Просто мысли
История эта подлинная.
Любые совпадения не случайны.
Все персонажи реальные люди.
- Да вы можете делать всё, что угодно, мне уже всё равно. Извергайтесь откуда хотите и в, каком вам заблагорассудится, количестве. - Кругленький махнул рукой и отвернулся.
читать дальшеКругленький – это фамилия. Иван Ильич Кругленький, декан факультета нормальных явлений (не путать с паранормальными, ненормальными и противоестественными). Иван Ильич не соответствовал своей фамилии. Вот Славка Жеребцов тот соответствовал, а Кругленький был высок, худ, мосласт и… набекрень. Неизвестно, откуда возникало это «набекрень», при взгляде на Ивана Ильича. Ходил вроде прямо, не сутулился, не хромал, пепел не просыпал на пиджак, но какая-то кривизна пространства возникала, стоило Кругленькому гулко протопать коридорами института. И ходили все обыкновенно, а он один - гулко топал. И голос он имел дивный. Бас, которому позавидовал бы любой регент. Кстати все давно уже забыли, как его имя и звали просто Кругленький.
Величественный был дядька. Монументальный. И когда знакомился, то басил:
- Кругленький. – и протягивал не ладонь, а «длань».
Имелась у него привычка почёсывать нос кончиком заточенного карандаша, поэтому почёсываемая часть лица постоянно маслянисто-графитно поблёскивала.
С именами в институте вообще творилось что-то удивительное. Председателя профкома, например, звали Рюрик Пантелеймонович, лаборанта кафедры курьёзных происшествий (не путать с серьёзными, стандартными и заурядными) – Скипидаридзе Ладо Сергеевич. Но переплюнул всех по всем статьям вахтёр третьей смены десятого подъезда четвёртого входа, если смотреть с левой стороны. Звали его – Лев Клавдиевич Ротрдамский.
Впрочем, речь не об именах.
Во вторник, шестнадцатого числа около половины первого, Кругленький посмотрел в окно и обнаружил во дворе института высоченный конус, который впоследствии оказался вулканом. Надо заметить, что в понедельник вулкана не было, а вот в какое время он появился во вторник, никто точно сказать не мог, поскольку привычки выглядывать в окна сотрудники института не имели и наблюдать проклёвывание вулкана не могли. Да и Кругленький-то тоже случайно обнаружил его наличие. Собравшись почесать нос, он обронил карандаш, поднял его и, выпрямляясь, случайно глянул в окно, а глянув, застыл в недоумении, так носа и не почесавши.
- Глафира!! Глафира!! – неожиданным баритональным дискантом заголосил Кругленький.
Глафира – это тётя Глаша. Уборщица вертикальных плоскостей. Стен, то есть. Была ещё уборщица горизонтальных плоскостей – пола, она же занималась уборкой обратно-горизонтальных плоскостей – потолков, но в момент возникновения вулкана, находилась дома, в состоянии приключившейся с нею какой-то хвори и была ни при чём.
Тётя Глаша моментально ворвалась в помещение и застала Кругленького в позе вождя мирового пролетариата, только вождь указывал рукой на местонахождение светлого будущего, а декан Кругленький указывал неизвестно на что. Никакого отношения к вертикальным плоскостям это не имело, и тетя Глаша, предварительно плюнув в сердцах, утратила к событию интерес и удалилась допивать чай с баранками, которые ей прислал из Пензы племяш Колька.
Первым делом Кругленький решил, чтобы не будоражить умы, скрыть это происшествие, а делом вторым сообразил, что скрыть появление во дворе горы, высотой метров сто, вряд ли удастся и побежал по коридору, по обыкновению гулко топая. Он бежал и стучал во все двери, решив, что надо обнародовать, обсудить и принять решение, и решение непременно коллегиальное.
Доцент кафедры паранормальных явлений Зацаренный и, работающий на две ставки доцент кафедр явлений ненормальных и противоестественных, по фамилии Семидюженко, пришли к выводу, что появление вулкана во дворе является событием вполне обыкновенным и заниматься этим должна именно кафедра нормальных явлений, во главе с Иваном Ильичем. Вот если бы вулкан появился в пятницу или в августе, то тогда конечно, а так-то что ж, дело обычное, ничего особенного.
Многочасовые переговоры с кладовщиками третьей базы смеш.торга, которые по нечётным годам подрабатывали вулканологами, успехом не увенчались и даже личный визит к председателю ООН ничего не дал. Никто не захотел вникнуть в проблему, и пришлось Кругленькому принять вулкан на баланс и заняться его обследованием.
