Глава 1.
Кафе «Севиль» прятало нас от дождливой слякоти за окном. Климат в Париже был не намного лучше лондонского, хотя и радовал отсутствием привычного вязкого тумана. С. сидел рядом, внимательно изучая предложенное официанткой меню.
- Простите, возможно, это ошибка, но я не нашел в вашем меню Escargots de Bourgogne. Когда я был здесь в прошлый раз, это блюдо считалось визитной карточкой данного заведения, и оно имело на то полное право, изумительно сочетая в себе изысканность французской кухни и экзотичность редких китайских пряностей.
- О, мсье, по всей видимости, вы были здесь в прошлый раз очень давно, Эскарго вот уже как десять лет не подается. Не проработай я здесь еще дольше и не помни все изменения, произошедшие в «Севиле», сомневаюсь, что хоть кто-то еще вспомнил бы это блюдо.
- Как жаль. Что ж, тогда принесите две порции утки и по восемь грамм черных трюфелей к каждой, белое Мерсо и свежую газету.
- Как скажете, мсье.
читать дальшеОгни за окном освещали каменную мостовую авеню Шанз-Элизе, которую ежесекундно пересекали прогуливающиеся джентльмены, ведущие под руку своих дам. При виде знакомых они кланялись, здоровались и совершали несложный ритуал приветствия, сопровождая его опускающимися и поднимающимися шляпами. Казалось, в канун Рождества вся молодежь Парижа выплеснулась на Елисейские поля, радуясь и встречая наступающий праздник.
Шаги и шорох за столом дают понять, что наш заказ принесли. Я поворачиваюсь и вижу спину удаляющейся официантки. С. поправляет мне салфетку и вилку. Они лежали на пятнадцать градусов левее, чем должны были.
В моей тарелке роскошная запеченная утиная нога и нечто маленькое, черное и сморщенное. С. выглядит страшно довольным.
- Эти грибы, растущие в южной Франции, - самые дорогие в мире, они созревают лишь к зиме и только сейчас источают свой пьянящий аромат. Брать их имеет смысл только в это время года. Консервированный трюфель – мертв и далеко не так изыскан, как свежий.
Я неуверенно поддеваю кусочек гриба и принюхиваюсь. Да, аромат действительно прекрасен. Через несколько секунд отмечаю, что вкус ничуть не уступает аромату, и не замечаю, как моя вилка поддевает уже второй кусочек.
- Весь процесс приготовления составляет всего пять минут проведенные трюфелем в духовке. Трюфель растет под землей и только в диких условиях. Вывести искусственно этот гриб пока еще никому не удавалось.
Совсем забыв про утку, я доедаю жалкие останки этого французского деликатеса и чувствую жгучее желание вновь ощутить его пикантный аромат и незабываемый вкус.
- Чтобы найти трюфель, французы используют специально натренированных свиней и собак, которые по запаху определяют местонахождение грибов.
Вяло принимаясь за утку, поглядываю на трюфели в тарелке С. Тот только принялся за еду, сочетая грибы с птицей и вином. И то, и другое теперь кажется мне поразительно безвкусным. Стараясь отвлечься, я открываю «Журналь де Деба», где на первой странице в глаза бросается яркий, вызывающий заголовок: «Убийство жандарма. Мафия объявляет войну?» Утренняя статья растеклась по широким листам желтоватой бумаги, повествуя об убитом полицейском Анри Гофруа, застреленном в кабинете Пьера Жермена, человека, по слухам, причастного к торговле легкими наркотиками. Убийство произошло утром на бульваре Распай в доме №12, между лавкой... Закрываю газету и заканчиваю трапезу. Приносят счет, С. расплачивается. Мы выходим.
- До гостиницы тридцать минут пешком, отправимся в фиакре?
- Нет, я хочу прогуляться.
В какой-то момент мы сливаемся с течением прогуливающихся дам и кавалеров, присоединяясь к их плавному шествию. Мелькающие шляпы раздражают, и я рад, когда, наконец, мы сворачиваем на улицу Фобур-Сент-Оноре, где стоят антикварные лавки и здания, предназначенные дня чиновников. Один из домов «cité du Retiro» по виду напоминает средневековое поместье мальтийского рыцаря. Но даже такое старинное здание хорошо вписывается в окружающую обстановку. Повсюду развешаны рождественские украшения. Во Франции их вид гораздо более броский, нежели в Англии.
Мы снова свернули. Улицы становились менее праздничными, менее чистыми, и вскоре тишину нарушали только хлюпающие звуки под нашими ногами и изредка детский смех вперемешку с настойчивыми голосами беспокоящихся за своих чад родителей. Пожилой француз вышел из лавки «Ришар» и закурил. Что-то привлекло мое внимание в этом простом действии, и я остановился. Раскрыв газету, я убедился в своем подозрении. Лавка «Ришар» находилась рядом с домом, где произошло убийство. Беглый взгляд в сторону помог убедиться в этом. Мы находились на бульваре Распай, и дом №12 был справа от нас. Когда я поднял голову, то увидел на лице моего спутника след скользнувшей по губам улыбки. Он заметил, где мы находимся, раньше меня и следил за тем, обращу ли я на это внимание.
- Почему бы нам...
- Желаете осмотреть место преступления?
