал, что значит прощание.
Мы прождали несколько минут, и вскоре появился горбатый старик в темно-синем облачении и с изогнутым посохом, несущий на себе широкую сумку. Маро легонько подтолкнула меня, и я двинулся к незнакомцу, удерживая его хмурый, внимательный взгляд.
Я пошел вслед за стариком, оглянувшись лишь один раз.
К концу дня мы добрались до невысокого, почти вросшего в землю храма с большими круглыми окнами, забитыми вороньем. Старик провел меня внутрь, и я тут же ощутил легкий гул человеческих разговоров.
Мы остались в храме на ночь. Там же переждали рассветный дождь.
Дальше предо мной поднялся Город. Я не был там прежде, и тогда, в первый раз, он мне показался целым королевством. Торопливо шагая за стариком и с трудом обходя стремительных прохожих, я едва успевал рассмотреть все, что меня интересовало и выглядело новым.
Старый колдун привел меня в маленькую мастерскую где-то на окраине и оставил у хозяев. Тогда он просто развернулся и ушел, и я его больше никогда не видел.
Я провел два года, занимаясь разной работой у обувного мастера, потом у его брата в торговой лавке. Едва ли помню что-либо кроме своих обыденных обязанностей, нескольких кривых улиц и длинных фонарей. Были только странные сны, наполненные черно-белыми образами летящих существ, и внезапно яркие ощущения, пробуждавшиеся во мне при виде густых лесов и высоких деревьев... Мне сложно описать эти ощущения, потому что они не вызывали никаких знакомых ассоциаций; это было просто движение в груди, похожее на осколок воспоминания, очень давнего и словно не своего.
Я плохо помню, какими мыслями я жил тогда. Вопросы, которые я иногда задавал себе, были как рябь по воде. Только позже, оглядываясь, я стал понимать, что это время было скорее похоже на сон, потому что я много тогда еще не знал, и жил только по поверхности.
Но что-то должно было измениться, ведь уже тогда я ощущал свою непринадлежность тому миру, в котором обитал тогда, тому кругу потребностей, которые мог удовлетворять тот мир. И я ждал. Ждал неосознанно, потому что не знал, что есть что-то еще…
И ждать пришлось недолго, так как мне повезло. В один обыкновенный день случилось необыкновенное, – такие моменты наталкивают нас на мысль о существовании судьбы, но я боюсь пока браться за такие понятия, - я встретил девушку по имени Асиит. Она хотела попробовать яблок, которыми я торговал, подошла и вдруг сказала, что у меня тень смешная. Я осмотрел пыльную землю и лежащий на ней свой прозрачный силуэт, и вслух отметил, что в ней нет ничего смешного.
Тогда девушка пояснила мне, что она умеет видеть тени предметов и событий, которых уже нет. А моя тень ей показалась несколько больше обыкновенной и словно крылатой.
Она говорила, а я все сильнее ощущал притяжение к ней, как будто я встретил то, чего мне так долго не хватало. И тогда я принял решение идти за ней, за Асиит, куда бы она не повела.
Я собрал все свои вещи, их было немного, и отправился в странствия вместе с монахами. Они радостно приняли меня и взяли в «долгий путь в поисках бога».
Бог… мое отношение к этому вопросу всегда было сложным. Я часто отрицал его, но непременно обращаясь к нему самому, прямо в лицо (тогда я еще осознавал его, как некое высшее существо, способное слушать и внимать, подобно человеку). Мне словно хотелось получить от него что-либо в ответ, малейший знак, который мог бы дать мне уверенность в его существовании.
Но он молчал. Зато говорили люди. Монахи, чей путь я тогда разделял, открыли мне много мудростей, научили ценить то, что раньше мне представлялось мелочью – в основном по отношению к другим людям. Тогда я впервые задумался над тем, что значит жить ради других, что значит любить и прощать всех без исключения. Это звучало немыслимо и прекрасно, и было так далеко от всего, что я видел и прежде и впоследствии.
Шло время, и я стал ощущать, что в окружении той братской заботы, труда и терпения, мне не доставало чего-то более решительного, действенного. Я был молод, и, думаю, именно поэтому идеи, которыми жила та религия, мне показались неземными и недостижимыми.