Сначала его, конечно, обмеряли и побелили основание на высоту около полуметра. Опыта работы с вулканами ни у кого не было и было принято решение – белить. Вполне логично было предположить, что если белят стволы тополей, то почему бы не побелить и основание вулкана. Жуликоватый завхоз Сторазумовский под это дело списал недостачу извёстки, накопившуюся за последние шестнадцать лет, но выдал, в виде бонуса, три неучтённых кисточки и даже одну из них торжественно макнул в ведёрко с побелкой, макнув же, сам белить не стал, а передал кисточку Кругленькому и удалился.
Кругленький, начертив масштабированный вулкан на ватманском листе, повесил чертёж на стену в кабинете и, подпершись рукою, уставился на него, полный неясной тревоги.
Тревога оказалась не напрасной. Спустя два часа и тридцать две минуты вулкан начал извергаться! В жерле его возникло легчайшее курение, негромкое бормотание, неяркая вспышка и вниз по склону потекла малиновая субстанция, не иначе магма. Никаких столбов пыли и пепла не было и грохочущих раскатов тоже не случилось, но власти на всякий случай эвакуировали три ближайших к вулкану города и оказались правы, поскольку незамедлительно возникли жертвы извержения – на соседней улице умерла ворона, да ещё в деревне Всесвятская, Нижегородской области, забором придавило тракториста Незабудько. Расследование, однако, показало, что ворона скончалась от старости, а тракторист был в стельку пьян и вулкан тут ни при чём.
Меж тем магма продолжала медленно стекать по склону вулкана, рубиново пламенея и колыхаясь. Лаборант Тредиаковский предложил, с помощью летательного аппарата, подняться над жерлом, выброситься с парашютами в кратер и извергаться оттуда «ради науки». У Тредиаковского нашлись единомышленники, желающие извергаться, вот тогда Кругленький и сказал:
- Да вы можете делать всё, что угодно, мне уже всё равно. Извергайтесь откуда хотите и в, каком вам заблагорассудится, количестве.
Извержение остановилось в половине десятого вечера по Ашхабадскому времени. Надо заметить, что институтских часов было много, и они показывали время в разных часовых поясах, но со временем испортились все часовые механизмы, кроме одного, и он показывал время Ашхабадское. Поговаривали, что это завхоз Сторазумовский вынул шестерёнки и сдал их в пункт приёма металла, но доказать этого никто не сумел, а к Ашхабадскому времени привыкли и не роптали.
И вот ровно в половине десятого поток магмы остановился, не достигнув земли сантиметров десять. Пока искали несгораемые костюмы, пока согласовывали какие пробы магмы брать, институтский пёс Бугульдей, которого все любили за неразборчивость в пище и весёлый нрав, подбежал к вулкану, задрал на него ногу и пустил струю.
Пытливый ум Кругленького отметил, что пёс не обуглился, мало того – пёсья струя, касаясь магмы, не давала пара! Более того! Переместившись несколько от изгаженного струёю места, Бугульдей принялся магму облизывать, делая это с явным удовольствием.
Отважный лаборант Тредиаковский, передумав извергаться, тут же вызвался взять пробы магмы, попутно попытавшись спасти неразумного Бугульдея.
К делу подошли основательно. Надели на Тредиаковского два тулупа, накомарник и резиновые сапоги, производства республики Чехословакия. Для того чтобы избежать возможных последствий Тредиаковский взял в спортзале шест для прыжков в высоту и привязал к нему консервную банку из-под килек, предположив, что длина шеста не позволит возможному вредоносному излучению вулкана причинить вред его (Тредиаковского) организму. Зачерпнув банкою малиновой вулканической субстанции, Тредиаковский, со всеми возможными мерами предосторожности, проследовал в лабораторию и уже там потерял сознание от пережитого. Впоследствии, за проявленный героизм, он был премирован путёвкой в санаторий работников тонкосуконной промышленности, спился там и сгинул.
Получив пробы магмы, Кругленький провёл тщательнейший её анализ. Лабораторные исследования выявили наличие фруктовой эссенции и полисахариды, образованные остатками галактуроновой кислоты. Проведя бессонную ночь, декан понял собственную непроходимую тупость, поскольку никак не мог осмыслить, что это за вулканическое вещество. В сердцах швырнув бесценный образец в стену, он заснул беспокойным сном.
Проснулся он утром от раздражённого ворчания тёти Глаши, которая занималась своим прямым делом – уборкой вертикальных поверхностей.
