Взялся за продолжение вот того
Получилось это
Вскоре после захода солнца на деревню обрушился студеный горный ветер. Под его напором шумели листья и травы, скрипели стволы деревьев и стены домов, а часовые у ворот закутывались в плащи, нехотя вставали с насиженных пней и ступеней и принимались топтаться на месте или ходить взад-вперед вдоль стены, чтобы хоть как-то согреться.
- Что бы там ни говорили местные, - произнесла Тналу, обращаясь как будто ко всем, а как будто и ни к кому, - а этой ночью будет снег.
Они провели в этой деревне уже семь дней, и каждый день Тналу говорила, что вот уж сегодня-то у неё точно неспроста ноет шея, сегодня-то уж точно пойдет снег, – но снега все не было. Однако даже если бы он именно сейчас вдруг выпал бы наперекор всем законам природы, это уже не сделало бы сегодняшнюю ночь еще более значимой и запоминающейся.
Этой ночью они ожидали посланников от двух весьма значительных людей. Оставались открытыми два важных вопроса: встретились ли посланники друг с другом по пути, и если нет, то кто идет первым? Ответ должен был вот-вот явиться: некоторое время назад на серпантине неподалеку мелькнул огонёк – не иначе, как факел. Ждать оставалось недолго.
Вскоре тот же огонёк вышел из-за поворота дороги и направился в сторону ворот. Тналу различила в его свете двух всадников – и если ей не изменяло чутье, это были именно те, кто нужен. Когда они приблизились к воротам, Тналу поднялась на помост и спросила, кто они и зачем прибыли.
- Мы – посланники судьи Шавинна из Лгорифара, - ответил один из всадников. – Мы ищем вождя. В Вавеннорте нам сказали, что он направился сюда.
Тналу подала знак воинам, стоявшим у ворот. Загрохотали скобы засова.
- Добро пожаловать. Я провожу вас к вождю.
Все дома в деревне были почти одинаковыми: деревянные полуземлянки с травяными крышами, не более чем на пятнадцать локтей возвышавшиеся над землей. Здание, к которому Тналу вела гостей, отличалось лишь тем, что к нему был пристроен загон – в нём вот уже неделю ночевали не только животные, но и несколько воинов. Оставив там своих лошадей, посланники вслед за Тналу прошли в дом через черный ход.
Тгарават ожидал их в небольшой комнатке, заваленной хламом: вдоль стен здесь были расставлены нетёсаные доски, пара лопат, колун, обода от колес и бочек, а в углу висела рыболовная сеть – судя по всему, давно не использовавшаяся.
Вождь сидел за столом, усыпанным кусками веленя и отрезками пеньковой веревки, над которыми возвышался тройной подсвечник. Подойдя ближе, прибывшие заметили неподалеку от стола сундук, на котором спал одетый в доспех человек.
- Это посланники из Лгорифара, вождь, - сказала Тналу, захлопнув дверь у них за спиной.
Посланники поклонились. Один из них передал Тгаравату порядком измятое письмо.
Судья Шавинн – седьмым по счету – спешил доложить вождю о появлении червя-торговца. Здесь, однако, было кое-что новое: в Лгорифаре между червём и горожанами завязалась драка, в ходе которой погибли девятеро, а сам хозяин подземелий скрылся.
Тгарават, нахмурившись, перечитал письмо пару раз.
- Увы, у меня не так много времени. Надеюсь, судья примет мой устный ответ? Вы ведь сможете запомнить и в точности передать мои слова?
- Мы сделаем, как ты скажешь.
- Хорошо. Червя считать обычным нарушителем границ и расправляться соответствующе. Точно так же впредь поступать с каждым, кто решит, что может приходить на нашу землю без спросу, будь он человек, животное, хозяин или кто угодно еще. В отношении других – сразу копья ломать не стоит: пусть пытаются договориться по-хорошему, а уж если не получится, тогда ломать – и копья, и кости. А по поводу этого червя… - Тгарават сгреб в кучу несколько писем и потряс ими у посланцев перед глазами, - а по поводу него вот, что…
Перевернув послание судьи Шавинна, Тгарават обмакнул перо в чернильницу и вывел на обратной стороне: «Отрезать голову».
- Это передайте заодно всем поселениям, которые посетите по дороге. Пусть узнают, где видели червя в последний раз и куда он направлялся, и подготовятся его встречать. Только пусть сделают так, чтобы всякие идиоты больше не лезли вперед стражи. И тут не написано – что сделали с зачинщиками драки?
- Их было всего пятеро, четверо умерли от ран. А пятый без правой руки остался и без правого глаза. Его высекли.
- Выжил?
- Выжил.
- Удивительно… ну да ладно, до него нам дела нет. Судья приказал вам доставить послание и немедленно возвращаться к нему с ответом, верно?
- Разумеется…
- Я прошу вас нарушить его приказ и выполнить вместо этого мой. Мне нужно, чтобы вы отправились отсюда другой дорогой – через перевал. Если верить донесениям, червь все это время двигался на северо-восток, а это значит, что на пути у него окажутся деревни к востоку отсюда. Им узнать о черве и о моём решении насчет него гораздо важнее, чем судье. В конце концов, хозяин подземелий вряд ли вернется в Лгорифар, не так ли?
- Это крюк в два лишних дня, вождь. Даже в три, если нас застигнет непогода.
- Она уже застигла вас, - Тгарават положил на стол несколько серебряных монет. – Дороги развезло, и вы прибыли в наше товарище на несколько дней позже срока. Я подтвержу это, если судья меня спросит.
Посланники переглянулись и, едва заметно кивнув друг другу, взяли деньги.
- Увы, мне некого послать, кроме вас, - продолжал Тгарават. – Все мои люди нужны мне здесь. Вы ведь знаете, почему мы тут? Наверняка встречали кого-нибудь по дороге, да?
- Никого из людей.
- Вот как? - Посланники не обратили на это внимания, но Тналу заметила, как просветлело лицо вождя. – А черных летающих чудовищ размером с корабль?
- Да, мы видели его. Это тот самый?
- Он. Но завтра его не станет.
- А разве Кёрст может выйти за пределы своих угодий…
- А причем тут он? Да, его помощь была бы нам кстати, но она вовсе не обязательна. В этот раз мы справимся своими силами.
- В таком случае мы желаем тебе удачи в бою, вождь.
- А я желаю вам удачи в пути.
- Мы видели их!
- Видели!
- На дальней дороге!
