Я отвергаю гордыню, воздаяние и агрессию. Мой метод основан на любви. Я люблю вас (с).
Название: "Нулевая Галатея"
Автор: tapatunya
бета: Foliage
Рейтинг: R
Статус: закончено
Дисклеймер: все персонажи - плод моего воображения
Саммари: Осторожно! Мечты сбываются!
читать дальше
Глава первая.
Он шел по залитому солнцем городу и улыбался людям. Прохожие отвечали на его улыбку, и это было удивительно правильным. Потому что сегодня с утра хотелось именно такой, ни к чему не обязывающей, легкости. Чтобы голуби шумно взлетали из-под ног, и возле открывающихся лавочек вкусно пахло свежими булками, а ветер был бы в меру шаловливым и теплым.
Она шагала ему навстречу в том самом нелепом желтом шарфе, который так смешил его своими помпонами. Этот шарф был неуместен на весенней улице, и она сама отчетливо понимала это. С утра, накидывая его на шею, она даже снисходительно улыбнулась своему отражению, признавая свою слабость к этой смешной вязаной детали гардероба. Она любила себя и охотно прощала себе свои милые недостатки, и это было одним из основных свойств ее натуры, заложенных с рождения.
Они встретились ровно посредине небольшой площади, аккурат возле фонтана, который еще не заработал после зимы. Она остановилась и улыбнулась ему в ответ, доверчиво и светло. Доверие тоже было частью ее характера, и до этого утра люди не успели поколебать его.
Ему не хотелось тратить это чудесное утро на скучные слова, и он просто взял ее за руки, и они стали кружиться, как дети. Весна и желтый шарф не подходили друг к другу, и это слегка царапало его чувство баланса. Поэтому на площадь налетели сухие осенние листья, окружив их. Она весело изумилась, глядя на них, и смех звоном крохотного колокольчика рассыпался вокруг. Он засмеялся в ответ, не выпуская ее рук, и она ойкнула, когда их подошвы оторвались от асфальта. Земля оставалась внизу, и плотный воздух легко удерживал двух людей, что держались за руки.
А потом острая и несильная боль от укола в плечо разрушила эту минуту. Он недовольно брыкнулся, пытаясь отвязаться от внешнего вторжения, но ее ладони уже выскользнули из его рук. Он смотрел, как тонкое тело падает вниз, и фигурка застывает на асфальте, неподвижная, будто кукла. Живым оставался только нелепый желтый шарф, концы которого теребил ветер. И безжалостный свет ламп дневного освещения ослепил его зрачки.
- Алиса Краг, студентка экономического факультета. Шла на учебу. Ей было двадцать лет, - на столе цветным веером рассыпались фотографии, и верхняя заставила его зажмуриться, потому что запечатленное лицо явно не могло принадлежать живому человеку. - Откуда вы вообще узнали про ее существование?
- Экономического? - Ноль выбрал из россыпи снимков один, на котором девушка смеялась, сидя на парапете. - Никогда бы не подумал, что она выберет экономический факультет. Это неожиданно.
- Почему? - Иван Иванович наклонился через стол, цепко глядя в лицо своему подопечному. - Что вы знаете про покойную?
- Ну, например, что я не хотел ее смерти, а это значит...
- Не смейте!
Врачи дернулись к капельницам, увеличивая дозу транквилизаторов, но было уже поздно. Ноль поморщился от неприятных ощущений, вызванных препаратами.
- Вы ведете себя как маленький, - устало сказал Иван Иванович. – Представляете, сколько шумихи сейчас поднимется из-за этого чудесного воскрешения?
- Весна, - неопределенно отозвался Ноль. Его молодое тонкое лицо было рассеянным. Лекарства притупляли мозговую активность, но в определенные периоды повышенной активности их было недостаточно.
- Вы не контактировали с внешним миром 20 лет, - сказал Иван Иванович, - со времен того злополучного побега.
Ноль улыбнулся: воспоминания были приятными.
- Вы же понимаете, - мягко сказал он, - что моя изоляция добровольна? Ни лекарства, ни стены, ни все эти ремни, которыми вы привязали меня вчера к кровати, - они ничего не значат? Я здесь, потому что сам так решил.
- Иногда мне кажется, что и я здесь только из-за этого, - ответил Иван Иванович, - но я повторю свой вопрос. Откуда вы узнали о существовании Алисы Краг?
- Ах, это, - Ноль закрыл глаза, устав сопротивляться транквилизаторам. Ему захотелось спрятаться от назойливости этого человека, и сон прекрасно подходил для этих целей. - А я ее придумал. Я придумал девочку Алису Краг 20 лет назад.
Алиса проснулась от холода. Открыла глаза и долго смотрела на фиолетовый свет ламп под потолком, потом села на узкой и жесткой каталке.
Обнаружив, что пришла в себя в морге, девушка не стала пронзительно визжать и биться руками о стены. Она была современным человеком и смотрела много разных фильмов и сериалов. Поэтому знала, что с молодыми девушками такое случается. С трудом спрыгнув с каталки, она закуталась в полиэтилен, которым было накрыто ее голое тело, и подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене. Интересно, зачем оно тут?
Ее отражение в тусклом прямоугольнике присутствовало, что не могло не радовать. Сколько ни осматривала Алиса свою шею - двух дырок от клыков она тоже не нашла. Что же, оставалось надеяться, что она все еще человек. Или зомби. Или еще черт знает что.
Девушка открыла стеклянную дверь и пошлепала босыми ногами по холодным плиткам коридора. Вопль дежурного санитара не удивил ее. По фильмам она знала, что это нормальная человеческая реакция на восставшего мертвеца.
Она села на опустевший стул и посмотрела на лишившегося чувств громилу. Покрутила тонким пальцем тяжелый диск телефона - бывают же еще такие.
- Привет,- сказала она в трубку. - Да, это я... слухи о моей смерти сильно преувеличены... Но это неважно. Я встретила его перед смертью. Да, той самой смертью, которая, как оказалось, была понарошку. Ну, кого-кого. Его. Того желтоволосого чудика, которого всегда считала своей личной выдумкой...
Глава вторая
Вечеринка давно перешагнула ту невидимую, но ощутимую грань, когда дружеская попойка превращается в неконтролируемую пьянку. Алиса, устав от однообразных шуточек на мотив “Для покойницы ты слишком пьяна”, пряталась от друзей на кухне, усевшись на пол за холодильником. Бутылка текилы в руках согревала ее одиночество, обалдевший от алкоголя организм давно забил на лайм, соль и прочие изыски, покорно принимая в себя обжигающую жидкость без всяких прикрас.
- Я пьяна, - вслух сказала Алиса. - Боже, как я пьяна.
Мама будет в ярости. Или не будет? В смерти и воскрешении есть несомненные плюсы. По крайней мере, родители вряд ли обратят на фоне подобных событий большее внимание на опьянение.
- Что же ты делаешь, гад, - снова вслух пробормотала Алиса. Она привыкла разговаривать с желтоволосым чудиком, который был в ее снах, сколько она себя помнила. Иногда он выглядел грустным, иногда озабоченным, иногда веселым и расслабленным. На вид ему было лет тридцать, не больше. Серые глубоко посаженные глаза, длинный нос, неожиданно пухлые губы. Пшено растрепанных волос на голове. В разное время Алиса по-разному относилась к этому образу внутри своей головы. И даже проходила курс лечения у хорошего психиатра в детстве. Психиатр была доброй и угощала ее бананами, и девочка сжалилась над ней, согласившись с тем, что воображаемый друг был вызван одиночеством. После того, как родители подарили ей щенка, она больше никогда не говорила им, что чудик никуда не делся. Алиса не любила расстраивать людей.
- Немедленно появись, - капризно сказала девушка. Она часто приказывала чудику появиться, когда бодрствовала, но ни разу он не откликнулся. Их встреча у фонтана вообще была первой. Если, конечно, была на самом деле. - Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой, - настаивала Алиса, потом хихикнула: - Лист перед травой - это так по-фрейдистки...
- Ты напилась, - сказал он весело. - Подвинься.
Открыв рот от изумления, Алиса смотрела на смешные тапочки с зайчатами, появившиеся в зоне ее видимости. Потом ее взгляд неторопливо поднялся по пижамным штанинам с котятами и простяцкой белой футболке. Она машинально подвинулась, освобождая немного места в узком закутке за холодильником. Он легко втиснулся в это пространство, уверенно обнял ее одной рукой за плечи, минимизируя занимаемое место, второй отобрал у нее бутылку и сделал большой глоток.
- Текила! Когда-то я любил текилу!
- Ты бог? - шепотом спросила она, разглядывая три родинки у него под правым глазом.
Он скривился, как будто она сказала ему гадость.
- Был им как-то три дня, - неохотно признался он. - Это было утомительно и противно. Меня оправдывает лишь моя молодость в те времена.
- Почему ты снишься мне?
- Правда? - он оживился. - А это хорошие сны или так себе?
- Иногда хорошие, иногда так себе, - припомнила она.
- Это зависит от времени года, - грустно сказал он. - Сейчас весна, а весной всегда хочется чего-то особенного. Чего-то чудесного. Я ведь совсем забыл про тебя, представляешь? Двадцать лет не помнил, пока не увидел на площади.
- Негодяй, - возмутилась она, отбирая у него бутылку. - А я с тобой разговаривала еще, как с нормальным.
- Поверяла все эти миленькие девчачьи секреты, да? Жаль, что я их не слышал.
