Не шалю, никого не трогаю, починяю примус
***
Збышко Войтек, великий рыцарь из Плавикена, сидел в придорожных кустах и хлюпал расквашенным носом.
Рыцарем он пока значился только в мечтах, а вот великим дурнем был уже сейчас. Ну, надо же было попасться на глаза ватаге сельских парней, именно в тот момент, когда он неловко перелезал через плетень с брюквой, десятком луковиц и парой яиц, утащенной из курятника. Ох, и настучали же хозяева по загривку незадачливому воришке – еле-еле ноги унёс! Крепких поселян совсем не устрашила хилая железяка, которую Збышко привык считать своим мечом, и добытая (попросту говоря, опять-таки упёртая) им ещё весной у хуторянского кузнеца. А на его обиженные вопли: «Я буду лыцарем! И тогда вы пожалеете! Пожалеете, холера вас побери!» отвечали паскудным смехом и издевательствами.
Рыцарь разбитого носа, Збышко Войтек, урождённый холоп, ещё раз громко шмыгнул, потёр щёку замызганным рукавом свитки и мстительно пробурчал:
- Ничего, вы ещё пожалеете, пёсье племя! Когда князь посвятит меня в лыцарство, тогда приду я конным топтать вашу пашню! Токмо дождитесь – и вы пожалеете!
Несмотря на обиду, саднящие бока и предвечернюю прохладу, пробирующуюся по кустам, Збышко опять погрузился в мечты. Там, в грёзах, он восседал на гнедом – нет, лучше на сером в яблоках! – коне, гордо подбоченясь и презрительно поглядывая на копошащихся у стремян оруженосцев. За спиной у него реял штандарт с фамильным рыцарским гербом – точно таким же, как и на плаще, небрежно накинутом на блестящие латы. И обращались к нему не «Эй, Збышек, тащи свою тощую задницу сюда, да побыстрее!», а «Милсдарь Збышко фон Плавикен» или «Ваша светлость Збышко Плавикенский, лыцарь княжеский».
Эх, добраться бы только до города…
Вечерняя роса, осевшая на вороте потрёпанной свитки, заставила парня поёжиться и очнуться. В животе настойчиво забурчало, и будущий рыцарь с гордостью отметил, что, не смотря на внезапное подлое нападение численно превосходящего противника, он сумел унести с собой почти всю свою добычу. И даже умудрился не разбить по дороге одно из яиц! Сей факт показался несчастному Збышку добрым знаком и он, наконец, решился выбраться из кустов – насобирать хвороста и развести где-нибудь в отдалении крохотный костерок, чтобы состряпать скудный ужин.
Но стоило ему выйти на прогалину и нагнуться к поваленой берёзе, обдирая с неё засохшие ветки, как невдалеке вдруг послышалось ржание и частый стук копыт идущих рысью лошадей. Збышко заметался по дороге, точно затравленный заяц, не зная, то ли бросать хворост, то ли бежать в гущу леса, то ли прятаться за стволом ближайшего граба. В итоге он так и замер у обочины, сжимая в руках несколько хворостин, и всеми силами пытаясь слиться с придорожными кустами лещины.
Кавалькада приближалась. Судя по звуку, лошадей было три или четыре, шли они ходко и вот-вот должны были показаться из-за поворота.
Збышко зажмурился – вот и кончилась его вольница. Сейчас его увидят, опознают в нём сбежавшего холопа и, отстегав как следует кнутами, сдадут местному войту, который, в свою очередь, отправит его к пану в поместье. А уж тот-то шкуру спустит. До самых до костей спустит…
Прощайте, дурные, как говаривала его тётка, мечты. Прощай плащ с гербом и уважение с восхищением. Кому ты нужен, Збышко Войтек…
Далее
Збышко Войтек, великий рыцарь из Плавикена, сидел в придорожных кустах и хлюпал расквашенным носом.
Рыцарем он пока значился только в мечтах, а вот великим дурнем был уже сейчас. Ну, надо же было попасться на глаза ватаге сельских парней, именно в тот момент, когда он неловко перелезал через плетень с брюквой, десятком луковиц и парой яиц, утащенной из курятника. Ох, и настучали же хозяева по загривку незадачливому воришке – еле-еле ноги унёс! Крепких поселян совсем не устрашила хилая железяка, которую Збышко привык считать своим мечом, и добытая (попросту говоря, опять-таки упёртая) им ещё весной у хуторянского кузнеца. А на его обиженные вопли: «Я буду лыцарем! И тогда вы пожалеете! Пожалеете, холера вас побери!» отвечали паскудным смехом и издевательствами.
