Здравствуйте!" Вас приветствует графоманка Чокнутая Аскри... Не совсем начинающая, правда...
Разрешите тут кое-что выложить, если кто-то хочет в критике потренироваться...
Падение. 1.Баронесса
Женщина медленно шла по улице - высокая, все еще красивая женщина лет тридцати - тридцати пяти.
Воздух застыл от жары, как желе, и женщине, должно быть, было очень душно в тяжелом, длинном темно-синем платье из афирилэндского бархата. Время от времени она лениво обмахивалась красивым резным веером, тоже привезенным из соседней страны, и замедляла шаг, вглядываясь в голубое-голубое, акварельное небо. Губы ее шевелились, - полные, красивые яркие губы.
Ми да ра... Хейм брел... Си маннагг...
Казалось, стало чуть прохладнее, или все же опять не подействовало? Она нетерпеливо повела плечами и подумала, что надо бы об этом поговорить с Колдуном.
Магия несовершенна или она, Сферель Гриффи, несовершенна?
Из переулка, в который женщина собиралась завернуть, выбежал мальчишка с белой кошкой на руках. Он едва не сбил женщину с ног,но вовремя успел остановиться и отпрянуть.
Сферель тоже остановилась, с интересом глядя на мальчика. Она что-то почувствовала...Показалось? Неуловимо волшебное...и трагическое. Как будто издалека прозвучала печальная песня детского голоса...и вдруг смолкла. Что же это было?
Забыв обо всем на минуту, Сферель молча рассматривала худое, чуть скуластое бледное лицо, казавшееся еще бледнее по контрасту с иссиня-черными вьющимися волосами и жгучими, как у южанина, черными глазами - большими, просто огромными, пожалуй.
Красивый. Слишком красивый для мальчишки, на ее взгляд.
Поймав ее взгляд, юный горожанин смутился и крепче прижал к себе белую пушистую кошечку, дрожавшую от страха. Длинные, изящные белые пальцы почти машинально приглаживали мягкую шерстку, в то время как черные глаза испытующе вглядывались в высокую стройную фигуру незнакомки.
- Извините, я не хотел вас пугать, - сказав это, мальчишка смущенно и очень мило, как подумала Сферель, улыбнулся. Правда, губы у него были тонкие, почти бесцветные, и это придавало какую-то аскетичность его красоте.
- Ничего, ничего, - ободряющим тоном произнесла вдова барона Гриффи, поглядела на кошечку. - Куда это вы бежали, мой юный друг? Спасали кошечку от тех, кто любит издеваться над животными?
Черные глаза восхищенно раскрылись.
- Вы волшебница! Так и есть. - Мальчик снова погладил кошку и беспокойно оглянулся. - Кажется, мне удалось оторваться от них.
- Кого - них? - мягко поинтересовалась баронесса Гриффийская, обмахнув себя веером и всколыхнув светлые пряди волос, выбившиеся из прически.
- Миэрко и компании, - хмуро пояснил новый знакомый, - они...ну, в общем, это уличная компания.
- Все ясно, - немного скучающим тоном протянула Сферель, снова бесцеремонно оглядывая мальчика с ног до головы.
Высокий, лет тринадцати-пятнадцати на вид, лишь чуть пониже ее ростом, чем-то похожий на бей-ялинца. Если бы не белизна кожи...
- Я же забыл представиться, - спохватился он и поднял на нее глаза. - Меня зовут Амарель Леефе, а вас?
Леефе. Так она и... Прекрати. Ничего ты не думала. Ты просто смотрела на него и любовалась, старая развратница.
- Очень приятно, а я Сферель Гриффи, баронесса, - сладко пропела Сферель и протянула мальчишке руку, ожидая, что тот пожмет ее, как сделали бы большинство юных Гафарсийцев его возраста. Но нет - Амарель взял ее за руку и слегка коснулся ее губами.
- Рад знакомству с вами.
Баронесса Гриффийская внимательно поглядела на мальчика - одной рукой держит кошку, другой ее пальцы, глаза вежливо улыбаются, а в лице...все то же тревожное, напоминающее о печальной песне.
Сферель с трудом стряхнула с себя оцепенение. Отняла свою руку, взмахнула веером, улыбнулась краешком губ.
- Я думаю, мы еще увидимся, Амарель Леефе. А пока что позволь мне продолжить путь, - Сферель величественно, подражая особе голубой крови, кивнула восхищенно смотревшему на нее мальчику и не спеша удалилась.
Откуда-то сзади почти неслышно появился низенький юный субъект примерно того же возраста, что и Амарель, с усыпанным коричневыми веснушками широким добродушным лицом.
- Рэль!
Амарель вздрогнул, как будто его пробудили от чудесного сна, и повернулся к веснушчатому.
- Фибрамес, ты не видел Миэрко и Отряд?
- Нет, а что, они опять пытались купить у тебя Иеру?- нахмурился Фибрамес, подойдя к другу и взглянув на уже успокоившуюся и мирно сидевшую на груди у Амареля кошечку.
- Хуже, они попытались ее у меня отобрать.
- Зачем им Иера? - удивленно поднял выцветшие на солнце брови Фибрамес.
Амарель огляделся, видимо опасаясь, что их может кто-то услышать, затем наклонился к самому уху друга и шепнул чуть слышно:
- Кошек берут жрецы Кальфандры и проделывают с ними какие-то страшные штуки, так я слышал. И еще темные маги...за белую кошку дорого дадут.
ибрамес широко раскрыл карие узкие глаза и засопел.
- Жрецы? Маги? Очнись, Рэль. Какие у них могут быть дела с таким, как наш пустоголовый Миэрко?
Амарель насмешливо улыбнулся.
- До чего ты наивен, друг мой. У них нет дел с Миэрко, просто он принес кошку, продал, взял свои деньги - и все. Тем более что в Фаарне белые кошки весьма и весьма редкое зрелище. Теперь понимаешь?
Фибрамес кивнул.
- Люди хуже животных... Готовы за деньги на что угодно, - он ласково погладил Иеру, и та блаженно заурчала. - Вот скажи, Рэль, разве ты позволил бы проделать темные колдовские штуки со своим другом, пусть даже хоть тысячу золотых за это дадут?
- Конечно, нет, - горячо ответил Амарель и прижал к себе кошечку. - Иера мой друг не меньше, чем ты, Фибрамес. Разве я смогу предать друга, хотя бы и за большее количество денег?! Да никогда! Я же не Миэрко.
- Да и я бы никогда... - Фибрамес оборвал речь и прислушался. - Мне кажется или сюда кто-то идет? Пошли, Амарель, кое-что тебе расскажу!
Неце и Эме
Неце Леефе, простой горожанин и кузнец, никогда не был высокого мнения о правительстве города Фаарне и страны Гафарса в целом.
Политика короля Тирфи, дружившего с темными магами и поддерживавшего Кровавый Культ, как в народе именовали религию, предписывавшую приносить человеческие жертвы, была глубоко ошибочна, и Неце не упускал шанса громогласно заявить об этом вслух.
На его счастье, никто еще не донес о вольных речах простого кузнеца городской страже, но Эме, жена Неце, все равно беспокоилась за своего мужа и старалась убедить его в том, что возмущаться бесполезно.
