— Крис, открой дверь! Крис, послушай, будет лучше, если ты сейчас откроешь дверь и мы спокойно поговорим. Мы же взрослые, разумные люди, правда?
Молчание.
читать дальше— Крис, пожалуйста… — Мэрион стояла в коридоре, барабаня кулаками в дверь и дергая за железную, круглую ручку. Крис не отвечал. Он влетел в комнату, как бешенный, заперся и вот уже двадцать минут оттуда не доносилось ни звука. — ДА ОТКРОЙ ТЫ ЭТУ ДОЛБАНУЮ ДВЕРЬ!
Крис стоял на коленях перед открытым ящиком, наполненным потрепанными, облитыми бензином записными книжками и тетрадями, дождевая вода стекала с его лица и волос, капли падали на смятый лист бумаги, зажатый в посиневшей от холода руке, буквы смазывались и расплывались, слова переставали терять смысл, превращаясь в кляксы.
Человек, сидевший в углу на полу, наблюдал за ним, скрестив руки на груди, в темно-синих, поблескивающих в полумраке глазах угадывалось веселье.
— Не смотри на меня, — прошипел Крис. — Почему ты все время так смотришь? Чего ты хочешь добиться?
Человек не отвечал. Его белое, как восковая маска, лицо было непроницаемым.
Крис схватил с пола спичечные коробок, на мгновение крепко сжал его в ладони.
— Сожги…
По стенам метались темные, беспорядочные тени, дождь барабанил в оконное стекло, словно сотня нетерпеливых пальцев, отдаленный гул призрачных голосов за спиной напоминал о том, что время истекает. Еще одна секунда вытекла из опустевшего, изъеденного трещинами сосуда.
Вот и все
Больше ничего не осталось
Ни одиночества, ни печали, ни смерти…
— Сожги! — взмолился Крис, запрокинув голову и обратив взгляд к серому потолку. — Прошу тебя, помоги мне… Теперь… как никогда… мне… нужна эта помощь… сейчас…
Человек беззвучно рассмеялся. Волосы упали на исказившееся лицо, все тело сотрясалось от смеха. Костлявые руки, до сих пор покоившиеся на груди, безвольно упали, как руки тряпичной куклы.
Крис всхлипнул и чиркнул спичкой. Крошечное пламя заплясало, затряслось в его дрожащих пальцах.
…Мэрион, кусая до крови ногти, спустился в гостиную, перевернула письменный стол, схватила блокнот с телефонными номерами. Сама не зная, что ищет, торопливо пролистала его от начала до конца, пододвинула к себе телефон и медленно сняла трубку с рычага. Несколько секунд Мэрион неподвижно смотрела на нее, словно ожидал, что она сама заговорит, затем поднесла к уху. Нет гудков… Тихо, как в могиле…
— …Я знаю, что ты хочешь сказать…Ты хочешь сказать, что я убийца, да? В который раз ты хочешь свалить всю вину на меня… Ничего не изменилось, верно? Во всем виноват я, только я, как всегда… Ну что ты молчишь, поганый ублюдок? Думаешь, что я тебя не знаю? Думаешь…
Крис запустил руку в ящик, вытащил черную, толстую тетрадь и с улыбкой поднес ее к глазам.
— Ничего этого не было… Все это очередная галлюцинация, иллюзия… Я просто сошел с ума, да… Все по-прежнему…
Пламя обожгло пальцы, но Крис, казалось, этого не заметил. Спичка догорела и упала на грязный, вышарканный ковер.
— Почему ты не хочешь услышать меня сейчас? Если я настолько сильный… Если я знающий… Почему теперь я не могу ничего сделать?
Человек в углу закрыл глаза, словно выражая этим свое презрение. Крис поднялся, потрясая тетрадью.
— Дневники… Их десятки… Тысячи слов… Все, я все записал, я помню все, я помню каждый чертовый день, ничто не заставит меня забыть… И зачем? Ты хотел, чтобы этот кошмар продолжался? Ты заставил меня написать все это, раз за разом я открывал очередную тетрадь и знал, что ты стоишь за моей спиной! Знания… Ты сказал, что я получу их, но не сказал, что хочешь взамен… Рассудок?.. ОТВЕЧАЙ!
Со стоном отчаяния и боли Крис обхватил свою голову руками и зарыдал.
