Чем больше я стараюсь быть честным, тем глубже тонут во мраке нужные слова.©
Что такое любовь? Что такое боль?
Белая сказка истончилась в соприкосновении с реальностью.
Я развеюсь утром с легким ветром.
Ведь имя мне – свобода.
Белая сказка истончилась в соприкосновении с реальностью.
Я развеюсь утром с легким ветром.
Ведь имя мне – свобода.
читать дальше
Снова приходишь, смотришь на меня темными глазами с непонятным выражением. Снова что-то шепчешь на ухо. Я же сижу безучастно смотрю в окно, не обращая ни на что внимания.
Называешь меня чертовой ведьмой, утверждаешь, что я эгоистка и ничего не хочу слышать, с размаху бьешь по лицу. Я беззвучно падаю на пол, и по лицу текут кровь со слезами.
Испуганно падаешь рядом на колени, обнимаешь, вытираешь кровь и слезы. Только слезы никак не могут остановиться и текут, как будто дождевой туче пропороли брюхо.
Держишь меня за руки, утираешь текущие слезы и как сумасшедший повторяешь «люблю, люблю, люблю».
Сквозь слезы я смеюсь взахлеб, как ребенок, которому, наконец, подарили долгожданную игрушку. Как взрослый, у которого уже нет сил сохранять рассудок и он из последних сил пытается найти укрытие в смехе.
Ты молчишь, мрачнея на глазах, и вторая оплеуха обрывает смех.
Скажете, виновата сама? Возможно. Скажете лишь тот, кто хочет быть жертвой ею становится? Возможно. Я соглашусь со всем, потому что нет смысла спорить. Я никогда не любила спорить, считая это занятие бессмысленным, ведь все равно каждый остается при своем мнении.
Громко хлопает дверь за спиной, я лежу на ковре, как сломанная ненужная кукла и неотрывно смотрю в окно. Синее-синее небо, в нем летают птицы, свободные до сумасшествия. Как бы я хотела шагнуть на подоконник и сделать шаг. Маленький, короткий, необходимый шаг. Но чертовы пластиковые небьющиеся и не открывающиеся окна. Я задыхаюсь здесь, и никакие кондиционеры не спасают. Я не умею жить без свободы.
Снова срываюсь на хохот, на счастливый истеричный хохот, бью кулаками по нежному ворсу ковра, снова текут слезы, до крови кусаю губы.
Боже, как же я тебя ненавижу. Каждой клеточкой тела.
Он Луну несет пугливо
В вороненом опереньи,
А глаза его - те звезды,
Что мерцают в отдаленьи.
И летит крылатый Демон.
На притихшим миром
Кружит черное перо.
(с)
В вороненом опереньи,
А глаза его - те звезды,
Что мерцают в отдаленьи.
И летит крылатый Демон.
На притихшим миром
Кружит черное перо.
(с)
Твои слезы жгут руки, проникая сквозь кожу и растекаясь по венам смертельным ядом. Твоя ненависть убивает меня. Каждый поступок кажется бессмысленным и ненужным.
Я могу назвать тебе тысячи причин, почему я сделал так, но ты не станешь меня слушать. Тысячи слов и ты не услышишь ни одного. Твоя ненависть закрывает твои глаза и затыкает уши. И мне ничего не остается, как продолжить ждать, все больше разжигая твою ненависть.
В такие моменты мне хочется завыть черным волком.
Я всего лишь желал упасть на колени, укрывая тебя от всего мира руками, чтобы кровь была только моя. Пусть не будет сил встать вновь. Но ты сможешь продолжить путь, перешагнуть через меня и, смотря в небо, уйти за синей птицей свободы, дальше в небо.
Просто любить, отдать всю жизнь до капли.
И теперь ясно осознавать, что все это напрасно, что это не нужно, но все равно бороться, бороться до последней капли крови. Ради тебя.
Но я не могу больше продолжать эту пытку. В сердце остается пепел. Я больше не буду приходить к ней.