- Наверное, ты просто не мог, - утешительно сказала она, оправдывая его. - Если бы ты мог, ты бы ведь слушал меня, правда?
- Годами, - честно ответил он. - Иногда мне так хочется услышать обычный человеческий голос, который бы рассказывал мне об обычной человеческой жизни.
- Хочешь взять мой голос? - она улыбнулась. - Мне кажется, тебе нужнее.
- Я хочу тебя поцеловать, - ответил он, - ты получилась такой милой.
- Я тебе нравлюсь? - она с готовностью сложила губки бантиком, но он лишь аккуратно коснулся поцелуем ее щеки.
- Очень, - Ноль взлохматил ее волосы. - Ты самая лучшая моя мечта за последнее столетие.
- Ой! Ты такой старый? Ты вампир?
- Вампиров не существует, - вздохнул он. - Впрочем, если ты хочешь...
- Нет! Никаких вампиров! остановите его! - Ноль открыл глаза и посмотрел на Ивана Ивановича.
- Развяжите меня, - попросил он. - Я буду вести себя тихо. Обещаю.
- Как вы можете обещать! Вы не можете даже в течение суток усидеть в собственном разуме! Что с вами такое?
Ноль хмыкнул, и ремни хлестко хлопнули, лопаясь. Он сел на кровати и потянулся, с наслаждением заставляя кровь по венам бежать быстрее. Выдернул иголку капельницы у себя из вены. Улыбнулся побледневшему Ивану Ивановичу.
- За двадцать лет вы успели забыть, что я такое? - спросил он очень тихо. - Привыкли командовать и ожидать моего послушания? Вы мне надоели. Ступайте прочь и не останавливайтесь, пока не устанете.
Ноль посмотрел на захлопнувшуюся за врачом дверь и подмигнул испуганной медсестричке.
- Беда! - сообщил он ей с шутливой обеспокоенностью. - Мне вдруг снова стало скучно!
Глава третья
- Как стало известно нашему телеканалу, невинновоскрешенная Алиса Краг не имеет ничего общего со схожей ситуацией, случившейся когда-то с Иисусом Христом. Наш канал уже рассказывал вам об этом случае. Так же инцидент никак не связан с халатностью врачей. Это была всего лишь пиар-акция нового сериала про зомби, который стартует на следующей неделе. Напомним сюжет: плохой зомби отравляет жизнь хорошему зомби...
Арифметика зевнула и переключила канал. Посмотрела рекламу сериала про оборотней и еще раз зевнула. Тихонько тренькнул мобильник, и она потянулась к нему. На секунду нахмурилась: с этого номера ей не звонили уже лет двадцать. Или вроде того.
- И добрый день, Иван Иванович! - пропела Арифметика, разглядывая себя в зеркало. Она никак не могла решить: делать ей мелирование или согласиться на модные в этом сезоне темные корни на светлых волосах. За много-много времени своего существования она считала подобный раскрас плохим тоном, но и быть вне трэнда сезона тоже не хотелось.
- Здравствуйте, у нас ЧП, - ответил ей незнакомый мужской голос. Арифметика на секунду задумалась: который по счету это Иван Иванович, но сбилась со счета. Она не умела и не любила считать.
- Нет, это не у нас ЧП, - рассеяно ответила она. - Это у земного шарика ЧП... А у Нуля - весна...
- Но надо же что-то делать!
- Дорогой мой, - вскричала Арифметика, - ну, конечно! У вас есть межгалактический крейсер, на котором мы могли бы эвакуироваться? И у меня нет! Что еще мы можем сделать?
- Остановить его, - неуверенно пробормотал Иван Иванович. Тринадцатый, сообразила Арифметика, наконец, он был у Нуля тринадцатым.
- Как можно остановить абсолютную силу? - хмыкнула она, подставляя педикюрше вторую ногу. - Какие у него настроения, кстати? Он агрессивен или весел?
- Я бы сказал: романтичен. Его мысли тревожит девушка...
- О, - Арифметика все-таки решилась на отросшие корни. – Ну, может, на этот раз все и ограничится девушкой. Признаться, в прошлый раз я так устала восстанавливать этот мир заново... И сломала при этом ноготь. А тогда еще не было таких технологий, чтобы с помощью акрила... Ах, да, девушка... Не повезло, бедняжке, что тут можно сказать. Ноль - это всегда очень мучительно.
Алисе было очень мучительно. Так, как не было еще никогда в жизни. Голова все увеличивалась и увеличивалась в размерах, и когда казалось, что она сейчас лопнет, невидимый гад со звонким грохотом опускал тяжелый молот на наковальню ее мозга, и тогда Алиса постанывала. Во рту был песок, и шевелиться было страшно.
- Пьянь, - безжалостно констатировала любимая мамочка, распахивая занавески, - ты в институт опоздаешь.
- Лучше убей меня, - с трудом пробормотала Алиса.
- А толку? - философски пожала плечами мама, кидая на кровать бутылку холодной воды. Алиса, несмотря на болезненные ощущения в голове, поймала ее на лету, как собака палку, и припала пересохшими губами к горлышку.
- Пьянь, - повторила мама с печалью и пошла готовить завтрак.
Трамвай неприятно трясло. Алиса стояла, припав головой к дребезжащему стеклу, и думала о том, что исчезнуть бы из этого трамвая и этого города и оказаться бы в каком-нибудь чистом и пустынном озере, где были бы лилии, и ветви плакучих ив макались бы в воду от порывов ветра. И она бы лежала посреди озера на спине, и волны бы укачивали ее, а высоковысоко было бы синее небо, и она смотрела бы на него...
И слезы выступали на ее глазах от раскаленного золота света. Алиса торопливо зажмурилась, и в наступившей темноте солнце еще долго мельтешило светлыми пятнами. А потом девушка повернула голову в сторону и тяжело вздохнула от несбыточности своих мечтаний. И забарахтала руками по ровной глади озера, когда в ее нос и рот вдруг попала вода.
Она закричала, захлебываясь, ушла под воду, вынырнула, попыталась отогнать панику и отдышаться. Широкими взмахами рук направила себя к ближайшему берегу и торопливо выскочила из воды, скользя сапогами по скользкой траве. Желтый мокрый шарф бил ее по ногам. Дрожа от испуга и мокрой одежды, Алиса огляделась. Озеро, лилии, ивы. Несочетаемое. И судя по насмешливому молчанию леса вокруг, весь этот чудный пейзаж находился далеко от людей. Тогда она села на траву, сняла сапог, вылила из него воду и подумала, что хочет чая. Бананов. Зеленый мерседес. Не помогало. Она сняла второй сапог и заплакала.
Глава четвертая
- Чудик, - вволю наплакавшись, шепотом позвала Алиса, - Чудик ты здесь?
- Не совсем, - он вышел из-за дерева. Волосы торчали в разные стороны. Вместо пижамы на его длинном худом теле болтался джинсовый комбинезон. - На самом деле сейчас я наведываю старушку в Косом переулке. Она заваривает мне чай и угощает жесткими сушками.
- Почему тогда я тебя вижу?
- Потому что ты захотела меня увидеть, - он сел рядом, накинул на ее плечи теплый плед, который держал в руках. - Он пахнет кошками и ванилью. Ты чувствуешь?
- Но я хотела и других вещей.
- Зеленый мерседес? Я тебя умоляю, - Ноль сел рядом и стал развязывать шнурки на своих кроссовках. - Это не мечта, а глупость какая-то!
- Так что же, мои желания сбываются?
- Твои? С какой стати? - он отшвырнул кроссовки в сторону и стал стягивать носки.
- Что ты делаешь?
- Раздеваюсь, - удивился он. - Ты что же, хочешь, чтобы моя одежда намокла?
- Ты... Что ты вообще такое?
- Не понимаешь? - он встал и стал стягивать лямки комбинезона с плеч. - Если хочешь я познакомлю тебя с Иван Ивановичем. Он очень умный. И наверное знает, как разговаривать со студентками экономического факультета, - он стянул комбинезон, скинул рубашку и побежал к озеру. Алиса сидела на берегу и смотрела, как он плавает. Как ребенок - с удовольствием. Она подумала, скинула плед, свои нехитрые одежки и тоже пошла к воде.
- А, может, я тебя придумала? - спросила она, осторожно входя в воду. Он оглушительно расхохотался, подплыл к ней.
- Хочешь, я тебе расскажу, как было? - весело сказал он. - А была осень. И мне было грустно. И я шел по маленькому городку, жители которого никогда не знали войн. Они пекли булки и вязали носки. И на центральной площади стоял покинутый туристами фонтан. Потому что в этом городе никогда не было туристов, понимаешь? И я подумал, что нелепый желтый шарф с помпонами очень согрел бы эту площадь. Но просто желтый шарф - это хуже, чем шарф на ком-то. Так появилась ты. Сначала крошечным эмбриончиком, потом щекастым младенцем, потом остроглазой школьницей. А потом ты одела желтый шарф и нашла меня.
- Ты ненормальный? - спросила Алиса неуверенно. - Я тебя сочинила и скоро проснусь, и пойду на учебу, и люди в трамвае будут пихать меня локтями.
- Хочешь так? - быстро спросил он.
- А будет?
Он упал спиной на воду, поплавал еще немного, вернулся к ней.
- Будет, - сказал серьезно. - Видишь ли, Алиса - ведь так тебя зовут? - каким-то чудесным образом я хочу исполнять твои желания. Это очень волнующе. Надеюсь, это не доставит Арифметике хлопот. Она не любит восстанавливать этот мир. Это отвлекает ее от фитнеса.