— За что? Что я сделал? ЧТО Я СДЕЛАЛ?
— …если ты сейчас же не откроешь дверь, я вызову полицию, я не шучу…
— Почему я слышу эти голоса?..
— Крис, не делай глупостей, прошу…
— Я не могу больше этого выносить…
Мэрион пнула дверь и опустилась на пол, закрыв лицо руками. Мертвые, бесполезные мысли вдруг ожили, как оживают осы при внезапном потеплении, и завопили в один голос, смущая и угнетая одновременно… Она была заперта здесь, вместе с этим сумасшедшим, и стоит ей сделать шаг за дверь, он подожжет дом… Но что если…
— Топор. — Мэрион посмотрела на дверь. — В кладовке.
… Крис разорвал листы тетради и, вцепившись зубами в нижнюю, кровоточащую губу, разбросал их по комнате. Человек устало вздохнул и провел рукой по своим спутанным волосам.
— Когда, когда все это началось? Что я упустил? Что…
Взгляд Криса упал на большой, темно-красный фотоальбом, втиснутый кое-как между пыльными книжками. Человек в углу проследил за его взглядом и усмехнулся.
— За день до смерти Уилли позвонил мне и сказал, что будет ждать меня утром возле того заброшенного дома… Он сказал, что ему нужно сообщить мне что-то важное… Меня ничего не насторожило тогда, да и с чего бы я стал беспокоиться? Я ничего не почувствовал.
Он пересек комнату и, выдернув фотоальбом, сел на пол.
— Его не было, я позвонил ему домой, но никто не ответил… По дороге назад я зашел к Роберту…. Я хотел спросить, не видел ли о его… Он ответил, что нет… Шел дождь… Я не надолго задержался… Уилли… А ЧЕРЕЗ ЧАС Я УЗНАЛ, ЧТО ОН МЕРТВ!
Крис листал страницы, с остервенением выдирая фотографии одну за другой.
— Я любил его, он был моим другом, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! Я не убивал его, разве я мог? Нет… Как бы ты ни старался, что бы ты мне там не нашептывал …
Человек чуть склонил голову и нахмурился.
— Знаешь имя? Знаешь? Я понял сразу… Род говорил мне, что это несчастный случай… Что он оступился и сорвался с крыши… Какая глупость, черт бы его побрал… О, Боже, я видел его лицо…
…Мэрион распахнула скрипучую дверь и вошла внутрь затхлого, душного помещения. Нашарила в темноте выключатель и несколько раз ударила по нему ладонью. Свисающая с низкого потолка лампочка наконец загорелась, осветив горы картонных коробок и ящиков, заполненных всевозможным хламом. Мэрион быстро окинула их взглядом, стараясь вспомнить, где может лежать то, что ей нужно… Тяжело найти вещь, которой никто никогда не пользуется.
Оглядевшись, она схватилась за край одной из коробок и перевернула ее. Ничего. Всего лишь куча старой одежды.
— … Сорвался с крыши! Сорвался! Сорвался, при этом выбив себе половину зубов? Разорвав себе губы?! Господи, у него не было глаза, У НЕГО НЕ БЫЛО ЧЕРТОВОГО ГЛАЗА!
(Уилли упал на колени, прижимая ладонь к пустой, кровоточащей глазнице, расшатываясь из стороны в сторону, словно марионетка на ветру.
— Ннн… н… надо… нне…
Железный прут в последний раз обрушился на его голову, и он умер прежде, чем коснулся земли…)
Человек озадаченно уставился на Криса, всем своим видом выражая сочувствие.
— Я до сих пор слышу в голове его крик! Конечно… ты ведь оказал мне услугу… Он бежал по улице, Род и толпа его проклятых прихлебателей загнали его на крышу и убили… Род… Он всегда был таким смелым… Какой благородный поступок… толпой забивать одного… Стая трусливых шакалов… А знаешь, как я с ним расплатился? — Лицо Криса озарила такая светлая улыбка, будто бы он вспомнил самый счастливый момент в своей жизни. — Да…
(— Ты спятил? Что ты делаешь?..
— Ты совершил свою самую главную ошибку…)
— Он ответил за всю боль, которую причинил моему другу… У меня не было чувства жалости… Я бил, я просто не мог остановиться… Я не мог… Я ничего не видел перед собой, я слышал только крики в своей голове…
Человек покачал головой и горько усмехнулся.