Я могу назвать тебе тысячи причин, почему я сделал так, но ты не станешь меня слушать. Тысячи слов и ты не услышишь ни одного. Твоя ненависть закрывает твои глаза и затыкает уши. И мне ничего не остается, как продолжить ждать, все больше разжигая твою ненависть.
В такие моменты мне хочется завыть черным волком.
Я всего лишь желал упасть на колени, укрывая тебя от всего мира руками, чтобы кровь была только моя. Пусть не будет сил встать вновь. Но ты сможешь продолжить путь, перешагнуть через меня и, смотря в небо, уйти за синей птицей свободы, дальше в небо.
Просто любить, отдать всю жизнь до капли.
И теперь ясно осознавать, что все это напрасно, что это не нужно, но все равно бороться, бороться до последней капли крови. Ради тебя.
Но я не могу больше продолжать эту пытку. В сердце остается пепел. Я больше не буду приходить к ней.
В последнее время он не появляется. Но почему-то от этого не стало спокойнее.
Однотонно, равнодушно и скучно тянулось время. Люди с незапоминающимися лицами, приносили все, что я не попрошу. И при этом игнорировали все попытки завести разговор.
Не помню, сколько прошло времени. Иногда для развлечения я закатывала истерики и била все подряд. Те же люди молча все убирали, заменяли и уходили. Я чувствовала как медленно схожу с ума. Я не умею быть одинокой. С детства меня окружали люди, которые восхищались мной, хвалили и завидовали. Я чувствовала как медленно растворяются мысли в серости одинаковых дней. Почему меня никто не ищет? Почему меня все забыли?
Под утро на цыпочках подкрадывалось сумасшествие и нежно обнимало за плечи, что то шептало на ухо. Я начала бояться спать, потому что кошмары рассеивали остатки достоинства, которое я пыталась сохранить. Так хотелось опустить руки и попросить пощады.
За окном тихо шелестел дождь. Эта осень была дождлива. Если бы я мог, то бродил бы по городу, пахнущему озоном, в одной рубашке под дождем до утра.
Я закончил этот этап жизни. Можно смело ставить галочку на папке и сдать ее в архив. Главным вещдоком, которое и толкнуло меня на это сумасшествие, должен был быть пепел. Единственное что осталось от моего сердца. Кажется, так взрослеют?
С горьким смешком я позвал секретаря. Друг детства, правая рука, глаз и остальные правые части тела, недовольно хмурился, слушая меня.
-И это все?
-Да. – Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.
-Ты не хочешь сам поговорить с ней?
-Это бесполезно. Я же пытался.
-Как хочешь. Но тебе не кажется, что это жестоко?
-Она мне не поверит.Ни одному слову.
Я закончил этот этап жизни. Можно смело ставить галочку на папке и сдать ее в архив. Главным вещдоком, которое и толкнуло меня на это сумасшествие, должен был быть пепел. Единственное что осталось от моего сердца. Кажется, так взрослеют?
С горьким смешком я позвал секретаря. Друг детства, правая рука, глаз и остальные правые части тела, недовольно хмурился, слушая меня.
-И это все?
-Да. – Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.
-Ты не хочешь сам поговорить с ней?
-Это бесполезно. Я же пытался.
-Как хочешь. Но тебе не кажется, что это жестоко?
-Она мне не поверит.Ни одному слову.
-Что происходит? Почему дом стоит опечатанным? Почему никого нет?
Старый дворецкий, еще девчонкой качавший меня на коленях, смотрит на меня взглядом полным сочувствия, качает головой и, открывая дверь, запускает во флигель, где он живет.
-Детка, где же ты пропадала? Хотя и правильно поступила, не знай, отец тебе бежать подсказал? – приподнимает брови, глядя на меня. Перехватывает горло, и я наваливаюсь на стол, в попытке вдохнуть.
-Отец, что с ним? Где он?