Часовые заговорили, перебивая друг друга, едва завидев Тналу.
- Большой отряд? – спросила она.
- Не знаем!
- Огонёк был всего один.
- Вряд ли. Двигались быстро – там всего пара-тройка верхом!
Это были обнадеживающие новости. Впрочем, расслабляться было рано: иногда и один человек может стоить сотни. Одним из таких людей Тналу считала саму себя.
- Готовьте луки. Только не вздумайте показываться раньше времени.
Часовые не ошиблись: всадников оказалось всего трое. Один из них – юноша лет двадцати – нес голубое знамя дома Цепи.
- Страж! – крикнул знаменосец, обращаясь к Тналу. – Мы посланники Аргверна из рода Ивстана Цепи. Мы разыскиваем вождя. Не знаешь ли ты, куда он направился?
- Нет. Вы опоздали: вождь был здесь, но два дня назад он с частью отряда отправился дальше. Он не сообщил, куда именно.
- Благодарим тебя от имени Аргверна, страж. Ты откроешь нам ворота?
- Нет. Вождь не велел никого пропускать.
Лица посланников Аргверна исказило недовольство.
- Страж, но вы перекрыли единственную дорогу на перевал! Как мы сможем последовать за вождём, если ты не пропустишь нас?
- Это не моё дело. Я здесь, чтобы не пускать никого до тех пор, пока вождь велит не пускать.
- Быть того не может! Как вождь мог приказать перекрыть единственную дорогу? Мы имеем для него важное донесение, и…
- Это не единственная дорога, - перебила его Тналу. – Вы можете спуститься вниз, обогнуть горы и по…
- Ты предлагаешь нам потратить три дня на крюк вокруг горы?! – вскричал знаменосец. – Ты думаешь, что посланникам Аргверна нечем больше заняться, кроме как…
- А ты, - крикнула Тналу в ответ, - предлагаешь мне нарушить приказ вождя только ради того, чтобы облегчить твою жизнь?! За кого ты меня держишь, посланник? Эти ворота не откроются ни для тебя, ни для кого-то другого, пока не прикажет вождь.
Всадник, державший факел, потянулся свободной рукой к поясу, но знаменосец, заметив это, схватил его за запястье.
- Мы поняли тебя, страж, - сказал юноша. Мышцы на его лице все еще заметно подрагивали, но он старался придать спокойствие своему голосу. – Мы уходим. Если встретишь вождя раньше нас, передавай ему наилучшие пожелания от имени дома Цепи. И не забудь сказать, что ты не пропустила посланников с важным сообщением для него.
- Непременно. Прощайте.
Тналу была горда собой: видимо, она произвела нужное впечатление на знаменосца, раз тот не дал своему товарищу взяться за кошелек.
- А снега нет, - ехидно заметил один из часовых, когда всадники скрылись за поворотом.
- Да пусть он пропадет! – Тналу спустилась со стены и бегом бросилась к дому вождя.
- Ты их спровадила? – Тгарават встал из-за стола и аккуратно протиснулся между его краем и сундуком, на котором спал Фаулим.
- Да. Вождя нет, никто про него не знает, внутрь не пущу. Развернулись и поехали обратно. Сколько им до дома?
- Три дня. Три дня туда, три дня назад… хотя они вряд ли поедут назад. Они поедут сразу в Лгорифар, постараются прибыть туда раньше нас или сразу же за нами.
- Значит мы не едем через перевал?
- Нет, думаю, нам стоит возвращаться тем же путем, только теперь в объезд всех городов. Если нам повезет, то мы отправимся уже завтра...
Тгарават обернулся к небольшому окошку, которое находилось под самым потолком.
- …или, правильнее сказать, сегодня. Скоро рассвет.
Вождь сгреб всё, что лежало на столе, на край и свалил в холщовый мешок.
- Хорошо всё-таки, что Шавинновы гонцы их опередили.
- А что будем делать, если люди Аргверна опередят нас? Что если они раньше нас прибудут в Лгорифар?
- М-м… нет, не прибудут. Это очень маловероятно.
- Маловероятно – значит всё-таки может быть?
Тгарават улыбнулся.
- Может быть, но тогда меня заранее об этом предупредят, и мы остановимся не в Лгорифаре, а где-нибудь в половине дня пути. Они не доберутся до нас раньше, чем мы разберемся с Канертером. Потому что мы контролируем ситуацию, а они – нет. Кстати. Давай-ка его сюда, потолкуем еще раз, пока время есть.
- Опять?
- Тналу, не забывайся. Это приказ.
Соседний дом был со всех сторон окружен стражей. Не меньше воинов было и внутри – Тналу с трудом перешагивала через спящих на полу бойцов, пробираясь к каморке, в который был заперт их пленник.
- Опять? – прошептал кто-то из темноты.
- Угу, - ответила Тналу и сняла с двери засов.
- Или эти его забирать приехали?
- Нет. Приехали, но не забрали. Дурачье.
Растолкав Канертера, Тналу подняла его с койки, набросила ему на плечи кафтан и поволокла за собой. Спросонья он не понимал, что происходит, и послушно следовал за Тналу к дому Тгаравата. Пытаясь переступить порог, он споткнулся и упал бы, если бы Тналу не схватила его за шиворот. Тгарават сдвинул подсвечник в сторону, сел на стол и уставился на пленника, который еле стоял на ногах. Канертер, казалось, все еще не понимал, где он находится.
- Если нам повезет, то сегодня мы покинем эти места, - начал Тгарават.
Услышав его голос, Канертер вздрогнул. Сонливость мгновенно прошла.
- …и если сегодня твоя память к тебе вернется, то мы не заберем тебя с собой.
- Вождь, - прохрипел Канертер в ответ, - з-зачем ты снова меня мучаешь? Я же…
- Это я уже слышал. Скажи что-нибудь новое.
- Я уже всё сказал… всё, что мог…
- А я так не думаю. Давай вернемся к тому, на чем остановились в прошлый раз. Помнится, ты начал было уверять меня в том, что домоправитель моей сестры – тот человек, что находился рядом с ней ежедневно на протяжении нескольких лет, - знает о её жизни меньше, чем знаю я. Звучит как полная чушь, не так ли?
- Вождь, я не могу…
- Это твой последний шанс, Канертер. Я в последний раз спрошу тебя, и если ты мне не ответишь, то останешься моим пленником до тех пор, пока я не найду ответ. И тогда тебе останется только надеяться, что у других людей память окажется крепче, чем у тебя. Но зачем надеяться на других, если можно освободить себя самостоятельно?