- Это не изменится, солнце мое, такие люди, как мы, не имеют ни малейшего влияния на короля и его совет, -говорила она.
Неце хмурился.
- То-то и плохо, что не имеют! Какой же он король, если не прислушивается к мнению народа?
Эме с усмешкой пожимала плечами.
- Так не только у нас, солнце мое. На родине моей матери, в Бей-Ял, то же самое, так же как и у северян афирилэндцев и даже у суровых воинов ихранджанцев. Везде так, и это неизбежно. С этим нужно смириться, Неце!
Эме, столь быстро со всем смирявшаяся жена кузнеца Леефе, была очень красива. Ее черные, как ихранджанский бархат, глаза и волосы, золотисто-смуглая кожа и нежный голос в свое время заставили молодого гафарсийца Неце Леефе влюбиться в девушку без памяти.
Тогда Эме было восемнадцать, теперь же ей шел уже тридцать четвертый год, но ее красота, казалось, и не думала увядать и только расцветала все больше и больше.
- Ты моя черная роза, - говорил ей Неце порой. - Черные розы растут лишь в Гафарса, но по милости небес твою красоту взрастила бей-ялинская земля!
Неце не умел говорить красиво, и подобные фразы с трудом приходили ему на ум, так что Эме весьма ценила их.
Сам Неце не был хорош собой - он был больше похож на северянина, чем на гафарсийца. Светлые, почти бесцветные глаза и волосы и бледная кожа явно были наследством отца, наполовину афирилэндца.
- Наша семья - это просто помесь разных народов, - любила говорить по этому поводу Эме.
Неце Леефе обожал свою жену, да и она его очень любила. Их характеры были совершенно разными: мягкая, немного ленивая, но в глубине души по-южному темпераментная Эме и строгий, холодно-рассудительный Неце, для которого долг и гражданские обязанности были выше всего. Да, они были совершенно разными, но тем не менее прекрасно уживались вместе. Эме была образцовой домохозяйкой, а Неце был хорошим кузнецом, и они не испытывали нужды в деньгах, что могло бы повлиять на их отношения. Иными словами, эту пару можно было бы назвать почти идеальной, - по крайней мере, такое они производили впечатление.
Спорили Неце и Эме только по одному вопросу - вопросу воспитания единственного и любимого сына Амареля.
Амарелю было уже почти четырнадцать, и внешне он был почти копией матери, вот только небыл смуглым, как она. Бледная кожа и тонкие губы аскета - вот и все, что досталось мальчику от отца. Он не унаследовал строгость и решительность Неце, вместо этого проявляя черты характера, присущие его матери.
- Ты его избаловала, Эме, - временами качал головой Неце, отчаявшись загнать сына в кузницу. - Следовать по стопам отца Рэль явно не намерен. Учебу он ненавидит, только читать и писать научился, да и в школу мы его отдали поздно - в двенадцать лет. Разве это хорошо? Мальчишка ленив, как капустный червь, а ты ему потакаешь!
Эме смущенно улыбалась и брала мужа за руку.
- Солнце мое, он просто не хочет ни учиться, ни быть кузнецом. Вот и все. Ему по душе другие занятия.
- Знаю я, какие занятия по душе этому лоботрясу, - привычно ворчал Неце. - Недавно видел его с одной девчонкой, потом с другой. Головы им морочит, песенки поет.
- У мальчика красивый голос, - робко вставила Эме.
- И что он будет с ним делать? Станет бродячим певцом, что ли? Ну нет, дорогая, только через мой труп, в семье Леефе бродячие певцы, актеры и прочие отбросы общества совершенно ни к чему, - категорично заявил как-то раз Неце.
Эме на какое-то время притихла, затем призналась:
- Ами говорил мне, что хочет рисовать схемы, по которым можно что-то строить. Это как, тебя устраивает, солнце мое?
Неце задумчиво посмотрел на жену, потом вспомнил виденную им однажды во время путешествия в южном ханстве Бей-Яле картину: важный человек с какими-то чертежами в руках, распекавший строителей за то, что они что-то построили не по его схеме.
- Пожалуй, так можно, - наконец вынес он приговор. - Только я слыхал, этому учиться надо. В специальной школе.
Эме радостно улыбнулась, довольная, что идея сына не нашла опровержения у строгого отца.
- Рэль не возражает. Он просто хотел узнать, согласен ли ты.
- Мог бы и сам у меня спросить, - пожал плечами Неце. - Или провожать до дому девочек и возиться с этой невесть откуда взявшейся белой кошкой легче, чем разговаривать с родным отцом?
- Он боялся, что ты откажешь, - вздохнула Эме. - Ты же знаешь Амареля, Неце...
На самом деле Неце редко бывал доволен своим сыном, однако это не мешало ему любить Амареля так же сильно, как это делала Эме. Разница между любовью матери и отца на сей раз заключалась не только в обычной разнице, которая сопровождает эти два вида любви, но и то, что Эме просто любила Амареля таким, какой он есть,а Неце стремился воспитать мальчишку по-своему.
Впрочем, попытки сделать из Амареля второе 'я' были заранее обречены на неудачу - с виду мягкий и ленивый, Амарель всегда умел настоять на своем.
Такова была семья, которую Сферель Гриффи намеревалась навестить, идя вниз по улице.
Вдова афирилэндского барона Гриффи шла и чувствовала стеснение в груди, приближаясь и этому дому...и не только по причине жары.
Предложение Сферель
Эме была занята. Она сидела в гостиной и вышивала, тихонько напевая про себя какую-то старинную песню на бей-ялинском языке, когда-то в детстве выученную ею наизусть. Мать Эме очень любила петь эту песню во время работы и досуга, в любой момент, когда ей приходили на ум знакомые строчки.
Неце сидел рядом с ней и по привычке любовался тем, как ловко и быстро движутся тонкие смуглые пальцы. В такие минуты счастье завладевало им целиком. И он боялся даже пошевельнуться, чтобы не спугнуть его, как робкую птичку…
И надо же было кому-то в это время постучаться в дверь!
Эме подняла глаза на мужа.
- Откроешь, Неце? Может, это сосед Михрен наконец долг принес.
- Как же, будет он отдавать долги раньше, чем через полгода! – сердито пробурчал Неце Леефе и пошел к двери, заранее недружелюбно настроенный против незваного гостя.
Открыв дверь, он собрался было сухо приветствовать пришедшего, но… слова замерли, та к и не сорвавшись с языка кузнеца Леефе.
Перед ним стояла его собственная сестра, когда-то убежавшая из дому и не так давно вернувшаяся обратно в Фаарне, - Сферель. Точнее, баронесса Гриффийская, вдова безвременно и при подозрительных обстоятельствах погибшего барона-северянина, на свое несчастье составившего завещание в пользу жены.
- Сферель… - Неце медленно отступил в сторону, глядя на ее безмятежную улыбку. Сестра томно обмахивалась веером и смотрела на него яркими зелеными глазами, – ни дать ни взять великосветская дама, пришедшая на пышный бал.
- Домой пустишь? – сладко улыбаясь, спросила Сферель.
Неце угрюмо смотрел на нее.
- Кажется, в прошлый раз мы все обсудили, Сферель. Ты прекрасно знаешь, что я не хочу видеть тебя в своем доме.