Рыцарь разбитого носа, Збышко Войтек, урождённый холоп, ещё раз громко шмыгнул, потёр щёку замызганным рукавом свитки и мстительно пробурчал:
- Ничего, вы ещё пожалеете, пёсье племя! Когда князь посвятит меня в лыцарство, тогда приду я конным топтать вашу пашню! Токмо дождитесь – и вы пожалеете!
Несмотря на обиду, саднящие бока и предвечернюю прохладу, пробирующуюся по кустам, Збышко опять погрузился в мечты. Там, в грёзах, он восседал на гнедом – нет, лучше на сером в яблоках! – коне, гордо подбоченясь и презрительно поглядывая на копошащихся у стремян оруженосцев. За спиной у него реял штандарт с фамильным рыцарским гербом – точно таким же, как и на плаще, небрежно накинутом на блестящие латы. И обращались к нему не «Эй, Збышек, тащи свою тощую задницу сюда, да побыстрее!», а «Милсдарь Збышко фон Плавикен» или «Ваша светлость Збышко Плавикенский, лыцарь княжеский».
Эх, добраться бы только до города…
Вечерняя роса, осевшая на вороте потрёпанной свитки, заставила парня поёжиться и очнуться. В животе настойчиво забурчало, и будущий рыцарь с гордостью отметил, что, не смотря на внезапное подлое нападение численно превосходящего противника, он сумел унести с собой почти всю свою добычу. И даже умудрился не разбить по дороге одно из яиц! Сей факт показался несчастному Збышку добрым знаком и он, наконец, решился выбраться из кустов – насобирать хвороста и развести где-нибудь в отдалении крохотный костерок, чтобы состряпать скудный ужин.
Но стоило ему выйти на прогалину и нагнуться к поваленой берёзе, обдирая с неё засохшие ветки, как невдалеке вдруг послышалось ржание и частый стук копыт идущих рысью лошадей. Збышко заметался по дороге, точно затравленный заяц, не зная, то ли бросать хворост, то ли бежать в гущу леса, то ли прятаться за стволом ближайшего граба. В итоге он так и замер у обочины, сжимая в руках несколько хворостин, и всеми силами пытаясь слиться с придорожными кустами лещины.
Кавалькада приближалась. Судя по звуку, лошадей было три или четыре, шли они ходко и вот-вот должны были показаться из-за поворота.
Збышко зажмурился – вот и кончилась его вольница. Сейчас его увидят, опознают в нём сбежавшего холопа и, отстегав как следует кнутами, сдадут местному войту, который, в свою очередь, отправит его к пану в поместье. А уж тот-то шкуру спустит. До самых до костей спустит…
Прощайте, дурные, как говаривала его тётка, мечты. Прощай плащ с гербом и уважение с восхищением. Кому ты нужен, Збышко Войтек…
Далее
-
-
13.01.2009 в 20:37И еще момент: тебе не кажется, что "одарение" персонажа хоть и кажется весьма каноничным приемом (особенно для всяких легенд) здесь несколько ООС? Боюсь, не стали бы они так делать. Йен - 50/50, под настроение, Геральт - вот вряд ли, на самом деле... А Цири права: "понарожали идиотов".
И вот этот момент: - Рыцари не ревут, - на его понуренную голову опустилась тяжёлая рука, - Выше нос, милсдарь, - промолвил белоголовый ведьмак и протянул засапожник – простой прямой клинок с плетёной петлёй на рукояти. кажется мне ну совсем невероятным. НЕ слишком ли добрый ведьмак? даже если он собирается на пирушку к Ярпену))))
Только не обижайся)
-
-
13.01.2009 в 20:45А чего мне обижаться?)
ООС? Вполне может быть, что да. В конце концов, я ж не Сапковский *и слава богу — мне свой стиль отрабатывать надо)*, поэтому вижу ситуацию через призму своего восприятия.
Да, тут «вхарактернее» всего получилась именно Цири. А Геральт с Йеннифер... Кто знает, как на людей 30 лет загробной жизни влияют))
-
-
13.01.2009 в 20:48Да, 30 лет загробной жизни, да еще бок о бок друг с другом - точно плохо влияют))
Насчет Цири пожалуй согласна.
