Сумасшествие - это неспособность передать другим свое восприятие. © Пауло Коэльо
Всем критикам и рецензентам - здравствуйте! 
Давно у меня была задумка написать что-то фэнтезийное, вот теперь только руки дошли.
Итак, World Of WarCraft. Все персонажи, упоминаемые существа и местности самобытны, то есть относятся к эпосу Варкрафт, так что простите за некоторые профессионализмы, типа "инферно", "гноллы", "кобольды", "Лох Модан" и пр.
Просьба оценить строго.
Warning: довольно большой объём.
Не тороплю, заранее спасибо.
Глава 1.
Не молодая, но ещё и не старая женщина вышла на порог своего дома, который, собственно, и домом-то нельзя было назвать: смахивал он больше на полуразвалившуюся хибару. Женщина окинула взглядом сухие, давно умершие земли, когда-то носившие гордое имя Вестфаль, но время, как и адская засуха, продолжавшаяся уже три года, взяли своё – от сказочно плодородного Вестфаля не осталось и следа.
Марлен, а именно так звали женщину, устало оперлась о дверной косяк. Было нестерпимо жарко, жарко настолько, что казалось – края заходившего солнца плавились. Неприятный суховей разгонял пыль во все стороны; воздух, прокалённый до предела, как будто звенел. К этому звону по временам примешивался звук проползающей змеи и пение вечерних насекомых.
Марлен смотрела на пылающий закат – ярко-красный солнечный диск почти сливался с мёртвым, безжизненным оранжевым горизонтом. Где-то там, далеко, кипела жизнь, закладывался новый город, ведь ещё дальше, за океаном, на материке Калимдор кончилась война с Пылающим Легионом, кончился союз трёх рас, кончилась очередная историческая эпоха.
Но это не тревожило Марлен. Сердце её разрывалось от других страхов: в селении Мунбрук, на юге Вестфаля, хозяйничал клан разбойников, величавших себя «Братство Вызова» - видимо, преступники хотели бросить вызов всем и вся, что в последние месяцы выходило у них довольно «сносно». «Братья» славились своей беспощадностью, жесткостью, а самое главное – своей многочисленностью. Поэтому, не смотря на то, что бывшие фермерские угодья находились на довольно значительном расстоянии от Мунбрука, нападение могло произойти в любую минуту. Лейтенант Дейл, временный предводитель противоборствующего Вестфальского движения, бездействовал – слишком неравны были силы. По этой причине мирные жители, бывшие фермеры, должны были смириться со своим положением.
Вот об этом думала Марлен Голденшейд, жена такого же обедневшего фермера Джека Голденшейда. Больше всего её тревожило то, что главными врагами Вестфаля стали сами люди. Не какие-нибудь звероподобия, типа гноллов, кобольдов, мурлоков и прочих, якобы мыслящих монстров, а именно люди. Люди, которые должны были сплотиться для всеобщей борьбы, люди, которые обязаны были встать на защиту друг друга в столь тяжёлые времена. Вместо этого оставшиеся фермы нещадно разграбливались, как это случилось с фермой Алекстон, которая была полностью уничтожена, сожжена дотла.
Обо всём этом думала Марлен. И, как ни силилась, она не могла понять, почему судьба занесла её именно сюда, в эти душные дебри. Её, Марлен Голденшейд, в девичестве Фолкнорд, рождённую на севере, среди вечных снегов, с детства привыкшую видеть вокруг себя жизнерадостных, весёлых маленьких гномов и дварфов, увезли из родных мест в возрасте 20 лет. Но тогда ведь и Вестфаль был совсем другим – богатым урожаями раем, с прекрасными пейзажами, с бледной луной и звёздами на небе в ясные ночи, а теперь… Теперь единственным пейзажем стала эта пустыня.
Марлен вздрогнула, вынужденно покинув мир своих воспоминаний. Что-то холодное прикоснулось к её руке, и этим чем-то оказался… нос койота, случайно забредшего сюда. Женщина, на секунду испугавшись (ведь койот мог на неё наброситься, особенно в такое голодное время), успокоилась – зверь выглядел неопасным. Его глаза слезились, может быть, из-за бесконечной пыли, а может быть, из-за тоски – даже животные в этот период испытывали печаль. Койот жалобно заскулил и сунул голову в большой карман фартука, который был на Марлен. Она улыбнулась, погладила «гостя» по горячей спине и зашла в дом, чтобы найти ему что-нибудь поесть. Но найти это что-нибудь оказалось не так-то просто – в доме было очень мало еды, но Марлен просто не могла оставить койота без угощения. Решив на сегодня уменьшить свою порцию, она отрезала небольшой кусок чёрного хлеба и вернулась к послушно сидящему около порога зверю. Койот одним махом проглотил хлеб и, благодарственно тявкнув, затрусил по направлению к берегу. Марлен смотрела на несчастное животное и осознавала, что жизнь уходит вот так же, как сейчас этот койот…
Вскоре, через четверть часа, домой вернулась маленькая Адель – дочь Голденшейдов. Никакие уговоры и угрозы матери не могли донести до двенадцатилетней девочки, что гулять с подругами по пустынному берегу – опасно. Уж если ей хотелось поглядеть на бушующий залив, то – даже приди на землю сотня инферно – Адель своенравно топнула бы ножкой и отправилась бы «по делам».