-Умер он. Недели уже две как. – Закрываю рот обеими руками в безуспешной попытке сдержать крик боли. Она такая острая, что я почти ощущаю, как сердце раскалывается на множество мелких кусков. – Тут дела сложно обстояли. Ведь не сам по себе умер твой отец, светлая ему память. – Поднимаю мутный взгляд и пытаюсь понять, не ослышалась ли я.
-Отца убили?
-Совсем плохо. Вот выпей это. – Перед глазами все плыло, руки онемели, и ему пришлось вливать лекарство силой.
Очнулась я на диване. Заходящее солнце играло бликами на пледе. Сворачиваясь в клубок, пытаюсь хоть так защититься от несправедливости мира.
-Расскажите мне все.
-Все было банально до омерзения. Дяде твоему, да так называемому племяннику надоело крохи подбирать, вот и решили они поделить власть и деньги по честному. Между собой. Отец твой погиб случайно в перестрелке, ты же знаешь, никогда не отсиживался за спиной у охранников. И тут обнаружился неприятный сюрприз. А деньги то все на засекреченных счетах! Тут бы им и пригодилась ты, как единственная наследница. Но ты пропала. Увидев разгромленную квартиру, подумали, что это их помощники решили поспешить и не беспокоились. Зато, когда разобрались, что пропала ты сама по себе, шум подняли. Весь город прочесали вдоль и поперек, а тебя так и не нашли. Сама понимаешь, какой это был удар по их планам. Работали они в этом городе прилично и с помощью твоего отца завели нужные знакомства в свое время. Вот и замяли убийство в местной прокуратуре. А тут начинается самое интересное. Звонят оттуда, – значительно поднятый вверх палец, – и говорят, что это такое творится? Такого человека убили, а вы еще ничего и не узнали? И пошел дым коромыслом. И дальше сюрприз за сюрпризом! В прокуратуру с повинной пошли отъявленные бандиты, правда они были как-то странно нездоровы… и улики множились как грибы после дождя. И сидят сейчас твои родственники по полной. Убийство, кражи, наркотики. Такой красивый набор.
-Дядя, - устало кутаюсь в плед, - а откуда вы все это знаете?
-Город-то маленький, а друзей много. И в прокуратуре в том числе. Да и в доме я работал, до последнего, пока его не опечатали. Так то.
-Пойду я дядь. Поздно уже. – Не могу видеть знакомые лица. Хочется забиться в темный угол и долго старательно выть.
-Иди, малышка. А еще. Когда вся эта кутерьма началась, откуда-то нотариус выскочил и успел все наследство на тебя официально оформить, так что родственники твои ничего растратить не успели.
-Дядь. – Я остановилась, держась за ручку двери. – Вы говорите город у нас маленький. Кто так захотел их посадить?
-Я-то ничего не знаю, - Старик помолчал и, смотря в окно, тихо добавил, - да люди шепчутся, что сыну серого барона они не угодили. Видать не понравилась их жадность.
Сыну серого барона? Смеюсь громко и не в силах остановиться. Судьба такая насмешница, только шутки у нее злые.
Старый дворецкий, еще девчонкой качавший меня на коленях, смотрит на меня взглядом полным сочувствия, качает головой и, открывая дверь, запускает во флигель, где он живет.
-Детка, где же ты пропадала? Хотя и правильно поступила, не знай, отец тебе бежать подсказал? – приподнимает брови, глядя на меня. Перехватывает горло, и я наваливаюсь на стол, в попытке вдохнуть.
-Отец, что с ним? Где он?
-Умер он. Недели уже две как. – Закрываю рот обеими руками в безуспешной попытке сдержать крик боли. Она такая острая, что я почти ощущаю, как сердце раскалывается на множество мелких кусков. – Тут дела сложно обстояли. Ведь не сам по себе умер твой отец, светлая ему память. – Поднимаю мутный взгляд и пытаюсь понять, не ослышалась ли я.
-Отца убили?
-Совсем плохо. Вот выпей это. – Перед глазами все плыло, руки онемели, и ему пришлось вливать лекарство силой.