- А... - она протянула руку и потрогала его по плечу. Плечо было теплым, мокрым и твердым. - Когда ты меня придумывал, ты зачем придумал мне веснушки? Я их не люблю.
- Осень! Желтый шарф! И без веснушек? Какие глупости у тебя в голове, - обиделся он.
- У тебя есть имя?
- Ноль. Я зову себя Нулем.
- Это так печально, - она улыбнулась и снова потрогала его за плечо. Ей было приятно трогать его. - А зачем у меня в голове столько глупостей? Например, иногда я смотрю на человека и думаю, что я могла бы быть им. Вот этим старичком с палочкой. Или собакой. Почему я, Алиса - именно я, а не кто-то другой? Или, например, я боюсь лифтов. Зачем я их боюсь, они же удобные?
- Лифты похожи на чудовищ, в брюхо которых ты входишь, - сказал Ноль.
- Именно, - обрадовалась она пониманию, потом сникла. - Но я хочу быть настоящей.
- А ты какая?
- Придуманная. Это влияет на мою самооценку. У меня сейчас сложный возраст. Мне необходимо чувствовать себя уверенно. Учиться взаимодействовать с этим миром.
- Это еще зачем? - он посмотрел на нее так, словно мороженое вдруг превратилось в уксус. - Зачем тебе этот дурацкий мир?
- А ты сделай его лучше, - предложила она.
- Например?
- Ну... пусть не будет войн. И дети пусть больше не плачут. А еще пусть все парни перезванивают после секса.
- Так это надо любить людей, - отмахнулся он.
- А ты не любишь?
- Я их боюсь, - Ноль поежился. - Они как лифты. Приближаешься к ним и ам! - тебя съели.
- Тебе пять лет, да? - догадалась она. - Ты маленький мальчик, который пожелал себе взрослое тело?
- Может так. А может, я древний старец, который пожелал себе тело молодое. Тут ведь не угадаешь так сразу, - он развернулся к ней спиной и пошел по воде. - Я хочу поплавать в одиночестве. Приятно было поболтать, Алиса!
Она начала что-то отвечать, но стукнулась головой о стекло трамвайного окна. Огляделась вокруг и поняла, что проехала нужную остановку. Пришлось возвращаться пешком, укоряя себя за похмельные странные сны.
Глава пятая
Алиса лежала на спине, вытянув ноги к потолку, и придирчиво их разглядывала.
- Ну, конечности он мог бы, конечно, сделать мне и подлиннее, - сказала она.
- Кто - он? Создатель? - Петя встал с кровати и одел джинсы.
- Дурак, - сказала ему Алиса.
- Сама, - отозвался Петя, включая комп. - Опять прогуливаешь университет?
- У меня похмелье. Мой организм думает, что настал его смертный час. А ты знаешь, к чему стремится организм человека перед кончиной?
- К покаянию?
- К размножению, - Алиса поболтала ногами в воздухе, потом села на кровати, начала искать белье, - поэтому я приехала к тебе, а не пошла на лекции.
- Логично, - согласился Петя отвлеченно: его пальцы уже порхали по клавиатуре,
Она натянула трусики и майку, засунула босые ноги в расстегнутые сапоги, подошла к любовнику и села к нему на колени.
- Дай-ка мне гугл, приятель, - попросила она. Набрала в поисковике: “Иван Иванович, Ноль, Арифметика”.
- Смотри-ка, записки “Тринадцатого санитара мира”, - обрадовалась Алиса, - да наш Иван Иванович ведет свой блог! Какая прелесть. Подожди... “Ноль пробудился... Я ждал этого, и все равно напуган. Но сейчас сердце подопечного волнуют совершенно обычные вещи. Сейчас его волнует девушка...”
- Что за фигню ты читаешь?
Алиса встала, прошлась по комнате, остановилась ровно посредине ее.
- Так странно, - сказала она. - Вот, например, девушка, появившаяся на свет традиционным способом. Она - самая настоящая на свете, но никого не волнует... А вот я - вся такая придуманная, зато я волную его... Так кто из нас реальнее?
- Ты пугаешь меня, - сказал Петя.
- Ты такой обычный, - сказала она с огорчением. - Совершенно такой же, как и неделю тому назад, и месяц. Зачем я к тебе приезжаю?
- Потому что тебе нравится спать со мной.
- Да не особо, - Алиса посмотрела на потрескавшийся потолок. - А вот интересно, где бы я была сейчас, если бы не была с тобой знакома?
- Что? - белокурая голова высунулась из-за монитора. Алиса все так же стояла в трусиках и майке посредине комнаты. Только комната была другая, и голова за монитором тоже.
- Ты не Петя, - сказала Алиса.
- Нет, - согласился парень, - но, если ты хочешь, могу быть и Петей. Мне, как ты понимаешь, все равно до этих звуков.
- Ну, хорошо,- сказала Алиса потолку, - а если бы я и с этим была незнакома? Ну, предположим, я вообще не любила бы мужчин и была бы девственницей? Где бы я была тогда в эту секунду?
- Милая, я сварила тебе кофе. Зачем ты вчера так напилась? - сказала ей полуобнаженная девушка с короткой стрижкой и миллионами кожаных браслетов на руках. - Почему ты стоишь в сапогах посредине комнаты?
- Да что же я за блядь такая, - взвыла Алиса, - ну хорошо, меняем условия задачи. Где бы я была в эту минуту, если бы не напилась вчера?
Лекционный зал ответил ей тишиной и шебуршанием бумаг, и скрипом десятков ручек и мерным голосом лектора.
- Замри, - шепотом сказала испуганная Алиса. Ее сокурсники и преподаватель послушно оманекенились. Алиса встала на стул, сбежала по партам вниз, как по лестнице. Голенища сапог били ее по голым ногам. Трусики и майка. Нормально так по универу рассекать.
Алиса сняла с носа застывшего педагога очки, нацепила их на себя и села на стол перед аудиторией, скрестив ноги.
- Итак, дорогие детки, - скрипучим голосом сказала она, - тема сегодняшнего занятия... Что вам, студент Пигмалион?
Ноль опустил руку и встал за партой.
- Приглашаю тебя на ужин, - сказал он.
- Зачем? У меня сегодня уже был секс, - честно ответила Алиса.
- Да, мне тоже всегда казался совместный процесс поглощения еды несколько не естественным. Я хочу сказать: для этого же не надо завалить мамонта. Так чем гордиться? Умением заплатить за счет?
- Современные мужчины не платят за счет, - сказала Алиса. - Считается, что это может унизить достоинство женщины.
- Правда? - удивился Ноль. - Как познавательно.
- Сколько тебе лет?
- Эммм... Я точно не уверен. Понимаешь, я просто есть. Я тут как-то читал всякие книги. Мне кажется: я тот, кто предложил Еве яблоко. Первая удачная рекламная акция в истории человечества, а? А может, я тот, кто придумал и Еву, и яблоко. Я не знаю.
- Надо знать точно, - сказала ему Алиса наставительно.
Он склонил голову набок, торчащие во все стороны пшеничные волосы блеснули в свете лапм.
- Зачем? Ты знаешь, что ты такое на самом деле? Ты просто есть.
- Ну конечно! Это ты сейчас так говоришь! А потом я очнусь в трамвае каком-нибудь, дура дурой!
Ноль перепрыгнул через парту, подошел к ней. Застегнул молнии на одном сапоге, потом на другом.
- Ты обиделась, что я выгнал тебя от озера? - спросил он.
- Мне грустно без тебя, - сказала Алиса. - Я не знаю, куда себя деть и чем себя занять, и что сделать такого, чтобы ты пришел.
- Рано или поздно я сделаю что-то неправильно, - проговорил Ноль, - и в этом мире все пойдет наперекосяк. Тогда за дело примется чистильщица. Арифметика. И всего этого не будет. Ни озера, ни лилий, все начнется с того утра, когда ты умерла.
- Круто, - восхищенно прошептала Алиса. - Значит, у нас полная индульгенция? Что бы мы ни сделали, нам ничего за это не будет?
- Да, - кивнул Ноль и засмеялся вспыхнувшим огонькам в ее глазах.
Глава шестая
- Ты знаешь, что ты еще более безумна, чем я привык о тебе думать? - спросил Ноль, брезгливо перешагивая через лежащий на деревянном полу труп.
Алиса оглянулась на него и почти поскользнулась в кровавой луже.
- Сапоги забрызгала, - с огорчением сказала она, наклоняясь над убитым и вытаскивая оружие из остывающих рук.
- Ты бы хоть оделась, - проворчал Ноль.
- Пустое, - отмахнулась она, вскидывая мушкет на плечо.
Семь человек лежали на полу, но девять оставались на ногах. Они окружали красивого и яростного молодого человека, который обматывал свою левую руку плащом, сооружая что-то наподобие щита.
- Всегда мечтала это сделать, - сказала Алиса, улыбаясь. Невидимая участникам схватки, она выстрелила из мушкета в одного из нападавших, вскрикнув от отдачи в плечо.
- Так тебе и надо, мерзкий Монсоро, - радостно вскричала Алиса, глядя на то, как граф падает. - Так и тебе и надо, противный слизняк!
Бюсси воспользовался наступившей в рядах убийц паникой, набросившись на них со шпагой. Уже отчаявшись спастись из этой мясорубки, он не стал вникать в причины внезапного спасения. Алиса больше не стреляла из мушкета, но пользовалась им, как дубинкой, время от времени опуская на головы противников. Ноль поднялся по лестнице и скатился вниз по перилам, не вникая в подробности боя.
