Про творчество

[Бенджамин Джи]

Иногда так бывает: подходит срок,
И внутри не водицу, а жгучий ром
Ты цедишь по капле, и между строк
Остается больше, чем под ребром.
Когда гласных протяжный надсадный стон
И согласных каменный перестук,
Колокольный волной накрывает звон,
Когда в руку - цвет, а под сердце - звук.
Когда боль шальная сминает плоть,
Резко бьет под дых, так,что гаснет свет,
И иной бы криком "Спаси, Господь..."
Только слаще боли на свете нет.
Ты ее из себя выливаешь до дна
Беззащитного, самого скрытого донца,
Когда внутренность вся на ладони видна,
Вся в прожилках от летнего нежного солнца...
И когда раскаленный бурлящий поток
Остановит теченье на белом листе,
Я, услышав размеренный стук между строк,
Улыбнусь своей внутренней пустоте.

@темы: Стихи, Творчество

---

[Нежна]

На злобу Крабо-Курочек :-)

Алиска. Глава 2

Алиска.
Глава 2

В светлых глазах Марианны плескалось отчаяние.
- Ох, Артур, кто же вас так?
- Снежный барс.
Мужчина со светло-каштановыми, золотистыми в свете лампы, волосами медленно отвёл взгляд. Это был не барс. Но сестре лучше этого не знать.
Он откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, вспоминая, не понимая. Крылышки на его голове отбросили причудливую тень на стену. Тогда была обычная вылазка за образцами. Оставив свой маленький самолёт на заснеженной полянке, они с другом разделились - Артур полетел за образцами земли и травы, которые по слухам обладали лечебными свойствами, а Даниэль полетел за образцами воды, снега и льда. В тех местах и правда водились огромные опасные барсы, поэтому когда Артур заметил вспышку молнии в той стороне, куда отправился друг, он немедля полетел туда. Чуть не долетев, он услышал смех. Очаровательный женский смех. Зависнув в воздухе, мужчина увидел снизу Даниэля и красивую, очень красивую смуглую девушку. Девушка поглаживала свою шею, уводя руку в декольте, и говорила:
- Здорово! Ты такой сильный... Владеешь такой сильной магией...
Артур немного насторожился - откровенно говоря, магия Даниэля была весьма слабой.
Девушка тем временем приблизилась к его другу почти вплотную, и Артур даже смог сверху заглянуть в соблазнительный вырез красного платья. Он тут же покраснел и отвёл глаза, а красавица начала что-то жарко шептать на ухо Даниэлю. Тот расслабился и глупо заулыбался, а девушка, приложив ладошку к его груди, четко произнесла что-то шипящее, её волосы разметал несуществующий ветер, и мужчина наконец заметил блестящие черные рожки у девушки на голове. Даниэль застыл, его медленно покрывала корочка льда, и Артур кинулся на странную незнакомку. Ему удалось повалить её на снег и даже прижать за плечи, но тут её роскошные губы изогнулись в усмешке, что-то блеснуло в свете солнца, и крыло пронзила острая боль. Ей посчастливилось улететь целой и невредимой в то время, как один диам медленно замерзал во льду, а с белоснежного крыла второго обильно текла кровь. Четыре длинных пореза, будто и впрямь от когтей барса, разорвали крыло и остаться бы диамам умирать вдали от помощи, если бы не самолёт.
Артур запоздало сообразил, что это была бисерка, и недоумевал, почему это не пришло ему в голову раньше. Всё ведь просто кричало о том, что это заклятый недруг - одно платье чего стоило! Оно было красным! Коротким! Открывающим пол-груди! И как она себя вела... Мужчина мысленно застонал и отметил, что бисерки гораздо лучше владеют магией, чем они, диамы. Печально, но факт. У диамов - микробиология, технология, самолёты, у бисерков - женщины! и магия! Одна девушка чуть не убила двоих здоровых мужчин - было над чем задуматься.
В комнату его вернул голос сестры:
- Не понимаю... Он весь такой холодный и всё время дрожит. Моего дара не хватает его лечить. Наверно, надо в больницу!
- Поехали, - покорно кивнул Артур.
Марианна решительно тряхнула светлыми волосами.
- Нет! Ты сиди. Я сама отвезу, тебе крыло беспокоить нельзя.
И ласково дотронувшись до руки брата, добавила просительно-нежно:
- Посиди, хорошо, Арчи? - вот в этом все женщины диамов - нежные, ласковые, в основном покорные и простые.
А проклятые бисерки! Артур скривился, будто кислое съел. Почувствовал, как в душе рождается какое-то новое, тяжелое и незнакомое чувство. Хорошо, что сестра, уводя медленно перебирающего ногами Даниэля, уже не видела, как он бухнул кулаком по подлокотнику кресла.

Выздоровление Даниэля затягивалось. Артур предложил полечить его экспериментальным методом - микроорганизмами, но предложение с негодованием отвергла Марианна. Оно и понятно, женщина - боится всего неизвестного. Совсем не кстати мужчине подумалось, что бисерка, скорее всего, согласилась бы испробовать новое, но он тут же разозлился на себя за эти мысли. В конце концов, угрозы для жизни не было, дело шло на поправку, просто медленно.
Крыло у Артура зажило быстро, хорошей регенерацией обладали обе расы, если в дело не вмешивалась чужая магия. Однако диамы в делах колдовских были довольны слабы, способные разве что добить уже ослабшего врага. Как-то незаметно это случилось - чем сильнее развивалась технология, тем слабее становились магические способности. Некоторые исследователи изучали эту проблему, впрочем, не особо рьяно, и говорили, будто магию можно развить так же, как, например, гибкость. То есть если больше тренироваться, больше ею пользоваться, она сдастся и покорится. Артур никогда раньше над этим не задумывался. Зачем? Есть самолёты, есть оружие, есть любимая микробиология, есть куда развиваться и без магии.
Однако оружие просто так никому не давали, самолёт могли и сжечь, а крылья, как он уже убедился, - подрезать.
Тогда на работе, наведываясь из своей лаборатории в оружейные мастерские, он сделал себе отличный длинный нож и ножны к нему. Конечно, Артуру хотелось пистолет - бах, бах и нет никакой магии, - но пистолеты все были на строгом учёте, поэтому пришлось довольствоваться холодным оружием. А в свободное время он решил проверить теорию о развитии в себе магии. Для него это было не так легко - в нём сплелись сразу две магии - земляная и воздушная, и от того, что их было две, их сила только уменьшалась. Благодаря земляной, диам хорошо разбирался в микробиологии, а воздушная ему была не нужна, поэтому он ей почти не пользовался.

Солнце почти не грело и снег, растаявший в городе, здесь в лесу лежал яркими белыми пятнами. Хорошо пахло хвоей, ветер изредка лениво шевелил голые ветки деревьев и забирался Артуру под рубаху. Ему было всё-равно, холод диамы почти не чувствуют. Взяв в руку крохотный метательный нож, он бросил его, целясь в дерево, одновременно вытянул вперед левую руку и что-то пробормотал. Ножичек упал на твёрдую землю, не долетев до цели. Артур нахмурился и снова что-то пробормотал. Из мёрзлой земли 'со скрипом' вылезли тонкие корни и цепко оплели ножик. Да, с земляной магией дело обстояло лучше.
Через пару часов взмокший диам добился кое-каких результатов - маленький слабый смерч нехотя оплетал ножик и нёс его к требуемому дереву. Правда, у дерева оружие снова падало, силы воткнуть его в дерево смерчу всё же не хватало, но Артур и этому был рад. Ветер начал потихоньку ему подчиняться - не просто лёгким дуновением в летнюю жару, а настоящим смерчем, способным унести предмет. Пусть вихрь пока был слабым и несерьёзным, но стихия начала покорятся, мужчина это чувствовал, и сердце его билось сильнее, разгоняя адреналин в горячей крови.

@темы: Рассказ, Творчество, Отношения

---

[consolo]

пишет  Хероджин
Название: Сайлент Хилл. Гости.
Автор: Хероджин
Размер: мини
Тип: фэнтези, мистика кусками.
Фэндом: Сайлент Хилл.
Дисклеймер: Не я придумал этот мир и не я за него отвечаю (с)
Саммари: С событий фильма прошло четыре года. Роберт и Моника случайно заезжают в Сайлент Хилл, но вот смогут ли они выбраться — это другой вопрос.