- Вот же учёные! Вот же, как дети малые! – возмущалась тётя Глаша. – А стену-то зачем мармеладом испачкали!?
- Мармелад!!! – закричал пробудившийся Кругленький. – Ну конечно…галактуроновая кислота…пектин!!...Это мармелад!!
Власти вернули жителей эвакуированных городов и основали добычу мармелада. Для внутреннего употребления его наливали просто так, в вёдра, а на экспорт обёртывали в сиреневую фольгу и повязывали ленточку.
Вскоре из разных районов стали поступать сведения о появлении у них вулканов, которые извергали манную кашу, мясную подливку, жидкий шоколад, квашеную капусту и, в некоторых местах, шашлык. Был даже слух, что в городе Нахичевань вулкан извергал суп харчо, но слух не подтвердился, выяснилось, что это житель города гражданин Гусейнов пытался таким образом привлечь посетителей в своё кафе и выдавал суп собственного приготовления за вулканический. Гусейнов был разоблачён и приговорён к пяти годам исправительных работ в японском ресторане города Талды-Кургана.
Спустя месяц продуктовые вулканы распространились по всему миру.
Наступила сытая жизнь.
Любые совпадения не случайны.
Все персонажи реальные люди.
- Да вы можете делать всё, что угодно, мне уже всё равно. Извергайтесь откуда хотите и в, каком вам заблагорассудится, количестве. - Кругленький махнул рукой и отвернулся.
читать дальшеКругленький – это фамилия. Иван Ильич Кругленький, декан факультета нормальных явлений (не путать с паранормальными, ненормальными и противоестественными). Иван Ильич не соответствовал своей фамилии. Вот Славка Жеребцов тот соответствовал, а Кругленький был высок, худ, мосласт и… набекрень. Неизвестно, откуда возникало это «набекрень», при взгляде на Ивана Ильича. Ходил вроде прямо, не сутулился, не хромал, пепел не просыпал на пиджак, но какая-то кривизна пространства возникала, стоило Кругленькому гулко протопать коридорами института. И ходили все обыкновенно, а он один - гулко топал. И голос он имел дивный. Бас, которому позавидовал бы любой регент. Кстати все давно уже забыли, как его имя и звали просто Кругленький.
Величественный был дядька. Монументальный. И когда знакомился, то басил:
- Кругленький. – и протягивал не ладонь, а «длань».
Имелась у него привычка почёсывать нос кончиком заточенного карандаша, поэтому почёсываемая часть лица постоянно маслянисто-графитно поблёскивала.
С именами в институте вообще творилось что-то удивительное. Председателя профкома, например, звали Рюрик Пантелеймонович, лаборанта кафедры курьёзных происшествий (не путать с серьёзными, стандартными и заурядными) – Скипидаридзе Ладо Сергеевич. Но переплюнул всех по всем статьям вахтёр третьей смены десятого подъезда четвёртого входа, если смотреть с левой стороны. Звали его – Лев Клавдиевич Ротрдамский.
Впрочем, речь не об именах.
Во вторник, шестнадцатого числа около половины первого, Кругленький посмотрел в окно и обнаружил во дворе института высоченный конус, который впоследствии оказался вулканом. Надо заметить, что в понедельник вулкана не было, а вот в какое время он появился во вторник, никто точно сказать не мог, поскольку привычки выглядывать в окна сотрудники института не имели и наблюдать проклёвывание вулкана не могли. Да и Кругленький-то тоже случайно обнаружил его наличие. Собравшись почесать нос, он обронил карандаш, поднял его и, выпрямляясь, случайно глянул в окно, а глянув, застыл в недоумении, так носа и не почесавши.
- Глафира!! Глафира!! – неожиданным баритональным дискантом заголосил Кругленький.
Глафира – это тётя Глаша. Уборщица вертикальных плоскостей. Стен, то есть. Была ещё уборщица горизонтальных плоскостей – пола, она же занималась уборкой обратно-горизонтальных плоскостей – потолков, но в момент возникновения вулкана, находилась дома, в состоянии приключившейся с нею какой-то хвори и была ни при чём.
Тётя Глаша моментально ворвалась в помещение и застала Кругленького в позе вождя мирового пролетариата, только вождь указывал рукой на местонахождение светлого будущего, а декан Кругленький указывал неизвестно на что. Никакого отношения к вертикальным плоскостям это не имело, и тетя Глаша, предварительно плюнув в сердцах, утратила к событию интерес и удалилась допивать чай с баранками, которые ей прислал из Пензы племяш Колька.