Наконец, звон метала стих. Бюсси стоял, пошатываясь, и плащ его был весь изрублен. Он огляделся вокруг, благо блестящая луна вышла из-за облака. Свет ее проник в залитую кровью комнату, заиграл на оконных стеклах и озарил изрубленные ударами шпаг, пробитые пулями стены, мимоходом скользнув по бледным лицам мертвецов, в большинстве сохранивших, умирая, жестокий и угрожающий взгляд убийц.
При виде этого поля битвы, которое он покрыл трупами, израненного Бюсси охватило чувство беспредельной гордости. Он склонился над Реми, бывшим без сознания, и взвалил его на себя. Нужно было убираться, пока не пришла вторая партия убийц.
- Не туда, - прошипела Алиса, становясь видимой, - там вас добьет герцог Алансконский. Уходите через кухню.
Бюсси остановился, потрясенно глядя на появившуюся из ниоткуда девушку в сапогах и нижнем белье, ее короткие волосы стояли дыбом, глаза, обведенные косметикой, возбужденно сверкали.
- Какой странный ангел-хранитель, - прошептал Луи.
- Бегите, мой храбрец, - сказала ему Алиса, потом подумала и поцеловала героя в губы.
Ошеломленный Бюсси с Реми на руках скрылись из виду.
- Нельзя править рукописи, - сказал ей Ноль.
- А рыдать в тринадцать лет до утра из-за смерти такого мужчины можно, да? - огрызнулась Алиса, наблюдая за стремительной сменой интерьера. Место побоища вдруг сменилось маленькой комнаткой, где в тусклом свете было видно небогатую обстановку, пустые кувшины от вина, разбросанные рукописи. Алиса отделилась от тела крупного мужчины, шагнула из него и огляделась. Взлохмаченный писатель перечитывал только что написанную главу и недоуменно хмурился.
- Вот так-то, господин Дюма, - наставительно сказала ему Алиса, - будете знать, как убивать хороших людей почем зря, - она повернулась к Нулю, который с задумчивым видом дегустировал вино из кувшина. - А теперь навестим Этель Лилиан Войнич?
Глава седьмая
- Знаешь, что меня удивляет?
- Что? - Алиса подняла голову от сугроба, перестав сыпать себе на живот снег.
- Ты просишь исполнить какую-то фигню, - сказал Ноль, кутаясь в теплую шубу до пят. - Воскрешаешь несуществующих персонажей. Хочешь не ощущать холода, купаясь в снегу.
- Здорово же, - согласилась Алиса, барахтаясь в сугробе. Из белоснежной рыхлости выглядывали то голые острые локти, то незагорелые коленки. Вокруг царила белая нескончаемая ровная пустыня. Яркое солнце низко нависло над Антарктидой.
- А как же нормальные человеческие желания?
- Это какие же?
- Деньги, бриллианты... я не знаю. Чего хотят люди?
- А ты кто? Джинн из бутылки, чтобы тебя о деньгах просить? - Алиса села, посмотрела на него, склонив голову.
Ноль вздохнул и налил себе чая из термоса.
- Ты же понимаешь, что между нами ничего не будет, правда? - спросил он.
- Чего - ничего?
- Не придуривайся.
- Ты не умеешь заниматься сексом?
- Я не умею влюбляться.
- Почему?
- Подумай сама, - Ноль отхлебнул глоток чая, зажмурился от удовольствия.
- Потому что ты не человек? Как ты выглядишь по-настоящему?
- Никак, - он уселся на сани. - Я никак не выгляжу. Я просто идея. Мысль. Осуществленная мечта. Сила, которая не может быть заключена в человеческом теле. Хотя может. Но это только оболочка.
- У тебя нет чувств?
- Случились однажды. Она была балерина. Не слишком красива. Но то, что она делала на сцене, сводило с ума зрителей. И я влюбился.
- И что же?
- Она ответила мне взаимностью, - грустно сказал Ноль.
- О, я понимаю, - Алиса встала и подошла к нему, проваливаясь по пояс. Вскарабкалась на сани рядом, прогладила его по мягким шерстинкам шубы. - Тебе кто угодно ответит взаимностью, потому что ты так захочешь, правда?
- Ага.
- Ужасно, - искренне содрогнулась она.
- Поэтому я не хочу, чтобы ты вбивала себе в голову...
Ноль не договорил, Алиса вдруг опрокинула его на спину, не обращая внимания на боль от пролитого на ее колено горячего чая.
- Если ты сделаешь что-то с моими чувствами к тебе, я тебя никогда не прощу, - сказала она, наваливаясь на него сверху.
- Ты даже не узнаешь, - сказал он, обнимая ее за узкую обнаженную талию, там, где майка задралась вверх.
- Узнаю, - уверенно сказала она. - Давай ограничимся тем, что ты меня придумал. Не нужно больше ничего со мной делать.
- Ты уже влюбилась, - ужаснулся он, смешно вскидывая брови. - Вот глупая.
- А это не твое дело, - Алиса оттолкнула его, снова села на сани, подула на обожженную коленку.
- Не надо, - предупредила она его лекарские мысли.
- Ну, вот теперь ты злишься, - расстроено сказал Ноль. - Я не хочу, чтобы ты злилась. С тобой было так весело.
- Вот и не хоти. Просто не хоти.
- Так очень сложно, - вздохнул он. - Если бы я умел контролировать исполнение своих желаний, все было бы куда проще.
- А ты постарайся, - строго сказала она, - не маленький.
Он засмеялся, схватил ее, обиженную и расстроенную, посадил себе на колени, укутав широкими полами шубы. Она доверчиво положила голову ему на плечо.
- Ты не бойся меня, Ноль, - сказала успокаивающе.
Он поцеловал ее в висок, закинул голову к нему.
- Я не хочу ничего менять в этой девочке, - сказал он небесам почти угрожающе. - Она вышла такая славная, что я готов ее нести на руках вечно.
- Помогло? - с любопытством спросила Алиса.
- Ты же понимаешь, правда? - он посмотрел в ее простенькое, без претензий на совершенную красоту личико. - Ты же, правда, все понимаешь?
- Да, - она вздохнула. - Так жалко, что сказка оказалась такой короткой. Но я понимаю, Ноль. Ты молодец. Ты хранишь этот мир от себя изо всех сил.
- Можно я поцелую тебя?
- Нет. Никаких поцелуев, - решительно отказалась она. - После них становится все еще сложнее.
Она закрыла глаза, прижимаясь к нему. А потом холод сковал ее ноги. Она дернула ступнями и поняла, что одеяло сползло на пол, а в квартире снова проблемы с отоплением.
Алиса открыла глаза, не глядя, нащупала нетбук возле кровати, открыла крышку. Она привыкла просыпаться в чатах и на форумах.
Заставка на рабочем столе заставила ее нахмуриться. Наспех был нарисован какой-то странный чувак с торчащей соломой волос и смешной пижаме на длинном теле. Надпись гласила: “Если ты его не узнаешь, значит, он мудак”. Стрелка вела к паке под названием “Узнать, почему Ноль мудак”.
Алиса прошла по ссылке, вышла на страничку тринадцатого санитара мира.
“Подопечный успокоился очень быстро, и мир не слишком пострадал. Арифметике даже не пришлось браться за дело. Он снова накачен лекарствами и ведет себя очень тихо. Правда ночью была зафиксирована какая-то активность, и я не знаю, что он сделал. Это меня тревожит”. Алиса пробежалась глазами по комментариям, в которых чаще всего звучал вопрос, что курил автор. Неведомого Иван Ивановича, судя по всему, мир не принимал всерьез.
Тогда она встала, достала пакет с нитками из шкафа и спицы. И села вязать шарф. Обычный длинный желтый шарф со смешными помпонами.
Эпилог
Арифметика дернулась так сильно, что массажист непроизвольно сжал ее плечо.
- Черт, - она встала с кушетки, запахивая на себе халат, схватилась за телефон.
- Что с ним случилось? - требовательно спросила она у Ивана Ивановича Тринадцатого. - Я не чувствую Нуля в этом мире. Я... Я становлюсь бесполезной. Не будет Нуля - не за кем будет собирать этот мир. Я не собираюсь исчезать!
- Поздно, - ответил мужчина. Он сидел возле пустой больничной кровати и смотрел на ставшие ненужными иглы капельниц. - Он ушел.
- Куда ушел? Как ушел?
- Она позвала его. Встала в этой своей желтой удавке посреди площади с фонтаном и позвала его. Пациент дернулся и открыл глаза. Спросил, какого черта она все еще помнит о нем. А потом просто ушел.
- Не понимаю, - проговорила Арифметика, но собеседник не услышал ее. А массажист в ужасе закричал, увидев, как клиентка просто растворилась в воздухе.
- Я боюсь, - Ноль стоял на площади и растерянно оглядывался по сторонам, - это слишком непривычно. Это слишком страшно. Мир так опасен для простых смертных.
- Не бойся, - сказала ему Алиса, - я тебя спасу. От людей, лифтов и твоего всемогущества тоже.
Он посмотрел на нее, лучащуюся самодовольством, и засмеялся.
- Ты очень настырная девчонка, - сказал он. - Просто ужас. Как ты заставила меня захотеть сделать с собой такое?
- Это не я. Это ты. Ты же помнишь, что именно ты меня создал? Это ты захотел быть человеком, Ноль.
- Ну, теперь-то я могу тебя поцеловать?