-
-
13.01.2009 в 21:02не устрашила хилая железяка, которую Збышко привык считать своим мечом, и добытая (попросту говоря, опять-таки упёртая) железяка была хилая и добытая. То есть упёртая.
Не смотря ай-яй-яй!
пробирующуюсяне смотря
И даже умудрился не разбить по дороге одно из яиц! это ж надо было так завернуть про то, что у него осталось только одно яйцо))))))))))))))))))))
выбраться из кустов на лесную дорогу – насобирать хвороста на дороге хворост собирать? О.о
войтам А чего его войты поведут? сразу бы к нему князей приставить)). Войт - староста, голова, высшее должностное лицо в населенных пунктах.
Это ему мало удалось. плохо... не мало, а плохо.
маячили силуэты трёх всадников. странное выражение, если всадники рядом с ним стоят.
нас засекли нынешние магики! вчерашних она уже не боится?))))
Всех, кого обижают задарма, тех, кого обижают за деньги, он защищать не станет?
и он уронил вихрастую голову, лучше понурил, а то рядом с Геральтом всякое бывало)))))))))
Пуговица стоила как минимум десяти нормальных обедов в придорожных трактирах. холоп - спец по дорогим пуговицам?
не домчав до поворота каких-то дюжину шагов. какую-то дюжину. А точнее - какой-то дюжины.
И у вас там Цири деичьим голоском говорит, а ведь девице лет под сорок уже (лет тридцать как минуло…).
-
-
13.01.2009 в 21:11а ведь девице лет под сорок уже (лет тридцать как минуло…).
Тогда уж вообще под 50. Не думаю, что она к 10-летнему возрасту успела заработать описанный режущий голосок)
вчерашних она уже не боится?))))
Так они уже того... 30 лет как померли - конечно она про нынешних говорит, мм?
-
-
13.01.2009 в 22:11Не смотря ай-яй-яй!
Ой, ошибочка вышла! Спасибо, что указали)
И даже умудрился не разбить по дороге одно из яиц! это ж надо было так завернуть про то, что у него осталось только одно яйцо))))))))))))))))))))
А вы что подумали?
Честно говоря, даже не знаю, как тут можно перефразировать. Ну, не разбил он одно из украденных яиц, а второе разбил. Как тут быть?))
выбраться из кустов на лесную дорогу – насобирать хвороста на дороге хворост собирать? О.о
Вообще-то, он искал хворост невдалеке от дороги, чтобы в сумерках не заблудиться в потёмках. Но согласна, что здесь можно перефразировать.
войтам А чего его войты поведут? сразу бы к нему князей приставить)). Войт - староста, голова, высшее должностное лицо в населенных пунктах.
Да, каюсь, оплошала)
маячили силуэты трёх всадников. странное выражение, если всадники рядом с ним стоят.
Не совсем рядом, если им потом пришлось подъезжать к нему.
нас засекли нынешние магики! вчерашних она уже не боится?))))
Речь идёт о событиях, которые происходят спустя 30 лет, после описанных в книге. Думается мне, немногие маги, при их образе жизни и уровне амбиций, дожили до этого момента)
и он уронил вихрастую голову, лучше понурил, а то рядом с Геральтом всякое бывало)))))))))
Согласна
Пуговица стоила как минимум десяти нормальных обедов в придорожных трактирах. холоп - спец по дорогим пуговицам?
Понять, что это пуговица из серебра, можно. А там уж расчёты несложные) Особенно, для изголодавшегося парнишки.
И у вас там Цири деичьим голоском говорит, а ведь девице лет под сорок уже (лет тридцать как минуло…).
С учётом того, что они, вроде как, померли, будем считать, что банальная человечья старость и возраст им не грозят)
-
-
13.01.2009 в 22:32-
-
14.01.2009 в 19:08-
-
14.01.2009 в 22:00Только заключающая фраза почему-то отдает школьным сочинением.
Хмм, да, она пнемного ретенциозна. Но другой фразы не придумалось)
.Насчет одаривания Геральтом-и впрямь странно.он,конечно,в душе шибко добрый,но,как сам о себе говорил-"не рыцарь без страха и упрека".Впрочем,черт знает как и впрямь влияют 30 лет загробной жизни::
Я его описала чуть более простым, чем в книге. Сейчас ему, вроде как, нет необходимости блюсти пафос и строить из себя непробиваемую скотину)
-
-
26.01.2009 в 06:14