Для своего возраста Адель была поразительно странным ребёнком, как будто сотканным из противоречий. Она могла часами сидеть в кресле, сжимая свою несчастную единственную игрушку, потёртого единорога, и беззвучно плакать из-за того, что нашла мёртвого кондора, а могла пропасть на полдня и не заботиться о том, что мать собьёт ноги, пока обойдёт ближайшие деревни в её поисках. Аделин, как любил называть её отец, терпеть не могла, когда к ней приставали молодые подмастерья из Сэлдин, но считалась главной заводилой в своей «женской» компании, которая состояла преимущественно из таких же, как она, независимых девчонок двенадцати-четырнадцати лет.
В общем, Адель ничем бы не отличалась от своих друзей, если бы не её уникальная способность – не каждый может похвастаться тем, что способен чревовещать. А Адель могла. И иногда без умолку болтала с закрытым ртом, что не могло не смешить одних и не раздражать других. Всё тот же потёртый единорог иногда так мастерски рассказывал о своих путешествиях по лесам Элвин, что зрители аплодировали без остановки.
Но сегодня Адель не собиралась вновь развлекать родителей своим даром. Она медленно шла домой, погружённая в свои мысли – утром, около Золотобрежной каменоломни они с другими девочками увидели Пыльного Дьявола – что-то схожее с элементалем, существо, напоминающее небольшой вихрь из пыли.
- И знаешь, мамочка, он постоянно как будто вращался вокруг своей оси… Правда…
- Что? Надеюсь, вы не стали подходить к нему близко? – заволновалась Марлен.
- Да нет, я-то нет, и другие тоже… Только Руж. Зря она это сделала. Мы потом её еле привели в чувства. Просто Дъявол ведь не понимает, когда к нему обращаются, он сразу встаёт на дыбы… В общем, если бы Фреона не знала, что делать в таких случаях…
- В каких?! – не удержалась Марлен.
- Ну… знаешь, когда человек задыхается… то… хорошо, что всё обошлось… - последнюю фразу Адель всё же проговорила, не открывая рта.
- Мда, дочь моя, если отец узнает, чем вы занимаетесь на побережье… Не буду упоминать о том, что Пыльный Дъявол мог убить вас… Всё равно это не поможет… А вот хорошая взбучка от отца не помешает…
- Нет, мамуля, мы с тобой знаем, что у папы на меня рука не поднимется, - съехидничала девочка.
- И какую реакцию ты ожидаешь от меня после таких слов? Хорошо же тебе, что у тебя такие родители, радовалась бы…
- Я и радуюсь, мамочка, - сказала Адель и обняла мать. – Просто тебе на самом деле не стоит за меня волноваться. Я могу позаботиться о себе, честно-честно.
- И это говорит мне ребёнок двенадцати лет! Дитя моё, мы должны благодарить небеса за то, что на наши земли ещё не пришли орки, а ты считаешь, что можешь постоять за себя… Знаешь, что мне говорила твоя бабушка? «Когда у тебя будут свои дети – ты поймёшь».
- Ну вот, а пока у меня есть только единорог, так что не удивляйся, что я ничего не понимаю, - засмеялась Адель.
Марлен загрустила.
***
Ложки мерно постукивали. Часы на стене так же мерно тикали. И более ничего не нарушало тишину. Хотя если бы каждый из Голденшейдов озвучивал в этот момент свои мысли, то в комнате стоял бы немыслимый гул – Джек думал о том, что за сегодняшний день не смог раздобыть ни фунта зерна, Марлен размышляла о будущем своей дочери, а Аделин вспоминала, какое жужжание раздавалось от Пыльного элементаля. Каждый думал о своём, и вместе с тем они думали об одном – о том, как всё-таки менялся окружающий их мир.
Когда к тебе и твоим людям приходит беда, причём не просто неурядица, а настоящая катастрофа, как это случилось с Пылающим Легионом, главное – не растерять в себе человека.
Увы, немногие следовали этому завету. Предательство одного повлекло за собой смерти благородных мужей и отважных женщин, и это предательство было ничем иным, как знаком – вот они, первые жертвы войны. Не люди, умершие и павшие на поле битвы, а существа, потерявшие на этом же поле свою душу, свою сущность и своё предназначение. Перешедшие на сторону тьмы. И всегда, как это случается на войне, такие предатели – страшнейшие враги. Когда Принц Артас, влекомый мечом Фростморн, найденным в Нордренде, начал ощущать зло, всё с большей силой нарастающее в нём, он мог вовремя остановиться. Мог, если бы был сильным человеком. Но сильным он не был. Глупые языки тогда говорили в тавернах: «Жадность фраера сгубила». Какая жадность? Эти размышления бессмысленны. Если бы наследный Принц не был столь импульсивным, подвластным своему настроению… Если бы… Если бы пророк вообще никогда не открывал портал…
И это власть предержащие. Что же говорить о простом человеке? Ничего не имеющем, не способном на подвиги, живущим так далеко от самой войны, но переживающим все её тяготы, коим был Голденшейд.
Подвиги таких людей, как он, в том и заключались – они умели выживать, не падать духом в подобных ситуациях. И пускай они не видели самого ужасного, не знали всех кошмарных подробностей ведущейся в то время борьбы, это ничего не меняло.