- Всегда, - ответила она и бросилась ему на шею.
Автор: tapatunya
бета: Foliage
Рейтинг: R
Статус: закончено
Дисклеймер: все персонажи - плод моего воображения
Саммари: Осторожно! Мечты сбываются!
читать дальше
Глава первая.
Он шел по залитому солнцем городу и улыбался людям. Прохожие отвечали на его улыбку, и это было удивительно правильным. Потому что сегодня с утра хотелось именно такой, ни к чему не обязывающей, легкости. Чтобы голуби шумно взлетали из-под ног, и возле открывающихся лавочек вкусно пахло свежими булками, а ветер был бы в меру шаловливым и теплым.
Она шагала ему навстречу в том самом нелепом желтом шарфе, который так смешил его своими помпонами. Этот шарф был неуместен на весенней улице, и она сама отчетливо понимала это. С утра, накидывая его на шею, она даже снисходительно улыбнулась своему отражению, признавая свою слабость к этой смешной вязаной детали гардероба. Она любила себя и охотно прощала себе свои милые недостатки, и это было одним из основных свойств ее натуры, заложенных с рождения.
Они встретились ровно посредине небольшой площади, аккурат возле фонтана, который еще не заработал после зимы. Она остановилась и улыбнулась ему в ответ, доверчиво и светло. Доверие тоже было частью ее характера, и до этого утра люди не успели поколебать его.
Ему не хотелось тратить это чудесное утро на скучные слова, и он просто взял ее за руки, и они стали кружиться, как дети. Весна и желтый шарф не подходили друг к другу, и это слегка царапало его чувство баланса. Поэтому на площадь налетели сухие осенние листья, окружив их. Она весело изумилась, глядя на них, и смех звоном крохотного колокольчика рассыпался вокруг. Он засмеялся в ответ, не выпуская ее рук, и она ойкнула, когда их подошвы оторвались от асфальта. Земля оставалась внизу, и плотный воздух легко удерживал двух людей, что держались за руки.
А потом острая и несильная боль от укола в плечо разрушила эту минуту. Он недовольно брыкнулся, пытаясь отвязаться от внешнего вторжения, но ее ладони уже выскользнули из его рук. Он смотрел, как тонкое тело падает вниз, и фигурка застывает на асфальте, неподвижная, будто кукла. Живым оставался только нелепый желтый шарф, концы которого теребил ветер. И безжалостный свет ламп дневного освещения ослепил его зрачки.
- Алиса Краг, студентка экономического факультета. Шла на учебу. Ей было двадцать лет, - на столе цветным веером рассыпались фотографии, и верхняя заставила его зажмуриться, потому что запечатленное лицо явно не могло принадлежать живому человеку. - Откуда вы вообще узнали про ее существование?
- Экономического? - Ноль выбрал из россыпи снимков один, на котором девушка смеялась, сидя на парапете. - Никогда бы не подумал, что она выберет экономический факультет. Это неожиданно.
- Почему? - Иван Иванович наклонился через стол, цепко глядя в лицо своему подопечному. - Что вы знаете про покойную?
- Ну, например, что я не хотел ее смерти, а это значит...
- Не смейте!
Врачи дернулись к капельницам, увеличивая дозу транквилизаторов, но было уже поздно. Ноль поморщился от неприятных ощущений, вызванных препаратами.
- Вы ведете себя как маленький, - устало сказал Иван Иванович. – Представляете, сколько шумихи сейчас поднимется из-за этого чудесного воскрешения?
- Весна, - неопределенно отозвался Ноль. Его молодое тонкое лицо было рассеянным. Лекарства притупляли мозговую активность, но в определенные периоды повышенной активности их было недостаточно.
- Вы не контактировали с внешним миром 20 лет, - сказал Иван Иванович, - со времен того злополучного побега.
Ноль улыбнулся: воспоминания были приятными.
- Вы же понимаете, - мягко сказал он, - что моя изоляция добровольна? Ни лекарства, ни стены, ни все эти ремни, которыми вы привязали меня вчера к кровати, - они ничего не значат? Я здесь, потому что сам так решил.
- Иногда мне кажется, что и я здесь только из-за этого, - ответил Иван Иванович, - но я повторю свой вопрос. Откуда вы узнали о существовании Алисы Краг?
- Ах, это, - Ноль закрыл глаза, устав сопротивляться транквилизаторам. Ему захотелось спрятаться от назойливости этого человека, и сон прекрасно подходил для этих целей. - А я ее придумал. Я придумал девочку Алису Краг 20 лет назад.
Алиса проснулась от холода. Открыла глаза и долго смотрела на фиолетовый свет ламп под потолком, потом села на узкой и жесткой каталке.
Обнаружив, что пришла в себя в морге, девушка не стала пронзительно визжать и биться руками о стены. Она была современным человеком и смотрела много разных фильмов и сериалов. Поэтому знала, что с молодыми девушками такое случается. С трудом спрыгнув с каталки, она закуталась в полиэтилен, которым было накрыто ее голое тело, и подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене. Интересно, зачем оно тут?
Ее отражение в тусклом прямоугольнике присутствовало, что не могло не радовать. Сколько ни осматривала Алиса свою шею - двух дырок от клыков она тоже не нашла. Что же, оставалось надеяться, что она все еще человек. Или зомби. Или еще черт знает что.
Девушка открыла стеклянную дверь и пошлепала босыми ногами по холодным плиткам коридора. Вопль дежурного санитара не удивил ее. По фильмам она знала, что это нормальная человеческая реакция на восставшего мертвеца.
Она села на опустевший стул и посмотрела на лишившегося чувств громилу. Покрутила тонким пальцем тяжелый диск телефона - бывают же еще такие.
- Привет,- сказала она в трубку. - Да, это я... слухи о моей смерти сильно преувеличены... Но это неважно. Я встретила его перед смертью. Да, той самой смертью, которая, как оказалось, была понарошку. Ну, кого-кого. Его. Того желтоволосого чудика, которого всегда считала своей личной выдумкой...
Глава вторая
Вечеринка давно перешагнула ту невидимую, но ощутимую грань, когда дружеская попойка превращается в неконтролируемую пьянку. Алиса, устав от однообразных шуточек на мотив “Для покойницы ты слишком пьяна”, пряталась от друзей на кухне, усевшись на пол за холодильником. Бутылка текилы в руках согревала ее одиночество, обалдевший от алкоголя организм давно забил на лайм, соль и прочие изыски, покорно принимая в себя обжигающую жидкость без всяких прикрас.
- Я пьяна, - вслух сказала Алиса. - Боже, как я пьяна.
Мама будет в ярости. Или не будет? В смерти и воскрешении есть несомненные плюсы. По крайней мере, родители вряд ли обратят на фоне подобных событий большее внимание на опьянение.
- Что же ты делаешь, гад, - снова вслух пробормотала Алиса. Она привыкла разговаривать с желтоволосым чудиком, который был в ее снах, сколько она себя помнила. Иногда он выглядел грустным, иногда озабоченным, иногда веселым и расслабленным. На вид ему было лет тридцать, не больше. Серые глубоко посаженные глаза, длинный нос, неожиданно пухлые губы. Пшено растрепанных волос на голове. В разное время Алиса по-разному относилась к этому образу внутри своей головы. И даже проходила курс лечения у хорошего психиатра в детстве. Психиатр была доброй и угощала ее бананами, и девочка сжалилась над ней, согласившись с тем, что воображаемый друг был вызван одиночеством. После того, как родители подарили ей щенка, она больше никогда не говорила им, что чудик никуда не делся. Алиса не любила расстраивать людей.
- Немедленно появись, - капризно сказала девушка. Она часто приказывала чудику появиться, когда бодрствовала, но ни разу он не откликнулся. Их встреча у фонтана вообще была первой. Если, конечно, была на самом деле. - Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой, - настаивала Алиса, потом хихикнула: - Лист перед травой - это так по-фрейдистки...
- Ты напилась, - сказал он весело. - Подвинься.
Открыв рот от изумления, Алиса смотрела на смешные тапочки с зайчатами, появившиеся в зоне ее видимости. Потом ее взгляд неторопливо поднялся по пижамным штанинам с котятами и простяцкой белой футболке. Она машинально подвинулась, освобождая немного места в узком закутке за холодильником. Он легко втиснулся в это пространство, уверенно обнял ее одной рукой за плечи, минимизируя занимаемое место, второй отобрал у нее бутылку и сделал большой глоток.
- Текила! Когда-то я любил текилу!
- Ты бог? - шепотом спросила она, разглядывая три родинки у него под правым глазом.
Он скривился, как будто она сказала ему гадость.
- Был им как-то три дня, - неохотно признался он. - Это было утомительно и противно. Меня оправдывает лишь моя молодость в те времена.
- Почему ты снишься мне?
- Правда? - он оживился. - А это хорошие сны или так себе?
- Иногда хорошие, иногда так себе, - припомнила она.
- Это зависит от времени года, - грустно сказал он. - Сейчас весна, а весной всегда хочется чего-то особенного. Чего-то чудесного. Я ведь совсем забыл про тебя, представляешь? Двадцать лет не помнил, пока не увидел на площади.
- Негодяй, - возмутилась она, отбирая у него бутылку. - А я с тобой разговаривала еще, как с нормальным.
- Поверяла все эти миленькие девчачьи секреты, да? Жаль, что я их не слышал.
- Наверное, ты просто не мог, - утешительно сказала она, оправдывая его. - Если бы ты мог, ты бы ведь слушал меня, правда?