Путешествовать ночью может быть опасно. Особенно если ночью идет дождь и машина заехала непонятно в какие дебри.
— Ну? — нетерпеливо спросил Роберт.
— Погоди, — шикнула на него Моника, изучая карту.
Как ей казалось, они ехали правильно, но нужной развилки не было уже час. Точнее развилок вообще не было, только одна сплошная дорога. Они с мужем ехали на важную конференцию по утилизации отходов ядерной промышленности, а в итоге застряли непонятно где, да еще и под дождем.
— Дорогая, ты уверена, что правильно читаешь карту? — со вздохом спросил Роберт.
— А может это ты пропустил поворот? — подколола его жена.
Муж, без каких либо пояснений отобрал у Моники карту и сам стал водить по ней пальцем, изучая их маршрут. Моника посмотрела на крышу машины, призывая некую невидимую высшую силу полюбоваться на глупость ее мужа. Высшая сила не ответила, но точно подала знак.
— Дорогой, а что это там? — спросила Моника, указывая на лобовое стекло.
— Где? — удивился Роберт, изо всех сил вглядываясь в ночь.
— Там, — жена еще раз указала на дорогу, удивляясь слепоте своего мужа.
После нескольких минут выяснений, что именно она там увидела, Моника вышла из машины, и под прикрытием зонта побежала проверять свое видение. Стоило ей только выйти из машины, как радио само собой включилось, начав что-то шипеть. Роберт удивился такой самостоятельности прибора и выключил его. Радио, однако, и не думало выключаться, начав шипеть еще громче. После пары минут борьбы с бездушной машиной, человек все-таки победил и радио замолчало.
В следующую секунду хлопнула дверь, запуская Монику внутрь. Не смотря на то, что свое небольшое путешествие девушка совершила под зонтом, она была словно из речки.
— Ну, что там? — спросил муж, доставая из бардачка полотенце.
— Там какой-то указатель, — сообщила Моника, вытирая лицо, — Какой-то Хилл, а потом нужное шоссе.
— Я не помню тут никаких Хиллов, это точно, — уже в который раз удивился Роберт.
— Да какая разница? — устало спросила девушка, — поехали уже.
Машина тронулась с места и насколько возможно быстро при такой погоде поехала вперед. Пейзаж за окном показался паре как никогда унылым, даже местами пугающим. Вскоре они выехали на какой-то мост и, проехав его, буквально уперлись в ограждения. Ограждения стояли поперек дороги, обозначая, что дальше идут ремонтные дороги. Однако никаких рабочих не было, что и не удивительно в такую грозу. Переглянувшись, супруги решили, во что бы то и стало добраться до своей цели. Машина проехала ограждения по обочине и снова вернулась на дорогу. Моника специально всматривалась в окно, стараясь рассмотреть, что же там ремонтируют, однако ничего кроме луж и капель дождя на асфальте не разглядела. Проехав еще пару метров, машина дернулась и заглохла. Помянув не совсем печатными и добрыми словами производителя, Роберт попытался завести машину. Однако она не желала заводиться, словно искры вообще не было.
— Милая, посмотри нет ли тут техсалона поблизости или чего похожего, — попросил жену Роберт, выходя из машины.
Моника возмущенно поглядела ему в след и решила посмотреть из теплой и уютной машины. Первое, что удивило и слегка напугало женщину, это отсутствие каких либо огней в городе. Не горели ни фонари, ни окна домов, ни вывески, если они были, вообще ничего.
От резкого шума Моника прямо, подскочила на сидении. Радио, которое бунтовало в присутствии ее мужа, снова дало о себе знать, завывая на одной высокой ноте. Кроме того в эфире появилось что-то вроде неразборчивого голоса, который что-то говорил. Моника покрутила колесико, пытаясь, настроится на радиостанцию и разобрать слова.
Роберт тем временем открыл капот машины и решил проверить, где что сломалось. На первый взгляд все было в порядке, но тогда почему машина не заводится?
— Моника, попробуй завестись! — крикнул Роберт, пытаясь перекричать шум дождя.
Ответа из машины не было. Он подошел к двери, открыв ее, наклонился в салон, но тут же остолбенел. Машина была пуста, Моники и след простыл. По спине мужчины пробежали мурашки.
«Так, спокойно. Она наверняка пошла куда-то в поисках автосалона» сказал сам себе Роберт. Вообще это не было похоже на Монику — она бы сказала, если бы пошла куда-либо. Но, сейчас не сказав ни слова, ушла в незнакомый город, одна ночью.
Оглядевшись, мужчина увидел какую-то фигуру на противоположном конце улицы. Отчего-то фигура показалась ему неправильной или неестественной. Было в ней что-то отталкивающие и заставляющие усомнится в реальности происходящего. В следующую секунду он понял что это — она стояла под дожем и смотрела на стену здания. При этом в руках не было ни зонта, ни чего-либо еще. В нескольких метрах Роберт заметил козырек, отчего испугался еще сильнее. Но, все же пересилив свой страх, медленно подошел к ней. Это была женщина и, как раньше предположил Роберт, она стояла к нему спиной. Длинные черные волосы облепили шею и часть спины. На самой женщине было что-то вроде ночной рубашки, сейчас промокшей и прилипшей к телу, давая прекрасный вид на фигуру.
— Извините, меня зовут Роберт Хамерсон, — представился Роберт, подойдя к женщине на расстояние пары шагов.
Она медленно повернулась к Роберту лицом. Под глазами были большие мешки, словно она не спала неделю, губы посинели и распухли, а глаза выглядели вообще не живыми.
— Вы видели ограждения? — спросила она, неожиданно сильным голосом.
— Простите, что? — от шока Роберт не расслышал слов.
— Ограждения, вы их видели? — спросила она.
— А, да, конечно, — мужчину всего трясло от вида незнакомки, но он постарался взять себя в руки.
— Тогда почему вы здесь? — настойчиво спросила она.
— Послушайте, наша с женой машина сломалась, мы просто проезжали мимо, — стараясь, что бы голос ни дрожал, ответил Роберт, невольно отходя назад.
Незнакомка, ничего не ответив, кинулась на него, повалив прямо в лужу. Роберт приготовился драться с сумасшедшей ни на жизнь, а на смерть, но второго удара так и не последовало. Он хотел было приподняться, но кто-то схватил его за правую ногу и с огромной скоростью и силой потащил в неизвестном направлении. Дождь заливал глаза, поэтому разглядеть что-либо было практически невозможно. Попытка перевернуться на живот или хоть как-то освободиться не принесла ровно никакого результата — хватка была железная. Через пару минут он потерял сознание от резкого удара по голове.

— Не бросать же его там!
— Ты его, что есть будешь? Лично я нет, и тебе не советую. В округе полно зверей, так зачем тебе человек?
— Не знаю. И вообще надо его как можно скорее вывести из города, а то еще найдут тараканы или безрукие и все, костей не останется.
Роберт медленно приходил в себя. Звуки разговора были приглушенными, словно ему заложило уши. Голова, казалось, сейчас разлетится на куски от боли. Мужчина открыл глаза, но кроме неясных силуэтов и цветных пятен ничего не увидел.
— Где я? — спросил он, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то.
— Добро пожаловать в Сайлент Хилл, — проговорил глубокий голос.
Роберт попытался разглядеть говорившего, но увидел только неясный темный силуэт.
— Как ты себя чувствуешь, человек? — спросил кто-то еще.
— Я ничего не вижу, — пожаловался мужчина и попытался встать.
Чья-то рука не дала ему сесть. Глаза наконец-то перестали бунтовать, о чем Роберт мигом пожалел. Перед ним сидело существо, которое было жуткой помесью волка с человеком. На голове белые волчьи уши, на руках черные когти, сзади волчий хвост, ступни и голени вообще полностью волчьи. Кроме того глаза у него были желтого цвета.
— Спокойно, я тебя не трону, — мягко проговорил полуволк.
Роберт попытался отползти подальше от такого чуда природы. Затем поморгал, пытаясь заставить галлюцинацию исчезнуть. Ничего не помогло, он оставался все еще там.
— Человек, где твоя спутница? — спросил кто-то тем же глубоким голосом.
Роберт посмотрел в сторону говорившего, но все что он могу увидеть это два красных глаза, смотрящих на него из угла. Под взглядом неведомого собеседника ему стало жутко как никогда в жизни.
— Моника? Где она? — спросил он, не в силах оторваться от глаз собеседника.
— А если ее уже утащили? — предложил полуволк.
— Если так, то мы ей уже не поможем, — ответил красноглазый, выходя из тени угла.
На вид это был обычный подросток лет восемнадцати-девятнадцати. Одет был в черные джинсы, черный же гольф и такую же черную куртку. Черные волосы были растрепаны и торчали в разные стороны. Правую руку обвила цепь, отчего парень выглядел еще страшнее.
— Я Азазель, — представился красноглазый, — Это Акира, — он указал на полуволка.
Роберт тут же вспомнил, кто такой Азазель и похолодел от ужаса.
— Тот самый? — дрожащим голосом спросил мужчина.
— Да.
— Зель, может, расскажешь ему? — спросил Акира.
— Ладно, — нехотя согласился демон.
Он пригласил Роберта сесть за стол, который стоял у окна.
— Жила как-то на свете одна девочка и звали ее Алиса. Но у нее не было отца, и все считали ее ведьмой. Она росла в одиночестве, так как все ее боялись. В городе регулярно собрались фанатики одной секты. В этой же секте состояла мать Алисы, поэтому девочка с малых лет общалась с Кристобеллой, главой этой самой секты. Когда Алисе было десять лет, глава секты уговорила мать на сожжение своей дочери. Однако, когда Алиса уже сильно обгорела, вмешалась полиция и спасла девочку. Ее доставили в местную больницу где ее спасли, практически вернули с того света. Ненависть Алисы была такой сильной, что я и Бальтазар заинтересовались ей и дали ей силы для мести. Город Сайлент Хилл, который знали, как самый прекрасный уголок этого штата был навеки стерт с карт — он стал непригоден для жизни. Алиса создала множество монстров для своей мести. Но все закончилось совсем недавно — дочь Алисы помогла исполнить ее месть и надобность в нас отпала. Алиса исчезла, а ее дух упокоился. Однако не все монстры ушли из города, некоторые остались и продолжают охотиться на людей.
— Но вы же можете ими управлять, — недоумевал Роберт.
На осознание всего сказанного ему понадобилось несколько минут. Все это было так невероятно, однако доказательства были прямо перед ним.
— Бальтазар владеет не всеми монстрами, равно как и я, — ответил демон.
— Если они нашли твою женщину, то, несомненно, уже… — Акира запнулся, опустив глаза.
— Тебе надо уходить, человек, — обратился к Роберту Азазель.
Мужчина вскочил и ударил по столу кулаком.
— Не могу! Я не могу ее бросить!
Демон медленно поднялся из-за стола.
— Мы попробуем ее найти, но я ничего не могу обещать.