Очнулась я на диване. Заходящее солнце играло бликами на пледе. Сворачиваясь в клубок, пытаюсь хоть так защититься от несправедливости мира.
-Расскажите мне все.
-Все было банально до омерзения. Дяде твоему, да так называемому племяннику надоело крохи подбирать, вот и решили они поделить власть и деньги по честному. Между собой. Отец твой погиб случайно в перестрелке, ты же знаешь, никогда не отсиживался за спиной у охранников. И тут обнаружился неприятный сюрприз. А деньги то все на засекреченных счетах! Тут бы им и пригодилась ты, как единственная наследница. Но ты пропала. Увидев разгромленную квартиру, подумали, что это их помощники решили поспешить и не беспокоились. Зато, когда разобрались, что пропала ты сама по себе, шум подняли. Весь город прочесали вдоль и поперек, а тебя так и не нашли. Сама понимаешь, какой это был удар по их планам. Работали они в этом городе прилично и с помощью твоего отца завели нужные знакомства в свое время. Вот и замяли убийство в местной прокуратуре. А тут начинается самое интересное. Звонят оттуда, – значительно поднятый вверх палец, – и говорят, что это такое творится? Такого человека убили, а вы еще ничего и не узнали? И пошел дым коромыслом. И дальше сюрприз за сюрпризом! В прокуратуру с повинной пошли отъявленные бандиты, правда они были как-то странно нездоровы… и улики множились как грибы после дождя. И сидят сейчас твои родственники по полной. Убийство, кражи, наркотики. Такой красивый набор.
-Дядя, - устало кутаюсь в плед, - а откуда вы все это знаете?
-Город-то маленький, а друзей много. И в прокуратуре в том числе. Да и в доме я работал, до последнего, пока его не опечатали. Так то.
-Пойду я дядь. Поздно уже. – Не могу видеть знакомые лица. Хочется забиться в темный угол и долго старательно выть.
-Иди, малышка. А еще. Когда вся эта кутерьма началась, откуда-то нотариус выскочил и успел все наследство на тебя официально оформить, так что родственники твои ничего растратить не успели.
-Дядь. – Я остановилась, держась за ручку двери. – Вы говорите город у нас маленький. Кто так захотел их посадить?
-Я-то ничего не знаю, - Старик помолчал и, смотря в окно, тихо добавил, - да люди шепчутся, что сыну серого барона они не угодили. Видать не понравилась их жадность.
Сыну серого барона? Смеюсь громко и не в силах остановиться. Судьба такая насмешница, только шутки у нее злые.
И вот я сижу в своей любимой кофейне, кажется, у меня дрожат руки и текут слезы по лицу, но сейчас это не имеет никакого значения… мир, за окном, казавшийся мне такой нежной сказкой обернулся неправдоподобно жестокой стороной.
-Так не бывает…- твержу себе под нос, как заклинание. Как будто если я повторю его сто раз, то все вернется на круги своя. Отец будет вечно пропадать на своей работе, иногда ночью мы с ним будем встречаться и он, целуя меня своими обветренными губами, будет говорить, как меня любит. Дядя будет дарить мне подарки на день рождения и насмешливо интересуясь, когда же будем плясать на моей свадьбе. Племянник отца, поправляя очки, будет высокомерно интересоваться, нашла ли я себе работу, потому что творчеством много не заработаешь.
-Ведь так не бывает! – кричу, зажимая уши руками, из глаз брызнули слезы. Немногочисленные посетители недовольно оглядываются и ко мне подходит официант и тихо о чем-то спрашивает. Все лица сливаются в одно мельтешащее серое пятно и голоса в один неразборчивый гул. Мотаю головой и шепчу что-то неразборчивое.
Я на самом деле абсолютно одна.