Первым делом Кругленький решил, чтобы не будоражить умы, скрыть это происшествие, а делом вторым сообразил, что скрыть появление во дворе горы, высотой метров сто, вряд ли удастся и побежал по коридору, по обыкновению гулко топая. Он бежал и стучал во все двери, решив, что надо обнародовать, обсудить и принять решение, и решение непременно коллегиальное.
Доцент кафедры паранормальных явлений Зацаренный и, работающий на две ставки доцент кафедр явлений ненормальных и противоестественных, по фамилии Семидюженко, пришли к выводу, что появление вулкана во дворе является событием вполне обыкновенным и заниматься этим должна именно кафедра нормальных явлений, во главе с Иваном Ильичем. Вот если бы вулкан появился в пятницу или в августе, то тогда конечно, а так-то что ж, дело обычное, ничего особенного.
Многочасовые переговоры с кладовщиками третьей базы смеш.торга, которые по нечётным годам подрабатывали вулканологами, успехом не увенчались и даже личный визит к председателю ООН ничего не дал. Никто не захотел вникнуть в проблему, и пришлось Кругленькому принять вулкан на баланс и заняться его обследованием.
Сначала его, конечно, обмеряли и побелили основание на высоту около полуметра. Опыта работы с вулканами ни у кого не было и было принято решение – белить. Вполне логично было предположить, что если белят стволы тополей, то почему бы не побелить и основание вулкана. Жуликоватый завхоз Сторазумовский под это дело списал недостачу извёстки, накопившуюся за последние шестнадцать лет, но выдал, в виде бонуса, три неучтённых кисточки и даже одну из них торжественно макнул в ведёрко с побелкой, макнув же, сам белить не стал, а передал кисточку Кругленькому и удалился.
Кругленький, начертив масштабированный вулкан на ватманском листе, повесил чертёж на стену в кабинете и, подпершись рукою, уставился на него, полный неясной тревоги.
Тревога оказалась не напрасной. Спустя два часа и тридцать две минуты вулкан начал извергаться! В жерле его возникло легчайшее курение, негромкое бормотание, неяркая вспышка и вниз по склону потекла малиновая субстанция, не иначе магма. Никаких столбов пыли и пепла не было и грохочущих раскатов тоже не случилось, но власти на всякий случай эвакуировали три ближайших к вулкану города и оказались правы, поскольку незамедлительно возникли жертвы извержения – на соседней улице умерла ворона, да ещё в деревне Всесвятская, Нижегородской области, забором придавило тракториста Незабудько. Расследование, однако, показало, что ворона скончалась от старости, а тракторист был в стельку пьян и вулкан тут ни при чём.
Меж тем магма продолжала медленно стекать по склону вулкана, рубиново пламенея и колыхаясь. Лаборант Тредиаковский предложил, с помощью летательного аппарата, подняться над жерлом, выброситься с парашютами в кратер и извергаться оттуда «ради науки». У Тредиаковского нашлись единомышленники, желающие извергаться, вот тогда Кругленький и сказал:
- Да вы можете делать всё, что угодно, мне уже всё равно. Извергайтесь откуда хотите и в, каком вам заблагорассудится, количестве.
Извержение остановилось в половине десятого вечера по Ашхабадскому времени. Надо заметить, что институтских часов было много, и они показывали время в разных часовых поясах, но со временем испортились все часовые механизмы, кроме одного, и он показывал время Ашхабадское. Поговаривали, что это завхоз Сторазумовский вынул шестерёнки и сдал их в пункт приёма металла, но доказать этого никто не сумел, а к Ашхабадскому времени привыкли и не роптали.
И вот ровно в половине десятого поток магмы остановился, не достигнув земли сантиметров десять. Пока искали несгораемые костюмы, пока согласовывали какие пробы магмы брать, институтский пёс Бугульдей, которого все любили за неразборчивость в пище и весёлый нрав, подбежал к вулкану, задрал на него ногу и пустил струю.
Пытливый ум Кругленького отметил, что пёс не обуглился, мало того – пёсья струя, касаясь магмы, не давала пара! Более того! Переместившись несколько от изгаженного струёю места, Бугульдей принялся магму облизывать, делая это с явным удовольствием.
Отважный лаборант Тредиаковский, передумав извергаться, тут же вызвался взять пробы магмы, попутно попытавшись спасти неразумного Бугульдея.