- А ты считаешь, мне хочется быть пленником? – даже в полумраке было заметно, что у Канертера заслезились глаза. – И я остаюсь здесь… р-ради забавы? Ты так думаешь?
- Но ты же трус, разве нет? Быть может, ты боишься наказания и думаешь, что если не сознаешься в проступке, то наказание будет менее суровым. Или за тобой есть и более тяжкие преступления, и ты боишься, что, начав говорить об одном, выболтаешь и другое.
Канертер молчал.
- Ты будешь обузой на нашем обратном пути. Я хочу отпустить тебя здесь. Или даже доставить тебя домой, в Вавеннорт. Предлагаю новое условие. Весь двор Ригнвиг указал мне на тебя, как на единственного, кто якобы оставался ей верен до самого конца, на единственного придворного, кого она не звала предателем, выступая в поход. Именно поэтому здесь сейчас стоишь ты, а не кто-то еще. Но давай допустим, что ты действительно не знаешь, что побудило Ригнвиг пойти войной на собственного отца. Однако она не могла принять такое решение, ни с кем не советуясь и ни с кем его не обсуждая. Должны быть посвященные. Если не ты, то кто-то другой. Укажи мне на них. Скажи, кого я должен допросить, и если они сообщат мне то, что мне нужно, ты будешь свободен.
- Вождь, я не могу ни на кого указать. Они… они правы, я действительно знал больше всех. Если бы у твоей сестры был какой-то замысел, то она наверняка поделилась бы им со мной… скорее со мной, чем с кем-то другим, но она этого не сделала, она ничего не обсуждала, не спрашивала моего совета, просто в один день заявила, что соберет войска и с оружием в руках будет отстаивать своё право на эти…
- Это было после того, как она узнала о завещании, а что было до?
- Ничего! Клянусь, в тысячный раз тебе клянусь – ничего! Она ничего не говорила мне, в последний год она вообще ни с кем не разговаривала ни о военных делах, ни о семейных…
Пленник на мгновение умолк, но вождь не перебил его – Тгарават, казалось, на мгновение о чем-то глубоко задумался. Канертер решил, что вождь хочет, чтобы он продолжал.
- Все заметили, что она стала неразговорчива. Мне казалось, что всё дело в смерти вашей матери… Ригнвиг стала избегать людей, а я поначалу не придавал этому значения, я думал, что её горе пройдет со временем, как проходит у многих, но…
- И убитая горем от потери матери, она, полтора года спустя, решила пойти и потерять отца? Ты хоть понимаешь, какую чушь несешь?
- Не веришь мне? – Канертер часто-часто моргал глазами и шмыгал носом. – Ну и пусть! Не верь! Но ты ведь веришь тем, кто указал на меня? Веришь им? А они говорят, что твоя сестра повредилась рассудком! И то же самое говорили те, кто был в её последней армии! А теперь так все говорят! Почему ты не хочешь принять то, во что верят они? Что изменится от того, что ты узнаешь правду, когда все уже нашли то, во что они могут поверить?
- Что изменится, если я узнаю правду? – вождь впервые за весь разговор повысил голос, отчего Канертер, вздрогнув, отступил на шаг. – Ты обретешь свободу – вот, что изменится. И я, кажется, уже говорил об этом. Но ты слушал невнимательно. Тналу! Уводи его. И буди всех – мы выступаем.
Тгарават пнул сундук, отчего Фаулим немедленно вскочил.
- Бегом в конюшню. Пора.
Разгорался рассвет. По извилистым горным тропам на отрог выходили лучники, одетые не в привычные им стёганки, но в пластинчатые доспехи и закрытые шлемы. Они выстроились в двадцати шагах от обрыва, позади восьми камнеметов, нацеленных на круг из вбитых в землю сосновых колов. На сей день, впрочем, от колов осталось немного: большая их часть была разбита валунами, которые теперь валялись тут и там в высокой траве пастбища.
В нескольких сотнях шагов от подножия отрога располагалось обширное поместье, но отсюда можно было видеть лишь его часть – изумрудно-зеленый яблочный сад, который тянулся до самого перевала. Со стороны поместья на плато стали спускаться стада, ведомые десятками пастухов. Они водили скот своего господина на это пастбище каждое утро вот уже несколько лет, но сегодняшний день обещал стать особенным и запомниться им надолго.
Сопровождавшие пастухов воины помогли привязать животных к уцелевшим кольям и взялись за копья. Туши заколотых свиней, овец и коз волокли в центр круга и бросали меж валунов. Еще живые животные визжали и вырывались, пытались перегрызть веревки, укусить или лягнуть подходивших к ним людей. Некоторым удалось разорвать непрочные узлы и убежать, но оставшихся было вполне достаточно – на земле теперь лежало более трех дюжин тел, кровь которых растекалась все дальше и дальше, и местами уже даже вышла за пределы круга.
Сперва одна, потом две, а потом и пять пар черных крыльев появились в небе над плато. По мере того, как птиц становилось все больше, люди спешили убраться как можно дальше с открытого места. Воины на отроге вглядывались вдаль, вот-вот ожидая увидеть черную тень – и она не заставила себя ждать.
Стоило последнему человеку покинуть круг, как падальщики набросились на мясо. Они слетались со всех сторон десятками, если не целыми сотнями: срывались с ветвей деревьев, пикировали с небес, поднимались из высокой травы – все они стремились насытиться, пока не прибыл их повелитель, но тот дал им не много времени.
Замеченный всего несколько мгновений назад над лесом на противоположной стороне горной долины, хозяин когтей теперь был уже в нескольких сотнях шагов от жертвенного круга. Приземлившись, Хлактакаму ревом разогнал своих слуг и принялся есть, заглатывая по целой туше каждой из четырех пастей. Черная стая подобно водовороту кружила над его головой с оглушительным криком и свистом, но каждый падальщик, что осмеливался приблизиться к мертвечине, немедленно отшвыривался в сторону крыльями и лапами хозяина.
- Пли!!
Восемь воинов схватились за молоты и выбили ключи, удерживавшие тросы. Жилы, металл и дерево лязгнули подобно челюстям гигантского зверя, валуны засвистели в воздухе и, описав дугу, обрушились на Хлактакаму и его стаю. Даже стоявшие на отроге воины услышали хруст костей повелителя падальщиков – три камня поразили цель. Хлактакаму подпрыгнул было, но, едва оторвавшись от земли, тут же рухнул навзничь и, истошно вопя, завертелся на месте, пытаясь подняться на ноги.