— Убийца? Ты называешь меня убийцей?! Я? Почему я? Я должен был отомстить, он должен был получить наказание! У меня было на то право! ОТВЕТЬ МНЕ, СУКИН СЫН! — Крис кричал, брызжа слюной и тряся кулаками, а Человек неподвижно сидел, подперев щеку кулаком и глумливо глядя на него.
…Мэрион крепко сжала рукоятку топора и, спотыкаясь об разбросанные по полу кладовки вещи, вышла в коридор. На втором этаже раздавались полные безумия крики ее друга. Он обращался неведомо к кому, рыдал, смеялся, иногда его прерывали тяжелые, глухие удары. Мэрион замерла перед лестницей в нерешительности. Сердце, казалось, застыло в груди от страха.
…Крис поднял с пола одну фотографию и долго всматривался в нее.
— Роберт К… Гений… Все, все нахваливали его картины, все говорили, что в них есть нечто особенное… А я… всего лишь несчастный, жалкий рисовальщик… Неудачник, которому не стать великим художником в мире, где живет Роберт К.. — Крис тихо засмеялся. — Краски… руки, руки… печальный, вечно скучающий Пьеро… Уж я рассмешил его… Я это сделал лучше, чем кто-либо другой… А ты знаешь, как я его развеселил? А я тебе расскажу… Это было так просто… Я не мог остановиться, и все… Не мог… Я перестал понимать, что это такое… Я хотел только одного… Я нарисовал ему эту чертову, клоунскую улыбку, я прочертил ему ее от уха до уха… У меня в руках был нож, бедный, несчастный Роберт отмахивался от меня...
( — Опомнись, что ты делаешь…
— Хочешь, я заставлю тебя улыбаться? Хочешь, я заставлю тебя…
Роберт бросился к двери, но Крис успел схватить его за рукав старой, потрепанной ветровки.
— Я помогу тебе…)
—… я располосовал его отвратительный рот, он захлебывался своей кровью, а я сидел и смотрел на него, будь он проклят, несчастный уродец, сумасшедший, слабая, безмозглая жертва… — Истеричный смех снова перешел в сдавленные рыдания, и Крис зажал ладонями уши, словно не желая слышать их. — Несчастный гений… Единственный, кто понимал меня… Да, конечно… Я знал, что никто не станет искать бедного, неимущего художника-студента… Я оставил его в подвале того заброшенного дома, возле которого договорился встретиться с Уилли… Когда-то… Кажется, это было сто лет назад…
Человек отвернулся, уткнувшись лбом в стену.
— Ты отворачиваешься от меня? Ты думаешь, я закончил? Нет… Нас же было пятеро, разве ты забыл… Разве ты забыл о Ней?
Мокрое от слез, худое, вытянутое лицо посерело от тоски.
— Я не хотел причинять ей боль… Я никому и никогда не хотел причинять боль… Я был счастлив… И что теперь? В кого я превратился? Что у меня осталось? Что я натворил? Что я сделал с тобой? Это ты во всем виноват… Почему ты убил Ее? Почему ты заставил меня убить Ее?
Крис поднял лицо к портрету, висящему на стене над письменным столом.
— Мы всегда были вместе… Все мы… Не уже ли я предатель? Предатель? Как ты это назовешь, мой маленький молчаливый друг.
Человек посмотрел на него с ненавистью.
— Ты видел, как она летела, когда я столкнул ее?.. Словно птица… Так медленно и долго… Целую вечность… Мы все обещали быть вместе, мы все клялись, и вот теперь остался один я, все ушли, а я остался… Человек-убийца, глупый, пустой, бессмысленный, ничего не значащий маньяк-шизофреник… УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — в приступе безумного смеха Крис закружил по комнате, заломив руки. Смех сменился криком — пронзительным, нечеловеческим криком.
…Мэрион что было силы ударила топором и лезвие застряло в двери. С трудом его выдернув, она ударила еще раз, и еще, и еще. Руки онемели от напряжения, но она продолжала с остервенением бить, не переставая выкликать имя своего друга. Но тот будто бы не слышал. В большую дыру, образовавшуюся благодаря своим стараниям, Мэрион увидела странного незнакомца, который метался по комнате с дикими воплями и не имел ничего общего с тем Крисом, которого она так хорошо знала. В глазах потемнело, руки затряслись и она выронила топор.