Вольнонаёмная армия была одним из примеров мужества, проявляемого обычными людьми. Стоит ли упоминать о той громадной помощи, которую она оказывала своему народу? Но не всякий мог себе позволить вот так свободно вступить в ряды «партизан». Тот же Голденшейд, быть может, и желал бы взять в руки оружие, но он понимал, что без него семья не выживет. Понимали это и другие фермеры с детьми и жёнами. Поэтому в вольнонаёмники записывались большей частью молодые, сильные люди, не обременённые какой-либо ответственностью, только лишь за свою собственную жизнь. Однако, несмотря на все устремления и порывы, дневной патруль и ночной дозор не могли обеспечить полную безопасность. Как уже упоминалось ранее, силы рознились, причём в последние недели было ясно, что клану Братства кто-то негласно помогает – слишком часто они стали совершать набеги. Плюс к этому среди разбойников каким-то совершенно непонятным образом появились обученные маги, что само по себе было удивительно – Вестфаль сроду не знал в своих границах магов и волшебников, чего нельзя было, к примеру, сказать об Элвин. Так или иначе, а Вестфаль действительно менялся, и, прежде всего, менялись люди.
***
- Прости, может быть, ты не хочешь говорить об этом… но… что сказали в Сентинель? – неуверенно начала Марлен. Адель привычно сидела в углу, на давно просевшей кровати и перебирала ракушки, найденные на берегу. Джек писал очередное прошение капитану Дейлу.
- Какая разница, хочу я говорить об этом или нет… - сказал Джек, низко склонившись над бумагой. – Факт остаётся фактом: Хизер упёрлась, как ослица, никого зерна, говорит, и на этом точка.
- Не будь столь жесток, дорогой. Пока что у нас есть еда.
- Пока? – проговорил он. – Пока это насколько? Дня на два?
- Н-нет… На три… Как бы то ни было, на холмах Сентинель не жируют, уж поверь мне. Им тоже очень тяжело.
- А кому сейчас легко… - ещё более иронично заметил Джек и оторвался от письма. Он снял очки и посмотрел на огонь в камине.
- Давай глядеть правде в глаза: всё хуже, чем мы могли ожидать.
- Джек! – прикрикнула на него жена и указала глазами на занятую дочку.
- А мы не должны воспитывать дочь, живущую в параллельном мире. Реальность есть реальность, от неё никуда не денешься. Так что пусть привыкает.
В комнате повисла минутная тишина.
- Знай я, что всё так обернётся, давно бы уехал в Редридж.
- Кто же мог предположить, милый… Да и чем Редридж теперь лучше? В приозерье спокойно, а вот севернее… Нет, мы должны оставаться там, где наша земля. Тем более мы не можем бросить ферму.
- Да всё это верно, конечно, - Джек потупился. – А помнишь Лох Модан? И Тельсамар? Как там было красиво. И тихо, - Марлен с недоумением посмотрела на мужа.
- А почему ты вспомнил об этом?
- Просто. Ностальгия.
Адель стало клонить в сон.
***
По молодости Джек Голденшейд любил путешествовать. На материке не было, наверное, места, где бы он не побывал: Джунгли Стренглторн, Болота Скорби, даже Горящие Степи! Правда иногда такие похождения выходили ему боком – всё же на чужих землях он мог найти множество приключений, и опасных в том числе. Но главным его приключением стала молоденькая тогда ещё девушка, которую звали простым именем Марлен - кровь с молоком, весёлая, озорная, своенравная, отличавшаяся от гномов только ростом, пожалуй.
Впервые он увидел Марлен в Великой Кузне, когда покупал у её отца кованые клинки. Как эта красавица оказалась среди не совсем воспитанных мастеров – было непонятно. Но зато Джеку сразу стало ясно, что Марлен - непростая особа. Выращенная среди наковален, стучащих молотков и расплавленного железа, она была так же закалена, как и та сталь, что он теперь держал в руках. В её глазах виден был огонь, такой же яркий, как тот, что пылал в печах. Что там говорить: мисс Фолкнорд со своей длинной смоляной косой могла сразить наповал кого угодно. Да вот только не привыкла она видеть здоровых, молодцеватых парней из расы людей, потому, заметив его, выбежала из мастерской, как ошпаренная. «Дикая ещё, мало видала», - объяснил мистер Фолкнорд.
«Мало видала – много увидит», - подумал с улыбкой Джек.
Он нашёл её возле замерзшего озера, с парой гноминь, которые при виде его разбежались от страха.
- Спасибо, премногоуважаемый мистер, из-за Вас мои подруги убежали, - сказала Марлен с характерным издевательством в голосе.
- Зато мы сможем спокойно поговорить, - произнёс Голденшейд и взял её за руку.
- Две просьбы: не разговаривать со мной и не брать меня за руки, - рассердилась девушка.
- Почему ты тогда убежала? – не унимался Джек.
- «Ты»?! Какая я Вам «ты»? Правило номер один: не приставать ко мне. Правило номер два: не сметь преследовать меня или, ещё чего, ходить за мной по пятам. Правило номер три: не считать меня за такие слова нахалкой, - выложила Марлен и посмотрела на парня исподлобья.
- Резонно… Твой отец сказал, что ты никогда не была за пределами Дун Морога. Хотела бы посмотреть на Лох Модан? Это совсем рядом, надо только…
- Модан? Не думаю, что мне понравится там. Ели, туи, кедры – одним словом хвойные плохо влияют на человека. Забирают энергию, - как бы между прочим упомянула Марлен.
- Да, но здесь они тоже есть…
- Видите, как здесь много снега, он мешает деревьям… Хотя мне кажется, что Вы не тот человек, с которым бы мне хотелось говорить об этом, - потупилась Фолкнорд.
- Почему же не тот? Прости, что надоедаю, но, по-моему, ты судишь людей весьма опрометчиво…
- А вот о моём характер вообще никто не имеет права размышлять, - Джек осёкся.
- Что ж, если понадоблюсь, то я пробуду здесь ещё несколько дней, мне нужны ещё кое-какие запасы для дальнейших странствий. Ищи, если что, - и он задумчиво побрёл по направлению к крепости.