Заскрипели тросы и рычаги – готовился второй залп; падальщики устремились к отрогу, но были встречены градом стрел. Многие из них, подстреленные, разбились о скалы, другие в страхе развернулись и полетели прочь, и лишь немногим хватило смелости напасть на людей, однако те были готовы к схватке: тяжелые доспехи и шлемы надежно защищали их от клювов и когтей, и вскоре самые смелые слуги хозяина оказались сражены ударами кинжалов и железных рукавиц. Когда остатки черной стаи схлынули с отрога, воины положили в желоба камнеметов новые снаряды и обрушили на Хлактакаму еще восемь булыжников – на этот раз менее точно: в хозяина попал лишь один из них.
Затрубил рог. Со стороны поместья к Хлактакаму направился первый отряд всадников – их лошади двигались медленно, так как не только несли на себе одетых в кольчуги воинов, но и сами были защищены пластинчатыми попонами и чешуйчатыми масками. Слуги хозяина когтей набросились и на них: те из птиц, что были размером с голубя, лишь беспомощно бились о доспехи, причиняя увечья лишь самим себе, но были среди них и гиганты, ростом в половину человеческого, которые с легкостью выбивали бойцов из сёдел. Однако столь сильных и верных слуг у хозяина когтей оказалось совсем немного. Лучники на отроге дали еще несколько залпов, и стая начала рассеиваться, открывая дорогу всадникам.
Конные воины нарушили строй и стали окружать Хлактакаму. Доспехи стесняли их движения, орудовать луком в них было неудобно, однако цель была слишком велика, чтобы промахнуться: одна за другой стрелы пронзали тело хозяина когтей, а он извивался, кричал и взрывал землю крыльями и лапами, из последних сил пытаясь взлететь. Но его правое крыло было сломано – теперь это было хорошо заметно. Воодушевленные беззащитностью врага, воины продолжили обстреливать его и его стаю – новые и новые стрелы поражали живот Хлактакаму и его рты, все больше его слуг падало замертво и все больше живых спешило снова спастись бегством и бросить своего хозяина – но теперь уже в последний раз.
Тгарават со своим отрядом спустился на плато, и они присоединились к кругу. Они продолжили стрелять, даже после того, как стая уже бросила Хлактакаму, продолжили и после того, как Хлактакаму перестал подавать признаки жизни – они продолжали бой до последней стрелы.
Но вот, наконец, она была выпущена. Приблизившись к бездыханному телу хозяина когтей, воины все еще с некоторым страхом, но и не без любопытства стали рассматривать его. Удивительно, но рана, нанесенная Кёрстом, уже успела полностью зажить, хотя с того момента прошло чуть больше сорока дней!
- Жаль, что у него нет головы, - посетовал Фаулим. – Зато есть клыки.
- Оставь два для меня, остальные пусть разбирает, кто хочет, - ответил ему воевода.
Из четырех ртов Хлактакаму воины вырезали сто двадцать девять зубов – этого хватило на всех участников битвы, переживших её. Убитыми они потеряли всего дюжину, но раненых – с разбитыми при падении головами, сломанными ногами и руками – было гораздо больше. Тгарават счел это своим просчетом: он недооценил слуг хозяина когтей; рассказы местных жителей о птицах размером с человека он счел сильным преувеличением – да так оно, впрочем, и было – но это не помешало им нанести серьезный урон отряду Ирриха, перед которым Тгарават и так уже был в долгу. Иррих, хозяин поместья и держатель четырех окрестных деревень, на протяжении недели снабжал их продовольствием, за бесценок продал Тгаравату половину своего скота и сам настоял на том, чтобы его всадники пошли в бой первыми. При этом он как мог отказывался от немедленного вознаграждения – и это немало злило Тгаравата, хоть он и не подавал виду: хитрец Иррих хотел иметь у себя в должниках самого Великого Вождя.
Вскоре соорудили два костра: один – для чудовища, второй – для павших воинов. Костер для Хлактакаму вышел поистине громадным – поскольку положить его на колоду не представлялось возможным, колоду возвели вокруг него, будто заключив его тело в деревянный ящик. Огонь, казалось, вознесся до самых небес, когда явился Скрефарет и принялся расспрашивать всех и каждого, трудна ли была битва и как им удалось сразить хозяина когтей. Последним с повелителем погребальных костров заговорил Тгарават, но разговор их был коротким.
- Мы в расчете, - шепнул воевода так, чтобы никто, кроме хозяина огня, его не расслышал.
И Скрефарет поклонился ему, изогнув свою длинную костяную шею.
Получилось это
Лживые дары
Вскоре после захода солнца на деревню обрушился студеный горный ветер. Под его напором шумели листья и травы, скрипели стволы деревьев и стены домов, а часовые у ворот закутывались в плащи, нехотя вставали с насиженных пней и ступеней и принимались топтаться на месте или ходить взад-вперед вдоль стены, чтобы хоть как-то согреться.
- Что бы там ни говорили местные, - произнесла Тналу, обращаясь как будто ко всем, а как будто и ни к кому, - а этой ночью будет снег.
Они провели в этой деревне уже семь дней, и каждый день Тналу говорила, что вот уж сегодня-то у неё точно неспроста ноет шея, сегодня-то уж точно пойдет снег, – но снега все не было. Однако даже если бы он именно сейчас вдруг выпал бы наперекор всем законам природы, это уже не сделало бы сегодняшнюю ночь еще более значимой и запоминающейся.
Этой ночью они ожидали посланников от двух весьма значительных людей. Оставались открытыми два важных вопроса: встретились ли посланники друг с другом по пути, и если нет, то кто идет первым? Ответ должен был вот-вот явиться: некоторое время назад на серпантине неподалеку мелькнул огонёк – не иначе, как факел. Ждать оставалось недолго.
Вскоре тот же огонёк вышел из-за поворота дороги и направился в сторону ворот. Тналу различила в его свете двух всадников – и если ей не изменяло чутье, это были именно те, кто нужен. Когда они приблизились к воротам, Тналу поднялась на помост и спросила, кто они и зачем прибыли.
- Мы – посланники судьи Шавинна из Лгорифара, - ответил один из всадников. – Мы ищем вождя. В Вавеннорте нам сказали, что он направился сюда.
Тналу подала знак воинам, стоявшим у ворот. Загрохотали скобы засова.
- Добро пожаловать. Я провожу вас к вождю.