— О Боже…
—… Каждый их нас всего лишь чье-то орудие… Я твое орудие? Я ТВОЕ ОРУДИЕ?! Пустая кукла… Безвольная, дурацкая кукла! Что во мне… Что ты хотел, чего ты добился? Почему я не могу понять смысл всего этого… Оставь, оставь меня, или убей, как ты убил остальных… Что тебя останавливает, почему ты не делаешь то, что должен делать? У меня нет сил больше… Ты высосал все до последней капли, ты забрал все, что я имел, а теперь уходи… Молчишь, молчишь, молчишь… ненавижу… ненавижу… я уничтожил бы тебя так же, как их, я превратил бы тебя в пепел, да… я не остановился бы, Я НЕ УМЕЮ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ, я могу только действовать… ДЕЙСТВОВАТЬ… Ты превратил меня в чудовище…
— Пожалуйста, Крис, опомнись, услышь меня, Крис, все хорошо, успокойся, успокойся, ладно? УСПОКОЙСЯ!!!
— Иди к черту… ИДИТЕ ВЫ ВСЕ К ЧЕРТУ!
Крис перевернул ящик, и дневники высыпались на пол. Хватая их по очереди, он выдирал листы и, повторяя, словно мантру: «Идите к черту!..», разбрасывал их по комнате. А Человек все сидел, ухмыляясь, тяжелая, черная тень легла на его лицо и казалось, что за эти несколько минут он состарился на двадцать лет. Все чувства покинули его — осталось только злорадное, беспричинное веселье.
Мэрион просунула руку в дыру и, ухватившись за ручку, попыталась открыть дверь, но тщетно. Крис запер дверь на ключ. Она подняла топор и снова опустила. Все это бессмысленно.
…С гневным рычанием Крис бросился к письменному столу и, вытащив все ящики, рассыпал их содержимое.
— Хочешь, я покажу тебе, что такое боль? ХОЧЕШЬ ЭТО ПОЧУВСТВОВАТЬ? Я покажу тебе… у меня это получается лучше всех… да… Твоя кровь послужит для меня хорошей пищей…
И, резким движением подняв с груды смятых бумаг, книг и порванных фотографий пистолет, он выстрелил четыре раза в Человека, который в притворном ужасе выставил перед собой руки. Раздался пронзительный крик Мэрион — даже когда снова наступила тишина, нарушаемая только равномерным, негромким постукиванием дождя в окно, она продолжала кричать, зажав руками уши.
А Человек по прежнему сидел в своем углу, и надменная улыбка застыла на его губах.
[Я ПОБЕДИЛ!]
— Я ничего не чувствую… — прошептал Крис, последняя слеза скатилась по его щеке и он медленно поднял руку к виску. — Просто я больше не хочу быть твоим орудием… о, господи…
Когда раздался еще один выстрел, Мэрион лежала на полу, обхватив руками колени и закрыв глаза. Она дрожала всем телом, кровь капала с кончика носа на темный, деревянный пол, топор, поблескивающий лезвием в полуденном свете, лежал возле головы. Ее мысли уносились далеко и безвозвратно, образы стирались из сознания, оставляя после себя пустоту, такую же белую, как чистый лист бумаги.
…Окно с помутневшим, багровым стеклом распахнулось, ударившись о стену и впустив в комнату ветер и дождь. Бледно-красная вода капала с подоконника, расползаясь чудовищными пятнами на обоях и собираясь в лужу на полу.
(Они склонились над ним и с абсолютно одинаковым выражением счастья и смятения на лицах наблюдали, как кровь, медленно вытекающая из раны в виске, впитывает волосы и ковер.
— МЫ ПОБЕДИЛИ! — говорили эти лица. — МЫ ВСЕ ТАКИ ПОБЕДИЛИ!)
Ветер подхватил со стола порванный лист бумаги и выбросил под дождь. Лист, прозрачный и невесомый, словно призрак, для которого не существует преград, взлетел вверх, поднялся над домом, мелькнул, словно птица в небесах и исчез.
Это не должно было быть рассказом. Но я старалась сделать так, чтобы было ясно, в чем тут все дело.
Молчание.