Что-то схожее с сочувствием вдруг сжало сердце Марлен. Спустя минуту, она крикнула:
- Постой… Подожди…
***
Адель куталась в одеяла, как могла – ночь была настолько же холодна, насколько жарок был день. Неприятное предчувствие не давало нормально заснуть, в голову беспорядочно лезли всякие ненужные мысли.
За окном послышалось шуршание птичьих крыльев. Что-то странное было в этой ночи, что-то неспокойное. Девочке казалось, что даже луна, прятавшаяся среди тёмных, некрасивых облаков, волновалась. За стенами их дома что-то происходило. Но что – она не могла понять.
Адель встала с кровати, тихо, чтобы не разбудить родителей, прошла к кухонному столу и налила себе из кувшина воды, затем села возле окна и стала медленно отпивать из чашки. Через некоторое время вдали задвигались какие-то огни, похожие на факелы. «Что за дела?..» - невольно подумалось девочке.
По мере того, как время шло, огни всё приближались и приближались. Адель решила разбудить мать, чтобы рассказать о странных вещах, происходивших на улице, но не успела – в дверь постучали.
Джек и Марлен, резко вырванные из сна, сначала ничего не поняли, но затем Голденшейд, кое-как напялив рубашку, пошёл открывать дверь. На пороге оказался владелец таверны в Сентинель, Стефан Годлесс. Состояние его желало оставлять лучшего: волосы всклокочены, рубашка разорвана, кое-где видна была кровь.
- Стефан? Что… Что с тобой?! – вскрикнул Джек при виде полуночного гостя.
- Собирайся, Голденшейд, времени на разговоры нет, - сказал, задыхаясь, Годлесс. – Через пару мгновений они будут здесь… с ними импы… множество маленьких чертей… колдуны Братства вызвали их… более того, они… - но последнюю фразу он не смог договорить – раздался выстрел, и Стефан бессильно повалился на крыльцо.
- Засада… - произнёс в агонии Годлесс и испустил дух.
Адель, впервые так сильно напуганная происходящим, спряталась под одеяло. Марлен же, не потеряв самообладания, схватила со стены двустволку и протянула мужу.
- Я иду с тобой… как видно, бедняге Стефану уже ничем не поможешь….
В метрах ста от дома раздались крики людей, множество факелов двигалось по направлению к ферме Голденшейдов. Впереди всех бежал лейтенант Дейл.
- Джек! Братство Вызова устроило облаву! Скорее уводи жену и дочь, а мы с дозором постараемся задержать мерзавцев! – тут из кустов выпрыгнул какой-то немыслимый сгусток энергии, коим был имп, и попытался вгрызться Дейлу в шею, но лейтенант вовремя среагировал и свернул ему шею.
- Проклятые отродья дьявола!.. - воскликнул он. – Джек, ты слышал меня, действуй!
Голденшейд обернулся к жене.
- Немедленно разбуди дочь, возьми хлеба и бегите в Элвин, никаких возражений! – прервал он хотевшую, было, заговорить Марлен. Она тотчас кинулась в угол, где под одеялом дрожала Аделин.
- Вставай… вставай, кому говорят…
- Боюсь… - захныкала девочка… - они убьют папу, я это чувствую…
- Не смей говорить подобных вещей! – разозлилась Марлен. – Сейчас же надень что-то тёплое, возьми… - но её слова снова были прерваны.
Окна разбились, и несколько маленьких бесенят стали карабкаться в дом. Но это было ещё не самым страшным. Через мгновение появились они, коварные маги клана Вызова.
Со зловещими посохами, украшенными костями животных и черепами птиц, они шли, пробивая себе дорогу заклинаниями. Перед взором Марлен предстала кошмарная картина: один из дозорных превратился в огненный столп, другой окаменел, третий же просто рассыпался на части.
Глаза её остекленели от ужаса. Превозмогая страх, она бросилась к Адель, обхватила её за плечи и прошептала.
- Не бойся за нас, всё будет хорошо, главное – беги, беги на запад, к реке, так ты попадёшь в Элвин. И главное – не останавливайся, - после этого Марлен, пряча дочь за спиной, подбежала к чёрному ходу, открыла дверцу и буквально вытолкнула Адель, ошарашенную происходящим.
Девочка не понимала, как могла так нестись по дороге. Несколько раз за ней увязывались импы, но она что было мочи била их по маленьким рожкам, отчего те в недоумении падали на землю.
Реки всё не было видно, но крики сзади стали стихать. Наконец, вышка охранной крепости замаячила впереди, и у Адель прибавилось сил. Она всё бежала и бежала, прижимая к себе единорога, которого схватила буквально по инерции.
Деревья начали сгущаться, туман бродил среди зарослей ведьминой травы, а она всё бежала, не останавливаясь.
Невидимые зрачки с жадностью наблюдали за ней, а она всё бежала, не останавливаясь.
Голодные пасти скалились, пытаясь поймать её, а она всё бежала, теряя последнее дыхание.
Но через час ноги Адель подкосились, и она просто упала на землю. Из последних сил подползла к ближайшим стенам, оперлась на них, вздохнула. И потеряла сознание.
Давно у меня была задумка написать что-то фэнтезийное, вот теперь только руки дошли.
Итак, World Of WarCraft. Все персонажи, упоминаемые существа и местности самобытны, то есть относятся к эпосу Варкрафт, так что простите за некоторые профессионализмы, типа "инферно", "гноллы", "кобольды", "Лох Модан" и пр.
Просьба оценить строго.
Warning: довольно большой объём.