Все дома в деревне были почти одинаковыми: деревянные полуземлянки с травяными крышами, не более чем на пятнадцать локтей возвышавшиеся над землей. Здание, к которому Тналу вела гостей, отличалось лишь тем, что к нему был пристроен загон – в нём вот уже неделю ночевали не только животные, но и несколько воинов. Оставив там своих лошадей, посланники вслед за Тналу прошли в дом через черный ход.
Тгарават ожидал их в небольшой комнатке, заваленной хламом: вдоль стен здесь были расставлены нетёсаные доски, пара лопат, колун, обода от колес и бочек, а в углу висела рыболовная сеть – судя по всему, давно не использовавшаяся.
Вождь сидел за столом, усыпанным кусками веленя и отрезками пеньковой веревки, над которыми возвышался тройной подсвечник. Подойдя ближе, прибывшие заметили неподалеку от стола сундук, на котором спал одетый в доспех человек.
- Это посланники из Лгорифара, вождь, - сказала Тналу, захлопнув дверь у них за спиной.
Посланники поклонились. Один из них передал Тгаравату порядком измятое письмо.
Судья Шавинн – седьмым по счету – спешил доложить вождю о появлении червя-торговца. Здесь, однако, было кое-что новое: в Лгорифаре между червём и горожанами завязалась драка, в ходе которой погибли девятеро, а сам хозяин подземелий скрылся.
Тгарават, нахмурившись, перечитал письмо пару раз.
- Увы, у меня не так много времени. Надеюсь, судья примет мой устный ответ? Вы ведь сможете запомнить и в точности передать мои слова?
- Мы сделаем, как ты скажешь.
- Хорошо. Червя считать обычным нарушителем границ и расправляться соответствующе. Точно так же впредь поступать с каждым, кто решит, что может приходить на нашу землю без спросу, будь он человек, животное, хозяин или кто угодно еще. В отношении других – сразу копья ломать не стоит: пусть пытаются договориться по-хорошему, а уж если не получится, тогда ломать – и копья, и кости. А по поводу этого червя… - Тгарават сгреб в кучу несколько писем и потряс ими у посланцев перед глазами, - а по поводу него вот, что…
Перевернув послание судьи Шавинна, Тгарават обмакнул перо в чернильницу и вывел на обратной стороне: «Отрезать голову».
- Это передайте заодно всем поселениям, которые посетите по дороге. Пусть узнают, где видели червя в последний раз и куда он направлялся, и подготовятся его встречать. Только пусть сделают так, чтобы всякие идиоты больше не лезли вперед стражи. И тут не написано – что сделали с зачинщиками драки?
- Их было всего пятеро, четверо умерли от ран. А пятый без правой руки остался и без правого глаза. Его высекли.
- Выжил?
- Выжил.
- Удивительно… ну да ладно, до него нам дела нет. Судья приказал вам доставить послание и немедленно возвращаться к нему с ответом, верно?
- Разумеется…
- Я прошу вас нарушить его приказ и выполнить вместо этого мой. Мне нужно, чтобы вы отправились отсюда другой дорогой – через перевал. Если верить донесениям, червь все это время двигался на северо-восток, а это значит, что на пути у него окажутся деревни к востоку отсюда. Им узнать о черве и о моём решении насчет него гораздо важнее, чем судье. В конце концов, хозяин подземелий вряд ли вернется в Лгорифар, не так ли?
- Это крюк в два лишних дня, вождь. Даже в три, если нас застигнет непогода.
- Она уже застигла вас, - Тгарават положил на стол несколько серебряных монет. – Дороги развезло, и вы прибыли в наше товарище на несколько дней позже срока. Я подтвержу это, если судья меня спросит.
Посланники переглянулись и, едва заметно кивнув друг другу, взяли деньги.
- Увы, мне некого послать, кроме вас, - продолжал Тгарават. – Все мои люди нужны мне здесь. Вы ведь знаете, почему мы тут? Наверняка встречали кого-нибудь по дороге, да?
- Никого из людей.
- Вот как? - Посланники не обратили на это внимания, но Тналу заметила, как просветлело лицо вождя. – А черных летающих чудовищ размером с корабль?
- Да, мы видели его. Это тот самый?
- Он. Но завтра его не станет.
- А разве Кёрст может выйти за пределы своих угодий…
- А причем тут он? Да, его помощь была бы нам кстати, но она вовсе не обязательна. В этот раз мы справимся своими силами.
- В таком случае мы желаем тебе удачи в бою, вождь.
- А я желаю вам удачи в пути.
***
- Мы видели их!
- Видели!
- На дальней дороге!
Часовые заговорили, перебивая друг друга, едва завидев Тналу.
- Большой отряд? – спросила она.
- Не знаем!
- Огонёк был всего один.
- Вряд ли. Двигались быстро – там всего пара-тройка верхом!
Это были обнадеживающие новости. Впрочем, расслабляться было рано: иногда и один человек может стоить сотни. Одним из таких людей Тналу считала саму себя.
- Готовьте луки. Только не вздумайте показываться раньше времени.
Часовые не ошиблись: всадников оказалось всего трое. Один из них – юноша лет двадцати – нес голубое знамя дома Цепи.
- Страж! – крикнул знаменосец, обращаясь к Тналу. – Мы посланники Аргверна из рода Ивстана Цепи. Мы разыскиваем вождя. Не знаешь ли ты, куда он направился?
- Нет. Вы опоздали: вождь был здесь, но два дня назад он с частью отряда отправился дальше. Он не сообщил, куда именно.
- Благодарим тебя от имени Аргверна, страж. Ты откроешь нам ворота?
- Нет. Вождь не велел никого пропускать.
Лица посланников Аргверна исказило недовольство.
- Страж, но вы перекрыли единственную дорогу на перевал! Как мы сможем последовать за вождём, если ты не пропустишь нас?
- Это не моё дело. Я здесь, чтобы не пускать никого до тех пор, пока вождь велит не пускать.
- Быть того не может! Как вождь мог приказать перекрыть единственную дорогу? Мы имеем для него важное донесение, и…
- Это не единственная дорога, - перебила его Тналу. – Вы можете спуститься вниз, обогнуть горы и по…
- Ты предлагаешь нам потратить три дня на крюк вокруг горы?! – вскричал знаменосец. – Ты думаешь, что посланникам Аргверна нечем больше заняться, кроме как…
- А ты, - крикнула Тналу в ответ, - предлагаешь мне нарушить приказ вождя только ради того, чтобы облегчить твою жизнь?! За кого ты меня держишь, посланник? Эти ворота не откроются ни для тебя, ни для кого-то другого, пока не прикажет вождь.
