Habeo non habebor
читать дальшеБабка варит сосиску. R трясётся в углу моего сознания, я трясусь в углу сознания R.
- Отблять, холодает… - произносит R.
Моё лицо искривляется от удара полотенцем. Лица R я не вижу, но готов поспорить на откормленную крысу в клеточке, оно повторяет моё с точностью до миллиметра.
- Старая кочерыга! – слова R заставляют снова втянуть голову в плечи, будто по-черепашьи. Бабка заносит полотенце, но вода уже выкипает, а я поспешно уползаю из кухни. R, сколько я помню, всегда был смелее меня. Я всегда был материальнее R.
Нас редко пускают на кухню одних, а когда всё же случается, ровно каждые пятнадцать минут заходит бабка.
- Небось, могилу мне роете ложками и вилками? – подозрительно спрашивает она.
- А идея-то неплоха! – смеётся R. Я замираю, пытаясь понять, насколько эта фраза является шуткой. Бабка, ворча, даёт мне подзатыльник и уходит, чтобы вернуться ещё через пятнадцать минут. R на поверхности моего сознания, я на дне сознания R.
Я напеваю Агату Кристи, R играет с битым стеклом – смотрит сквозь него на мебель, на Солнце и на меня; складывает разноцветные фигурки зверей; выцарапывает на деревянном полу «Х У Й» большими буквами. Я морщусь.
- Где ты их только берёшь?
- У тебя, - он от чего-то снисходительно улыбается.
- Ты что, больной? Я не давал тебе стекло.
- А ты не поставщик, ты – производитель.
Наверное, сейчас моё недовольное лицо, проходя сквозь желтое стёклышко, напоминает самовар, и мы смеёмся до тех пор, пока R не начинает раскладывать свои по карманам свои сокровища. В комнате пахнет жжёными ароматическими палочками.
Говорят, что со временем домашнее животное становится похоже на своего хозяина. Мы смогли в этом полностью убедиться. Наша откормленная крыса, которая в голодные годы могла бы послужить пропитанием где-то дня на три, открывала нам то, о чём мы сами старательно пытались не вспоминать. По крайней мере, иногда. Например, тогда, когда бабка забывала закрыть дверцу её клетки, она болезненно напоминала нас, курящих в окно подъезда. Она наполовину высовывалась в проём, цеплялась лапками за его края и всё тянулась к предполагаемому небу, как будто вот-вот вывалится из клетки, оглядится и увидит, что стала абсолютно свободной. Либо умрёт. Хочется заметить, что это ей так ни разу и не удалось, так же, впрочем, как и нам. В те моменты, когда крыса понимала тщетность своих усилий, она громко и пронзительно пищала. Бабка поспешно кидала ей в клетку новую порцию морковки и капустных листьев, всячески ругая животное за неуёмный аппетит. Тогда умные глаза тускнели, а усы грустно опускались. Мы с R всё понимали, поэтому никогда не кричали, даже говорить старались как можно меньше. Понятие исключения никогда не имело с нами ничего общего.
- Да сколько хоть можно?! Сколько можно сидеть и разговаривать? Посмотри на часы! – так бабка кричит на меня каждый вечер, и я покорно иду в спальню. R сидит рядом и гладит меня по голове, он обещает, что завтра мы проснёмся вместе с Солнцем. Он до сих пор верит, что эта звезда, подобно нам, засыпает и просыпается по утрам. Мы закрываем глаза, смотрим, как кто-то пляшет. Мы его помним – у него нечёткий силуэт и вместо глаз алмазы с нарисованными тушью зрачками. Меня пугает неистовство плясок существа, похожего на древнегреческие статуи, в каждом движении его - тайна. R гладит меня по голове и просит не бояться. Тогда я смеюсь, и R смеётся вместе со мной, бабка кряхтит в зале, наваждения уходят, мы засыпаем обнявшись.