- Годами, - честно ответил он. - Иногда мне так хочется услышать обычный человеческий голос, который бы рассказывал мне об обычной человеческой жизни.
- Хочешь взять мой голос? - она улыбнулась. - Мне кажется, тебе нужнее.
- Я хочу тебя поцеловать, - ответил он, - ты получилась такой милой.
- Я тебе нравлюсь? - она с готовностью сложила губки бантиком, но он лишь аккуратно коснулся поцелуем ее щеки.
- Очень, - Ноль взлохматил ее волосы. - Ты самая лучшая моя мечта за последнее столетие.
- Ой! Ты такой старый? Ты вампир?
- Вампиров не существует, - вздохнул он. - Впрочем, если ты хочешь...
- Нет! Никаких вампиров! остановите его! - Ноль открыл глаза и посмотрел на Ивана Ивановича.
- Развяжите меня, - попросил он. - Я буду вести себя тихо. Обещаю.
- Как вы можете обещать! Вы не можете даже в течение суток усидеть в собственном разуме! Что с вами такое?
Ноль хмыкнул, и ремни хлестко хлопнули, лопаясь. Он сел на кровати и потянулся, с наслаждением заставляя кровь по венам бежать быстрее. Выдернул иголку капельницы у себя из вены. Улыбнулся побледневшему Ивану Ивановичу.
- За двадцать лет вы успели забыть, что я такое? - спросил он очень тихо. - Привыкли командовать и ожидать моего послушания? Вы мне надоели. Ступайте прочь и не останавливайтесь, пока не устанете.
Ноль посмотрел на захлопнувшуюся за врачом дверь и подмигнул испуганной медсестричке.
- Беда! - сообщил он ей с шутливой обеспокоенностью. - Мне вдруг снова стало скучно!
Глава третья
- Как стало известно нашему телеканалу, невинновоскрешенная Алиса Краг не имеет ничего общего со схожей ситуацией, случившейся когда-то с Иисусом Христом. Наш канал уже рассказывал вам об этом случае. Так же инцидент никак не связан с халатностью врачей. Это была всего лишь пиар-акция нового сериала про зомби, который стартует на следующей неделе. Напомним сюжет: плохой зомби отравляет жизнь хорошему зомби...
Арифметика зевнула и переключила канал. Посмотрела рекламу сериала про оборотней и еще раз зевнула. Тихонько тренькнул мобильник, и она потянулась к нему. На секунду нахмурилась: с этого номера ей не звонили уже лет двадцать. Или вроде того.
- И добрый день, Иван Иванович! - пропела Арифметика, разглядывая себя в зеркало. Она никак не могла решить: делать ей мелирование или согласиться на модные в этом сезоне темные корни на светлых волосах. За много-много времени своего существования она считала подобный раскрас плохим тоном, но и быть вне трэнда сезона тоже не хотелось.
- Здравствуйте, у нас ЧП, - ответил ей незнакомый мужской голос. Арифметика на секунду задумалась: который по счету это Иван Иванович, но сбилась со счета. Она не умела и не любила считать.
- Нет, это не у нас ЧП, - рассеяно ответила она. - Это у земного шарика ЧП... А у Нуля - весна...
- Но надо же что-то делать!
- Дорогой мой, - вскричала Арифметика, - ну, конечно! У вас есть межгалактический крейсер, на котором мы могли бы эвакуироваться? И у меня нет! Что еще мы можем сделать?
- Остановить его, - неуверенно пробормотал Иван Иванович. Тринадцатый, сообразила Арифметика, наконец, он был у Нуля тринадцатым.
- Как можно остановить абсолютную силу? - хмыкнула она, подставляя педикюрше вторую ногу. - Какие у него настроения, кстати? Он агрессивен или весел?
- Я бы сказал: романтичен. Его мысли тревожит девушка...
- О, - Арифметика все-таки решилась на отросшие корни. – Ну, может, на этот раз все и ограничится девушкой. Признаться, в прошлый раз я так устала восстанавливать этот мир заново... И сломала при этом ноготь. А тогда еще не было таких технологий, чтобы с помощью акрила... Ах, да, девушка... Не повезло, бедняжке, что тут можно сказать. Ноль - это всегда очень мучительно.
Алисе было очень мучительно. Так, как не было еще никогда в жизни. Голова все увеличивалась и увеличивалась в размерах, и когда казалось, что она сейчас лопнет, невидимый гад со звонким грохотом опускал тяжелый молот на наковальню ее мозга, и тогда Алиса постанывала. Во рту был песок, и шевелиться было страшно.
- Пьянь, - безжалостно констатировала любимая мамочка, распахивая занавески, - ты в институт опоздаешь.
- Лучше убей меня, - с трудом пробормотала Алиса.
- А толку? - философски пожала плечами мама, кидая на кровать бутылку холодной воды. Алиса, несмотря на болезненные ощущения в голове, поймала ее на лету, как собака палку, и припала пересохшими губами к горлышку.
- Пьянь, - повторила мама с печалью и пошла готовить завтрак.
Трамвай неприятно трясло. Алиса стояла, припав головой к дребезжащему стеклу, и думала о том, что исчезнуть бы из этого трамвая и этого города и оказаться бы в каком-нибудь чистом и пустынном озере, где были бы лилии, и ветви плакучих ив макались бы в воду от порывов ветра. И она бы лежала посреди озера на спине, и волны бы укачивали ее, а высоковысоко было бы синее небо, и она смотрела бы на него...
И слезы выступали на ее глазах от раскаленного золота света. Алиса торопливо зажмурилась, и в наступившей темноте солнце еще долго мельтешило светлыми пятнами. А потом девушка повернула голову в сторону и тяжело вздохнула от несбыточности своих мечтаний. И забарахтала руками по ровной глади озера, когда в ее нос и рот вдруг попала вода.
Она закричала, захлебываясь, ушла под воду, вынырнула, попыталась отогнать панику и отдышаться. Широкими взмахами рук направила себя к ближайшему берегу и торопливо выскочила из воды, скользя сапогами по скользкой траве. Желтый мокрый шарф бил ее по ногам. Дрожа от испуга и мокрой одежды, Алиса огляделась. Озеро, лилии, ивы. Несочетаемое. И судя по насмешливому молчанию леса вокруг, весь этот чудный пейзаж находился далеко от людей. Тогда она села на траву, сняла сапог, вылила из него воду и подумала, что хочет чая. Бананов. Зеленый мерседес. Не помогало. Она сняла второй сапог и заплакала.
Глава четвертая
- Чудик, - вволю наплакавшись, шепотом позвала Алиса, - Чудик ты здесь?
- Не совсем, - он вышел из-за дерева. Волосы торчали в разные стороны. Вместо пижамы на его длинном худом теле болтался джинсовый комбинезон. - На самом деле сейчас я наведываю старушку в Косом переулке. Она заваривает мне чай и угощает жесткими сушками.
- Почему тогда я тебя вижу?
- Потому что ты захотела меня увидеть, - он сел рядом, накинул на ее плечи теплый плед, который держал в руках. - Он пахнет кошками и ванилью. Ты чувствуешь?
- Но я хотела и других вещей.
- Зеленый мерседес? Я тебя умоляю, - Ноль сел рядом и стал развязывать шнурки на своих кроссовках. - Это не мечта, а глупость какая-то!
- Так что же, мои желания сбываются?
- Твои? С какой стати? - он отшвырнул кроссовки в сторону и стал стягивать носки.
- Что ты делаешь?
- Раздеваюсь, - удивился он. - Ты что же, хочешь, чтобы моя одежда намокла?
- Ты... Что ты вообще такое?
- Не понимаешь? - он встал и стал стягивать лямки комбинезона с плеч. - Если хочешь я познакомлю тебя с Иван Ивановичем. Он очень умный. И наверное знает, как разговаривать со студентками экономического факультета, - он стянул комбинезон, скинул рубашку и побежал к озеру. Алиса сидела на берегу и смотрела, как он плавает. Как ребенок - с удовольствием. Она подумала, скинула плед, свои нехитрые одежки и тоже пошла к воде.
- А, может, я тебя придумала? - спросила она, осторожно входя в воду. Он оглушительно расхохотался, подплыл к ней.
- Хочешь, я тебе расскажу, как было? - весело сказал он. - А была осень. И мне было грустно. И я шел по маленькому городку, жители которого никогда не знали войн. Они пекли булки и вязали носки. И на центральной площади стоял покинутый туристами фонтан. Потому что в этом городе никогда не было туристов, понимаешь? И я подумал, что нелепый желтый шарф с помпонами очень согрел бы эту площадь. Но просто желтый шарф - это хуже, чем шарф на ком-то. Так появилась ты. Сначала крошечным эмбриончиком, потом щекастым младенцем, потом остроглазой школьницей. А потом ты одела желтый шарф и нашла меня.
- Ты ненормальный? - спросила Алиса неуверенно. - Я тебя сочинила и скоро проснусь, и пойду на учебу, и люди в трамвае будут пихать меня локтями.
- Хочешь так? - быстро спросил он.
- А будет?
Он упал спиной на воду, поплавал еще немного, вернулся к ней.
- Будет, - сказал серьезно. - Видишь ли, Алиса - ведь так тебя зовут? - каким-то чудесным образом я хочу исполнять твои желания. Это очень волнующе. Надеюсь, это не доставит Арифметике хлопот. Она не любит восстанавливать этот мир. Это отвлекает ее от фитнеса.