-Так не бывает…- твержу себе под нос, как заклинание. Как будто если я повторю его сто раз, то все вернется на круги своя. Отец будет вечно пропадать на своей работе, иногда ночью мы с ним будем встречаться и он, целуя меня своими обветренными губами, будет говорить, как меня любит. Дядя будет дарить мне подарки на день рождения и насмешливо интересуясь, когда же будем плясать на моей свадьбе. Племянник отца, поправляя очки, будет высокомерно интересоваться, нашла ли я себе работу, потому что творчеством много не заработаешь.
-Ведь так не бывает! – кричу, зажимая уши руками, из глаз брызнули слезы. Немногочисленные посетители недовольно оглядываются и ко мне подходит официант и тихо о чем-то спрашивает. Все лица сливаются в одно мельтешащее серое пятно и голоса в один неразборчивый гул. Мотаю головой и шепчу что-то неразборчивое.
Я на самом деле абсолютно одна.
Стою, опираясь о столб, нет сил начать что-либо делать, куда-то идти.
Визг тормозов и услужливо раскрытая дверца, я знаю, кого увижу внутри.
-Я виновата. Я видела только то, что хотела. И слышала тоже. Если сможешь, то когда-нибудь прости меня.
Тихо шелестя колесами, по сухому асфальту с немецкой самоуверенностью катило серое bmw.
-Зачем? Для чего все это ты делал? – голос тихий прерывающийся.
-Я любил тебя. – Как легко слетели с языка эти слова.
-Любил?
-Да, именно так в прошедшем времени. - Я любил, страдал, но теперь вместо сердца пепел. Ты сожгла любовь. - Гордись, ты одержала сокрушительную победу.
Тихие звуки не оставляли сомнений, кажется я удостоился чести увидеть слезы холодной принцессы. Я, не оборачиваясь, бросил на заднее сиденье упаковку платков, почему-то лежащих в бардачке.
-Как я виновата.
Сейчас я себе напоминала испуганного ребенка. Казалось, иду я по освещенной сказочной алее, тороплюсь домой к ужину. И внезапно, падает ночь, и аллея превращается в клыкастый лес. Страшно, невыносимо одиноко и противно. Не хочу оставаться здесь и уже чувствую, что скоро не смогу никуда уйти.
-Мне так противно. – Казалось, слова выжигают изнутри. Я сама становлюсь угольно-черной одинокой ведьмой. – Ты единственный человек, который помог мне. А я строила из себя обиженную принцессу. Не слушала ничего. Хочется исчезнуть от стыда.
Машина, тихо заурчав, свернула к обочине. Ты молчишь, постукивая пальцами по баранке, и смотришь прямо перед собой. Чувствую себя последним ничтожеством на земле. В подростковом возрасте я зачитывалась востоком и мнила себя великим воином за справедливость.
Кажется, это у Будды было что «самое большое поражение в жизни человека - это надменность» и «самая большая вина в жизни человека - неблагодарность».
Меня начинает бить крупной дрожью. Осознание того, что я осталась абсолютно одна доходит медленно и неотвратимо.
-Пока не придешь в себя, поживешь у меня. Если хочешь, можешь со мной не видеться, дом большой и просторный. Теперь ты можешь безопасно появляться на улице и делать все, что захочешь.
-Ненависть заразна, да?
И такое отчаяние слышалось в ее голосе, что желание повернуться и обнять ее казалось почти невыносимым. Я бросил на нее мимолетный взгляд в зеркало. Будто пытаясь укрыться от жестокости мира, она прижимала лицо к коленям и закрыла руками голову.
-Не знаю. Ни разу не заражался. – Встречаюсь через зеркало с твоим измученным взглядом.
-Ты не ненавидишь меня? – выдавливаешь из себя слова, как тяжелые мельничные жернова.
-Нет. К чему это? Жизнь все покажет.
-Поехали домой. – Едва слышный шепот, наполненный первобытной тоской. – ведь дом это место где тебя всегда ждут? Всегда любят и ждут, да?
Визг тормозов и услужливо раскрытая дверца, я знаю, кого увижу внутри.