Утро сегодня и не думает наступать, по крайней мере, за окном всё так же темно, как и полтора часа назад. Мы сидим на постели, взявшись за руки, и улыбаемся.
- Ох, уже без пяти семь, - произносит R, посмотрев на настенные часы.
- Ага, скоро наша очередь. Интересно, бабка хоть скучает о нас?
R только пожимает острыми плечами. Через открытую дверь врывается привычный голос, - Больной номер 69, на процедуры!
Мы хором вздыхаем и встаём. R - центр моего сознания, я – центр сознания R.
- Отблять, холодает… - произносит R.
Моё лицо искривляется от удара полотенцем. Лица R я не вижу, но готов поспорить на откормленную крысу в клеточке, оно повторяет моё с точностью до миллиметра.
- Старая кочерыга! – слова R заставляют снова втянуть голову в плечи, будто по-черепашьи. Бабка заносит полотенце, но вода уже выкипает, а я поспешно уползаю из кухни. R, сколько я помню, всегда был смелее меня. Я всегда был материальнее R.
Нас редко пускают на кухню одних, а когда всё же случается, ровно каждые пятнадцать минут заходит бабка.
- Небось, могилу мне роете ложками и вилками? – подозрительно спрашивает она.
- А идея-то неплоха! – смеётся R. Я замираю, пытаясь понять, насколько эта фраза является шуткой. Бабка, ворча, даёт мне подзатыльник и уходит, чтобы вернуться ещё через пятнадцать минут. R на поверхности моего сознания, я на дне сознания R.
Я напеваю Агату Кристи, R играет с битым стеклом – смотрит сквозь него на мебель, на Солнце и на меня; складывает разноцветные фигурки зверей; выцарапывает на деревянном полу «Х У Й» большими буквами. Я морщусь.
- Где ты их только берёшь?
- У тебя, - он от чего-то снисходительно улыбается.
- Ты что, больной? Я не давал тебе стекло.
- А ты не поставщик, ты – производитель.
Наверное, сейчас моё недовольное лицо, проходя сквозь желтое стёклышко, напоминает самовар, и мы смеёмся до тех пор, пока R не начинает раскладывать свои по карманам свои сокровища. В комнате пахнет жжёными ароматическими палочками.
Говорят, что со временем домашнее животное становится похоже на своего хозяина. Мы смогли в этом полностью убедиться. Наша откормленная крыса, которая в голодные годы могла бы послужить пропитанием где-то дня на три, открывала нам то, о чём мы сами старательно пытались не вспоминать. По крайней мере, иногда. Например, тогда, когда бабка забывала закрыть дверцу её клетки, она болезненно напоминала нас, курящих в окно подъезда. Она наполовину высовывалась в проём, цеплялась лапками за его края и всё тянулась к предполагаемому небу, как будто вот-вот вывалится из клетки, оглядится и увидит, что стала абсолютно свободной. Либо умрёт. Хочется заметить, что это ей так ни разу и не удалось, так же, впрочем, как и нам. В те моменты, когда крыса понимала тщетность своих усилий, она громко и пронзительно пищала. Бабка поспешно кидала ей в клетку новую порцию морковки и капустных листьев, всячески ругая животное за неуёмный аппетит. Тогда умные глаза тускнели, а усы грустно опускались. Мы с R всё понимали, поэтому никогда не кричали, даже говорить старались как можно меньше. Понятие исключения никогда не имело с нами ничего общего.
- Да сколько хоть можно?! Сколько можно сидеть и разговаривать? Посмотри на часы! – так бабка кричит на меня каждый вечер, и я покорно иду в спальню. R сидит рядом и гладит меня по голове, он обещает, что завтра мы проснёмся вместе с Солнцем. Он до сих пор верит, что эта звезда, подобно нам, засыпает и просыпается по утрам. Мы закрываем глаза, смотрим, как кто-то пляшет. Мы его помним – у него нечёткий силуэт и вместо глаз алмазы с нарисованными тушью зрачками. Меня пугает неистовство плясок существа, похожего на древнегреческие статуи, в каждом движении его - тайна. R гладит меня по голове и просит не бояться. Тогда я смеюсь, и R смеётся вместе со мной, бабка кряхтит в зале, наваждения уходят, мы засыпаем обнявшись.