Продолжение следует…

@темы: Рассказ, Творчество

---

[имбирный кот]

благородный дон, ваша фея динь-динь
переела синьки, на ковре танцевала ночь свинг
и купила билет в гватемалу.

благородный дон, ваша фея динь-динь свингует не только с ковром,
она пьет с черной шлюхой разбавленный ром
и мурлыкает: "мало".

благородный дон, мне уже семнадцать, и я готова предать семью:
ни к чему оставаться на медленной злой авеню,
ни к чему продавать сигареты в пропахшей табачником лавке.

благородный дон, я играю - как ангелы - джаз,
будет трое мальчишек у нас
и, клянусь, ни одной позабытой в диване булавки.

благородный дон, почему говоришь "будь мудрей",
а на будущий день за семнадцать морей
отправляешься в путь за приблудною феей своей?

@темы: Стихи, Я

---

[Аннушка]

Пишет Нежна :

Привет всем творцам и критикам :-)

Суровое сообщество, смотрю, но я всё же выложу тут произведеньице частями :-)

Автор - я, произведение в процессе написания, интересны отзывы и разумная критика.
Это - фэнтези с фантастикой, но эльфов-троллей-гномов - никого такого нет. Присутствует мягкая, очень мягкая эротика.

Название рабочее - Алиска. Если разрешат, выкладывать буду по главе :-) Главы короткие.

Глава 1

Глава 1

Алиска сидела на столе и ела помидоры с творогом. Творог был на вкус весьма нежным, помидоры солёненькими и сочными, и девушка только что не урчала от удовольствия. Сок от помидор стекал по загорелым рукам и капал на золотистую грудь, почти не прикрытую одеждой.
Надо сказать, бисерки - существа весьма теплолюбивые в отличие от своих заклятых недругов - диамов, которые холод не то чтобы любят, а просто его не чувствуют, в виду чего могут позволить себе жить среди прекрасных сверкающих снегов. Бисерки наоборот к холоду довольно чувствительны, поэтому селятся в тех районах, где круглый год тепло и девушки могут щеголять полуголыми, соблазняя мужчин. Делать им это тем легче, что все женские особи очень сексуальны, не столько внешней красотой, сколько внутренним шармом. В этом бисерки противопоставляют себя диамам (как впрочем, и во всём остальном) - считается, что диамы холодны, неприступны и просто напросто неженственны. Однако точно утверждать никто не может - контакты с диамами весьма редки и ничем хорошим обычно не заканчиваются. Впрочем... милое исключение из правил, подтверждение тому, на сколько всё-таки хорошо может закончится контакт с диамом, как раз вплыло, покачивая бёдрами, к Алиске.
- Привет, - бросила вошедшая бисерка и тоже уселась на стол.
- Привет, Элька, - мрачно бросила Алиска.
Теперь уже помидоры не казались ей такими вкусными. Элька была платиновой блондинкой с потрясающе длинными ресницами, пухлыми губками и белоснежными коготками. Кроме всего прочего, волосы у неё были длинными и кудрявыми, а макушку венчали два чудесных кошачьих ушка, тоже белых.
И если свою фигуру с округлой попкой и высокой грудью Алиска очень любила, то за длиннющие ресницы и белые волосы Эльки она бы многое отдала. Блондинки у бисерков рождались редко, поэтому Элька имела немалый успех у противоположного пола. Впрочем, Алиска тайно (а иногда и явно) злорадствовала - у неё на голове хоть и были обычные каштановые волосы, зато имелись два роскошных лисьих уха, не чета кошачьим! И хвост - шикарным лисим хвостом девушка также очень гордилась. Была она не прочь похвастать и стройными ножками... в общем, если поразмыслить, Алиска была ничуть не хуже, а может, даже и лучше, чем Элька. Приободрившись от таких мыслей, девушка с новым удовольствием начала уплетать помидоры с творожком.
- За тебя Бойко спрашивал, - чуть лениво произнесла Элька погодя.
- Кто такой? - спросила Алиска, оторвавшись от еды.
- Да хто такой... - блондинка любила иногда ввернуть какой-то странный диалект. - Бандюг. Но денежный. И ничо такой, на внешность.
- Что-то я ни разу о нём не слышала.
- Да хто ты и хто вин? Говорю же, денежный, не какой-нибудь пижон.
- Ну... а чего спрашивал-то?
- Встретиться наверно хочет, - пожала плечами Элька и добавила, прищурившись:
- И что он в тебе нашёл?
- Но-но! - беспокойно задёргала пушистым хвостом Алиска. - Ты откуда его знаешь?
- Я у них в банде, между прочим, не последнее лицо, - промурлыкала блондинка. - Заму его, Кольке Малому, хвост кручу. Хочешь, полетели вечером со мной?
- Куда?
- На сходку, куда! - Элька недовольно дёрнула мягким ушком.
- Да, вот так я к бандюкам на сходку и полетела! Одна! Мало ли, что он там спрашивал. Нет, дорогушечка, пусть пригласит сначала куда-нибудь, золотишка подарит... Познакомимся поближе, тогда и полечу!
- Ну как хочешь, моё дело передать, - бисерка мягко спрыгнула со стола и направилась к выходу.
И тут Алиска заметила её туфли. Туфли были отличные! Вроде бы и ничего особенного, но... отличные! Из чёрной атласной ткани с золотистыми нитями, с тонким точёным каблучком и изящным носом. Даже "лапу" Эльки они красили необыкновенно, а уж как бы они сели на её, Алискиной, ножке... Девушка зажмурилась и окликнула подругу:
- Стой! Ты где такие туфли взяла?
- Ах, эти... - Элька посмотрела вниз и поиграла ногой, явно любуясь. - Колька подарил. Говорил, дорогие, специально для меня достал... Может, полетишь со мной всё-таки?
Блондинка знала, где поднажать. Алиска и впрямь заколебалась на минутку.
- Нет! - всё же выстояла она. - Пусть приглашает!

Алиска проводила взглядом фигурку подруги, медленно уменьшавшуюся в голубом вечереющем небе. Даже крылья, как положено кожистые, были у Эльки белого цвета! Обычно крылья у бисерков были всё же чёрные или красные, под цвет рожек на голове. Но иногда вместо рожек появлялись ушки, и тогда крылья были под цвет ушек. Под стать ушкам вырастали и хвосты - не обычные голые с кисточкой на конце, а пушистые и мягкие.
Удобным свойством было то, что крылья за ненадобностью пропадали, истаивали в воздухе и не мешали ни одежду носить, ни спать. Впрочем, кто хотел - таскался с крыльями всегда, было бы желание. При холоде ими можно было укрываться, как плащом, а при падении зацепиться за что-нибудь - на сгибе, как у летучих мышей, имелся коготь. Алиска слышала, что у диамов крылья совсем другие - мягкие, из белых перьев, как у птиц. И хвостов нет. Хотя непонятно, как тогда они балансируют?

- Вот засрали всё, как всегда! А я убирай, - послышался из единственной комнаты ворчливый голос.
- Ну что ты, Васька, - примирительно сказала Алиска.
- Кто яблоки жрал? Огрызки под кроватью, срамота! - негодовал домовой.
- Ты же знаешь, я яблоки не люблю, - спокойно заметила девушка.
- Зато бельё свое любишь раскидывать, где не попадя, - не растерялся ворчун. - И шастают к тебе всякие... Вон и теперь недоросль какой-то идёт.
И правда, раздался стук в дверь. При открытии в проёме обнаружился бисерок щуплой наружности с оголённым торсом и в красных шароварах. На тощей его груди жидко курчавились три волосины, зато на голове кудри разрослись буйно и неуёмно, целой шапкой, скрывая в своих глубинах ярко-красные рожки. Алиска приподняла бровь.
- Ты ведь Алиска? - деловито спросил паренёк.
- Ну... - неопределённо ответила девушка. - А ты кто?
- Я Йошко! - гордо ответил бисерок, выпятив худую грудь. - Я от Бойко.
Не дождавшись никакой реакции, он продолжил:
- Он тебе велел тутаньки подарочек передать, - Йошко повёл рукой куда-то в сторону и сделал хитрую рожу.
Алиска с опаской выглянула, проследила взглядом за Йошкиной рукой и ахнула. Чуть в стороне, сверкая сталью, стоял новенький мотоцикл. Девушка выбежала, не взирая на полуголый вид (кружевная маечка и такие же трусики) и обняла механизм руками, прижавшись щекой к нагретой коже сиденья. Её спина сексуально выгнулась, являя Йошкиному взгляду роскошный хвост и упругую попку. Он сглотнул и чуть не забыл, что ещё хотел сказать.
Однако Бойко был суровым авторитетом, поэтому паренёк, пусть не сразу, но вспомнил и заговорил:
- Ещё он велел сказать, что если завтра в ресторацию не явишься, мотоцикл отберёт!