Всадник, державший факел, потянулся свободной рукой к поясу, но знаменосец, заметив это, схватил его за запястье.
- Мы поняли тебя, страж, - сказал юноша. Мышцы на его лице все еще заметно подрагивали, но он старался придать спокойствие своему голосу. – Мы уходим. Если встретишь вождя раньше нас, передавай ему наилучшие пожелания от имени дома Цепи. И не забудь сказать, что ты не пропустила посланников с важным сообщением для него.
- Непременно. Прощайте.
Тналу была горда собой: видимо, она произвела нужное впечатление на знаменосца, раз тот не дал своему товарищу взяться за кошелек.
- А снега нет, - ехидно заметил один из часовых, когда всадники скрылись за поворотом.
- Да пусть он пропадет! – Тналу спустилась со стены и бегом бросилась к дому вождя.
***
- Ты их спровадила? – Тгарават встал из-за стола и аккуратно протиснулся между его краем и сундуком, на котором спал Фаулим.
- Да. Вождя нет, никто про него не знает, внутрь не пущу. Развернулись и поехали обратно. Сколько им до дома?
- Три дня. Три дня туда, три дня назад… хотя они вряд ли поедут назад. Они поедут сразу в Лгорифар, постараются прибыть туда раньше нас или сразу же за нами.
- Значит мы не едем через перевал?
- Нет, думаю, нам стоит возвращаться тем же путем, только теперь в объезд всех городов. Если нам повезет, то мы отправимся уже завтра...
Тгарават обернулся к небольшому окошку, которое находилось под самым потолком.
- …или, правильнее сказать, сегодня. Скоро рассвет.
Вождь сгреб всё, что лежало на столе, на край и свалил в холщовый мешок.
- Хорошо всё-таки, что Шавинновы гонцы их опередили.
- А что будем делать, если люди Аргверна опередят нас? Что если они раньше нас прибудут в Лгорифар?
- М-м… нет, не прибудут. Это очень маловероятно.
- Маловероятно – значит всё-таки может быть?
Тгарават улыбнулся.
- Может быть, но тогда меня заранее об этом предупредят, и мы остановимся не в Лгорифаре, а где-нибудь в половине дня пути. Они не доберутся до нас раньше, чем мы разберемся с Канертером. Потому что мы контролируем ситуацию, а они – нет. Кстати. Давай-ка его сюда, потолкуем еще раз, пока время есть.
- Опять?
- Тналу, не забывайся. Это приказ.
Соседний дом был со всех сторон окружен стражей. Не меньше воинов было и внутри – Тналу с трудом перешагивала через спящих на полу бойцов, пробираясь к каморке, в который был заперт их пленник.
- Опять? – прошептал кто-то из темноты.
- Угу, - ответила Тналу и сняла с двери засов.
- Или эти его забирать приехали?
- Нет. Приехали, но не забрали. Дурачье.
Растолкав Канертера, Тналу подняла его с койки, набросила ему на плечи кафтан и поволокла за собой. Спросонья он не понимал, что происходит, и послушно следовал за Тналу к дому Тгаравата. Пытаясь переступить порог, он споткнулся и упал бы, если бы Тналу не схватила его за шиворот. Тгарават сдвинул подсвечник в сторону, сел на стол и уставился на пленника, который еле стоял на ногах. Канертер, казалось, все еще не понимал, где он находится.
- Если нам повезет, то сегодня мы покинем эти места, - начал Тгарават.
Услышав его голос, Канертер вздрогнул. Сонливость мгновенно прошла.
- …и если сегодня твоя память к тебе вернется, то мы не заберем тебя с собой.
- Вождь, - прохрипел Канертер в ответ, - з-зачем ты снова меня мучаешь? Я же…
- Это я уже слышал. Скажи что-нибудь новое.
- Я уже всё сказал… всё, что мог…
- А я так не думаю. Давай вернемся к тому, на чем остановились в прошлый раз. Помнится, ты начал было уверять меня в том, что домоправитель моей сестры – тот человек, что находился рядом с ней ежедневно на протяжении нескольких лет, - знает о её жизни меньше, чем знаю я. Звучит как полная чушь, не так ли?
- Вождь, я не могу…
- Это твой последний шанс, Канертер. Я в последний раз спрошу тебя, и если ты мне не ответишь, то останешься моим пленником до тех пор, пока я не найду ответ. И тогда тебе останется только надеяться, что у других людей память окажется крепче, чем у тебя. Но зачем надеяться на других, если можно освободить себя самостоятельно?
- А ты считаешь, мне хочется быть пленником? – даже в полумраке было заметно, что у Канертера заслезились глаза. – И я остаюсь здесь… р-ради забавы? Ты так думаешь?
- Но ты же трус, разве нет? Быть может, ты боишься наказания и думаешь, что если не сознаешься в проступке, то наказание будет менее суровым. Или за тобой есть и более тяжкие преступления, и ты боишься, что, начав говорить об одном, выболтаешь и другое.
Канертер молчал.
- Ты будешь обузой на нашем обратном пути. Я хочу отпустить тебя здесь. Или даже доставить тебя домой, в Вавеннорт. Предлагаю новое условие. Весь двор Ригнвиг указал мне на тебя, как на единственного, кто якобы оставался ей верен до самого конца, на единственного придворного, кого она не звала предателем, выступая в поход. Именно поэтому здесь сейчас стоишь ты, а не кто-то еще. Но давай допустим, что ты действительно не знаешь, что побудило Ригнвиг пойти войной на собственного отца. Однако она не могла принять такое решение, ни с кем не советуясь и ни с кем его не обсуждая. Должны быть посвященные. Если не ты, то кто-то другой. Укажи мне на них. Скажи, кого я должен допросить, и если они сообщат мне то, что мне нужно, ты будешь свободен.
- Вождь, я не могу ни на кого указать. Они… они правы, я действительно знал больше всех. Если бы у твоей сестры был какой-то замысел, то она наверняка поделилась бы им со мной… скорее со мной, чем с кем-то другим, но она этого не сделала, она ничего не обсуждала, не спрашивала моего совета, просто в один день заявила, что соберет войска и с оружием в руках будет отстаивать своё право на эти…
- Это было после того, как она узнала о завещании, а что было до?