читать дальше— Крис, пожалуйста… — Мэрион стояла в коридоре, барабаня кулаками в дверь и дергая за железную, круглую ручку. Крис не отвечал. Он влетел в комнату, как бешенный, заперся и вот уже двадцать минут оттуда не доносилось ни звука. — ДА ОТКРОЙ ТЫ ЭТУ ДОЛБАНУЮ ДВЕРЬ!
Крис стоял на коленях перед открытым ящиком, наполненным потрепанными, облитыми бензином записными книжками и тетрадями, дождевая вода стекала с его лица и волос, капли падали на смятый лист бумаги, зажатый в посиневшей от холода руке, буквы смазывались и расплывались, слова переставали терять смысл, превращаясь в кляксы.
Человек, сидевший в углу на полу, наблюдал за ним, скрестив руки на груди, в темно-синих, поблескивающих в полумраке глазах угадывалось веселье.
— Не смотри на меня, — прошипел Крис. — Почему ты все время так смотришь? Чего ты хочешь добиться?
Человек не отвечал. Его белое, как восковая маска, лицо было непроницаемым.
Крис схватил с пола спичечные коробок, на мгновение крепко сжал его в ладони.
— Сожги…
По стенам метались темные, беспорядочные тени, дождь барабанил в оконное стекло, словно сотня нетерпеливых пальцев, отдаленный гул призрачных голосов за спиной напоминал о том, что время истекает. Еще одна секунда вытекла из опустевшего, изъеденного трещинами сосуда.
Вот и все
Больше ничего не осталось
Ни одиночества, ни печали, ни смерти…
— Сожги! — взмолился Крис, запрокинув голову и обратив взгляд к серому потолку. — Прошу тебя, помоги мне… Теперь… как никогда… мне… нужна эта помощь… сейчас…
Человек беззвучно рассмеялся. Волосы упали на исказившееся лицо, все тело сотрясалось от смеха. Костлявые руки, до сих пор покоившиеся на груди, безвольно упали, как руки тряпичной куклы.
Крис всхлипнул и чиркнул спичкой. Крошечное пламя заплясало, затряслось в его дрожащих пальцах.
…Мэрион, кусая до крови ногти, спустился в гостиную, перевернула письменный стол, схватила блокнот с телефонными номерами. Сама не зная, что ищет, торопливо пролистала его от начала до конца, пододвинула к себе телефон и медленно сняла трубку с рычага. Несколько секунд Мэрион неподвижно смотрела на нее, словно ожидал, что она сама заговорит, затем поднесла к уху. Нет гудков… Тихо, как в могиле…
— …Я знаю, что ты хочешь сказать…Ты хочешь сказать, что я убийца, да? В который раз ты хочешь свалить всю вину на меня… Ничего не изменилось, верно? Во всем виноват я, только я, как всегда… Ну что ты молчишь, поганый ублюдок? Думаешь, что я тебя не знаю? Думаешь…
Крис запустил руку в ящик, вытащил черную, толстую тетрадь и с улыбкой поднес ее к глазам.
— Ничего этого не было… Все это очередная галлюцинация, иллюзия… Я просто сошел с ума, да… Все по-прежнему…
Пламя обожгло пальцы, но Крис, казалось, этого не заметил. Спичка догорела и упала на грязный, вышарканный ковер.
— Почему ты не хочешь услышать меня сейчас? Если я настолько сильный… Если я знающий… Почему теперь я не могу ничего сделать?
Человек в углу закрыл глаза, словно выражая этим свое презрение. Крис поднялся, потрясая тетрадью.
— Дневники… Их десятки… Тысячи слов… Все, я все записал, я помню все, я помню каждый чертовый день, ничто не заставит меня забыть… И зачем? Ты хотел, чтобы этот кошмар продолжался? Ты заставил меня написать все это, раз за разом я открывал очередную тетрадь и знал, что ты стоишь за моей спиной! Знания… Ты сказал, что я получу их, но не сказал, что хочешь взамен… Рассудок?.. ОТВЕЧАЙ!
Со стоном отчаяния и боли Крис обхватил свою голову руками и зарыдал.
— За что? Что я сделал? ЧТО Я СДЕЛАЛ?
— …если ты сейчас же не откроешь дверь, я вызову полицию, я не шучу…
— Почему я слышу эти голоса?..