- Ах таак? – протянула баронесса Гриффийская, ее улыбка стала натянутой. – Это когда в прошлый раз? Когда мы встретились у Четвертого Квартала?
- Именно, - подтвердил Неце. – Я сказал тебе, что после всего случившегося не могу принимать тебя в своем доме, хоть ты и сестра мне. Ты стала одной из тех, чей путь проклят и устлан трупами, – темной колдуньей. Ты связалась с таинственным и ненавидимым всеми стариком, которому, как говорят, уже свыше пятисот лет и все эти годы он творит свои гнусные дела… с Колдуном!
Глаза Сферель стали совсем холодными, улыбка быстро исчезла с полных губ.
- Ты изменился, брат. Ты разговариваешь со мной так, как будто я враг тебе. А ведь когда-то ты был моим единственным защитником от побоев пьяного отца.
- Разве ж я знал, что ты превратишься в чудовище? – с горечью бросил Неце.
Уголок рта баронессы дернулся.
- Чудовище? Что ты обо мне знаешь? Любого человека можно при большом желании превратить в темного мага, жреца или другого злодея, - теперь ее губы искривила жесткая, нехорошая усмешка.
- Нет, - возразил Неце,- не любого. Только того, у кого есть предрасположенность ко злу. Видать, у тебя она была. А я этого так и не разглядел.
- Ах, бедненький! Он не разглядел.… Если бы ты был поставлен в такие же условия… будь ты гордой, честолюбивой, несчастной девушкой, которой вдруг представилась возможность стать сильной и отомстить, - разве ты пренебрег бы ею? Скажи!
- Отцу ты уже не отомстишь, - пожал плечами Леефе. – Он давно мертв. А кому еще ты собираешься мстить?
Сферель нервно облизала губы. Неце, Неце… Если бы ты знал, как ты теперь похож на отца… И голосом, и внешностью, и угрюмыми манерами волка-одиночки… Если бы ты об этом знал…
- Не будем говорить об этом, Неце. Лучше впусти меня в дом, и я забуду ту нелюбезность и грубость, которые ты проявил по отношению к вернувшейся из небытия сестре.
- Зачем тебе мой дом? – медленно произнес Неце. – У тебя есть владения барона Гриффи, его замок. Колдун в любой момент ждет тебя в гости. Да и в конце концов, у тебя, как я слыхал, есть любовники.
- Какая осведомленность! Да, есть, и что с того? мне претит ханжество гафарсийцев, кричащих на каждом углу о возмутительности внебрачных связей. Ты думаешь, они сами этим не занимаются? Ты думаешь, они…
- Хватит, Сферель, – резко оборвал ее брат. – Уходи, прошу тебя, и никогда больше не появляйся здесь вновь! Между нами нет ничего общего.
- Ничего общего? – Баронесса прищурилась. – Пожалуй, ты прав, братец. Я уйду.… Ах, да… - Словно припоминая что-то, она беззвучно засмеялась. – Я видела твоего сына.
Неце напрягся, как натянутая тетива лука,и подозрительно посмотрел на сестру. Что она хочет… чего добивается?
- Амарель Леефе, так? Красивый, удивительно милый мальчик. Признаться, до того, как я узнала, что он мой племянник… - она снова засмеялась. На сей раз жутким смешком, одно звучание которого вывело Неце из себя. Он едва не набросился на нее.
- Чертова колдунья! Если ты что-то сделала с моим сыном…
- Успокойся, - насмешливо проговорила Сферель. – Я не пью кровь маленьких мальчиков. Сколько ему лет?
Немного устыдившись своей вспышки, Неце пробурчал:
- Скоро четырнадцать исполнится.
-Надеюсь, ты оповестишь меня об этой знаменательной дате? Очень хотелось бы сделать мальчику подарок. Такой вежливый, любезный… чудо, одним словом. Вероятно, весь в твою жену, а?
Неце молча кивнул.
- Я кое-что в нем почувствовала, - продолжала баронесса задумчиво. – И это что-то определенно магического свойства. Твой сын мог бы стать неплохим волшебником.
При одной мысли об этом гнев Неце вспыхнул вновь. Амарель…маг?! Она с ума сошла?! Да он, Неце, скорее вырежет из груди собственное сердце и съест, нежели позволит своему родному сыну пойти по темной колдовской стезе!
- Уходи, Сферель, – еле сдерживая себя, Неце сжал кулаки. – Если ты надеешься, что я позволю тебе сбить моего сына с истинного пути…
Женщина легко и весело рассмеялась.
- С истинного пути людей не сбивают, они чаще всего сами с него сходят, по своей воле, братец мой. А что касается Амареля, то его аура ясно говорит о грядущих страданиях и боли… я их чувствую… - она приложила руку к груди.
Кузнец Леефе несколько мгновений молча смотрел на сестру. Затем, усмирив в себе гнев, процедил сквозь зубы:
- Амарель никогда не пожелает сам сойти с истинного пути и стать магом. У него доброе и чувствительное сердце, он не то, что ты, негодяйка!
- У меня тоже есть сердце, Неце. И когда-то оно было таким же, как у милого Ами. Но время иссушило его, а жажда власти и могущества превратила в кусок льда. Так что не загадывай, - усмехнулась Сферель чуть мрачно. – Кроме того, ему же не обязательно быть темным магом. Он мог бы быть светлым.
- Все маги зло. И я не допущу, чтобы Амарель заинтересовался этим делом.
- Но у него определенно есть к этому талант.
- Все равно, – упрямо повторил Неце, снова сжимая кулаки и недобро глядя на сестру. – Этого не будет! Слышишь ты – не будет.
Баронесса Гриффийская передернула плечами.
- Ну посмотрим, посмотрим. А подарок я ему обязательно подарю. До свидания, милый брат Неце, я думаю, - даже и не думаю, а уверена, что мы снова встретимся.
Послав брату последнюю ехидную улыбку, Сферель медленно развернулась и пошла прочь, обмахиваясь веером. Оскорбленная гордость, злоба, чувство безмерного унижения если и бушевали в ее душе, то она никак этого не показала.
Месть хороша по прошествии некоторого времени, Неце. Ты сам увидишь это…
Колдун
В полутемной, просторной спальне было душно, и она велела открыть все окна и сидела на своей кровати как пришла, в тяжелом бархатном платье, держа в руке бокал, полный вина.
Взгляд блестящих зеленых глаз был устремлен в окно, за которым вовсю заливалась сладким голосом какая-то птичка. Птичка…
Как же я не люблю, когда поют и мешают мне пить вино.
Баронесса Гриффийская с усмешкой подняла свободную левую руку и медленно стала сжимать пальцы в кулак. Глаза ее стали совсем пустыми, губы зашевелились, что-то произнося.
Птица умолкла, будто захлебнулась. Раздался шлепок упавшего с ветки на землю тельца. Звук, который обостренный слух Сферель уловил сразу.
Женщина снова усмехнулась и опустила сжатый кулак на колени.
Ты заплатишь мне за это унижение, Неце. Заплатишь. Не так быстро. Но будь спокоен, это произойдет не позже пятидесятой луны…
Дверь бесшумно отворилась, впуская гостя, которому баронесса Гриффийская всегда была рада. Колдуна. Того самого, чье имя было давно позабыто даже им самим – настолько этот служитель тьмы был стар.