- Ничего! Клянусь, в тысячный раз тебе клянусь – ничего! Она ничего не говорила мне, в последний год она вообще ни с кем не разговаривала ни о военных делах, ни о семейных…
Пленник на мгновение умолк, но вождь не перебил его – Тгарават, казалось, на мгновение о чем-то глубоко задумался. Канертер решил, что вождь хочет, чтобы он продолжал.
- Все заметили, что она стала неразговорчива. Мне казалось, что всё дело в смерти вашей матери… Ригнвиг стала избегать людей, а я поначалу не придавал этому значения, я думал, что её горе пройдет со временем, как проходит у многих, но…
- И убитая горем от потери матери, она, полтора года спустя, решила пойти и потерять отца? Ты хоть понимаешь, какую чушь несешь?
- Не веришь мне? – Канертер часто-часто моргал глазами и шмыгал носом. – Ну и пусть! Не верь! Но ты ведь веришь тем, кто указал на меня? Веришь им? А они говорят, что твоя сестра повредилась рассудком! И то же самое говорили те, кто был в её последней армии! А теперь так все говорят! Почему ты не хочешь принять то, во что верят они? Что изменится от того, что ты узнаешь правду, когда все уже нашли то, во что они могут поверить?
- Что изменится, если я узнаю правду? – вождь впервые за весь разговор повысил голос, отчего Канертер, вздрогнув, отступил на шаг. – Ты обретешь свободу – вот, что изменится. И я, кажется, уже говорил об этом. Но ты слушал невнимательно. Тналу! Уводи его. И буди всех – мы выступаем.
Тгарават пнул сундук, отчего Фаулим немедленно вскочил.
- Бегом в конюшню. Пора.
***
Разгорался рассвет. По извилистым горным тропам на отрог выходили лучники, одетые не в привычные им стёганки, но в пластинчатые доспехи и закрытые шлемы. Они выстроились в двадцати шагах от обрыва, позади восьми камнеметов, нацеленных на круг из вбитых в землю сосновых колов. На сей день, впрочем, от колов осталось немного: большая их часть была разбита валунами, которые теперь валялись тут и там в высокой траве пастбища.
В нескольких сотнях шагов от подножия отрога располагалось обширное поместье, но отсюда можно было видеть лишь его часть – изумрудно-зеленый яблочный сад, который тянулся до самого перевала. Со стороны поместья на плато стали спускаться стада, ведомые десятками пастухов. Они водили скот своего господина на это пастбище каждое утро вот уже несколько лет, но сегодняшний день обещал стать особенным и запомниться им надолго.
Сопровождавшие пастухов воины помогли привязать животных к уцелевшим кольям и взялись за копья. Туши заколотых свиней, овец и коз волокли в центр круга и бросали меж валунов. Еще живые животные визжали и вырывались, пытались перегрызть веревки, укусить или лягнуть подходивших к ним людей. Некоторым удалось разорвать непрочные узлы и убежать, но оставшихся было вполне достаточно – на земле теперь лежало более трех дюжин тел, кровь которых растекалась все дальше и дальше, и местами уже даже вышла за пределы круга.
Сперва одна, потом две, а потом и пять пар черных крыльев появились в небе над плато. По мере того, как птиц становилось все больше, люди спешили убраться как можно дальше с открытого места. Воины на отроге вглядывались вдаль, вот-вот ожидая увидеть черную тень – и она не заставила себя ждать.
Стоило последнему человеку покинуть круг, как падальщики набросились на мясо. Они слетались со всех сторон десятками, если не целыми сотнями: срывались с ветвей деревьев, пикировали с небес, поднимались из высокой травы – все они стремились насытиться, пока не прибыл их повелитель, но тот дал им не много времени.
Замеченный всего несколько мгновений назад над лесом на противоположной стороне горной долины, хозяин когтей теперь был уже в нескольких сотнях шагов от жертвенного круга. Приземлившись, Хлактакаму ревом разогнал своих слуг и принялся есть, заглатывая по целой туше каждой из четырех пастей. Черная стая подобно водовороту кружила над его головой с оглушительным криком и свистом, но каждый падальщик, что осмеливался приблизиться к мертвечине, немедленно отшвыривался в сторону крыльями и лапами хозяина.
- Пли!!
Восемь воинов схватились за молоты и выбили ключи, удерживавшие тросы. Жилы, металл и дерево лязгнули подобно челюстям гигантского зверя, валуны засвистели в воздухе и, описав дугу, обрушились на Хлактакаму и его стаю. Даже стоявшие на отроге воины услышали хруст костей повелителя падальщиков – три камня поразили цель. Хлактакаму подпрыгнул было, но, едва оторвавшись от земли, тут же рухнул навзничь и, истошно вопя, завертелся на месте, пытаясь подняться на ноги.
Заскрипели тросы и рычаги – готовился второй залп; падальщики устремились к отрогу, но были встречены градом стрел. Многие из них, подстреленные, разбились о скалы, другие в страхе развернулись и полетели прочь, и лишь немногим хватило смелости напасть на людей, однако те были готовы к схватке: тяжелые доспехи и шлемы надежно защищали их от клювов и когтей, и вскоре самые смелые слуги хозяина оказались сражены ударами кинжалов и железных рукавиц. Когда остатки черной стаи схлынули с отрога, воины положили в желоба камнеметов новые снаряды и обрушили на Хлактакаму еще восемь булыжников – на этот раз менее точно: в хозяина попал лишь один из них.
Затрубил рог. Со стороны поместья к Хлактакаму направился первый отряд всадников – их лошади двигались медленно, так как не только несли на себе одетых в кольчуги воинов, но и сами были защищены пластинчатыми попонами и чешуйчатыми масками. Слуги хозяина когтей набросились и на них: те из птиц, что были размером с голубя, лишь беспомощно бились о доспехи, причиняя увечья лишь самим себе, но были среди них и гиганты, ростом в половину человеческого, которые с легкостью выбивали бойцов из сёдел. Однако столь сильных и верных слуг у хозяина когтей оказалось совсем немного. Лучники на отроге дали еще несколько залпов, и стая начала рассеиваться, открывая дорогу всадникам.
Конные воины нарушили строй и стали окружать Хлактакаму. Доспехи стесняли их движения, орудовать луком в них было неудобно, однако цель была слишком велика, чтобы промахнуться: одна за другой стрелы пронзали тело хозяина когтей, а он извивался, кричал и взрывал землю крыльями и лапами, из последних сил пытаясь взлететь. Но его правое крыло было сломано – теперь это было хорошо заметно. Воодушевленные беззащитностью врага, воины продолжили обстреливать его и его стаю – новые и новые стрелы поражали живот Хлактакаму и его рты, все больше его слуг падало замертво и все больше живых спешило снова спастись бегством и бросить своего хозяина – но теперь уже в последний раз.