---

"Жизнь маленькой глупой девочки Часть I"

[Al Xandrea]

Автор: Al Xandre'a
От автора: Все события происходили с реальным человеком в реальном времени.

Часть I

Часть I

Боль. Такое желанное порою чувство, преследует меня в этой жизни постоянно. Сейчас я чувствую себя неудачницей. Самой настоящей. Хочется плакать. Я обязательно поплачу сегодня в кровати, когда на ночь включу музыку в телефоне. Конечно же, выберу самую медленную и грустную. Проревусь, самочувствие улучшится, а потом в душе проснётся пустота. И я не буду чувствовать ничего. Тихо, спокойно, без соплей и шмыганья носом усну, как праведник. Наутро я уже буду как огурчик, только во рту останется привкус горечи, и в зеркало невозможно будет смотреть. Из жалости к самой себе.

С самого детства я постоянно чувствовала боль.

Мама и папа трудились, не покладая рук, чтобы заработать на еду и одежду, сестра училась в школе, а после ей приходилось убираться в квартире и зубрить уроки. Она была отличницей и не могла позволить оценкам ухудшиться. Ни у кого не хватало времени на меня. Меня не с кем было оставить. Поэтому отправили в садик…

Отношения у меня там не сложились: я подралась с одногруппницей. Она чуть не выколола мне глаз карандашом. Единственное, что я помню из той драки: белое платье девочки и её горящие злобой чёрные-чёрные глаза… Мама предпочла забрать меня оттуда.

Второй садик был санаторием. Когда меня привели туда, ко мне подбежала безумная девочка, схватила за руки, крикнула: «Привет, Саша!» - тонким голоском, и убежала прочь. Я не помню, почему меня оттуда забрали…

Третий садик пошатнул мою детскую психику и оставил на всю жизнь мучиться с заиканием. Меня направили в группу с ночёвкой. Целый месяц я должна была прожить в этом злополучном здании. Как только я поселилась, в садике объявили карантин. Никого из родителей не пускали. Продукты, и даже вещи не могли были допущены к детям. Нас полностью изолировали. Я помню как нам, малым детям, позволили увидеть родных. Родители стояли под окнами и махали руками. Наша группа, около дюжины человек, стояли у раскрытого настежь окна, и пытались хоть одним глазком глянуть на своих родителей. Я плакала. Не только я, но многие дети хотели к своим родителям, так сильно, что опасно перевешивались через окна. Дошло до того, что воспитательница отогнала нас от окна, закрыла его и задёрнула бордовые тяжёлые шторы.
Нянечка в этом садике была страшной. Она походила на сумасшедшую. Волосы были черны как смола, тонкие и ломкие, они были похожи на волосы Эйнштейна. У неё всегда был злой взгляд, а зрачки чёрные-чёрные. Я всегда боялась её.
Я помню, была гроза. Все дети спали, а я не могла уснуть. Я плакала и звала маму. Страшная нянечка из коридора спросила меня, что я делаю. Со страху я сказала правду – плачу. На что она промолчала и пошла дальше, ведь она была дежурной в эту ночь.
Я не помню, когда карантин закончился. Из этого дня мне запомниось, как ярко светило солнце, и я была счастлива. Бегом я мчалась из этого ада, и прыжком преодолела ворота.

Через месяц я стала заикаться…

Четвёртый был самым лучшим. Хороший воспитатель, и очень добрая, милая нянечка Марья Ивановна. Она действительно была замечательным человеком. Мы играли с ней в шашки, шахматы, нарды, карты, даже в футбол с мальчиками! Я была почти единственной девочкой в группе, вторая постоянно болела. Однажды к нам пришла девочка по имени Рамиля. Она была очень миленькой и я захотела с ней дружить. Но передо мной неожиданно выросла Настя, вторая девочка в группе, и сказала мне прямо в лоб, что я должна уйти. А с Рамилёй будет дружить она. Мы подрались, и выиграла я. Рамиля была хорошей подругой. Единственным воспоминанием связанным с ней, стало гнездо дятлов и сами дятлы, увиденные около садика.

Первый класс у нас был при дет.саде, и поэтому, родители предпочли оставить меня там. Класс мало отличался от обычной дет.садовской группы. Очень весёлое было время.

В школу я пошла со второго класса. Это была школа моей сестры. Она тогда училась в седьмом классе и я её почти не видела, хотя бы потому, что с пятого по одиннадцатый класс ученики учились в старшем крыле школы. Но и там отношения не сложились.

С самого раннего детства я была очень стеснительной и робкой девочкой. Постоянно терялась в компании одноклассников, не могла ничего сказать и этим отдала себя на растерзание. Я не могла за себя постоять. Всех издёвок и дразнилок я уже вспомнить не могу, но в душе, до сих пор, осталось гадкое чувство чего-то неправильного. Несчастного детства. Только когда я выросла, поняла, что тяжелее всего было моей сестре. У неё не было детства, она отдала себя полностью домашним делам, учёбе и мне. Частично я забрала её время радости и свободы. Это тяжело осознавать сейчас, тогда я чувствовала себя самым несчастным ребёнком на свете.

Маленькие девочки гордятся своими волосами. Сейчас редко можно увидеть девочку с короткими волосами. Тогда, коротковолосую девочку называли «пацанкой». Именно так называли меня.

В третьем классе меня подстригли под каре. Для меня это было начало чего-то нового, чудесного. Как будто повзрослела немного. Совсем чуть-чуть. Но и этого было достаточно, что вселить дух радости в наивную робкую девочку. Как же эта девочка разочаровалась в своём новом образе.

Придя в класс, я почувствовала на себе заинтересованные взгляды одноклассников. Я, довольная всеобщей реакцией, поспешила на своё место. Чувство некоторого превосходства и смелости поселилось в моей душе. Как будто выросли крылья. Они махали, создавая прохладный ветерок, который отскакивал от стен и нежно дул мне в лицо, пока несколькими словами эти крылья не исчезли в кровавом потоке.

- Зачем ты обрезала свои волосы? И так почти лысая была, так теперь ещё хуже.
- Что, прости.
- Тебе не идёт. Ты теперь как… пацанка.
Хн… обида была настолько велика, а слово «пацанка» очень быстро пронеслось по классу, что злость и месть пересилило гордость и, как только зашла учительница, я нажаловалась. Это было плохо, гадко, но когда учительница отчитывала девочек за их неубранные головы, я почувствовала удовлетворение. В тот момент я жалела об обрезанных волосах.

@темы: 0

---

[демодок]

Пишет  ЭммаЛакс:

И однажды, как Герман Геринг,
Я закончу свой жизненный путь.
Позади, рой скандалов, истерик.
Впереди, только выстрел (не в грудь).

И пускай, не моя это шутка -
Даже при смерти свалять дурака.
Это вам не газетная утка!
Это жизнь и смерть чудака.

---

Sky Drugs

[consolo]

пишет  5.54
Я открыл окна, зажёг все свечи. Слушая ритмы раскатов грома, вдруг осознал, что никто не вечен. Baby... Я так называл другого. И потому - что плохой эпитет, и потому - что плохой английский, только не слушайте, не смотрите - это двойное самоубийство. Просто достала манерность слога, словно зажат в коридоре узком... Нужно теперь привыкать немного деткой тебя называть по-русски. Где бы я ни был, ни шлялся, где бы ни пересчитывал звёзд ночами, я постоянно готов всё небо это взорвать, как тогда вначале. Слышите ветра солёный запах? Месть никогда не бывает сладкой. Я даже помню, в каких квадратах я год назад заложил взрывчатку. Стихосложенье есть форма бреда. Небо взорвётся дождём осколков. Мой героин только цвета неба.
И у меня априори ломка.

@темы: Стихи

---

Вот мысль моя...

[|Иона|]

Вот мысль моя, словно щепка, пропавшая
В бурной реке мировой пустоты
Вот чувства мои, словно птица, уставшая
Грудью бросаться в стекло высоты

Возьми их, возьми, чего же ты ждешь?
Согрей же прозрачное и холодное...
Ах, сердце мое, сердце вечно голодное
Мое ль ты? Зачем же тогда не поешь?

@темы: Стихи

---

Люблю мечту

[демодок]

Люблю мечту.
Она нетребовательна,
поскольку лично мною создана...
А грубую реальность не люблю:
я создан ею.
Я её терплю.
И даже после каждой рокировки
оплачиваю ейные жировки.