Не тороплю, заранее спасибо.
Глава 1.
Не молодая, но ещё и не старая женщина вышла на порог своего дома, который, собственно, и домом-то нельзя было назвать: смахивал он больше на полуразвалившуюся хибару. Женщина окинула взглядом сухие, давно умершие земли, когда-то носившие гордое имя Вестфаль, но время, как и адская засуха, продолжавшаяся уже три года, взяли своё – от сказочно плодородного Вестфаля не осталось и следа.
Марлен, а именно так звали женщину, устало оперлась о дверной косяк. Было нестерпимо жарко, жарко настолько, что казалось – края заходившего солнца плавились. Неприятный суховей разгонял пыль во все стороны; воздух, прокалённый до предела, как будто звенел. К этому звону по временам примешивался звук проползающей змеи и пение вечерних насекомых.
Марлен смотрела на пылающий закат – ярко-красный солнечный диск почти сливался с мёртвым, безжизненным оранжевым горизонтом. Где-то там, далеко, кипела жизнь, закладывался новый город, ведь ещё дальше, за океаном, на материке Калимдор кончилась война с Пылающим Легионом, кончился союз трёх рас, кончилась очередная историческая эпоха.
Но это не тревожило Марлен. Сердце её разрывалось от других страхов: в селении Мунбрук, на юге Вестфаля, хозяйничал клан разбойников, величавших себя «Братство Вызова» - видимо, преступники хотели бросить вызов всем и вся, что в последние месяцы выходило у них довольно «сносно». «Братья» славились своей беспощадностью, жесткостью, а самое главное – своей многочисленностью. Поэтому, не смотря на то, что бывшие фермерские угодья находились на довольно значительном расстоянии от Мунбрука, нападение могло произойти в любую минуту. Лейтенант Дейл, временный предводитель противоборствующего Вестфальского движения, бездействовал – слишком неравны были силы. По этой причине мирные жители, бывшие фермеры, должны были смириться со своим положением.
Вот об этом думала Марлен Голденшейд, жена такого же обедневшего фермера Джека Голденшейда. Больше всего её тревожило то, что главными врагами Вестфаля стали сами люди. Не какие-нибудь звероподобия, типа гноллов, кобольдов, мурлоков и прочих, якобы мыслящих монстров, а именно люди. Люди, которые должны были сплотиться для всеобщей борьбы, люди, которые обязаны были встать на защиту друг друга в столь тяжёлые времена. Вместо этого оставшиеся фермы нещадно разграбливались, как это случилось с фермой Алекстон, которая была полностью уничтожена, сожжена дотла.
Обо всём этом думала Марлен. И, как ни силилась, она не могла понять, почему судьба занесла её именно сюда, в эти душные дебри. Её, Марлен Голденшейд, в девичестве Фолкнорд, рождённую на севере, среди вечных снегов, с детства привыкшую видеть вокруг себя жизнерадостных, весёлых маленьких гномов и дварфов, увезли из родных мест в возрасте 20 лет. Но тогда ведь и Вестфаль был совсем другим – богатым урожаями раем, с прекрасными пейзажами, с бледной луной и звёздами на небе в ясные ночи, а теперь… Теперь единственным пейзажем стала эта пустыня.
Марлен вздрогнула, вынужденно покинув мир своих воспоминаний. Что-то холодное прикоснулось к её руке, и этим чем-то оказался… нос койота, случайно забредшего сюда. Женщина, на секунду испугавшись (ведь койот мог на неё наброситься, особенно в такое голодное время), успокоилась – зверь выглядел неопасным. Его глаза слезились, может быть, из-за бесконечной пыли, а может быть, из-за тоски – даже животные в этот период испытывали печаль. Койот жалобно заскулил и сунул голову в большой карман фартука, который был на Марлен. Она улыбнулась, погладила «гостя» по горячей спине и зашла в дом, чтобы найти ему что-нибудь поесть. Но найти это что-нибудь оказалось не так-то просто – в доме было очень мало еды, но Марлен просто не могла оставить койота без угощения. Решив на сегодня уменьшить свою порцию, она отрезала небольшой кусок чёрного хлеба и вернулась к послушно сидящему около порога зверю. Койот одним махом проглотил хлеб и, благодарственно тявкнув, затрусил по направлению к берегу. Марлен смотрела на несчастное животное и осознавала, что жизнь уходит вот так же, как сейчас этот койот…
Вскоре, через четверть часа, домой вернулась маленькая Адель – дочь Голденшейдов. Никакие уговоры и угрозы матери не могли донести до двенадцатилетней девочки, что гулять с подругами по пустынному берегу – опасно. Уж если ей хотелось поглядеть на бушующий залив, то – даже приди на землю сотня инферно – Адель своенравно топнула бы ножкой и отправилась бы «по делам».
Для своего возраста Адель была поразительно странным ребёнком, как будто сотканным из противоречий. Она могла часами сидеть в кресле, сжимая свою несчастную единственную игрушку, потёртого единорога, и беззвучно плакать из-за того, что нашла мёртвого кондора, а могла пропасть на полдня и не заботиться о том, что мать собьёт ноги, пока обойдёт ближайшие деревни в её поисках. Аделин, как любил называть её отец, терпеть не могла, когда к ней приставали молодые подмастерья из Сэлдин, но считалась главной заводилой в своей «женской» компании, которая состояла преимущественно из таких же, как она, независимых девчонок двенадцати-четырнадцати лет.