— Крис, не делай глупостей, прошу…
— Я не могу больше этого выносить…
Мэрион пнула дверь и опустилась на пол, закрыв лицо руками. Мертвые, бесполезные мысли вдруг ожили, как оживают осы при внезапном потеплении, и завопили в один голос, смущая и угнетая одновременно… Она была заперта здесь, вместе с этим сумасшедшим, и стоит ей сделать шаг за дверь, он подожжет дом… Но что если…
— Топор. — Мэрион посмотрела на дверь. — В кладовке.
… Крис разорвал листы тетради и, вцепившись зубами в нижнюю, кровоточащую губу, разбросал их по комнате. Человек устало вздохнул и провел рукой по своим спутанным волосам.
— Когда, когда все это началось? Что я упустил? Что…
Взгляд Криса упал на большой, темно-красный фотоальбом, втиснутый кое-как между пыльными книжками. Человек в углу проследил за его взглядом и усмехнулся.
— За день до смерти Уилли позвонил мне и сказал, что будет ждать меня утром возле того заброшенного дома… Он сказал, что ему нужно сообщить мне что-то важное… Меня ничего не насторожило тогда, да и с чего бы я стал беспокоиться? Я ничего не почувствовал.
Он пересек комнату и, выдернув фотоальбом, сел на пол.
— Его не было, я позвонил ему домой, но никто не ответил… По дороге назад я зашел к Роберту…. Я хотел спросить, не видел ли о его… Он ответил, что нет… Шел дождь… Я не надолго задержался… Уилли… А ЧЕРЕЗ ЧАС Я УЗНАЛ, ЧТО ОН МЕРТВ!
Крис листал страницы, с остервенением выдирая фотографии одну за другой.
— Я любил его, он был моим другом, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! Я не убивал его, разве я мог? Нет… Как бы ты ни старался, что бы ты мне там не нашептывал …
Человек чуть склонил голову и нахмурился.
— Знаешь имя? Знаешь? Я понял сразу… Род говорил мне, что это несчастный случай… Что он оступился и сорвался с крыши… Какая глупость, черт бы его побрал… О, Боже, я видел его лицо…
…Мэрион распахнула скрипучую дверь и вошла внутрь затхлого, душного помещения. Нашарила в темноте выключатель и несколько раз ударила по нему ладонью. Свисающая с низкого потолка лампочка наконец загорелась, осветив горы картонных коробок и ящиков, заполненных всевозможным хламом. Мэрион быстро окинула их взглядом, стараясь вспомнить, где может лежать то, что ей нужно… Тяжело найти вещь, которой никто никогда не пользуется.
Оглядевшись, она схватилась за край одной из коробок и перевернула ее. Ничего. Всего лишь куча старой одежды.
— … Сорвался с крыши! Сорвался! Сорвался, при этом выбив себе половину зубов? Разорвав себе губы?! Господи, у него не было глаза, У НЕГО НЕ БЫЛО ЧЕРТОВОГО ГЛАЗА!
(Уилли упал на колени, прижимая ладонь к пустой, кровоточащей глазнице, расшатываясь из стороны в сторону, словно марионетка на ветру.
— Ннн… н… надо… нне…
Железный прут в последний раз обрушился на его голову, и он умер прежде, чем коснулся земли…)
Человек озадаченно уставился на Криса, всем своим видом выражая сочувствие.
— Я до сих пор слышу в голове его крик! Конечно… ты ведь оказал мне услугу… Он бежал по улице, Род и толпа его проклятых прихлебателей загнали его на крышу и убили… Род… Он всегда был таким смелым… Какой благородный поступок… толпой забивать одного… Стая трусливых шакалов… А знаешь, как я с ним расплатился? — Лицо Криса озарила такая светлая улыбка, будто бы он вспомнил самый счастливый момент в своей жизни. — Да…
(— Ты спятил? Что ты делаешь?..
— Ты совершил свою самую главную ошибку…)
— Он ответил за всю боль, которую причинил моему другу… У меня не было чувства жалости… Я бил, я просто не мог остановиться… Я не мог… Я ничего не видел перед собой, я слышал только крики в своей голове…
Человек покачал головой и горько усмехнулся.
— Убийца? Ты называешь меня убийцей?! Я? Почему я? Я должен был отомстить, он должен был получить наказание! У меня было на то право! ОТВЕТЬ МНЕ, СУКИН СЫН! — Крис кричал, брызжа слюной и тряся кулаками, а Человек неподвижно сидел, подперев щеку кулаком и глумливо глядя на него.