Я кивнул, и мы неторопливо направились в сторону двенадцатого дома. Чувство начинающейся охоты пробежало по моему телу жаркой волной адреналина, когда мы поднялись на два пролета вверх по деревянной лестнице и увидели нужную дверь. Повозившись несколько секунд над замком, С. пропустил меня вперед. Мы оказались в квартире, переделанной под рабочее место, где небольшая прихожая с несколькими стульями вела в кабинет средних размеров. Воздух был пропитан запахом табака, как бывает в тех случаях, когда хозяин помещения много курит и запах за долгие годы въедается в стены и мебель. Труп, естественно, уже вывезли, но на полу мы могли видеть очерченный контур тела с отмеченным местом ранения. В этом случае огнестрельная рана была точкой отмечена в височной области головы пострадавшего. Тело на момент смерти лежало лицом к столу хозяина помещения. Если какие-то улики и были, то после визита жандармов здесь ничего не осталось. Я разочаровано опустился в кресло владельца кабинета. С. стоял передо мной.
- Кажется, мы зря потратили время. Ничего удивительного. Было бы странно, оставь они здесь кучу улик. К тому же, разборки жандармов с наркоторговцами – это не та сфера, куда следует лезть.
С. ничего не ответил. Луна за окном освещала высокую тонкую фигуру, создавая в темноте подобие нимба вокруг его головы. Подобная ассоциация вызвала у меня смешок. Будь я на месте подозреваемого Жермена, мне было бы неловко стрелять в того, кто похож на ангела. И неудобно. Легкий зуд в районе солнечного сплетения не давал мне отделаться от этой мысли. Жермен, сидящий на своем рабочем месте, мог попасть в висок стоящего напротив, только если бы тот повернул голову. В сторону двери. Однако то, с какой точностью был сделан выстрел, исключает подобную возможность. Я достал пистолет и прицелился. С. не пошевелился, продолжая смотреть на меня. На его губах вновь мелькнула улыбка. Поднявшись с кресла, я обошел его, приставив пистолет к виску, в который стреляли. Судя по рисунку на полу, убийца был выше пострадавшего или... Повернувшись к окну, я спрятал пистолет.
- Выстрел с такой точностью нуждался в подготовке. Убийца должен был иметь возможность наблюдать за происходящим и хорошо прицелиться. Он знал, что Жермен много курит и открывает окно даже зимой, так что мог заранее выбрать нужный угол наблюдения, удобный для обстрела. Самому Жермену не имело никакого смысла убивать парня, а затем вызывать жандармов. Его подставили, а значит наша рабочая версия – разборки внутри мафии. Открой верхнюю часть окна.
С. подчинился, открывая горизонтальную часть окна, и поднял меня на тот уровень. Теперь я мог оценить, на какой высоте должен был находиться снайпер.
- С учетом предполагаемой высоты убийцы, опираясь на рисунок, я могу вычислить траекторию выстрела. Примерно на один этаж выше нашего. А значит - третий этаж противоположного дома.
Вернув место преступления в его изначальный вид, мы вышли на бульвар Распай и вновь оказались рядом с хлебной лавкой «Ришар». Дом, который был нам нужен, выглядел еще более старым и ветхим, чем тот, в котором мы только что побывали. Лестница скрипела под ногами, вызывая смутное чувство беспокойства. На третьем этаже было всего две двери, и одна нам явно не подходила. Постучав и не услышав никакой реакции, мы проникли в квартиру. На этот раз это было жилое помещение в одну комнату с очень малым количеством мебели. Стены были обшарпаны, и кое-где слазили обои. Окинув комнату беглым взглядом, я почувствовал зарождающуюся надежду. Похоже, что это место жандармы не осматривали, так что у нас был хороший шанс найти что-нибудь полезное. С. уже принялся за дело. Он присел на корточки и, освещая помещение фонариком, осторожно двинулся к окну.
- Благодаря пыли и плохой погоде здесь осталось куча следов. Последние принадлежат мужчине ростом примерно 6 футов, скорее всего очень худому. Он приходил и уходил отсюда несколько раз. Самые свежие - утренней давности, а старым - около трех дней, - С. помедлил, - может больше.
Я направился к окну, когда его довольный возглас остановил меня.
- Волос. Черный волос, - достав лупу, С. внимательно разглядывал свою маленькую находку. Подцепив его пальцем, он приподнял его. – Кажется, он чем-то окрашен. На пальцах остаются следы.
Возле окна меня ждало сплошное разочарование. Ни следов пороха, ни гильз оставлено не было. Убийца был аккуратен и предусмотрителен. Закончив осмотр помещения, мы собирались было уходить, когда мое внимание привлекло блеснувшее светлое пятнышко в углу окна. Подойдя ближе, я присмотрелся к нему, сначала не понимая, что это такое. Оно было телесного цвета и было явно случайно оставлено. Наклонившись ниже, я принюхался и коснулся его кончиком перчатки.
- Грим?
...продолжение следует...
* Рождество в Париже
-
-
14.01.2011 в 10:45только граммы в самом начале резанули глаза. эээ, по-моему там не в граммах вешали... унции какие-нибудь, не? граммы с колбасой совдеповской ассоциируются, а не с трюфелями
ну фигня, конечно, очень понравилось на самом деле.
-
-
14.01.2011 в 15:37как вы себе представляете описывать это в унциях ?) и 1/3 унции ?))
Спасибо)
-
-
14.01.2011 в 20:40пожалуйста )) ждем-с проды ))