- А... - она протянула руку и потрогала его по плечу. Плечо было теплым, мокрым и твердым. - Когда ты меня придумывал, ты зачем придумал мне веснушки? Я их не люблю.
- Осень! Желтый шарф! И без веснушек? Какие глупости у тебя в голове, - обиделся он.
- У тебя есть имя?
- Ноль. Я зову себя Нулем.
- Это так печально, - она улыбнулась и снова потрогала его за плечо. Ей было приятно трогать его. - А зачем у меня в голове столько глупостей? Например, иногда я смотрю на человека и думаю, что я могла бы быть им. Вот этим старичком с палочкой. Или собакой. Почему я, Алиса - именно я, а не кто-то другой? Или, например, я боюсь лифтов. Зачем я их боюсь, они же удобные?
- Лифты похожи на чудовищ, в брюхо которых ты входишь, - сказал Ноль.
- Именно, - обрадовалась она пониманию, потом сникла. - Но я хочу быть настоящей.
- А ты какая?
- Придуманная. Это влияет на мою самооценку. У меня сейчас сложный возраст. Мне необходимо чувствовать себя уверенно. Учиться взаимодействовать с этим миром.
- Это еще зачем? - он посмотрел на нее так, словно мороженое вдруг превратилось в уксус. - Зачем тебе этот дурацкий мир?
- А ты сделай его лучше, - предложила она.
- Например?
- Ну... пусть не будет войн. И дети пусть больше не плачут. А еще пусть все парни перезванивают после секса.
- Так это надо любить людей, - отмахнулся он.
- А ты не любишь?
- Я их боюсь, - Ноль поежился. - Они как лифты. Приближаешься к ним и ам! - тебя съели.
- Тебе пять лет, да? - догадалась она. - Ты маленький мальчик, который пожелал себе взрослое тело?
- Может так. А может, я древний старец, который пожелал себе тело молодое. Тут ведь не угадаешь так сразу, - он развернулся к ней спиной и пошел по воде. - Я хочу поплавать в одиночестве. Приятно было поболтать, Алиса!
Она начала что-то отвечать, но стукнулась головой о стекло трамвайного окна. Огляделась вокруг и поняла, что проехала нужную остановку. Пришлось возвращаться пешком, укоряя себя за похмельные странные сны.
Глава пятая
Алиса лежала на спине, вытянув ноги к потолку, и придирчиво их разглядывала.
- Ну, конечности он мог бы, конечно, сделать мне и подлиннее, - сказала она.
- Кто - он? Создатель? - Петя встал с кровати и одел джинсы.
- Дурак, - сказала ему Алиса.
- Сама, - отозвался Петя, включая комп. - Опять прогуливаешь университет?
- У меня похмелье. Мой организм думает, что настал его смертный час. А ты знаешь, к чему стремится организм человека перед кончиной?
- К покаянию?
- К размножению, - Алиса поболтала ногами в воздухе, потом села на кровати, начала искать белье, - поэтому я приехала к тебе, а не пошла на лекции.
- Логично, - согласился Петя отвлеченно: его пальцы уже порхали по клавиатуре,
Она натянула трусики и майку, засунула босые ноги в расстегнутые сапоги, подошла к любовнику и села к нему на колени.
- Дай-ка мне гугл, приятель, - попросила она. Набрала в поисковике: “Иван Иванович, Ноль, Арифметика”.
- Смотри-ка, записки “Тринадцатого санитара мира”, - обрадовалась Алиса, - да наш Иван Иванович ведет свой блог! Какая прелесть. Подожди... “Ноль пробудился... Я ждал этого, и все равно напуган. Но сейчас сердце подопечного волнуют совершенно обычные вещи. Сейчас его волнует девушка...”
- Что за фигню ты читаешь?
Алиса встала, прошлась по комнате, остановилась ровно посредине ее.
- Так странно, - сказала она. - Вот, например, девушка, появившаяся на свет традиционным способом. Она - самая настоящая на свете, но никого не волнует... А вот я - вся такая придуманная, зато я волную его... Так кто из нас реальнее?
- Ты пугаешь меня, - сказал Петя.
- Ты такой обычный, - сказала она с огорчением. - Совершенно такой же, как и неделю тому назад, и месяц. Зачем я к тебе приезжаю?
- Потому что тебе нравится спать со мной.
- Да не особо, - Алиса посмотрела на потрескавшийся потолок. - А вот интересно, где бы я была сейчас, если бы не была с тобой знакома?
- Что? - белокурая голова высунулась из-за монитора. Алиса все так же стояла в трусиках и майке посредине комнаты. Только комната была другая, и голова за монитором тоже.
- Ты не Петя, - сказала Алиса.
- Нет, - согласился парень, - но, если ты хочешь, могу быть и Петей. Мне, как ты понимаешь, все равно до этих звуков.
- Ну, хорошо,- сказала Алиса потолку, - а если бы я и с этим была незнакома? Ну, предположим, я вообще не любила бы мужчин и была бы девственницей? Где бы я была тогда в эту секунду?
- Милая, я сварила тебе кофе. Зачем ты вчера так напилась? - сказала ей полуобнаженная девушка с короткой стрижкой и миллионами кожаных браслетов на руках. - Почему ты стоишь в сапогах посредине комнаты?
- Да что же я за блядь такая, - взвыла Алиса, - ну хорошо, меняем условия задачи. Где бы я была в эту минуту, если бы не напилась вчера?
Лекционный зал ответил ей тишиной и шебуршанием бумаг, и скрипом десятков ручек и мерным голосом лектора.
- Замри, - шепотом сказала испуганная Алиса. Ее сокурсники и преподаватель послушно оманекенились. Алиса встала на стул, сбежала по партам вниз, как по лестнице. Голенища сапог били ее по голым ногам. Трусики и майка. Нормально так по универу рассекать.
Алиса сняла с носа застывшего педагога очки, нацепила их на себя и села на стол перед аудиторией, скрестив ноги.
- Итак, дорогие детки, - скрипучим голосом сказала она, - тема сегодняшнего занятия... Что вам, студент Пигмалион?
Ноль опустил руку и встал за партой.
- Приглашаю тебя на ужин, - сказал он.
- Зачем? У меня сегодня уже был секс, - честно ответила Алиса.
- Да, мне тоже всегда казался совместный процесс поглощения еды несколько не естественным. Я хочу сказать: для этого же не надо завалить мамонта. Так чем гордиться? Умением заплатить за счет?
- Современные мужчины не платят за счет, - сказала Алиса. - Считается, что это может унизить достоинство женщины.
- Правда? - удивился Ноль. - Как познавательно.
- Сколько тебе лет?
- Эммм... Я точно не уверен. Понимаешь, я просто есть. Я тут как-то читал всякие книги. Мне кажется: я тот, кто предложил Еве яблоко. Первая удачная рекламная акция в истории человечества, а? А может, я тот, кто придумал и Еву, и яблоко. Я не знаю.
- Надо знать точно, - сказала ему Алиса наставительно.
Он склонил голову набок, торчащие во все стороны пшеничные волосы блеснули в свете лапм.
- Зачем? Ты знаешь, что ты такое на самом деле? Ты просто есть.
- Ну конечно! Это ты сейчас так говоришь! А потом я очнусь в трамвае каком-нибудь, дура дурой!
Ноль перепрыгнул через парту, подошел к ней. Застегнул молнии на одном сапоге, потом на другом.
- Ты обиделась, что я выгнал тебя от озера? - спросил он.
- Мне грустно без тебя, - сказала Алиса. - Я не знаю, куда себя деть и чем себя занять, и что сделать такого, чтобы ты пришел.
- Рано или поздно я сделаю что-то неправильно, - проговорил Ноль, - и в этом мире все пойдет наперекосяк. Тогда за дело примется чистильщица. Арифметика. И всего этого не будет. Ни озера, ни лилий, все начнется с того утра, когда ты умерла.
- Круто, - восхищенно прошептала Алиса. - Значит, у нас полная индульгенция? Что бы мы ни сделали, нам ничего за это не будет?
- Да, - кивнул Ноль и засмеялся вспыхнувшим огонькам в ее глазах.
Глава шестая
- Ты знаешь, что ты еще более безумна, чем я привык о тебе думать? - спросил Ноль, брезгливо перешагивая через лежащий на деревянном полу труп.
Алиса оглянулась на него и почти поскользнулась в кровавой луже.
- Сапоги забрызгала, - с огорчением сказала она, наклоняясь над убитым и вытаскивая оружие из остывающих рук.
- Ты бы хоть оделась, - проворчал Ноль.
- Пустое, - отмахнулась она, вскидывая мушкет на плечо.
Семь человек лежали на полу, но девять оставались на ногах. Они окружали красивого и яростного молодого человека, который обматывал свою левую руку плащом, сооружая что-то наподобие щита.
- Всегда мечтала это сделать, - сказала Алиса, улыбаясь. Невидимая участникам схватки, она выстрелила из мушкета в одного из нападавших, вскрикнув от отдачи в плечо.
- Так тебе и надо, мерзкий Монсоро, - радостно вскричала Алиса, глядя на то, как граф падает. - Так и тебе и надо, противный слизняк!
Бюсси воспользовался наступившей в рядах убийц паникой, набросившись на них со шпагой. Уже отчаявшись спастись из этой мясорубки, он не стал вникать в причины внезапного спасения. Алиса больше не стреляла из мушкета, но пользовалась им, как дубинкой, время от времени опуская на головы противников. Ноль поднялся по лестнице и скатился вниз по перилам, не вникая в подробности боя.