Утро сегодня и не думает наступать, по крайней мере, за окном всё так же темно, как и полтора часа назад. Мы сидим на постели, взявшись за руки, и улыбаемся.
- Ох, уже без пяти семь, - произносит R, посмотрев на настенные часы.
- Ага, скоро наша очередь. Интересно, бабка хоть скучает о нас?
R только пожимает острыми плечами. Через открытую дверь врывается привычный голос, - Больной номер 69, на процедуры!
Мы хором вздыхаем и встаём. R - центр моего сознания, я – центр сознания R.
@музыка: Public Image Limited
-
-
28.02.2010 в 14:03сосиска уже выкипает— вода выкипает, сосиска остается.
*проматывает чуть далее* Под кат, пожалуйста.
upd. Недавно тут опять прозвучал вопрос о не нравится-не читайте, но, как я понимаю, "плохая" статистика-тоже данные... А читательские ощущения для этого текста- значимый фактор. Поэтому расскажу о читательских конвульсиях.
После того, как я просек про раздвоение этих "6" и "9", я упорно и через силу толкал себя к не то прочтению, не то проматыванию "тела" рассказа, центральной части о крысе, о жизни, возможно, этих личностей, но так и не дотолкал. Поискал подтверждения догадки в районе концовки-и этим ограничился.
То же было с мальчиком и банками-ведрами краски. Нерадостная статистика складывается: середина рассказов стабильно забита мякиной?
-
-
28.02.2010 в 14:27-
-
28.02.2010 в 14:37БСЭ в помощь!мякина поучаствовала в известном выражении " (воробья) на мякине не проведешь".
вода налита, ватой набито для объема -это уже говорил в разное время, теперь сказал о мякине.
-
-
28.02.2010 в 14:55Мне кажется (могу даже сделать акцент на этих словах), что середина нужна хотя бы для того, чтобы было видно, какая у него вообще ситуация. Может, мне кажется так от того, что я писал, как видел.
-
-
28.02.2010 в 17:49А у Чехова был прямо противоположный алгоритм написания рассказов. Если верить какому-то из его писем, он, написав рассказ, вычеркивал первую и последнюю фразы. У него в середине была самая суть, и он старался: а) избавить читателя от необходимости продираться к ней через начало; б) не диктовать читателю свои выводы, но предоставить возможность думать самому.
Правда, в Чеховских текстах всегда есть об чем подумать...
-
-
28.02.2010 в 21:00Первую и последнюю фразы? К сожалению, мало что изменится. Тут если вычеркивать, то сразу всё, ибо редактура содержания невожможна. Я писал, что видел.
-
-
28.02.2010 в 22:37Это здорово, что можно модели сумочку и туфли дать, может, это будут лучшие в мире аксессуары, но если при этом напялить на нее разрезанный драный мешок с сором, схваченный на талии шлангом садовым... сами понимаете, никакие аксессуары не вытянут. И это даже не намекнет никому, на что надо смотреть, над чем старались.
Останется просто торопливо перевести взгляд, совсем ничему не уделив внимания.
Про лучшие в мире аксессуары не принимайте всерьез, идея раздвоения личности вплоть до детективных сериалов находила-таки применение в основной части повествования, а не так, сама по себе; давно смекнуто, что подавать ее отдельным блюдом нецелесообразно.
-
-
01.03.2010 в 01:21Я не стремился раскрыть проблему раздвоения личности, но всего лишь хотел показать, как гг ищет в этом спасение. Лично для меня каждый абзац, и с крысой, и с бабкой, имеет смысл, может, я предвзят. Просто потому, что это мои крыса и бабка.)