…Мэрион крепко сжала рукоятку топора и, спотыкаясь об разбросанные по полу кладовки вещи, вышла в коридор. На втором этаже раздавались полные безумия крики ее друга. Он обращался неведомо к кому, рыдал, смеялся, иногда его прерывали тяжелые, глухие удары. Мэрион замерла перед лестницей в нерешительности. Сердце, казалось, застыло в груди от страха.
…Крис поднял с пола одну фотографию и долго всматривался в нее.
— Роберт К… Гений… Все, все нахваливали его картины, все говорили, что в них есть нечто особенное… А я… всего лишь несчастный, жалкий рисовальщик… Неудачник, которому не стать великим художником в мире, где живет Роберт К.. — Крис тихо засмеялся. — Краски… руки, руки… печальный, вечно скучающий Пьеро… Уж я рассмешил его… Я это сделал лучше, чем кто-либо другой… А ты знаешь, как я его развеселил? А я тебе расскажу… Это было так просто… Я не мог остановиться, и все… Не мог… Я перестал понимать, что это такое… Я хотел только одного… Я нарисовал ему эту чертову, клоунскую улыбку, я прочертил ему ее от уха до уха… У меня в руках был нож, бедный, несчастный Роберт отмахивался от меня...
( — Опомнись, что ты делаешь…
— Хочешь, я заставлю тебя улыбаться? Хочешь, я заставлю тебя…
Роберт бросился к двери, но Крис успел схватить его за рукав старой, потрепанной ветровки.
— Я помогу тебе…)
—… я располосовал его отвратительный рот, он захлебывался своей кровью, а я сидел и смотрел на него, будь он проклят, несчастный уродец, сумасшедший, слабая, безмозглая жертва… — Истеричный смех снова перешел в сдавленные рыдания, и Крис зажал ладонями уши, словно не желая слышать их. — Несчастный гений… Единственный, кто понимал меня… Да, конечно… Я знал, что никто не станет искать бедного, неимущего художника-студента… Я оставил его в подвале того заброшенного дома, возле которого договорился встретиться с Уилли… Когда-то… Кажется, это было сто лет назад…
Человек отвернулся, уткнувшись лбом в стену.
— Ты отворачиваешься от меня? Ты думаешь, я закончил? Нет… Нас же было пятеро, разве ты забыл… Разве ты забыл о Ней?
Мокрое от слез, худое, вытянутое лицо посерело от тоски.
— Я не хотел причинять ей боль… Я никому и никогда не хотел причинять боль… Я был счастлив… И что теперь? В кого я превратился? Что у меня осталось? Что я натворил? Что я сделал с тобой? Это ты во всем виноват… Почему ты убил Ее? Почему ты заставил меня убить Ее?
Крис поднял лицо к портрету, висящему на стене над письменным столом.
— Мы всегда были вместе… Все мы… Не уже ли я предатель? Предатель? Как ты это назовешь, мой маленький молчаливый друг.
Человек посмотрел на него с ненавистью.
— Ты видел, как она летела, когда я столкнул ее?.. Словно птица… Так медленно и долго… Целую вечность… Мы все обещали быть вместе, мы все клялись, и вот теперь остался один я, все ушли, а я остался… Человек-убийца, глупый, пустой, бессмысленный, ничего не значащий маньяк-шизофреник… УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — в приступе безумного смеха Крис закружил по комнате, заломив руки. Смех сменился криком — пронзительным, нечеловеческим криком.
…Мэрион что было силы ударила топором и лезвие застряло в двери. С трудом его выдернув, она ударила еще раз, и еще, и еще. Руки онемели от напряжения, но она продолжала с остервенением бить, не переставая выкликать имя своего друга. Но тот будто бы не слышал. В большую дыру, образовавшуюся благодаря своим стараниям, Мэрион увидела странного незнакомца, который метался по комнате с дикими воплями и не имел ничего общего с тем Крисом, которого она так хорошо знала. В глазах потемнело, руки затряслись и она выронила топор.