@темы: Стихи

---

Ещё один шанс

[Mad Gwynbleidd]

Выпрашивать тепло
на паперти у неба
напротив запертых ворот
в вечность.
Бездомной собакой
взирать на монеты ласки–
плату за войну
во имя света
других для других
и плакать
за то, что не успел,
не пожелал,
не совершил,
не смог.
Вся жизнь – в стороне,
и здесь
пожизненный кредит
за невмешательство.
Сейчас –
прочь с глаз долой,
обратно
вниз,
к тревожному течению
людского бреда.
Попробуй
в последний раз.

@темы: Стихи

---

Если хотите продолжения, оно будет.

[Рваное ухо]

Автор:  Рваное ухо
Бета-тестер:  Namakemono
Сюжет: Действие происходит в Албании в январе 1937 года. Девочка по имени Марьям случайно разбудила древнее проклятье, павшее на Иллирийскую землю две тысячи лет назад. Теперь ей нужно уничтожить встреченное на пути зло, пока проклятье демона не убило ее.

Проклятие Виктора.
Интро.
Две тысячи лет назад в одном из древнейших пророчеств было предсказано появление девочки, которой суждено было стать матерью дьявола. В это же время на Иллирийскую землю был послан свиток, открывающий тайну безграничной магической силы. К несчастью, свиток попал в плохие руки – завистливому магу Виктору, мечтавшему о безграничной власти. Он овладел огромной магической силой, и вскоре захватил власть в Скадарской Долине. Но этого было мало: для безграничной власти ему требовалось найти дитя Индиго – кристально чистую душу, ведь тот, кому дитя передаст свое тайное послание, решит судьбу всего человечества и обретет безграничную власть. Виктор искал ключ к бессмертию, поэтому оракулы занимались активными поисками ребенка Индиго, сопровождающиеся массовыми расправами и человеческими жертвоприношениями. Поиски ни к чему не приводили. Виктор был в ярости и, кроме того, опасался мести Михаила – главы Ордена Золотого Льва. Виктор велел построить в ущелье Арклай гробницу и похоронить его там, когда он умрет.
Тем временем в долине вспыхнуло восстание. Виктор бежал со Скадарских земель, но был настигнут членами Ордена. Воины Михаила схватили и убили Виктора, но перед смертью Виктор успел поклясться , что однажды наследник Михаила вернет его душу в мир живых и он завершит свою миссию.
Прошло две тысячи лет после смерти Михаила. Воспоминания он нем и об Ордене были стерты…


Глава 1. Самсуддинская сирота.
Самсуддин. Префектура Шкодер, Албания. Январь 1937 года.
Ночная мгла окутала улицы городка Самсуддин. Кое-где в окошках виднелся призрачный, почти незаметный свет.
Спотыкаясь от усталости, и задыхаясь от рыданий, Марьям бежала по улице. Ей было все равно, где прятаться, лишь бы не слышать криков «ведьма!» и «демон» в свой адрес. Она шла туда, куда глядели ее покрасневшие от слез глаза. Больше всего ей сейчас хотелось убежать подальше от жестокой реальности. Туда, где ее никто не найдет, где не будет ее фанатиков-одноклассников.
Вскоре город остался позади. Марьям продолжала двигаться по лесной тропе, не замечая усталости. Марьям любила здесь гулять. Лес был для нее лучшим другом. Казалось, единственным на этом свете. Недавно Марьям обнаружила пещеру в глубине леса. Там она могла сидеть часами, наблюдая за животным миром Скадарского перешейка. Через лес проходила извилистая дорога, ведущая в Шкодер, а с вершины скал виднелся Самсуддинский залив. В ясную погоду можно было видеть рыбацкие деревни на побережье залива. Залив был весь усеян мелями и островками, но превосходно обставлен маяками. Метрах в ста от порта находилась гостиница, как казалось Марьям, абсолютно бесполезное предприятие – приезжие в Самсуддине были довольно редки.
Марьям вошла в пещеру и уселась на камень. Она снова зарыдала уже с удвоенной силой. Настолько бедной девочке было жалко себя.
Вскоре ее начал пробирать холод. Девочка вся окоченела – на ней была одна жилетка. От холода у Марьям уже зуб на зуб не попадал. Налетел ветер, и Марьям еще больше съежилась от холода. Она с трудом заставила себя встать и выйти из пещеры, чтобы собрать немного хвороста для костра. Земля покрылась тонкой пеленой снега. Однако найти сухие дрова оказалось совсем непросто – ветки пропитались влагой, и вряд ли бы загорелись. А если бы и загорелись, то дыму от них стало бы столько, что весь лес бы задохнулся. Марьям все же удалось собрать несколько пучков сухих веток. «Такой большой лес и так мало сухих дров». – мрачно подумала Марьям. Она выудила из кармана коробок спичек и несколько запачканных чернилами тетрадных листков, взяла своими набухшими от мороза пальцами спичку и чиркнула о глыбу. Спичка загорелась робким дрожащим пламенем, которое могло задуть любое детское дыхание. Марьям торопливо подложила листок под кучку веток и поднесла спичку. Огонь сперва чуть тлелся, но затем загорелся ровным ярким пламенем. Присев на камень, Марьям принялась греть руки над огнем. Воздух в пещере нагрелся, и Марьям даже стало жарко в жилетке. Тепло от костра, казалось, передалось в ее сердце, и настроение немного улучшилось. Возвращаться домой она не хотела. Что там делать-то в пустой квартире? Да и страшновато ночью через лес идти. В углу пещеры лежала куча сухих прошлогодних листьев, так что там можно было спокойно спать, не боясь отлежать бока. Марьям подкинула еще дров и уставилась на свое отражение в луже. В воде отразилась девочка четырнадцати лет с овальным лицом, темными глазами и растрепанными черными волосами. Несчастный вид был у этой девочки. Марьям в последнее время редко улыбалась. Порой ей казалось, что нет, и не может быть на Земле человека несчастнее ее. В принципе, она была не слишком далека от истины. Ее родителей убили, когда ей было всего восемь лет. С тех пор она жила с дядей, который о ней практически не заботился. Дядя постоянно уезжал на работу в Шенгини, и порой отсутствовал больше недели, предоставляя Марьям самой себе. Мубарак Аголли, ее дядя, человек был достаточно замкнутый и необщительный. Да еще и грубо говоря, нытик. Он постоянно на что-то жаловался, ныл. Проще говоря, относился к разряду людей, которым лишь бы кому-нибудь поплакаться в жилетку. Мубарак не был женат, да и вряд ли бы какая девушка согласилась бы слушать его нытье. Знакомые ему давно уже намекали, что вот, мол. Пора тебе, Мубарак, жениться! Тебе ведь уже тридцать три, а ты все еще холостяк. Даже мать попрекала его такой жизнью:
«Когда ты, наконец, женишься? Все мои подруги уже внуков нянчат, а ты…» В ответ на это Мубарак грубо отшивал ее: «Слушай, мама, не лезь не в свое дело! Кому-то невтерпеж, а мне это не по нутру! Моя семья – это Марьям!» Одним словом – закоренелый холостяк. Мубарак как-то не особо волновался по этому поводу. Больше всего его беспокоила Марьям, дочь его покойного брата. Ее всячески гнобили в школе(и не только ученики), и с этим Мубарак ничего не мог поделать. От бессилия он часто впадал в депрессию. А уж слезы… Мубарак сам был готов зареветь от бессилия.