Наконец, звон метала стих. Бюсси стоял, пошатываясь, и плащ его был весь изрублен. Он огляделся вокруг, благо блестящая луна вышла из-за облака. Свет ее проник в залитую кровью комнату, заиграл на оконных стеклах и озарил изрубленные ударами шпаг, пробитые пулями стены, мимоходом скользнув по бледным лицам мертвецов, в большинстве сохранивших, умирая, жестокий и угрожающий взгляд убийц.
При виде этого поля битвы, которое он покрыл трупами, израненного Бюсси охватило чувство беспредельной гордости. Он склонился над Реми, бывшим без сознания, и взвалил его на себя. Нужно было убираться, пока не пришла вторая партия убийц.
- Не туда, - прошипела Алиса, становясь видимой, - там вас добьет герцог Алансконский. Уходите через кухню.
Бюсси остановился, потрясенно глядя на появившуюся из ниоткуда девушку в сапогах и нижнем белье, ее короткие волосы стояли дыбом, глаза, обведенные косметикой, возбужденно сверкали.
- Какой странный ангел-хранитель, - прошептал Луи.
- Бегите, мой храбрец, - сказала ему Алиса, потом подумала и поцеловала героя в губы.
Ошеломленный Бюсси с Реми на руках скрылись из виду.
- Нельзя править рукописи, - сказал ей Ноль.
- А рыдать в тринадцать лет до утра из-за смерти такого мужчины можно, да? - огрызнулась Алиса, наблюдая за стремительной сменой интерьера. Место побоища вдруг сменилось маленькой комнаткой, где в тусклом свете было видно небогатую обстановку, пустые кувшины от вина, разбросанные рукописи. Алиса отделилась от тела крупного мужчины, шагнула из него и огляделась. Взлохмаченный писатель перечитывал только что написанную главу и недоуменно хмурился.
- Вот так-то, господин Дюма, - наставительно сказала ему Алиса, - будете знать, как убивать хороших людей почем зря, - она повернулась к Нулю, который с задумчивым видом дегустировал вино из кувшина. - А теперь навестим Этель Лилиан Войнич?
Глава седьмая
- Знаешь, что меня удивляет?
- Что? - Алиса подняла голову от сугроба, перестав сыпать себе на живот снег.
- Ты просишь исполнить какую-то фигню, - сказал Ноль, кутаясь в теплую шубу до пят. - Воскрешаешь несуществующих персонажей. Хочешь не ощущать холода, купаясь в снегу.
- Здорово же, - согласилась Алиса, барахтаясь в сугробе. Из белоснежной рыхлости выглядывали то голые острые локти, то незагорелые коленки. Вокруг царила белая нескончаемая ровная пустыня. Яркое солнце низко нависло над Антарктидой.
- А как же нормальные человеческие желания?
- Это какие же?
- Деньги, бриллианты... я не знаю. Чего хотят люди?
- А ты кто? Джинн из бутылки, чтобы тебя о деньгах просить? - Алиса села, посмотрела на него, склонив голову.
Ноль вздохнул и налил себе чая из термоса.
- Ты же понимаешь, что между нами ничего не будет, правда? - спросил он.
- Чего - ничего?
- Не придуривайся.
- Ты не умеешь заниматься сексом?
- Я не умею влюбляться.
- Почему?
- Подумай сама, - Ноль отхлебнул глоток чая, зажмурился от удовольствия.
- Потому что ты не человек? Как ты выглядишь по-настоящему?
- Никак, - он уселся на сани. - Я никак не выгляжу. Я просто идея. Мысль. Осуществленная мечта. Сила, которая не может быть заключена в человеческом теле. Хотя может. Но это только оболочка.
- У тебя нет чувств?
- Случились однажды. Она была балерина. Не слишком красива. Но то, что она делала на сцене, сводило с ума зрителей. И я влюбился.
- И что же?
- Она ответила мне взаимностью, - грустно сказал Ноль.
- О, я понимаю, - Алиса встала и подошла к нему, проваливаясь по пояс. Вскарабкалась на сани рядом, прогладила его по мягким шерстинкам шубы. - Тебе кто угодно ответит взаимностью, потому что ты так захочешь, правда?
- Ага.
- Ужасно, - искренне содрогнулась она.
- Поэтому я не хочу, чтобы ты вбивала себе в голову...
Ноль не договорил, Алиса вдруг опрокинула его на спину, не обращая внимания на боль от пролитого на ее колено горячего чая.
- Если ты сделаешь что-то с моими чувствами к тебе, я тебя никогда не прощу, - сказала она, наваливаясь на него сверху.
- Ты даже не узнаешь, - сказал он, обнимая ее за узкую обнаженную талию, там, где майка задралась вверх.
- Узнаю, - уверенно сказала она. - Давай ограничимся тем, что ты меня придумал. Не нужно больше ничего со мной делать.
- Ты уже влюбилась, - ужаснулся он, смешно вскидывая брови. - Вот глупая.
- А это не твое дело, - Алиса оттолкнула его, снова села на сани, подула на обожженную коленку.
- Не надо, - предупредила она его лекарские мысли.
- Ну, вот теперь ты злишься, - расстроено сказал Ноль. - Я не хочу, чтобы ты злилась. С тобой было так весело.
- Вот и не хоти. Просто не хоти.
- Так очень сложно, - вздохнул он. - Если бы я умел контролировать исполнение своих желаний, все было бы куда проще.
- А ты постарайся, - строго сказала она, - не маленький.
Он засмеялся, схватил ее, обиженную и расстроенную, посадил себе на колени, укутав широкими полами шубы. Она доверчиво положила голову ему на плечо.
- Ты не бойся меня, Ноль, - сказала успокаивающе.
Он поцеловал ее в висок, закинул голову к нему.
- Я не хочу ничего менять в этой девочке, - сказал он небесам почти угрожающе. - Она вышла такая славная, что я готов ее нести на руках вечно.
- Помогло? - с любопытством спросила Алиса.
- Ты же понимаешь, правда? - он посмотрел в ее простенькое, без претензий на совершенную красоту личико. - Ты же, правда, все понимаешь?
- Да, - она вздохнула. - Так жалко, что сказка оказалась такой короткой. Но я понимаю, Ноль. Ты молодец. Ты хранишь этот мир от себя изо всех сил.
- Можно я поцелую тебя?
- Нет. Никаких поцелуев, - решительно отказалась она. - После них становится все еще сложнее.
Она закрыла глаза, прижимаясь к нему. А потом холод сковал ее ноги. Она дернула ступнями и поняла, что одеяло сползло на пол, а в квартире снова проблемы с отоплением.
Алиса открыла глаза, не глядя, нащупала нетбук возле кровати, открыла крышку. Она привыкла просыпаться в чатах и на форумах.
Заставка на рабочем столе заставила ее нахмуриться. Наспех был нарисован какой-то странный чувак с торчащей соломой волос и смешной пижаме на длинном теле. Надпись гласила: “Если ты его не узнаешь, значит, он мудак”. Стрелка вела к паке под названием “Узнать, почему Ноль мудак”.
Алиса прошла по ссылке, вышла на страничку тринадцатого санитара мира.
“Подопечный успокоился очень быстро, и мир не слишком пострадал. Арифметике даже не пришлось браться за дело. Он снова накачен лекарствами и ведет себя очень тихо. Правда ночью была зафиксирована какая-то активность, и я не знаю, что он сделал. Это меня тревожит”. Алиса пробежалась глазами по комментариям, в которых чаще всего звучал вопрос, что курил автор. Неведомого Иван Ивановича, судя по всему, мир не принимал всерьез.
Тогда она встала, достала пакет с нитками из шкафа и спицы. И села вязать шарф. Обычный длинный желтый шарф со смешными помпонами.
Эпилог
Арифметика дернулась так сильно, что массажист непроизвольно сжал ее плечо.
- Черт, - она встала с кушетки, запахивая на себе халат, схватилась за телефон.
- Что с ним случилось? - требовательно спросила она у Ивана Ивановича Тринадцатого. - Я не чувствую Нуля в этом мире. Я... Я становлюсь бесполезной. Не будет Нуля - не за кем будет собирать этот мир. Я не собираюсь исчезать!
- Поздно, - ответил мужчина. Он сидел возле пустой больничной кровати и смотрел на ставшие ненужными иглы капельниц. - Он ушел.
- Куда ушел? Как ушел?
- Она позвала его. Встала в этой своей желтой удавке посреди площади с фонтаном и позвала его. Пациент дернулся и открыл глаза. Спросил, какого черта она все еще помнит о нем. А потом просто ушел.
- Не понимаю, - проговорила Арифметика, но собеседник не услышал ее. А массажист в ужасе закричал, увидев, как клиентка просто растворилась в воздухе.
- Я боюсь, - Ноль стоял на площади и растерянно оглядывался по сторонам, - это слишком непривычно. Это слишком страшно. Мир так опасен для простых смертных.
- Не бойся, - сказала ему Алиса, - я тебя спасу. От людей, лифтов и твоего всемогущества тоже.
Он посмотрел на нее, лучащуюся самодовольством, и засмеялся.
- Ты очень настырная девчонка, - сказал он. - Просто ужас. Как ты заставила меня захотеть сделать с собой такое?
- Это не я. Это ты. Ты же помнишь, что именно ты меня создал? Это ты захотел быть человеком, Ноль.
- Ну, теперь-то я могу тебя поцеловать?
- Всегда, - ответила она и бросилась ему на шею.
Конец.
@темы: Рассказ