В общем, Адель ничем бы не отличалась от своих друзей, если бы не её уникальная способность – не каждый может похвастаться тем, что способен чревовещать. А Адель могла. И иногда без умолку болтала с закрытым ртом, что не могло не смешить одних и не раздражать других. Всё тот же потёртый единорог иногда так мастерски рассказывал о своих путешествиях по лесам Элвин, что зрители аплодировали без остановки.
Но сегодня Адель не собиралась вновь развлекать родителей своим даром. Она медленно шла домой, погружённая в свои мысли – утром, около Золотобрежной каменоломни они с другими девочками увидели Пыльного Дьявола – что-то схожее с элементалем, существо, напоминающее небольшой вихрь из пыли.
- И знаешь, мамочка, он постоянно как будто вращался вокруг своей оси… Правда…
- Что? Надеюсь, вы не стали подходить к нему близко? – заволновалась Марлен.
- Да нет, я-то нет, и другие тоже… Только Руж. Зря она это сделала. Мы потом её еле привели в чувства. Просто Дъявол ведь не понимает, когда к нему обращаются, он сразу встаёт на дыбы… В общем, если бы Фреона не знала, что делать в таких случаях…
- В каких?! – не удержалась Марлен.
- Ну… знаешь, когда человек задыхается… то… хорошо, что всё обошлось… - последнюю фразу Адель всё же проговорила, не открывая рта.
- Мда, дочь моя, если отец узнает, чем вы занимаетесь на побережье… Не буду упоминать о том, что Пыльный Дъявол мог убить вас… Всё равно это не поможет… А вот хорошая взбучка от отца не помешает…
- Нет, мамуля, мы с тобой знаем, что у папы на меня рука не поднимется, - съехидничала девочка.
- И какую реакцию ты ожидаешь от меня после таких слов? Хорошо же тебе, что у тебя такие родители, радовалась бы…
- Я и радуюсь, мамочка, - сказала Адель и обняла мать. – Просто тебе на самом деле не стоит за меня волноваться. Я могу позаботиться о себе, честно-честно.
- И это говорит мне ребёнок двенадцати лет! Дитя моё, мы должны благодарить небеса за то, что на наши земли ещё не пришли орки, а ты считаешь, что можешь постоять за себя… Знаешь, что мне говорила твоя бабушка? «Когда у тебя будут свои дети – ты поймёшь».
- Ну вот, а пока у меня есть только единорог, так что не удивляйся, что я ничего не понимаю, - засмеялась Адель.
Марлен загрустила.
***
Ложки мерно постукивали. Часы на стене так же мерно тикали. И более ничего не нарушало тишину. Хотя если бы каждый из Голденшейдов озвучивал в этот момент свои мысли, то в комнате стоял бы немыслимый гул – Джек думал о том, что за сегодняшний день не смог раздобыть ни фунта зерна, Марлен размышляла о будущем своей дочери, а Аделин вспоминала, какое жужжание раздавалось от Пыльного элементаля. Каждый думал о своём, и вместе с тем они думали об одном – о том, как всё-таки менялся окружающий их мир.
Когда к тебе и твоим людям приходит беда, причём не просто неурядица, а настоящая катастрофа, как это случилось с Пылающим Легионом, главное – не растерять в себе человека.
Увы, немногие следовали этому завету. Предательство одного повлекло за собой смерти благородных мужей и отважных женщин, и это предательство было ничем иным, как знаком – вот они, первые жертвы войны. Не люди, умершие и павшие на поле битвы, а существа, потерявшие на этом же поле свою душу, свою сущность и своё предназначение. Перешедшие на сторону тьмы. И всегда, как это случается на войне, такие предатели – страшнейшие враги. Когда Принц Артас, влекомый мечом Фростморн, найденным в Нордренде, начал ощущать зло, всё с большей силой нарастающее в нём, он мог вовремя остановиться. Мог, если бы был сильным человеком. Но сильным он не был. Глупые языки тогда говорили в тавернах: «Жадность фраера сгубила». Какая жадность? Эти размышления бессмысленны. Если бы наследный Принц не был столь импульсивным, подвластным своему настроению… Если бы… Если бы пророк вообще никогда не открывал портал…
И это власть предержащие. Что же говорить о простом человеке? Ничего не имеющем, не способном на подвиги, живущим так далеко от самой войны, но переживающим все её тяготы, коим был Голденшейд.
Подвиги таких людей, как он, в том и заключались – они умели выживать, не падать духом в подобных ситуациях. И пускай они не видели самого ужасного, не знали всех кошмарных подробностей ведущейся в то время борьбы, это ничего не меняло.
Вольнонаёмная армия была одним из примеров мужества, проявляемого обычными людьми. Стоит ли упоминать о той громадной помощи, которую она оказывала своему народу? Но не всякий мог себе позволить вот так свободно вступить в ряды «партизан». Тот же Голденшейд, быть может, и желал бы взять в руки оружие, но он понимал, что без него семья не выживет. Понимали это и другие фермеры с детьми и жёнами. Поэтому в вольнонаёмники записывались большей частью молодые, сильные люди, не обременённые какой-либо ответственностью, только лишь за свою собственную жизнь. Однако, несмотря на все устремления и порывы, дневной патруль и ночной дозор не могли обеспечить полную безопасность. Как уже упоминалось ранее, силы рознились, причём в последние недели было ясно, что клану Братства кто-то негласно помогает – слишком часто они стали совершать набеги. Плюс к этому среди разбойников каким-то совершенно непонятным образом появились обученные маги, что само по себе было удивительно – Вестфаль сроду не знал в своих границах магов и волшебников, чего нельзя было, к примеру, сказать об Элвин. Так или иначе, а Вестфаль действительно менялся, и, прежде всего, менялись люди.