— О Боже…
—… Каждый их нас всего лишь чье-то орудие… Я твое орудие? Я ТВОЕ ОРУДИЕ?! Пустая кукла… Безвольная, дурацкая кукла! Что во мне… Что ты хотел, чего ты добился? Почему я не могу понять смысл всего этого… Оставь, оставь меня, или убей, как ты убил остальных… Что тебя останавливает, почему ты не делаешь то, что должен делать? У меня нет сил больше… Ты высосал все до последней капли, ты забрал все, что я имел, а теперь уходи… Молчишь, молчишь, молчишь… ненавижу… ненавижу… я уничтожил бы тебя так же, как их, я превратил бы тебя в пепел, да… я не остановился бы, Я НЕ УМЕЮ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ, я могу только действовать… ДЕЙСТВОВАТЬ… Ты превратил меня в чудовище…
— Пожалуйста, Крис, опомнись, услышь меня, Крис, все хорошо, успокойся, успокойся, ладно? УСПОКОЙСЯ!!!
— Иди к черту… ИДИТЕ ВЫ ВСЕ К ЧЕРТУ!
Крис перевернул ящик, и дневники высыпались на пол. Хватая их по очереди, он выдирал листы и, повторяя, словно мантру: «Идите к черту!..», разбрасывал их по комнате. А Человек все сидел, ухмыляясь, тяжелая, черная тень легла на его лицо и казалось, что за эти несколько минут он состарился на двадцать лет. Все чувства покинули его — осталось только злорадное, беспричинное веселье.
Мэрион просунула руку в дыру и, ухватившись за ручку, попыталась открыть дверь, но тщетно. Крис запер дверь на ключ. Она подняла топор и снова опустила. Все это бессмысленно.
…С гневным рычанием Крис бросился к письменному столу и, вытащив все ящики, рассыпал их содержимое.
— Хочешь, я покажу тебе, что такое боль? ХОЧЕШЬ ЭТО ПОЧУВСТВОВАТЬ? Я покажу тебе… у меня это получается лучше всех… да… Твоя кровь послужит для меня хорошей пищей…
И, резким движением подняв с груды смятых бумаг, книг и порванных фотографий пистолет, он выстрелил четыре раза в Человека, который в притворном ужасе выставил перед собой руки. Раздался пронзительный крик Мэрион — даже когда снова наступила тишина, нарушаемая только равномерным, негромким постукиванием дождя в окно, она продолжала кричать, зажав руками уши.
А Человек по прежнему сидел в своем углу, и надменная улыбка застыла на его губах.
[Я ПОБЕДИЛ!]
— Я ничего не чувствую… — прошептал Крис, последняя слеза скатилась по его щеке и он медленно поднял руку к виску. — Просто я больше не хочу быть твоим орудием… о, господи…
Когда раздался еще один выстрел, Мэрион лежала на полу, обхватив руками колени и закрыв глаза. Она дрожала всем телом, кровь капала с кончика носа на темный, деревянный пол, топор, поблескивающий лезвием в полуденном свете, лежал возле головы. Ее мысли уносились далеко и безвозвратно, образы стирались из сознания, оставляя после себя пустоту, такую же белую, как чистый лист бумаги.
…Окно с помутневшим, багровым стеклом распахнулось, ударившись о стену и впустив в комнату ветер и дождь. Бледно-красная вода капала с подоконника, расползаясь чудовищными пятнами на обоях и собираясь в лужу на полу.
(Они склонились над ним и с абсолютно одинаковым выражением счастья и смятения на лицах наблюдали, как кровь, медленно вытекающая из раны в виске, впитывает волосы и ковер.
— МЫ ПОБЕДИЛИ! — говорили эти лица. — МЫ ВСЕ ТАКИ ПОБЕДИЛИ!)
Ветер подхватил со стола порванный лист бумаги и выбросил под дождь. Лист, прозрачный и невесомый, словно призрак, для которого не существует преград, взлетел вверх, поднялся над домом, мелькнул, словно птица в небесах и исчез.
Это не должно было быть рассказом. Но я старалась сделать так, чтобы было ясно, в чем тут все дело.
@темы: Рассказ
-
-
15.04.2009 в 21:55-
-
16.04.2009 в 02:41-
-
16.04.2009 в 11:55-
-
16.04.2009 в 14:12-
-
16.04.2009 в 17:09Не очень убедительно описан делирий.
Собраны штампы, традиционно изображающие безумие, но выразительность бреда невысока потому что формальна.
Неплохо дан персонаж-галлюцинация (хотя темно-синие глаза в сумерках – тоже штамп, и тоже ненужный).