И я двинулся дальше. В одном из лесных поселков я расстался с Асиит и остальными, ставшими к тому моменту для меня семьей. Мне было непросто, но в юности подобное переносится легче, и недолгую грусть осушила жажда новых приобретений и открытий.
Мир, как источник и хранилище знаний, был для меня огромен, и ограниченность моих собственных возможностей и восприятия меня угнетала. Своими глазами я был способен видеть только крошечный фрагмент окружающей картины; своим слухом я ловил столько бессмысленных разговоров и звуков и совсем не слышал дыхания Вселенной; мое сознание и воображение замыкались на мне самом и были чудовищно субъективны.
Но мысли о тщетности попыток все познать и понять тогда еще не посещали меня крепко. Я думал, что совершенству нет предела, и у меня есть еще очень много времени для работы над собой. И чувствовал, как грудь наполняла вера в свои силы, вера в то, что бессмертие достижимо.
-
-
13.10.2010 в 14:33Маро Дан снарядила меня всем необходимым— снабдила необходимым. снаряжают для чего-л., снабжают чем-л. - тоже нюанс, приближающий к естественному течению высказывания, ИМХО.
храма с большими круглыми окнами, забитыми вороньем.— это как у Хичкока? воронье плотно разместилось, воронам было тесно на подоконниках и т.п., но забытые вороньем- это как в считалке из фильма с Марпл. Сорок девять птичек запекли в пирог...
Там же переждали рассветный дождь. Дальше предо мной поднялся Город.— вот о чем я говорил. видеоштампы. Герои все-таки приблизились к городу, а не наоборот.
Я провел два года, занимаясь разной работой у обувного мастера, потом у его брата в торговой лавке. Едва ли помню что-либо кроме своих обыденных обязанностей, нескольких кривых улиц и длинных фонарей.- М. Горький плачет. Сколько бы ни был забит и зашуган мальчик, он помнит обязательно: кормежку; б) праздники, отгулы и прочее; в) семью хозяина.
потому что я много тогда еще не знал - многого не знал.
мне не доставало- недоставало. иначе: до чего не доставало? до пола?
идеи, которыми жила та религия, мне показались неземными и не воплощаемыми. - не воплощаемые. тяжелая конструкция. подберите что-то, что подойдет воспоминаниям деревенского мальчика лучше: даже недостижимость сгодится, даже несбыточность.
мое сознание и воображение замыкались на мне самом и были чудовищно объективны- вы хотели сказать- субъективны?
Но мысли о тщетности попыток все познать и понять, тогда- не нужна зпт.
не_фэнтази, ИМХО. как у Коэльо. Притчу или приключение не делает фэнтазийнее наличие суперколдуна. Интересно было бы прочесть далее, но я опасаюсь, что на топкой почве стремления героя ко вселенской мудрости автор легко потеряет... связь с читателем.
-
-
13.10.2010 в 16:26Сейчас исправлю хотя бы грамматику.
вот о чем я говорил. видеоштампы.
Никогда не задумывалась над этим. Это большой грех?
М. Горький плачет. Сколько бы ни был забит и зашуган мальчик, он помнит обязательно: кормежку; б) праздники, отгулы и прочее; в) семью хозяина.
Мне,видимо, лень было описывать то, что казалось не интересным)
объективны- вы хотели сказать- субъективны?
О ужас. Это не заметить уже стыдно.
Ладно, извините пожалуйста, пусть будет не фентези. Сложно было подобрать жанр для описания. Экзистенциально-депрессивная притча.
Герой еще молод, в нем развивается максимализм, и потому он оперирует высшими категориями. Думаю, так.
-
-
13.10.2010 в 17:47встречаются и мультяшные штампы, выглядящие просто по-глупому: глаза выкатились на ковер, язык размотался и повис до пупка.
авторы не осознают, что они могут один раз отпечатать необходимое в воображении читателя, зато так, чтоб позднее не прибегать к описаниям.