Колдун был невысок ростом, но его внешность, уродливая и вместе с тем носившая на себе отпечаток какой-то значительности, наводила на мысль, что над ним никто никогда не смеялся. Или, во всяком случае, смеялся недолго.
- Здравствуй, ученица, - скрипучий голос нарушил тишину, и Колдун подошел вплотную к женщине и сел рядом с ней.
Сферель с усмешкой поглядела на него и стала медленно пить свое вино.
- Ты, как и подобает настоящему темному магу, весь в черном, учитель мой.
- Я и есть настоящий черный маг, - Колдун отнял у нее кубок и пристально посмотрел в мрачные зеленые глаза. – Что с тобой, Сферель?
Она коротко и зло рассмеялась.
- Ничего. Точнее, совсем ничего.
- А все-таки? Ты не похожа на человека, с которым ничего не случилось.
Баронесса отвернулась и долго смотрела в окно.
- Он отказал мне от дома. Велел даже не приближаться к нему.
Колдун ответил не сразу. Циничная усмешка зазмеилась на его сморщенных губах.
- А чего же ты ждала, Сферель? Кем стала ты и кто он? Добропорядочный кузнец Леефе, пользующийся уважением соседей. Вполне зажиточный…. И его сестра, темная магичка и злодейка с репутацией дамы сомнительного поведения. Как же ты все еще наивна!
- Но он мой брат! – яростно вскричала женщина. – Он должен был в любом случае поддержать меня… или хотя бы сохранить видимость тех отношений, которые существовали между нами! Он должен был понять, что у меня не было другого выхода, кроме как стать твоей ученицей! Я едва сбежала из дому, я не знала, что делать и как выжить в этом тысячу раз проклятом мире, и тут ты! Это был единственный шанс…
- А я ведь сразу увидел в тебе магические способности, - Колдун все с той же циничной усмешкой коснулся жесткими сухими пальцами ее полуголого плеча. - Это было нетрудно… вот только откуда они взялись, при простых смертных-родителях?
Сферель нетерпеливо дернула плечом, словно пытаясь сбросить его руку, которая, однако, и не думала покидать свое место.
- Мне это неизвестно, учитель мой. Кстати, - ее зеленые кошачьи глаза сощурились, - похоже, что я тоже умею видеть чужие магические способности.
- Да? И у кого ты их углядела, моя дорогая ученица?
- У одного молодого человека, - со странной улыбкой отозвалась женщина. – Очень молодого. Ему всего лишь четырнадцать лет. Однако есть… уже есть намек на что-то.
Колдун невольно заинтересовался.
- И кто же это? Сын какого-нибудь из твоих любовников?
- Нет, - с неудовольствием произнесла баронесса Гриффийская, которую в Фаарне именовали просто баронессой и очень не любили. – Это мой племянник. Амарель Леефе, сын этого безмозглого идиота Неце.
- Да ты что?! Родная кровь…
- Вот именно. Кто знает, может, в нашем роду и правда были волшебники? – Усмехаясь, Сферель склонила голову набок и задумчиво поглядела на кубок, который колдун протянул ей обратно, взяла его и сделала глоток. – Иначе откуда объяснить наличие магических способностей не только у меня, но и у Амареля?
- А ты точно уверена, что они у него есть?
- Без сомнения. Я это почувствовала…
- Понятно, - Колдун встал, подошел к окну и резким движением закрыл его. – Здесь довольно прохладно. Что не есть хорошо для моих старых костей.
Баронесса ничего на это не ответила. Она допивала вино и смотрела в огонь горевшего напротив камина.
- И что же ты теперь будешь делать? – с интересом спросил Колдун, возвращаясь и присаживаясь снова рядом с ней. – Насколько я понимаю, Неце едва ли отдаст своего сына тебе в ученики.
- Кто собирается его спрашивать? – процедила сквозь зубы Сферель.
- Планируешь тайно обучать мальчишку? Ну-ну.
- Думаешь, это плохая идея? – ощетинилась Сферель.
Колдун равнодушно поглядел на нее.
- А как ты считаешь? Во-первых, ему самому твои уроки могут не прийтись по нраву. Об этом ты подумала? Если он сын Неце, то, скорее всего Неце воспитывал его так, как самому ему хотелось. И соответственно, этот Амарель Леефе относится к магии – а тем более к темной – весьма и весьма отрицательным образом.
- Я не отрицаю такой возможности, - заметила баронесса Гриффийская. – Но, тем не менее, я надеюсь на то, что мой племянник будет заинтересован тем, что я в самом ближайшем времени намереваюсь ему показать…
Сказав это, она холодно улыбнулась. От этой улыбки даже Колдуну стало не по себе.
- И когда планируется самый первый урок? – поинтересовался он.
На сей раз в улыбке Сферель промелькнуло что-то загадочное. Но оттого не менее неприятное.
- Вот этого я тебе точно сказать не могу.
- Но, по крайней мере, это будет в этом месяце? – настаивал Колдун.
- Скорее всего. – Сферель зевнула и потянулась, как сытая кошка, отбросила пустой кубок на пушистый ковер под ногами. – Повторяю, дорогой мой учитель – обещать я ничего не могу.
Разрешите тут кое-что выложить, если кто-то хочет в критике потренироваться...
Падение. 1.Баронесса
Женщина медленно шла по улице - высокая, все еще красивая женщина лет тридцати - тридцати пяти.
Воздух застыл от жары, как желе, и женщине, должно быть, было очень душно в тяжелом, длинном темно-синем платье из афирилэндского бархата. Время от времени она лениво обмахивалась красивым резным веером, тоже привезенным из соседней страны, и замедляла шаг, вглядываясь в голубое-голубое, акварельное небо. Губы ее шевелились, - полные, красивые яркие губы.
Ми да ра... Хейм брел... Си маннагг...
Казалось, стало чуть прохладнее, или все же опять не подействовало? Она нетерпеливо повела плечами и подумала, что надо бы об этом поговорить с Колдуном.
Магия несовершенна или она, Сферель Гриффи, несовершенна?
Из переулка, в который женщина собиралась завернуть, выбежал мальчишка с белой кошкой на руках. Он едва не сбил женщину с ног,но вовремя успел остановиться и отпрянуть.
Сферель тоже остановилась, с интересом глядя на мальчика. Она что-то почувствовала...Показалось? Неуловимо волшебное...и трагическое. Как будто издалека прозвучала печальная песня детского голоса...и вдруг смолкла. Что же это было?
Забыв обо всем на минуту, Сферель молча рассматривала худое, чуть скуластое бледное лицо, казавшееся еще бледнее по контрасту с иссиня-черными вьющимися волосами и жгучими, как у южанина, черными глазами - большими, просто огромными, пожалуй.
Красивый. Слишком красивый для мальчишки, на ее взгляд.
Поймав ее взгляд, юный горожанин смутился и крепче прижал к себе белую пушистую кошечку, дрожавшую от страха. Длинные, изящные белые пальцы почти машинально приглаживали мягкую шерстку, в то время как черные глаза испытующе вглядывались в высокую стройную фигуру незнакомки.