***
- Прости, может быть, ты не хочешь говорить об этом… но… что сказали в Сентинель? – неуверенно начала Марлен. Адель привычно сидела в углу, на давно просевшей кровати и перебирала ракушки, найденные на берегу. Джек писал очередное прошение капитану Дейлу.
- Какая разница, хочу я говорить об этом или нет… - сказал Джек, низко склонившись над бумагой. – Факт остаётся фактом: Хизер упёрлась, как ослица, никого зерна, говорит, и на этом точка.
- Не будь столь жесток, дорогой. Пока что у нас есть еда.
- Пока? – проговорил он. – Пока это насколько? Дня на два?
- Н-нет… На три… Как бы то ни было, на холмах Сентинель не жируют, уж поверь мне. Им тоже очень тяжело.
- А кому сейчас легко… - ещё более иронично заметил Джек и оторвался от письма. Он снял очки и посмотрел на огонь в камине.
- Давай глядеть правде в глаза: всё хуже, чем мы могли ожидать.
- Джек! – прикрикнула на него жена и указала глазами на занятую дочку.
- А мы не должны воспитывать дочь, живущую в параллельном мире. Реальность есть реальность, от неё никуда не денешься. Так что пусть привыкает.
В комнате повисла минутная тишина.
- Знай я, что всё так обернётся, давно бы уехал в Редридж.
- Кто же мог предположить, милый… Да и чем Редридж теперь лучше? В приозерье спокойно, а вот севернее… Нет, мы должны оставаться там, где наша земля. Тем более мы не можем бросить ферму.
- Да всё это верно, конечно, - Джек потупился. – А помнишь Лох Модан? И Тельсамар? Как там было красиво. И тихо, - Марлен с недоумением посмотрела на мужа.
- А почему ты вспомнил об этом?
- Просто. Ностальгия.
Адель стало клонить в сон.
***
По молодости Джек Голденшейд любил путешествовать. На материке не было, наверное, места, где бы он не побывал: Джунгли Стренглторн, Болота Скорби, даже Горящие Степи! Правда иногда такие похождения выходили ему боком – всё же на чужих землях он мог найти множество приключений, и опасных в том числе. Но главным его приключением стала молоденькая тогда ещё девушка, которую звали простым именем Марлен - кровь с молоком, весёлая, озорная, своенравная, отличавшаяся от гномов только ростом, пожалуй.
Впервые он увидел Марлен в Великой Кузне, когда покупал у её отца кованые клинки. Как эта красавица оказалась среди не совсем воспитанных мастеров – было непонятно. Но зато Джеку сразу стало ясно, что Марлен - непростая особа. Выращенная среди наковален, стучащих молотков и расплавленного железа, она была так же закалена, как и та сталь, что он теперь держал в руках. В её глазах виден был огонь, такой же яркий, как тот, что пылал в печах. Что там говорить: мисс Фолкнорд со своей длинной смоляной косой могла сразить наповал кого угодно. Да вот только не привыкла она видеть здоровых, молодцеватых парней из расы людей, потому, заметив его, выбежала из мастерской, как ошпаренная. «Дикая ещё, мало видала», - объяснил мистер Фолкнорд.
«Мало видала – много увидит», - подумал с улыбкой Джек.
Он нашёл её возле замерзшего озера, с парой гноминь, которые при виде его разбежались от страха.
- Спасибо, премногоуважаемый мистер, из-за Вас мои подруги убежали, - сказала Марлен с характерным издевательством в голосе.
- Зато мы сможем спокойно поговорить, - произнёс Голденшейд и взял её за руку.
- Две просьбы: не разговаривать со мной и не брать меня за руки, - рассердилась девушка.
- Почему ты тогда убежала? – не унимался Джек.
- «Ты»?! Какая я Вам «ты»? Правило номер один: не приставать ко мне. Правило номер два: не сметь преследовать меня или, ещё чего, ходить за мной по пятам. Правило номер три: не считать меня за такие слова нахалкой, - выложила Марлен и посмотрела на парня исподлобья.
- Резонно… Твой отец сказал, что ты никогда не была за пределами Дун Морога. Хотела бы посмотреть на Лох Модан? Это совсем рядом, надо только…
- Модан? Не думаю, что мне понравится там. Ели, туи, кедры – одним словом хвойные плохо влияют на человека. Забирают энергию, - как бы между прочим упомянула Марлен.
- Да, но здесь они тоже есть…
- Видите, как здесь много снега, он мешает деревьям… Хотя мне кажется, что Вы не тот человек, с которым бы мне хотелось говорить об этом, - потупилась Фолкнорд.
- Почему же не тот? Прости, что надоедаю, но, по-моему, ты судишь людей весьма опрометчиво…
- А вот о моём характер вообще никто не имеет права размышлять, - Джек осёкся.
- Что ж, если понадоблюсь, то я пробуду здесь ещё несколько дней, мне нужны ещё кое-какие запасы для дальнейших странствий. Ищи, если что, - и он задумчиво побрёл по направлению к крепости.
Что-то схожее с сочувствием вдруг сжало сердце Марлен. Спустя минуту, она крикнула:
- Постой… Подожди…
***
Адель куталась в одеяла, как могла – ночь была настолько же холодна, насколько жарок был день. Неприятное предчувствие не давало нормально заснуть, в голову беспорядочно лезли всякие ненужные мысли.
За окном послышалось шуршание птичьих крыльев. Что-то странное было в этой ночи, что-то неспокойное. Девочке казалось, что даже луна, прятавшаяся среди тёмных, некрасивых облаков, волновалась. За стенами их дома что-то происходило. Но что – она не могла понять.