Тгарават со своим отрядом спустился на плато, и они присоединились к кругу. Они продолжили стрелять, даже после того, как стая уже бросила Хлактакаму, продолжили и после того, как Хлактакаму перестал подавать признаки жизни – они продолжали бой до последней стрелы.
Но вот, наконец, она была выпущена. Приблизившись к бездыханному телу хозяина когтей, воины все еще с некоторым страхом, но и не без любопытства стали рассматривать его. Удивительно, но рана, нанесенная Кёрстом, уже успела полностью зажить, хотя с того момента прошло чуть больше сорока дней!
- Жаль, что у него нет головы, - посетовал Фаулим. – Зато есть клыки.
- Оставь два для меня, остальные пусть разбирает, кто хочет, - ответил ему воевода.
Из четырех ртов Хлактакаму воины вырезали сто двадцать девять зубов – этого хватило на всех участников битвы, переживших её. Убитыми они потеряли всего дюжину, но раненых – с разбитыми при падении головами, сломанными ногами и руками – было гораздо больше. Тгарават счел это своим просчетом: он недооценил слуг хозяина когтей; рассказы местных жителей о птицах размером с человека он счел сильным преувеличением – да так оно, впрочем, и было – но это не помешало им нанести серьезный урон отряду Ирриха, перед которым Тгарават и так уже был в долгу. Иррих, хозяин поместья и держатель четырех окрестных деревень, на протяжении недели снабжал их продовольствием, за бесценок продал Тгаравату половину своего скота и сам настоял на том, чтобы его всадники пошли в бой первыми. При этом он как мог отказывался от немедленного вознаграждения – и это немало злило Тгаравата, хоть он и не подавал виду: хитрец Иррих хотел иметь у себя в должниках самого Великого Вождя.
***
Вскоре соорудили два костра: один – для чудовища, второй – для павших воинов. Костер для Хлактакаму вышел поистине громадным – поскольку положить его на колоду не представлялось возможным, колоду возвели вокруг него, будто заключив его тело в деревянный ящик. Огонь, казалось, вознесся до самых небес, когда явился Скрефарет и принялся расспрашивать всех и каждого, трудна ли была битва и как им удалось сразить хозяина когтей. Последним с повелителем погребальных костров заговорил Тгарават, но разговор их был коротким.
- Мы в расчете, - шепнул воевода так, чтобы никто, кроме хозяина огня, его не расслышал.
И Скрефарет поклонился ему, изогнув свою длинную костяную шею.
@темы: Рассказ
-
-
04.01.2014 в 11:35сразу хотелось бы с хрустом смять жеманные реверансы вроде да ну что вы, все читают, просто никто не комментит! в это верю ровно настолько же, насколько верю в то, что вы дочитали некий текст, просто половину ошибок указали, а половину - нет.
то есть не верю.
читать дальше
итого: бУвает хороший авторский произвол, когда, например, несколько сюжетных линий запускают одновременно. бывает терпимый произвол, как в "соборе парижской богоматери". в обоих случаях читатель либо заманен за угол конфеткой, либо сам решает идти на компромисс.
а бывает ничем не подкрепленный, сразу вызывающий желание все послать. такова, например, тягомотина с прозы, "Невеста полоза". нет, автор гордо задирает голову, не сонгфик. нет, ни разу не МС. после только этих двух заявлений не-хомячок, да и просто любой неокультуренный зашвыривает подальше все сто пятьсот глав.
имхо, с произволом-то вы и перегнули. сначала не решили, что ставите во главу угла, потом не решили с темпом разворачивания сворачивания сцен (экшен просто на ура, тягомотина тянется), не решили с подачей (три разрозненные части). да и язык... бледноват. на это указывал уже.
-
-
04.01.2014 в 12:38Сперва о мелочах: не понимаю, где имело место "упирание рогом" в сказку. Слово "сказка" было употреблено мной единожды в начале поста, в котором содержалась первая часть текста, и это было сказано не всерьез. То есть, это можно назвать еще одним проявлением моего неискрометного юмора, но вы отвели целый абзац на описание этого момента. Да, я не сказал прямым текстом в начале, что это фэнтази, - это настолько плохо? В любом случае, если говорить об этом конкретном сообществе, то тут и тэг такой поставить нельзя. А там, где можно было поставить, я ставил.
Я правильно понимаю, что вам основной проблемой показалась "ковровость", игнорирование целостности? То есть, в какой момент вы поняли, что не можете это читать?
По поводу гласных в слогах, которые произносят деревенщины - не могли бы вы пояснить, что конкретно вам не нравится в этом моменте?
-
-
04.01.2014 в 12:42слоги: Иэгрис. редуцировать сам бог велел. он же велел с подозрением хмуриться: что, опять пафос? но с уверенностью можно заключить, что у нас опять автор, не продумавший имена как следует. в результате они пусть и оригинальные, но непроизносимые, неблагозвучные настолько, что сложно представить, кто ирл об такие ломал бы язык. Уэллс сам ржал над Ипикакуаной, заметьте.
-
-
04.01.2014 в 12:48-
-
04.01.2014 в 12:57может, вам стоит об этом знать. судить по реакции читателей - отличная идея же)
придумывание оригинальных имен - штука сложная, если вдуматься, почти как придумывание названия.
и у героев одного произведения, естественно, псевдоузнаваемое звучание должно быть обосновано. навскидку: юкитян и ригнвиг могут оказаться сводными сестрами, но только так)
-
-
04.01.2014 в 13:05-
-
04.01.2014 в 13:17лекари пресно общаются меж собой. пей, это мята, это ромашка аптекарская, это отвар, пей. спасибо, выпил весь. чего залпом-то, доверяешь? а как же не доверять-то?
акын стайл, видим чабрец и не отвлекаемся. выпили - не отвлекаемся, обсуждаем выпитое и выпивание.
хозяев реплик можно подставлять любых, увы. проработать бы - как и слова автора. вот авторские реплики явно расцвечены, он старается компенсировать бледность прямой речи, рисует опушку, сотни или тысячи, удивляется, любопытствует, он же отдувается за внутренний мир героев. что-то из этого следовало бы повесить на их пов.
-
-
04.01.2014 в 13:24Большое вам спасибо!