- Извините, я не хотел вас пугать, - сказав это, мальчишка смущенно и очень мило, как подумала Сферель, улыбнулся. Правда, губы у него были тонкие, почти бесцветные, и это придавало какую-то аскетичность его красоте.
- Ничего, ничего, - ободряющим тоном произнесла вдова барона Гриффи, поглядела на кошечку. - Куда это вы бежали, мой юный друг? Спасали кошечку от тех, кто любит издеваться над животными?
Черные глаза восхищенно раскрылись.
- Вы волшебница! Так и есть. - Мальчик снова погладил кошку и беспокойно оглянулся. - Кажется, мне удалось оторваться от них.
- Кого - них? - мягко поинтересовалась баронесса Гриффийская, обмахнув себя веером и всколыхнув светлые пряди волос, выбившиеся из прически.
- Миэрко и компании, - хмуро пояснил новый знакомый, - они...ну, в общем, это уличная компания.
- Все ясно, - немного скучающим тоном протянула Сферель, снова бесцеремонно оглядывая мальчика с ног до головы.
Высокий, лет тринадцати-пятнадцати на вид, лишь чуть пониже ее ростом, чем-то похожий на бей-ялинца. Если бы не белизна кожи...
- Я же забыл представиться, - спохватился он и поднял на нее глаза. - Меня зовут Амарель Леефе, а вас?
Леефе. Так она и... Прекрати. Ничего ты не думала. Ты просто смотрела на него и любовалась, старая развратница.
- Очень приятно, а я Сферель Гриффи, баронесса, - сладко пропела Сферель и протянула мальчишке руку, ожидая, что тот пожмет ее, как сделали бы большинство юных Гафарсийцев его возраста. Но нет - Амарель взял ее за руку и слегка коснулся ее губами.
- Рад знакомству с вами.
Баронесса Гриффийская внимательно поглядела на мальчика - одной рукой держит кошку, другой ее пальцы, глаза вежливо улыбаются, а в лице...все то же тревожное, напоминающее о печальной песне.
Сферель с трудом стряхнула с себя оцепенение. Отняла свою руку, взмахнула веером, улыбнулась краешком губ.
- Я думаю, мы еще увидимся, Амарель Леефе. А пока что позволь мне продолжить путь, - Сферель величественно, подражая особе голубой крови, кивнула восхищенно смотревшему на нее мальчику и не спеша удалилась.
Откуда-то сзади почти неслышно появился низенький юный субъект примерно того же возраста, что и Амарель, с усыпанным коричневыми веснушками широким добродушным лицом.
- Рэль!
Амарель вздрогнул, как будто его пробудили от чудесного сна, и повернулся к веснушчатому.
- Фибрамес, ты не видел Миэрко и Отряд?
- Нет, а что, они опять пытались купить у тебя Иеру?- нахмурился Фибрамес, подойдя к другу и взглянув на уже успокоившуюся и мирно сидевшую на груди у Амареля кошечку.
- Хуже, они попытались ее у меня отобрать.
- Зачем им Иера? - удивленно поднял выцветшие на солнце брови Фибрамес.
Амарель огляделся, видимо опасаясь, что их может кто-то услышать, затем наклонился к самому уху друга и шепнул чуть слышно:
- Кошек берут жрецы Кальфандры и проделывают с ними какие-то страшные штуки, так я слышал. И еще темные маги...за белую кошку дорого дадут.
ибрамес широко раскрыл карие узкие глаза и засопел.
- Жрецы? Маги? Очнись, Рэль. Какие у них могут быть дела с таким, как наш пустоголовый Миэрко?
Амарель насмешливо улыбнулся.
- До чего ты наивен, друг мой. У них нет дел с Миэрко, просто он принес кошку, продал, взял свои деньги - и все. Тем более что в Фаарне белые кошки весьма и весьма редкое зрелище. Теперь понимаешь?
Фибрамес кивнул.
- Люди хуже животных... Готовы за деньги на что угодно, - он ласково погладил Иеру, и та блаженно заурчала. - Вот скажи, Рэль, разве ты позволил бы проделать темные колдовские штуки со своим другом, пусть даже хоть тысячу золотых за это дадут?
- Конечно, нет, - горячо ответил Амарель и прижал к себе кошечку. - Иера мой друг не меньше, чем ты, Фибрамес. Разве я смогу предать друга, хотя бы и за большее количество денег?! Да никогда! Я же не Миэрко.
- Да и я бы никогда... - Фибрамес оборвал речь и прислушался. - Мне кажется или сюда кто-то идет? Пошли, Амарель, кое-что тебе расскажу!
Неце и Эме
Неце Леефе, простой горожанин и кузнец, никогда не был высокого мнения о правительстве города Фаарне и страны Гафарса в целом.
Политика короля Тирфи, дружившего с темными магами и поддерживавшего Кровавый Культ, как в народе именовали религию, предписывавшую приносить человеческие жертвы, была глубоко ошибочна, и Неце не упускал шанса громогласно заявить об этом вслух.
На его счастье, никто еще не донес о вольных речах простого кузнеца городской страже, но Эме, жена Неце, все равно беспокоилась за своего мужа и старалась убедить его в том, что возмущаться бесполезно.
- Это не изменится, солнце мое, такие люди, как мы, не имеют ни малейшего влияния на короля и его совет, -говорила она.
Неце хмурился.
- То-то и плохо, что не имеют! Какой же он король, если не прислушивается к мнению народа?
Эме с усмешкой пожимала плечами.
- Так не только у нас, солнце мое. На родине моей матери, в Бей-Ял, то же самое, так же как и у северян афирилэндцев и даже у суровых воинов ихранджанцев. Везде так, и это неизбежно. С этим нужно смириться, Неце!
Эме, столь быстро со всем смирявшаяся жена кузнеца Леефе, была очень красива. Ее черные, как ихранджанский бархат, глаза и волосы, золотисто-смуглая кожа и нежный голос в свое время заставили молодого гафарсийца Неце Леефе влюбиться в девушку без памяти.
Тогда Эме было восемнадцать, теперь же ей шел уже тридцать четвертый год, но ее красота, казалось, и не думала увядать и только расцветала все больше и больше.
- Ты моя черная роза, - говорил ей Неце порой. - Черные розы растут лишь в Гафарса, но по милости небес твою красоту взрастила бей-ялинская земля!
Неце не умел говорить красиво, и подобные фразы с трудом приходили ему на ум, так что Эме весьма ценила их.
Сам Неце не был хорош собой - он был больше похож на северянина, чем на гафарсийца. Светлые, почти бесцветные глаза и волосы и бледная кожа явно были наследством отца, наполовину афирилэндца.
- Наша семья - это просто помесь разных народов, - любила говорить по этому поводу Эме.
Неце Леефе обожал свою жену, да и она его очень любила. Их характеры были совершенно разными: мягкая, немного ленивая, но в глубине души по-южному темпераментная Эме и строгий, холодно-рассудительный Неце, для которого долг и гражданские обязанности были выше всего. Да, они были совершенно разными, но тем не менее прекрасно уживались вместе. Эме была образцовой домохозяйкой, а Неце был хорошим кузнецом, и они не испытывали нужды в деньгах, что могло бы повлиять на их отношения. Иными словами, эту пару можно было бы назвать почти идеальной, - по крайней мере, такое они производили впечатление.