-Я виновата. Я видела только то, что хотела. И слышала тоже. Если сможешь, то когда-нибудь прости меня.
Тихо шелестя колесами, по сухому асфальту с немецкой самоуверенностью катило серое bmw.
-Зачем? Для чего все это ты делал? – голос тихий прерывающийся.
-Я любил тебя. – Как легко слетели с языка эти слова.
-Любил?
-Да, именно так в прошедшем времени. - Я любил, страдал, но теперь вместо сердца пепел. Ты сожгла любовь. - Гордись, ты одержала сокрушительную победу.
Тихие звуки не оставляли сомнений, кажется я удостоился чести увидеть слезы холодной принцессы. Я, не оборачиваясь, бросил на заднее сиденье упаковку платков, почему-то лежащих в бардачке.
-Как я виновата.
Сейчас я себе напоминала испуганного ребенка. Казалось, иду я по освещенной сказочной алее, тороплюсь домой к ужину. И внезапно, падает ночь, и аллея превращается в клыкастый лес. Страшно, невыносимо одиноко и противно. Не хочу оставаться здесь и уже чувствую, что скоро не смогу никуда уйти.
-Мне так противно. – Казалось, слова выжигают изнутри. Я сама становлюсь угольно-черной одинокой ведьмой. – Ты единственный человек, который помог мне. А я строила из себя обиженную принцессу. Не слушала ничего. Хочется исчезнуть от стыда.
Машина, тихо заурчав, свернула к обочине. Ты молчишь, постукивая пальцами по баранке, и смотришь прямо перед собой. Чувствую себя последним ничтожеством на земле. В подростковом возрасте я зачитывалась востоком и мнила себя великим воином за справедливость.
Кажется, это у Будды было что «самое большое поражение в жизни человека - это надменность» и «самая большая вина в жизни человека - неблагодарность».
Меня начинает бить крупной дрожью. Осознание того, что я осталась абсолютно одна доходит медленно и неотвратимо.
-Пока не придешь в себя, поживешь у меня. Если хочешь, можешь со мной не видеться, дом большой и просторный. Теперь ты можешь безопасно появляться на улице и делать все, что захочешь.
-Ненависть заразна, да?
И такое отчаяние слышалось в ее голосе, что желание повернуться и обнять ее казалось почти невыносимым. Я бросил на нее мимолетный взгляд в зеркало. Будто пытаясь укрыться от жестокости мира, она прижимала лицо к коленям и закрыла руками голову.
-Не знаю. Ни разу не заражался. – Встречаюсь через зеркало с твоим измученным взглядом.
-Ты не ненавидишь меня? – выдавливаешь из себя слова, как тяжелые мельничные жернова.
-Нет. К чему это? Жизнь все покажет.
-Поехали домой. – Едва слышный шепот, наполненный первобытной тоской. – ведь дом это место где тебя всегда ждут? Всегда любят и ждут, да?
@темы: Рассказ, Творчество, Отношения
-
-
08.05.2008 в 12:33А Вы уверены, что ворс бывает "нежным"? Я не уверен.
Друг детства, правая рука, глаз и остальные правые части тела, недовольно хмурился, слушая меня.
Мечта патологоанатома. Если это сарказм - не получилось.
Старый дворецкий, еще девчонкой качавший меня на коленях, смотрит на меня взглядом полным сочувствия, качает головой и, открывая дверь, запускает во флигель, где он живет.
Старый дворецкий был девчонкой?
правда они были как-то странно нездоровы… и улики множились как грибы после дождя.
Действительно странно. Что причина, а что следствие?
В общем и целом вышло нечто чертовски непонятное. В "слезах" утонуть можно. В "крови", пожалуй, тоже. Тавтология. А где сюжет?
Наркотики, серые бароны, черные волки, сломанные носы, дворецкие-метаморфы... для полноты картины не хватило Черных Шляп и зеленых собачек с Марса.
-
-
08.05.2008 в 14:37