Глава 2. Другая реальность.
Марьям собралась было прилечь, как вдруг ей в глаза бросилась какой-то проход. Она очень удивилась – раньше его здесь не было. Она подошла поближе. В отблеске неровного света она заметила некие очертания, ступенек, уходящих во тьму.
- Интересно, что там? – вслух спросила Марьям.
Она сделала шаг вперед, и тут к ее ногам упало что-то тяжелое. Оглянувшись по сторонам, Марьям нагнулась и подняла предмет. Это был светильник, который внезапно зажегся в ее руках. Марьям испугалась: она никогда не видела, чтобы факел сам собою загорался. «Чудеса в решете»! – подумала она и осторожно спустилась вниз. Перед ней возник длинный и ужасно грязный коридор, со стен которого свисала плесень и корни деревьев. Вскоре, пройдя через коридор, Марьям очутилась в просторной комнате. По углам стояли каменные ящики, а посередине – алтарь, на котором лежала книга. Марьям дотронулась до корки и вдруг…
- Ай!
Края были остры, словно бритва. Кровь капала на обложку. Марьям достала носовой платок и завязала палец. Она поднесла факел, чтобы получше рассмотреть книгу, и тогда на обложке начали проявляться какие-то надписи на непонятном языке. Марьям не знала, что означают эти символы. Осторожно, чтобы снова не поранить руки, она открыла книгу. Страницы были пусты, но нет… постойте! На них начали проявляться надписи на латинице. Скорее, не надписи, а набор букв. Марьям, словно завороженная, начала читать:
- Мснгх крти кали самгх мекхбай! Кьисинт мбшкх чадри!
Внезапно комнату осветил яркий свет, и тело Марьям пронзила острая боль. Корчась и постанывая от боли, Марьям упала на пол. Левая рука адски болела: на внутренней стороне предплечья начала трескаться кожа, вырисовывая какой-то символ. Превозмогая нечеловеческую боль, Марьям поднялась и взяла факел в правую руку. Шрам перестал вырисовываться, но рука все еще болела. Тут земля задрожала, и потолок обрушился, завалив выход. Путь назад был отрезан.
- Что мне делать? Как я теперь выберусь наверх? – Марьям была на грани истерики.
- Так, не время паниковать! – сказала она сама себе. – Нужно искать другой выход. Должен же он быть, в конце концов…
Она взяла в руки факел и двинулась дальше, по другому коридору. Проход все сужался, но рост позволял Марьям пройти здесь без проблем. Вдруг девочка услышала позади себя шаги, но они не были похожи на шаги обычного человека. Марьям бросилась бежать, уклоняясь от выступающих камней, и сама не заметила, как очутилась в подземельях старой крепости, располагавшейся в окрестностях Самсуддина. Марьям прислушалась… тишина, никого.
- Ух, наверное показалось! – облегченно вздохнула она. – Теперь я застряла в этой крепости. Отлично! И как мне отсюда выйти?
Девочка сделала несколько шагов вперед, и оказалась на лестнице, ведущей в сторожевые башни. Тут позади нее послышались уже знакомые шаги и чья-то мерзкая рука схватила Марьям за плечо. Она вскрикнула и с омерзением ударила факелом по руке так, что та отвалилась. Позади, одетый в длинный плащ, стоял зомби, от которого так и несло гниющей плотью. Когда мертвец снова приблизился к Марьям, она хватила его по голове факелом, как дубиной. Зомби завертелся на месте, словно юла и упал на пол.
- Что здесь, черт возьми, происходит?
Марьям поспешила покинуть лестницу. Запах разложения действовал ей на нервы. Пробежав под аркой, она очутилась на мостике, соединявшем две сторожевые башни. Внизу раздавались какие-то странные звуки. Внезапно над ее головой пролетело что-то тяжелое, и Марьям попятилась назад, поскользнулась, упала и уронила факел на землю. Марьям оказалась в кромешной темноте. Поднявшись, она пригнулась и медленно пошла вперед, на ощупь ища дорогу. Внезапно в стену воткнулись горящие стрелы.
- Это сон? – вскрикнула Марьям.
Тут только она заметила, что на земле целые толпы мертвецов. Позади послышалось рычание – это был гигантский черный пес размером, пожалуй, с матерого медведя. Марьям вскрикнула и бросилась бежать. Юркнув за дверь сторожевой башни, она задвинула засов, но он не гарантировал ей полной безопасности – в дверь уже ломились.
- В это даже ребенок не поверит! – причитала Марьям. – Что будет со мной? Когда я проснусь?
Выхода не было видно, если не считать таковым маленькое окошко.
- Ну, Марьям, если сегодня ночью не умрешь, будешь жить вечно! – эти слова немного подняли ей настроение. – Была, не была! Эх, волков бояться…
Марьям вылезла из окошка задом наперед и двинулась по узкому выступу. «Только не смотри вниз!» – шипела она сквозь зубы. Вот уже и лестница виднелась – осталось сделать пару шагов, но башня внезапно обрушилась, и через секунду на земле виднелась лишь груда камней…

@темы: Творчество

---

Вот продолжение.

[Рваное ухо]

Никола Модрич вернулся позже обычного - в половине девятого. Вид он имел усталый. Штаны его были изгвазданы.
- Дядя Никола, где это вас так угораздило. - спросил Милош.
Никола поправил повязку на левом глазу, точнее на месте, где раньше был глаз. Левый глаз он потерял на войне. Осколок вошел слишком глубоко, и врачам пришлось удалить глаз, чтобы извлечь осколок. Искусственный глаз он надевал только на работу. Дома же он его снимал и клал в физраствор. Во время войны он был снайпером. Среди своих боевых товарищей славился своей блистательной меткостью - мог без прицела издалека подбить движущуюся мишень. Ему достаточно было пары секунд, чтобы выцелить и подстрелить движущийся силуэт. Также он был настоящим мастером бесшумного боя. В особенности метания ножей. Никола был очень ловок и быстр - мог на ходу догнать машину и запрыгнуть в нее.
Когда-то он был чемпионом Европы по стрельбе. Он был мужчиной среднего роста, шатен. Правый глаз - лазоревый, левый - синий(он был искусственный). Но главное его отличие было в том, что он даже после войны не растерял своей человечности - Никола был большой любитель поговорить и даже пошутить. Былая лучезарность, правда, пропала, но он мог кого угодно зарядить оптимизмом, даже своего вечно хмурого племянника Милоша.
- А, ерунда! - отмахнулся Никола. - На могилках прибирался.
Никола был довольно сангвиничен и скуп на эмоции. Пройдя в гостинную, он без сил упал на диван. Но уже несколько минут спустя отправился на кухню, готовить ужин. Бранислава вскочила с кресла и поспешила на кухню, помогать отцу в готовке ужина. Вскоре из кухни донесся аппетитный запах риса с рыбой. Это был рис по-португальски, одно из любимых блюд Николы.
- Ужин готов! - послышалось с кухни.
- Сейчас, только допишу предложение! - ответил Милош. Впервые за многие дни он сидел за своим рабочим столом, старательно делая домошнее задание по сербскому языку.
- Я, наверное, сплю! - полуудивленно-полунасмешливо сказала Бранислава. - Мой брат делает уроки!
- Чья бы корова мычала. - меланхолично ответил Милош.
Спустя минуту вся семья сидела за столом. Никола все время смотрел своим единственным глазом, как Милош уписывает за обе щеки свой ужин. После гибели родителей у Милоша совершенно пропал аппетит. Он сох прямо на глазах. Милош сильно похудел и стал похож на ходячий скелет. В этот период у Милоша выработался страдальческий взгляд, который остался и по сей день. Во вторых-третьих классах Милош часто болел. Этот период «подарил» ему бледное лицо. От всего этого у Николы начались приступы меланхолии. «Боюсь, я больше сойду за пациента, нежели за врача»! - мрачно шутил Никола. Как только Никола при всем при этом не растерял своего оптимизма, тайна, покрытая мраком.

5
На следующий день госпожа Костелич вызвала Милоша к доске и заставила его решать задания вчерашнего и сегодняшнего уроков. С грехом пополам Модрич решил несколько уравнений. Математичка скорчила недовольную гримассу и нарисовала в журнале «3».
- Вижу я, ты, Модрич, прыгнул выше своей головы! Садись!
Милош подмигнул Бранко Дудичу и сел.
- Жди меня! - шепнул Милош Бранимиру.
Пару недель спустя.
Милош продолжал ходить к Бранко на занятия. С каждым днем Бранимир все больше убеждался, что Милоша несправедливо считают непроходимым тупицей, что он может больше, чем думает сам, и больше чем думают остальные. Он уже практически сам решал задания. Без его помощи. Сейчас Милош сидел за его компьютером и, врубив на полную громкость колонки, гонял свой любимый "Underground". Бранко все еще корпел над математикой. Он решал задание со звездочкой. От бессилия он вцепился в свои волосы, надеясь стимулировать мозговые процессы. Он все больше и больше раздражался собственному бессилию.
- Выруби звук, Модрич! Ты мне думать мешаешь! - заорал Бранко.
Милош был немного шокирован таким поведением Бранко. Он же всегда был с ним очень дружелюбен и называл его только по имени. «Небось, задание со звездочкой решает. Пойду посмотрю, может смогу ему помочь». - подумал Милош. Он выключил компьютер и подошел к Бранко. Тот уже все черновики исписал, но ничего не получалось - ответ выходил совершенно дикий. Как он ни решал, но у него получалась бесконечная дробь.
- Бранко, забей! - равнодушно сказал Милош. - Ты и так отличник, куда еще!
- Тебе-то может и пофиг, что да как, но мне не пофиг!
- Какая разница? Скелетина все равно тебе не поставит ничего ниже четверки. Я понял - тебе важно, чтобы учителя не подумали о тебе, что ты стал хуже учиться!
- Представь себе!
- То есть ты зависишь от чужого мнения? Никогда бы не подумал...
- А ты и не думаешь! Ты всю жизнь ни о чем не думаешь!
Милош мельком глянул на решение.
- У тебя в первом действии ошибка - там правильный ответ 136.
Бранко аж в пот бросило. Он перерешал и у него все получилось...Модрич, черт тебя раздери!
- Вот видишь! Хотя какая тебе разница? На юридический математика не требуется.
- А в твоей будущей профессии, которую я себе очень хорошо представляю, мозги и вовсе не нужны!
- Это че за намеки блин??!
- Да потому, что тебе с твоими знаниями только в бандиты и идти! Будешь как твой папаша пистолетом размахивать! В общем, казенные харчи, койка и работа лет на четырнадцать тебе обеспечены...ну...или безымянная могила на пустыре.
Глаза Милоша налились кровью. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
- Не смей оскорблять память моего отца в моем присутствии, хлыщ несчастный! Если бы не он, давно бы муслики вырезали и тебя и твою семью! Ах, да! Вы же в Греции прятались, трусы несчастные!
Милош схватил рюкзак и поспешил уйти, даже не попрощавшись с Бранимиром. Последний в бессилии упал на кровать. Что же он наделал? Он задел беднягу Милоша за живое, разбередил ему незаживающую рану. Да, Модрич прав - ему не знакомо чувство потери близкого человека, он не знает, что чувствует ребенок, когда на его глазах умирает его родная мать. Он не знает, каково это, когда кто-то оскорбляет память его родителей - самых близких ему людей, которых он безвозвратно потерял... Милош прав! И от этого Бранимиру становилось все хуже на душе. Настроение его безнадежно испорчено на целый вечер. А у него еще тренировка... Впереди игра. "Тюлени» (так называлась их школьная команда по футболу) вознамерились в этом году наконец-то стать чемпионами. А для этого нужна практика, практика и еще раз практика. Нужно наигрывать состав - в этом году "тюленей" настиг сложный период смены поколений. Их вратарю Томиславу Живановичу недоставало игровой практики - он только первый год в команде. Ненад Драгутинович в этом году заканчивает школу и, соответственно, уходит. За всеми этими мыслями Бранко как-то не слышал, или делал вид, что не слышал телефонного звонка. А его мобильник давно уже надрывался. Но Бранко ответил, только когда кукушка в часах дала понять, что сейчас ровно четыре, и он уже полчаса как должен быть на тренировке.
- Где тебя черти носят, Бранко?! - раздался голос Романа Живановича, форварда "тюленей". - Ты же капитан...
- Извини, Роман, но что-то мне нездоровится сегодня! - хрипло ответил Бранимир. - Тренируйтесь без меня!
- Как? Ты же капитан! Ты же должен поддерживать моральный дух команды! Ты же...
- Роман, остынь. Отдай повязку Ненаду.
- Но...
- Из Ненада, я уверен, получится хороший капитан. Он уже пятый год в команде и опыта ему не занимать. А я сегодня не могу, правда не могу.
- А в чем дело?
- Промок я вчера под дождем, вот и приболел.
- Надеюсь, ничего серьезного не произошло? - голос Романа звучал все более напряженно. - А то накануне игры остаться без капитана... это была бы катастрофа, катаклизм!
- Не бойся, это так, респираторная инфекция, которая к завтрему пройдет!
- Ты уверен?
- Продолжай тренировку, Роман! Тебе нужно набрать форму перед игрой!
- Ладно, пока!
«Надо завтра же извиниться перед Милошем» - подумал Бранко и на душе его стало вдвойне пакостно - он не пошел на тренировку, то есть подвел команду, поступил не по-капитански. А если он еще покажет плохую игру, то подведет "тюленей" вдвойне. И чем больше он об этом думал, тем хуже ему становилось. От расстройства у него даже заболела голова. Он понимал только одно - настроение на вечер безнадежно испорченно. Он чувствовал себя так, как будто ему в душу нагадили кошки.