Спорили Неце и Эме только по одному вопросу - вопросу воспитания единственного и любимого сына Амареля.
Амарелю было уже почти четырнадцать, и внешне он был почти копией матери, вот только небыл смуглым, как она. Бледная кожа и тонкие губы аскета - вот и все, что досталось мальчику от отца. Он не унаследовал строгость и решительность Неце, вместо этого проявляя черты характера, присущие его матери.
- Ты его избаловала, Эме, - временами качал головой Неце, отчаявшись загнать сына в кузницу. - Следовать по стопам отца Рэль явно не намерен. Учебу он ненавидит, только читать и писать научился, да и в школу мы его отдали поздно - в двенадцать лет. Разве это хорошо? Мальчишка ленив, как капустный червь, а ты ему потакаешь!
Эме смущенно улыбалась и брала мужа за руку.
- Солнце мое, он просто не хочет ни учиться, ни быть кузнецом. Вот и все. Ему по душе другие занятия.
- Знаю я, какие занятия по душе этому лоботрясу, - привычно ворчал Неце. - Недавно видел его с одной девчонкой, потом с другой. Головы им морочит, песенки поет.
- У мальчика красивый голос, - робко вставила Эме.
- И что он будет с ним делать? Станет бродячим певцом, что ли? Ну нет, дорогая, только через мой труп, в семье Леефе бродячие певцы, актеры и прочие отбросы общества совершенно ни к чему, - категорично заявил как-то раз Неце.
Эме на какое-то время притихла, затем призналась:
- Ами говорил мне, что хочет рисовать схемы, по которым можно что-то строить. Это как, тебя устраивает, солнце мое?
Неце задумчиво посмотрел на жену, потом вспомнил виденную им однажды во время путешествия в южном ханстве Бей-Яле картину: важный человек с какими-то чертежами в руках, распекавший строителей за то, что они что-то построили не по его схеме.
- Пожалуй, так можно, - наконец вынес он приговор. - Только я слыхал, этому учиться надо. В специальной школе.
Эме радостно улыбнулась, довольная, что идея сына не нашла опровержения у строгого отца.
- Рэль не возражает. Он просто хотел узнать, согласен ли ты.
- Мог бы и сам у меня спросить, - пожал плечами Неце. - Или провожать до дому девочек и возиться с этой невесть откуда взявшейся белой кошкой легче, чем разговаривать с родным отцом?
- Он боялся, что ты откажешь, - вздохнула Эме. - Ты же знаешь Амареля, Неце...
На самом деле Неце редко бывал доволен своим сыном, однако это не мешало ему любить Амареля так же сильно, как это делала Эме. Разница между любовью матери и отца на сей раз заключалась не только в обычной разнице, которая сопровождает эти два вида любви, но и то, что Эме просто любила Амареля таким, какой он есть,а Неце стремился воспитать мальчишку по-своему.
Впрочем, попытки сделать из Амареля второе 'я' были заранее обречены на неудачу - с виду мягкий и ленивый, Амарель всегда умел настоять на своем.
Такова была семья, которую Сферель Гриффи намеревалась навестить, идя вниз по улице.
Вдова афирилэндского барона Гриффи шла и чувствовала стеснение в груди, приближаясь и этому дому...и не только по причине жары.
Предложение Сферель
Эме была занята. Она сидела в гостиной и вышивала, тихонько напевая про себя какую-то старинную песню на бей-ялинском языке, когда-то в детстве выученную ею наизусть. Мать Эме очень любила петь эту песню во время работы и досуга, в любой момент, когда ей приходили на ум знакомые строчки.
Неце сидел рядом с ней и по привычке любовался тем, как ловко и быстро движутся тонкие смуглые пальцы. В такие минуты счастье завладевало им целиком. И он боялся даже пошевельнуться, чтобы не спугнуть его, как робкую птичку…
И надо же было кому-то в это время постучаться в дверь!
Эме подняла глаза на мужа.
- Откроешь, Неце? Может, это сосед Михрен наконец долг принес.
- Как же, будет он отдавать долги раньше, чем через полгода! – сердито пробурчал Неце Леефе и пошел к двери, заранее недружелюбно настроенный против незваного гостя.
Открыв дверь, он собрался было сухо приветствовать пришедшего, но… слова замерли, та к и не сорвавшись с языка кузнеца Леефе.
Перед ним стояла его собственная сестра, когда-то убежавшая из дому и не так давно вернувшаяся обратно в Фаарне, - Сферель. Точнее, баронесса Гриффийская, вдова безвременно и при подозрительных обстоятельствах погибшего барона-северянина, на свое несчастье составившего завещание в пользу жены.
- Сферель… - Неце медленно отступил в сторону, глядя на ее безмятежную улыбку. Сестра томно обмахивалась веером и смотрела на него яркими зелеными глазами, – ни дать ни взять великосветская дама, пришедшая на пышный бал.
- Домой пустишь? – сладко улыбаясь, спросила Сферель.
Неце угрюмо смотрел на нее.
- Кажется, в прошлый раз мы все обсудили, Сферель. Ты прекрасно знаешь, что я не хочу видеть тебя в своем доме.
- Ах таак? – протянула баронесса Гриффийская, ее улыбка стала натянутой. – Это когда в прошлый раз? Когда мы встретились у Четвертого Квартала?
- Именно, - подтвердил Неце. – Я сказал тебе, что после всего случившегося не могу принимать тебя в своем доме, хоть ты и сестра мне. Ты стала одной из тех, чей путь проклят и устлан трупами, – темной колдуньей. Ты связалась с таинственным и ненавидимым всеми стариком, которому, как говорят, уже свыше пятисот лет и все эти годы он творит свои гнусные дела… с Колдуном!
Глаза Сферель стали совсем холодными, улыбка быстро исчезла с полных губ.
- Ты изменился, брат. Ты разговариваешь со мной так, как будто я враг тебе. А ведь когда-то ты был моим единственным защитником от побоев пьяного отца.
- Разве ж я знал, что ты превратишься в чудовище? – с горечью бросил Неце.
Уголок рта баронессы дернулся.
- Чудовище? Что ты обо мне знаешь? Любого человека можно при большом желании превратить в темного мага, жреца или другого злодея, - теперь ее губы искривила жесткая, нехорошая усмешка.
- Нет, - возразил Неце,- не любого. Только того, у кого есть предрасположенность ко злу. Видать, у тебя она была. А я этого так и не разглядел.
- Ах, бедненький! Он не разглядел.… Если бы ты был поставлен в такие же условия… будь ты гордой, честолюбивой, несчастной девушкой, которой вдруг представилась возможность стать сильной и отомстить, - разве ты пренебрег бы ею? Скажи!
- Отцу ты уже не отомстишь, - пожал плечами Леефе. – Он давно мертв. А кому еще ты собираешься мстить?
Сферель нервно облизала губы. Неце, Неце… Если бы ты знал, как ты теперь похож на отца… И голосом, и внешностью, и угрюмыми манерами волка-одиночки… Если бы ты об этом знал…
- Не будем говорить об этом, Неце. Лучше впусти меня в дом, и я забуду ту нелюбезность и грубость, которые ты проявил по отношению к вернувшейся из небытия сестре.