К делу подошли основательно. Надели на Тредиаковского два тулупа, накомарник и резиновые сапоги, производства республики Чехословакия. Для того чтобы избежать возможных последствий Тредиаковский взял в спортзале шест для прыжков в высоту и привязал к нему консервную банку из-под килек, предположив, что длина шеста не позволит возможному вредоносному излучению вулкана причинить вред его (Тредиаковского) организму. Зачерпнув банкою малиновой вулканической субстанции, Тредиаковский, со всеми возможными мерами предосторожности, проследовал в лабораторию и уже там потерял сознание от пережитого. Впоследствии, за проявленный героизм, он был премирован путёвкой в санаторий работников тонкосуконной промышленности, спился там и сгинул.
Получив пробы магмы, Кругленький провёл тщательнейший её анализ. Лабораторные исследования выявили наличие фруктовой эссенции и полисахариды, образованные остатками галактуроновой кислоты. Проведя бессонную ночь, декан понял собственную непроходимую тупость, поскольку никак не мог осмыслить, что это за вулканическое вещество. В сердцах швырнув бесценный образец в стену, он заснул беспокойным сном.
Проснулся он утром от раздражённого ворчания тёти Глаши, которая занималась своим прямым делом – уборкой вертикальных поверхностей.
- Вот же учёные! Вот же, как дети малые! – возмущалась тётя Глаша. – А стену-то зачем мармеладом испачкали!?
- Мармелад!!! – закричал пробудившийся Кругленький. – Ну конечно…галактуроновая кислота…пектин!!...Это мармелад!!
Власти вернули жителей эвакуированных городов и основали добычу мармелада. Для внутреннего употребления его наливали просто так, в вёдра, а на экспорт обёртывали в сиреневую фольгу и повязывали ленточку.
Вскоре из разных районов стали поступать сведения о появлении у них вулканов, которые извергали манную кашу, мясную подливку, жидкий шоколад, квашеную капусту и, в некоторых местах, шашлык. Был даже слух, что в городе Нахичевань вулкан извергал суп харчо, но слух не подтвердился, выяснилось, что это житель города гражданин Гусейнов пытался таким образом привлечь посетителей в своё кафе и выдавал суп собственного приготовления за вулканический. Гусейнов был разоблачён и приговорён к пяти годам исправительных работ в японском ресторане города Талды-Кургана.
Спустя месяц продуктовые вулканы распространились по всему миру.
Наступила сытая жизнь.
@темы: Рассказ
-
-
13.07.2011 в 15:44просится одна оценка: старательно закармливают мякиной.
диссонанс как при сравнении ощущений от почтения ника автора... сначала ника... а потом - его пунктуации.
Короче, автор держит читателя за того, за кого художник Шилов держит зрителя, и это несколько пОшло.
-
-
13.07.2011 в 16:13Мне не нужно было выдумывать ник. Мастером меня зовут в реале уже лет шесть, по целому ряду причин, но они в данном случае не важны.
А рассказ этот, разумеется, фарс. Шутка. Воплощение извечной мечты о халяве, с вашей точки зрения неудачное.
-
-
13.07.2011 в 17:28Просто пытаюсь выбирать те сравнения, что поближе.
Если честно - ниасилил. Заезженный закос, наверное, виноват. Или неувлекательная россыпь персов...
-
-
13.07.2011 в 17:44-
-
13.07.2011 в 19:49Нет, я ни на что не намекаю. Мне не неприятно, мне никак. Коли бы я бегал по редакциям, предлагая рукопись, то, возможно, пытался бы что-то доказать. А в данном случае - доказывать нет нужды.
Федя Сумкин Это же не вы ,Мастер, стиль не ваш, просто копирка.
Нет, друг мой, никакая это не копирка. Этот текст сочинился часа за полтора. Знаю, что это плохо. Знаю, что надо испытывать творческие муки, не спать ночами, терзаться, грызть карандаш и заламывать руки, но этого нет. Не мой стиль? А что есть стиль? А как должен сочинять человек всю жизнь читавший Зощенко, Аверченко, Булгакова и проч.?
Нарушаю, данное вам обещание и опубликую ещё один рассказ, если предмодерация позволит, разумеется. Она ж чего угодно может позволить, а может и не позволить.
Приговор этому рассказу могу вынести сам - "Булгаковщина".
Но только нету в этом рассказе ни подражательства, ни копирования.
Может быть вообще ничего нет.
-
-
13.07.2011 в 21:44Да боже с вами, что за пафос ^__^ Можно и за полчаса написать то, чем раньше и не пахло. А тут стандартный, едва не шаблонный фитиль-сатирка
Думаю, что бы ни читал человек, писать он должен как он сам