Милош спешил домой, поглядывая на небо. После вчерашнего дождя небо было абсолютно чистым. Но сия безоблачность никак не гармонировала с его теперешним настроением. Он чувствовал себя совершенно разбитым, подавленным, униженным и оскорбленным. За ужином он практически ничего не съел. Ночью ему не спалось. Он слышал, как в гостиной посапывает во сне дядя Никола. И это сопение, как казалось Милошу, было похоже на рев трубы. Милош не мог уснуть. Он все думал о сегодняшнем разговоре с Бранимиром. Ну чего тебе еще от него надо? - спрашивал он сам себя. - Ну вытянет он тебя на эту несчастную тройку, чего тебе еще от него надо?
Вроде ничего...вроде. Милош был на грани отчаяния - тонкая нить дружбы, едва замаячившая между ними, похоже, оборвалась. И оборвалась навсегда. В глазах Милоша помутнело - на его глаза накатились две здоровенные, словно фасолины, слезы. Милош стиснул зубы, чтобы не зареветь, но слезы сами текли из его глаз. Сами, словно из пожарного шланга. Милош все никак не мог остановиться - слезы текли и текли. Его подушка промокла насквозь. "Как я еще не умер от обезвоживания?" - думал Милош и от этого ему немного полегчало. Слезы перестали течь, и он наконец заснул.

6
После урока истории Бранко подошел к Милошу.
- Милош, я должен извиниться...
- А за что тебе извиняться? - оборвал его Модрич. - Ты правду сказал. - в душе Милош очень хотел помириться с Бранко, но вот еще! Он - потерпевшая сторона. Пусть сначала извинится за то, что вчера ему наговорил.
- Милош, мне, правда, очень жаль...
- Угу! - Милош поник головой. - Ты сказал правду! Мой отец - бандит, точнее был бандит. Он был солдатом ЮНА. Слишком модно стало в последнее время называть бойцов ЮНА бандитами! - Бранко видел, что Милош едва сдерживает слезы. Может он и был таким непробиваемым дураком, но когда речь заходила о его родителях, он еле держался, чтобы не упасть плашмя на пол и не зареветь.
- Милош, Милош, пожалуйста, прости! - Бранко приобнял Модрича. - Твой отец - не бандит! Он защищал свой народ от полного уничтожения, он - герой!
- П-правда? - дрожащим голосом спросил Милош.
- Да-да! Я говорю, как есть. Я вчера незаслуженно оскорбил тебя и память твоего отца...
- Да, уж, он защищал сербский народ! - Модрич едва не плакал. – Так и погиб! А теперь все, кому не лень надругаются над его памятью, даже наша продажная власть!
- Я тебя понимаю! Прости меня, Милош! - Бранко снова приобнял его.
Весь класс вытаращил глаза на эту сцену. Всем было непонятно главное - почему такой клевый парень, как Бранимир Дудич, обнимает и уговаривает такое чмо, как Милош Модрич. Мила же смотрела на все это с несколько иной позиции. «Бедняга! - думала она. - Он совершенно одинок в этом мире. Он не знает, что такое семейное тепло. Ведь никто же не сможет заменить ему родителей! Бранко просто молодец! Теперь я абсолютно уверена, что встречаюсь с правильным парнем, который способен понять чужую боль».
- Мила, что с тобой? - поинтересовалась Наташа Класнич.
- Да вот, думаю я все о Милоше. - меланхолично ответила Мила.
- О ком?
- О Милоше Модриче. - повторилась Мила.
- Что? По мне он просто безмозглый идиот!
- Боже, Наташа, какая же ты черствая и циничная! Просто на твоих глазах никогда не погибали твои родители! Тут кому хочешь крышу сорвет, а Милош держится! Как может держится! Окажись ты в его ситуации, давно бы уже превратилась в ходячий пожарный рукав, и угодила бы в товарищи к пациентам нашей психбольницы!
Наташа была немного шокирована подобным выпадом своей подруги.
- Слушай, Мила, ты не думала о карьере адвоката?
- Причем здесь адвокат?
- Ну, ты же постоянно защищала Модрича...
- И что? Просто Милошу нужна хоть какая-то поддержка. Он одинок. Ему даже некому излить свою душу.
- Мда... - только и нашлась, что ответить Наташа.
Бранко и Милош продолжали разговор. При этом вид у Модрича был такой, как у сытого кота.
- Кстати, Милош, приходи двадцать шестого на футбол! Мы с «Воронами» играем.
- А во сколько?
- В пять часов. Придешь?
- Да-да, конечно!
Бранко удовлетворенно кивнул.
- Спасибо, Милош! «Тюленям» сейчас как никогда нужна поддержка. Мы переживаем смену поколений. Мы еле-еле в группу пробились, а ведь еще хе-хе, вознамерились победить!
- Вам все под силу, я уверен! - улыбнулся Милош.
- Приходи, ММ! - так близнецы Живанович, Томислав и Роман, называли Милоша. С ними Милош приятельствовал уже больше шести лет. Томислав и Роман в свое время лишились отца. Родители их развелись буквально накануне войны. С тех пор о Богдане Живановиче никто ничего не слышал. Возможно, он погиб, а возможно и бежал куда-нибудь.