- Зачем тебе мой дом? – медленно произнес Неце. – У тебя есть владения барона Гриффи, его замок. Колдун в любой момент ждет тебя в гости. Да и в конце концов, у тебя, как я слыхал, есть любовники.
- Какая осведомленность! Да, есть, и что с того? мне претит ханжество гафарсийцев, кричащих на каждом углу о возмутительности внебрачных связей. Ты думаешь, они сами этим не занимаются? Ты думаешь, они…
- Хватит, Сферель, – резко оборвал ее брат. – Уходи, прошу тебя, и никогда больше не появляйся здесь вновь! Между нами нет ничего общего.
- Ничего общего? – Баронесса прищурилась. – Пожалуй, ты прав, братец. Я уйду.… Ах, да… - Словно припоминая что-то, она беззвучно засмеялась. – Я видела твоего сына.
Неце напрягся, как натянутая тетива лука,и подозрительно посмотрел на сестру. Что она хочет… чего добивается?
- Амарель Леефе, так? Красивый, удивительно милый мальчик. Признаться, до того, как я узнала, что он мой племянник… - она снова засмеялась. На сей раз жутким смешком, одно звучание которого вывело Неце из себя. Он едва не набросился на нее.
- Чертова колдунья! Если ты что-то сделала с моим сыном…
- Успокойся, - насмешливо проговорила Сферель. – Я не пью кровь маленьких мальчиков. Сколько ему лет?
Немного устыдившись своей вспышки, Неце пробурчал:
- Скоро четырнадцать исполнится.
-Надеюсь, ты оповестишь меня об этой знаменательной дате? Очень хотелось бы сделать мальчику подарок. Такой вежливый, любезный… чудо, одним словом. Вероятно, весь в твою жену, а?
Неце молча кивнул.
- Я кое-что в нем почувствовала, - продолжала баронесса задумчиво. – И это что-то определенно магического свойства. Твой сын мог бы стать неплохим волшебником.
При одной мысли об этом гнев Неце вспыхнул вновь. Амарель…маг?! Она с ума сошла?! Да он, Неце, скорее вырежет из груди собственное сердце и съест, нежели позволит своему родному сыну пойти по темной колдовской стезе!
- Уходи, Сферель, – еле сдерживая себя, Неце сжал кулаки. – Если ты надеешься, что я позволю тебе сбить моего сына с истинного пути…
Женщина легко и весело рассмеялась.
- С истинного пути людей не сбивают, они чаще всего сами с него сходят, по своей воле, братец мой. А что касается Амареля, то его аура ясно говорит о грядущих страданиях и боли… я их чувствую… - она приложила руку к груди.
Кузнец Леефе несколько мгновений молча смотрел на сестру. Затем, усмирив в себе гнев, процедил сквозь зубы:
- Амарель никогда не пожелает сам сойти с истинного пути и стать магом. У него доброе и чувствительное сердце, он не то, что ты, негодяйка!
- У меня тоже есть сердце, Неце. И когда-то оно было таким же, как у милого Ами. Но время иссушило его, а жажда власти и могущества превратила в кусок льда. Так что не загадывай, - усмехнулась Сферель чуть мрачно. – Кроме того, ему же не обязательно быть темным магом. Он мог бы быть светлым.
- Все маги зло. И я не допущу, чтобы Амарель заинтересовался этим делом.
- Но у него определенно есть к этому талант.
- Все равно, – упрямо повторил Неце, снова сжимая кулаки и недобро глядя на сестру. – Этого не будет! Слышишь ты – не будет.
Баронесса Гриффийская передернула плечами.
- Ну посмотрим, посмотрим. А подарок я ему обязательно подарю. До свидания, милый брат Неце, я думаю, - даже и не думаю, а уверена, что мы снова встретимся.
Послав брату последнюю ехидную улыбку, Сферель медленно развернулась и пошла прочь, обмахиваясь веером. Оскорбленная гордость, злоба, чувство безмерного унижения если и бушевали в ее душе, то она никак этого не показала.
Месть хороша по прошествии некоторого времени, Неце. Ты сам увидишь это…
Колдун
В полутемной, просторной спальне было душно, и она велела открыть все окна и сидела на своей кровати как пришла, в тяжелом бархатном платье, держа в руке бокал, полный вина.
Взгляд блестящих зеленых глаз был устремлен в окно, за которым вовсю заливалась сладким голосом какая-то птичка. Птичка…
Как же я не люблю, когда поют и мешают мне пить вино.
Баронесса Гриффийская с усмешкой подняла свободную левую руку и медленно стала сжимать пальцы в кулак. Глаза ее стали совсем пустыми, губы зашевелились, что-то произнося.
Птица умолкла, будто захлебнулась. Раздался шлепок упавшего с ветки на землю тельца. Звук, который обостренный слух Сферель уловил сразу.
Женщина снова усмехнулась и опустила сжатый кулак на колени.
Ты заплатишь мне за это унижение, Неце. Заплатишь. Не так быстро. Но будь спокоен, это произойдет не позже пятидесятой луны…
Дверь бесшумно отворилась, впуская гостя, которому баронесса Гриффийская всегда была рада. Колдуна. Того самого, чье имя было давно позабыто даже им самим – настолько этот служитель тьмы был стар.
Колдун был невысок ростом, но его внешность, уродливая и вместе с тем носившая на себе отпечаток какой-то значительности, наводила на мысль, что над ним никто никогда не смеялся. Или, во всяком случае, смеялся недолго.
- Здравствуй, ученица, - скрипучий голос нарушил тишину, и Колдун подошел вплотную к женщине и сел рядом с ней.
Сферель с усмешкой поглядела на него и стала медленно пить свое вино.
- Ты, как и подобает настоящему темному магу, весь в черном, учитель мой.
- Я и есть настоящий черный маг, - Колдун отнял у нее кубок и пристально посмотрел в мрачные зеленые глаза. – Что с тобой, Сферель?
Она коротко и зло рассмеялась.
- Ничего. Точнее, совсем ничего.
- А все-таки? Ты не похожа на человека, с которым ничего не случилось.
Баронесса отвернулась и долго смотрела в окно.
- Он отказал мне от дома. Велел даже не приближаться к нему.
Колдун ответил не сразу. Циничная усмешка зазмеилась на его сморщенных губах.
- А чего же ты ждала, Сферель? Кем стала ты и кто он? Добропорядочный кузнец Леефе, пользующийся уважением соседей. Вполне зажиточный…. И его сестра, темная магичка и злодейка с репутацией дамы сомнительного поведения. Как же ты все еще наивна!
- Но он мой брат! – яростно вскричала женщина. – Он должен был в любом случае поддержать меня… или хотя бы сохранить видимость тех отношений, которые существовали между нами! Он должен был понять, что у меня не было другого выхода, кроме как стать твоей ученицей! Я едва сбежала из дому, я не знала, что делать и как выжить в этом тысячу раз проклятом мире, и тут ты! Это был единственный шанс…
- А я ведь сразу увидел в тебе магические способности, - Колдун все с той же циничной усмешкой коснулся жесткими сухими пальцами ее полуголого плеча. - Это было нетрудно… вот только откуда они взялись, при простых смертных-родителях?
Сферель нетерпеливо дернула плечом, словно пытаясь сбросить его руку, которая, однако, и не думала покидать свое место.