Адель встала с кровати, тихо, чтобы не разбудить родителей, прошла к кухонному столу и налила себе из кувшина воды, затем села возле окна и стала медленно отпивать из чашки. Через некоторое время вдали задвигались какие-то огни, похожие на факелы. «Что за дела?..» - невольно подумалось девочке.
По мере того, как время шло, огни всё приближались и приближались. Адель решила разбудить мать, чтобы рассказать о странных вещах, происходивших на улице, но не успела – в дверь постучали.
Джек и Марлен, резко вырванные из сна, сначала ничего не поняли, но затем Голденшейд, кое-как напялив рубашку, пошёл открывать дверь. На пороге оказался владелец таверны в Сентинель, Стефан Годлесс. Состояние его желало оставлять лучшего: волосы всклокочены, рубашка разорвана, кое-где видна была кровь.
- Стефан? Что… Что с тобой?! – вскрикнул Джек при виде полуночного гостя.
- Собирайся, Голденшейд, времени на разговоры нет, - сказал, задыхаясь, Годлесс. – Через пару мгновений они будут здесь… с ними импы… множество маленьких чертей… колдуны Братства вызвали их… более того, они… - но последнюю фразу он не смог договорить – раздался выстрел, и Стефан бессильно повалился на крыльцо.
- Засада… - произнёс в агонии Годлесс и испустил дух.
Адель, впервые так сильно напуганная происходящим, спряталась под одеяло. Марлен же, не потеряв самообладания, схватила со стены двустволку и протянула мужу.
- Я иду с тобой… как видно, бедняге Стефану уже ничем не поможешь….
В метрах ста от дома раздались крики людей, множество факелов двигалось по направлению к ферме Голденшейдов. Впереди всех бежал лейтенант Дейл.
- Джек! Братство Вызова устроило облаву! Скорее уводи жену и дочь, а мы с дозором постараемся задержать мерзавцев! – тут из кустов выпрыгнул какой-то немыслимый сгусток энергии, коим был имп, и попытался вгрызться Дейлу в шею, но лейтенант вовремя среагировал и свернул ему шею.
- Проклятые отродья дьявола!.. - воскликнул он. – Джек, ты слышал меня, действуй!
Голденшейд обернулся к жене.
- Немедленно разбуди дочь, возьми хлеба и бегите в Элвин, никаких возражений! – прервал он хотевшую, было, заговорить Марлен. Она тотчас кинулась в угол, где под одеялом дрожала Аделин.
- Вставай… вставай, кому говорят…
- Боюсь… - захныкала девочка… - они убьют папу, я это чувствую…
- Не смей говорить подобных вещей! – разозлилась Марлен. – Сейчас же надень что-то тёплое, возьми… - но её слова снова были прерваны.
Окна разбились, и несколько маленьких бесенят стали карабкаться в дом. Но это было ещё не самым страшным. Через мгновение появились они, коварные маги клана Вызова.
Со зловещими посохами, украшенными костями животных и черепами птиц, они шли, пробивая себе дорогу заклинаниями. Перед взором Марлен предстала кошмарная картина: один из дозорных превратился в огненный столп, другой окаменел, третий же просто рассыпался на части.
Глаза её остекленели от ужаса. Превозмогая страх, она бросилась к Адель, обхватила её за плечи и прошептала.
- Не бойся за нас, всё будет хорошо, главное – беги, беги на запад, к реке, так ты попадёшь в Элвин. И главное – не останавливайся, - после этого Марлен, пряча дочь за спиной, подбежала к чёрному ходу, открыла дверцу и буквально вытолкнула Адель, ошарашенную происходящим.
Девочка не понимала, как могла так нестись по дороге. Несколько раз за ней увязывались импы, но она что было мочи била их по маленьким рожкам, отчего те в недоумении падали на землю.
Реки всё не было видно, но крики сзади стали стихать. Наконец, вышка охранной крепости замаячила впереди, и у Адель прибавилось сил. Она всё бежала и бежала, прижимая к себе единорога, которого схватила буквально по инерции.
Деревья начали сгущаться, туман бродил среди зарослей ведьминой травы, а она всё бежала, не останавливаясь.
Невидимые зрачки с жадностью наблюдали за ней, а она всё бежала, не останавливаясь.
Голодные пасти скалились, пытаясь поймать её, а она всё бежала, теряя последнее дыхание.
Но через час ноги Адель подкосились, и она просто упала на землю. Из последних сил подползла к ближайшим стенам, оперлась на них, вздохнула. И потеряла сознание.
-
-
10.01.2007 в 14:18Я не критик)
В целом читается легко. Под конец даже заинтересованно. На стилистику проверки нет. На согласованность времен тоже.
Думаю Артеса лучше не трогать, или трогать но осторожней. Артес не был слаб. Конфликт там в другом. А если хочется показать мнение, будто Артес "был слаб" то лучше это от лица какого_нибудь непися с прямой речью.
Да, еще двустволка портит атмосферу мира ВоВ. Надо как_нибудь подчеркнуть что она не столь совершенна как представляется, не такая как сегодня. Либо заменить.
-
-
10.01.2007 в 15:33опечатка
Да, изменю.
Про Артаса я вообще очень сомневалась. Всё это - только моё мнение, но ты права, как-то надо его заключить немного в другую форму.
Про двустволку сорри, чисто первую вспомнившуюся стрелялку вспомнила. Изменю. =)
-
-
11.01.2007 в 00:58жду ответных отзывов ]:->