например, так худ.текст притесняет усилия оператора в экранизациях детективов. не должно ничто намекнуть на облик преступника - и оператор извращается, снимая лишь перчатку взломщика, неясную фигуру со спины. Бывает, место действия так полно описано в книге, что оператор уж и снимает по десять раз, как связаны помещения, да нет - все не то... а сценаристу или писателю достаточно было сказать: в окна виллы вся гостиная дома напротив видна как на ладони.
))
в описании есть орфографическая ошибка с -ться и -тся, но, думаю, вы плодотворно работаете над текстом, не буду отвлекать.-
-
13.10.2010 в 18:02Наверное, нужно больше читать, чем смотреть. Иначе стираются границы различий.
Вы меня не отвлекаете, я бездельничаю на самом деле.
Я опять где-то допустила ошибку?-
-
14.10.2010 в 08:16От времени вспоминающего?
вынужден оставить свой первый дом и
то есть, первый не у птиц был?
Мы прождали несколько минут
Подразумевается ли в мире техническое развитие на уровне создания столь точных хронометров?
Старый колдун
старик с посохом и котомкой без видимых причин и деталей стал колдуном.
Не вижу связи между Асиит и монахами.
Мне было непросто, но в юности подобное переносится легче
Тут щас будет ИМХО. В юности такое переносится сложнее. У человека мало опыта, он больше опирается на авторитет других, более привязан к другим людям (исключительные случаи жизни в экстремальных обстоятельствах не рассматриваю). Если молодой человек решается отказаться от этого, должны быть серьёзные причины в виде разногласий, приведших или приводящих к конфликтам, новая звезда на горизонте или что-то в этом духе. Короче, было бы интересно узнать об этом моменте детальнее для понимания ГГ. Про источник знаний и ограниченные возможности понятно, но это ж мысли. Нету чувств и переживаний, порождённых хотя бы обстоятельствами.
-
-
14.10.2010 в 14:37От времени вспоминающего?
От событий в предыдущей главе.
то есть, первый не у птиц был?
Там не ясно. Птицы сами могли его где-то найти и тут же переправить Маро.
Подразумевается ли в мире техническое развитие на уровне создания столь точных хронометров?
В этом мире ничего не подразумевается. Мир вообще не проработан. Я его меняла, как хотела, в зависимости от того, что хотелось рассказать и показать.
старик с посохом и котомкой без видимых причин и деталей стал колдуном.
Видимо, он был одет, как колдун. Или у него был некий знак отличия. Здесь читателю не нужно задумываться, что и почему, просто принять факт, что это был колдун.
Не вижу связи между Асиит и монахами.
В каком плане? Она просто еще один представитель...эм, секты. Ей можно было бы вообще не давать имени, но пришлось, так как она еще один раз появится в жизни главного героя.
Я заметила, как сентиментальны становятся люди с возрастом. Каждое расставание, переезд, иная перемена в жизни воспринимается ими как трагедия. Молодость, напротив, боится остаться на одном месте (за редким исключением), боится упустить что-то, не успеть. И молодым легче расставаться с чем-то, так как они задумываются скорее о конечности своей юности, чем жизни.
Признаю, что очень мало внимания уделила моменту встречи с монахами. Это большой минус. Получается, будто герой ничего не понял или не захотел понять. Либо он был глуп, либо была я)
-
-
14.10.2010 в 20:50Я бы очень хотел увидеть ответы на свои вопросы вплетёнными в текст
-
-
14.10.2010 в 21:51-
-
15.10.2010 в 08:07На танцах нам говорили, что мы все танцумем прекрасно. Вопрос в количестве человек, которые с этим согласны.
-
-
15.10.2010 в 10:23«творец» текста может, например, издать книгу со своим текстом.
А что делать с книгой, решает покупатель.
Ну и что важнее? Делать, чиво хачу, или делать для людей?
Вопрос, разумеется, «творцу», а не критику. Пусть «творец» сам решает.
-
-
15.10.2010 в 20:25возможно, звучит, как отговорка. Мда, так и звучит...
Я наглый ленивый творец:-)
-
-
15.10.2010 в 20:42Ну вот, вы сами и решили, «творец»!