- Мне это неизвестно, учитель мой. Кстати, - ее зеленые кошачьи глаза сощурились, - похоже, что я тоже умею видеть чужие магические способности.
- Да? И у кого ты их углядела, моя дорогая ученица?
- У одного молодого человека, - со странной улыбкой отозвалась женщина. – Очень молодого. Ему всего лишь четырнадцать лет. Однако есть… уже есть намек на что-то.
Колдун невольно заинтересовался.
- И кто же это? Сын какого-нибудь из твоих любовников?
- Нет, - с неудовольствием произнесла баронесса Гриффийская, которую в Фаарне именовали просто баронессой и очень не любили. – Это мой племянник. Амарель Леефе, сын этого безмозглого идиота Неце.
- Да ты что?! Родная кровь…
- Вот именно. Кто знает, может, в нашем роду и правда были волшебники? – Усмехаясь, Сферель склонила голову набок и задумчиво поглядела на кубок, который колдун протянул ей обратно, взяла его и сделала глоток. – Иначе откуда объяснить наличие магических способностей не только у меня, но и у Амареля?
- А ты точно уверена, что они у него есть?
- Без сомнения. Я это почувствовала…
- Понятно, - Колдун встал, подошел к окну и резким движением закрыл его. – Здесь довольно прохладно. Что не есть хорошо для моих старых костей.
Баронесса ничего на это не ответила. Она допивала вино и смотрела в огонь горевшего напротив камина.
- И что же ты теперь будешь делать? – с интересом спросил Колдун, возвращаясь и присаживаясь снова рядом с ней. – Насколько я понимаю, Неце едва ли отдаст своего сына тебе в ученики.
- Кто собирается его спрашивать? – процедила сквозь зубы Сферель.
- Планируешь тайно обучать мальчишку? Ну-ну.
- Думаешь, это плохая идея? – ощетинилась Сферель.
Колдун равнодушно поглядел на нее.
- А как ты считаешь? Во-первых, ему самому твои уроки могут не прийтись по нраву. Об этом ты подумала? Если он сын Неце, то, скорее всего Неце воспитывал его так, как самому ему хотелось. И соответственно, этот Амарель Леефе относится к магии – а тем более к темной – весьма и весьма отрицательным образом.
- Я не отрицаю такой возможности, - заметила баронесса Гриффийская. – Но, тем не менее, я надеюсь на то, что мой племянник будет заинтересован тем, что я в самом ближайшем времени намереваюсь ему показать…
Сказав это, она холодно улыбнулась. От этой улыбки даже Колдуну стало не по себе.
- И когда планируется самый первый урок? – поинтересовался он.
На сей раз в улыбке Сферель промелькнуло что-то загадочное. Но оттого не менее неприятное.
- Вот этого я тебе точно сказать не могу.
- Но, по крайней мере, это будет в этом месяце? – настаивал Колдун.
- Скорее всего. – Сферель зевнула и потянулась, как сытая кошка, отбросила пустой кубок на пушистый ковер под ногами. – Повторяю, дорогой мой учитель – обещать я ничего не могу.
@темы: фэнтези, проза, Творчество
-
-
22.10.2009 в 12:29Никогда в самом конце (под)заголовка не ставьте точку,Чокнутая Аскри . Это ошибка.
- Вы волшебница! Так и есть. - Мальчик снова погладил кошку и беспокойно оглянулся. - Кажется, мне удалось оторваться от них. — вы неверно оформляете прямую речь в большинстве случаев.
Забыв обо всем на минуту, Сферель молча рассматривала худое, чуть скуластое бледное лицо, казавшееся еще бледнее по контрасту с иссиня-черными вьющимися волосами и жгучими, как у южанина, черными глазами - большими, просто огромными, пожалуй. Красивый. Слишком красивый для мальчишки, на ее взгляд. — типичное для фэнтази проявление ненужной наблюдательности... наверное, эти никак не идущие мимолетной встрече описания внимательных разглядываний вызваны подспудным желанием нагнать " больше сказочности".
Высокий, лет тринадцати-пятнадцати на вид, лишь чуть пониже ее ростом, чем-то похожий на бей-ялинца. Если бы не белизна кожи... — стоп. То есть только на второй взгляд героиня определила рост... зато успела заметить изящные пальцы! А на третий взгляд обнаружится, что у него татуировано все лицо?
Далее следует предвариловка про культ и уже знакомый диалог родителей, опекунов (ненужное зачеркнуть) о подрастающем герое, о том, как он хорош и как может быть крут, когда подрастет.
Амарелю было уже почти четырнадцать, и внешне он был почти копией матери, вот только небыл смуглым, как она. Бледная кожа и тонкие губы аскета - вот и все, что досталось мальчику от отца. — для подзабывших снова описание внешности Мальчика, Который Начинает Надоедать.
Эме была занята. Она сидела в гостиной и вышивала— тут ИМХО чистой воды. Семья, хоть и кузнецова семья, видимо, не зажиточная. Вышивка, отделка бисером и прочее-занятие для белошвеек, с ним трудно справляться, если приходится одновременно готовить, ходить по воду, стирать,заниматься мелким ремонтом-а ведь все это в средневековье делали домохозяйки. Поэтому отдельно стояли вышивальщицы, кружевницы... они производили предметы роскоши.
- Ах таак? –— подумайте, вы же знаете, как растягивание гласной обозначить на письме. О пунктуации не хочется говорить. хотя в этом тексте не так ужасно.
Вообще из трех сцен (все движется путем Урсулы, но у Земноморья динамика повеселей-таки) автор делает... двадцать четыре тысячи знаков.
Повторы, занудные диалоги, фея-крестница уводит Нео-Фродо-ГП тропой магии... скучно.
-
-
22.10.2009 в 12:37-
-
22.10.2009 в 12:40-
-
22.10.2009 в 12:59-
-
22.10.2009 в 13:10Немного занудно, согласна... просто я боялась, что упущу какие-то детали...и наоборот получится слишком обрывисто, - другая моя крайность.
-
-
22.10.2009 в 13:25Что не понравилось: диалоги и речь персонажей вообще. Она практически одинаковая и выглядит так, как будто один и тот же человек, не особо напрягаясь, изображает из себя разные роли. Речь не служит еще одним выразительным средством, а могла бы, и это огорчает.
Динамика повествования неровная, даже рваная. Ее можно расшевелить, если выкинуть половину занудных описаний и занудных диалогов, сделать его менее линейным (например, прибывать ретроспекции, вместо того чтобы пересказывать воспоминания героини в текущем времени повествования).
Грамматика - это не самое страшное. В конце концов, для этого существуют корректоры, но все-таки на суд лучше выставлять вычитанное и исправленное от ошибок произведение (но оно еще не завершено, насколько я понимаю).
Разбивка на главки меня несколько смущает.
Ну и фэнтезийные штампы тоже. Хотите пример интересно обыгранной магии - пожалуйста, "Приют героев" Олдей кажется очень хорошим примером, где даже штампы превращены в конфетку.
-
-
22.10.2009 в 13:33не завершено, - я решаю, а стоит ли его завершать? Потому и выставила...
С диалогами мне вообще трудно...
-
-
22.10.2009 в 16:23любителяценителя женской красоты вообще.