7
Милош сдержал свое слово, и в назначенный день явился на стадион. Он сел в кресло рядом с незнакомыми ему людьми и стал есть мороженое. Все было, как в большом футболе - арбитр, лайнсмены, комментатор, табло, отображавшее текущий счет: 0:0. Капитаны пожали друг другу руки, и судья дал свисток к началу игры. Милош был малообразованным человеком. В футболе он мало что понимал. Знал только, забьют игроки в синих футболках - хорошо, в черных - плохо.
- Итак, «тюлени» в атаке! – кричал комментатор. – Роман Живанович рвется к воротам, но боковой арбитр фиксирует офсайд!
- Этот опорник «тюленей» курам на смех! – услышал Милош голос на трибуне недалеко от себя.
Это про Роберта Миросавлевича. Милош еле сдержался, чтобы не врезать этому наглецу. Ему хотелось врезать ему и сказать: «Иди и сам играй, если такой умный, придурок»! Милош принялся есть свое мороженое. Он чуть не поперхнулся, когда комментатор радостно заорал:
- Анте Жигич открывает счет! 1:0! «Вороны» впереди!
Болельщики «воронов» радостно заорали и принялись подгонять команду. Болельщики «тюленей» тоже в долгу не остались – трибуны разразились криками и топаньем ногами. Милош с замиранием сердца принялся смотреть за движениями игроков и временем на табло. Шла тридцать восьмая минута матча. Бранко Дудич пошел подавать угловой.
- Навес! – кричал комментатор. – УДАР! ШТАНГА! ЕЩЕ УДАР И… ГО-О-О-Л!!! Воислав Ристич сравнивает счет!! 1:1!!
Сектор «тюленей» еще громче стал поддерживать свою команду. Милош невольно начал пританцовывать на своем месте и орать слова поддержки. Вскоре раздался свисток арбитра, говорящий о том, что первый тайм окончен.
- Счет после первого тайма 1:1! Просто сумасшедшая игра! Думаю, мы увидим еще много интересного! – раздался голос комментатора.
Милош видел, как разгоряченные игроки удаляются в раздевалку. Девчонки из группы поддержки кричали им что-то ободрительное, но те не обращали внимания. Они с жаром делились впечатлениями от первого тайма. На трибунах на некоторое время стало тише. С обеих сторон Милош слышал обсуждения.
- Видали, какой гол заколотил Ристич? Это не гол, а шедевр!
- Вратарь у «тюленей» курам на смех…
- Да ну! Вратарь, как вратарь…
- Интересно, а Драгутинович и впрямь в большой футбол собрался?
Милош слушал эти обсуждения не очень внимательно, потому что здорово устал. Он сам не заметил, как заснул. Разбудили его крики болельщиков, встречающих команды, выходящие на второй тайм. Милош открыл глаза и лениво уставился на поле. С самого начала игра «тюленей» пошла наперекосяк. Томислав пропустил один за другим три мяча. Счет уже был 4:1 в пользу «воронов». «Тюлени» начали нервничать – «вороны» осыпали ворота Томислава Живановича атаками за атакой. С трибуны «тюленей» послышался недовольный свист и выкрики. Шла 70-я минута матча. Подгоняемые воплями болельщиков, «тюлени» начали постепенно приходить в себя. Но опять пропустили – 5:1!
- Миленко Йованович забивает пятый гол!! 5:1!!! «Вороны» впереди! Дело близится к разгрому… Но что это? Пенальти? Да, судья назначает в ворота «воронов» пенальти. Пенальти за грубую игру против Мишо Ерича. Понятно недовольство игроков… Итак, Дудич против Мильковича… Ну, заинтригует нас капитан «тюленей?! Ох, как заинтриговал! 5:2! В этом матче еще ничего не ясно, до конца остается 18 минут плюс компенсированное время! «Тюлени» вновь в атаке! – говорил уже подуставший комментатор.
Тут Милош не выдержал и, поднявшись со своего места начал выкрикивать слова поддержки. Скоро Бранко забил второй мяч – 5:3. Вратарь «воронов» грубо ошибся на выходе, Дудич ему мяч за шиворот забросил. Трибуна «воронов» приутихла. У некоторых болельщиков появился фейспам. «Ха, посмотрим, сколько ваши «вороны» продержатся! – с волнением думал Милош. – Да наш Ненад всю защиту порвет, и ни хрена ваши «вороны» не будут стоить»!
- Как в воду глядел! – завопил Милош.
Только что Ненад Драгутинович забил четвертый мяч – 5:4! Но к счастью для «воронов» и их болельщиков времени оставалось совсем немного. Вскоре судья дал финальный свисток. Болельщики начали массово покидать трибуны. Милош спустился вниз. У игроков были каменные лица. Они явно остались недовольны итогами матча. Да и кто будет радоваться поражению? Девчонки из группы поддержки пытались как-то взбодрить игроков, но те лишь отмахивались от них. Милош вполне их понимал – и так настроение хреновое, так еще вы лезете! Милошу хотелось увидеть Бранко. Наверняка эта Мила к нему прилипнет. Милошу не хотелось видеть ее рядом с Бранимиром. Он, конечно, понимал, что ведет себя сейчас как какая-то глупая ревнивая девчонка, но ничего не мог с собой поделать.
- Где Мила? – резко спросил Модрич, сойдя на стадион.
- Она уже полчаса как ушла! – ответил кто-то.
- А куда? – тупил Милош.
- В Сараево, встречать свою двоюродную сестру из Румынии.
Милош безмерно обрадовался сему факту. Это значило, что никто не помешает ему поговорить с Бранимиром. Милош отправился на выход. Там он встретил разочарованных близнецов Живанович.
- Не стоило нам тебя приглашать, ММ. – Томислав потупил глаза. – Я был сегодня как клоун, а не вратарь!
- Ничего, ты держался молодцом! – подбодрил его Роман. – Не кисни! Ты же вратарь!
- Вот-вот, Томислав, не вешай нос! Коль скоро реванш… - договорить Милош не смог. Видимо, не сформулировал до конца свою мысль. Оба брата ушли. Милош остался около входа на стадион: дожидаться Бранимира. Тот последний покинул раздевалку.
- Зря я тебя пригласил, Милош! Дерьмово мы играли, что уж скрывать!
- Но прийти-то следовало, хотя бы ради того, чтобы услышать столь крепкое словечко от такого интеллигентного и порядочного парня, как ты!
У Бранимира невольно прорезалась улыбка на лице.
- Ну, ведь развеселил же я тебя? – радостно поинтересовался Милош.
- Ладно, развеселил! – пробурчал Бранко.
- Пока, Бранко!
- Пока, Милош!
На этом оба разошлись по домам.

8
С того дня Милош начал регулярно посещать тренировки «тюленей». Футбол стал его затягивать. Он начал понемногу осмысливать правила и суть игры. Он втянулся туда по самую макушку. Он все чаще представлял себя в футболке своей команды, держащим кубок, конфетти, ликование болельщиков… Дальше – больше! Он видел себя в футболке национальной сборной, с капитанской повязкой, как партнеры по команде поздравляют его с забитым мячом, как он стоит на пьедестале почета с кубком в руках и золотой медалью на груди.
- Эх, мечты, мечты! – вздохнул Милош, и тут же продолжил разговор со своим отражением. – А ты представь, что вдруг твоя мечта сбылась! Только представь себя капитаном, кубок, конфетти и так далее, и тому подобное! Эх, нет! Видимо, мечта так и останется мечтою!
- Милош! – Бранислава коснулась плеча своего брата. – Ты чего?
- Я…а-а…я ничего, сам с собой разговариваю!
Бранислава ушла в свою комнату, а Милош стал расхаживать по квартире взад-вперед, взад-вперед. Пошел на кухню, открыл холодильник, пожевал что-то, не разогревая, и ушел в гостиную. Он решил немного поиграть в компьютер, чтобы немного развеяться. Но от этого ему стало только хуже. У Милоша начала кружиться и болеть голова. Он издал сдавленный крик и поплелся на диван.
- Бранислава, таблетки принеси! – крикнул он, стеная от боли.
Испуганная Бранислава побежала к медикаментам и налила Милошу кофе. Часто у Милоша случались головные боли и обмороки. Выпив кофе и таблетки, Милош улегся на диван. Через некоторое время ему стало лучше, и он отправился в соседний квартал, где жили братья Живанович. Те сейчас тренировались во дворе. Томислав добился значительных успехов – примерно семь из десяти пенальти было отбито.
- Привет, Томми (так Милош ласково называл Томислава)! Привет, Роман!
- Привет, Милош! – ответил Роман, исполнив еще один пенальти, который Томислав успешно взял.
Милошу было довольно непривычно, что его называют по имени. Он привык, что братья называют его просто ММ.
- Слышь, Роман, покажи мне пару футбольных финтов!
- Легко! – пожал плечами Роман и начал показывать Милошу различные приемы игры.
Милош был в восторге.
- Класс, Роман, давай-ка я попробую!
- Ладно, с чего ты хочешь начать?
- Ну, хотя бы с обвода защитника вокруг опорной ноги! – ответил Милош.
- Да, уж! Ставить, так все! – усмехнулся Роман.
- Что поделать! – вздохнул Милош. – Я же Модрич, азарт у нас в крови.
- Хорошо, начинай с центра поля. Я буду ждать тебя на подходе к воротам.
Милош начал вести мяч с центра поля. На подходе к воротам его ждал Роман. Как только Роман устремился на Милоша, тот провел довольно сложный финт и, к своему удивлению, довольно легко обошел Романа и пробил под перекладину. Томислав и среагировать толком не успел. Роман был в восторге:
- Превосходно, Милош! Да это же первый кандидат на место в команде! Давай еще!
Милош продолжил тренировку. На комплименты Роман и Томислав не скупились, что еще больше раззадоривало Милоша. Он не заметил сам, как стемнело.
- Все, ММ, нам пора! – сказал Томислав. – Увидимся на тренировке!
- Пока! – Милош развернулся на 180 градусов и побрел к своему дому.

9
На следующий день Милош отправился после очередного занятия с Бранимиром на тренировку. Вернее, не на тренировку, а так – поглазеть на остальных игроков.
- Так, кандидаты еще есть? – спросил Сретен Хаджич, тренер «тюленей».
Милош остолбенел. Неужели… Как это? Он встал рядом с забором, ограждающем тренировочную площадку и уставился на Романа, который молча подал Бранимиру Дудичу листок из блокнота. Остальные игроки продолжали тренироваться. Вдруг послышался звук, похожий на сирену. Игроки остолбенели. На поле лежал, корчась от боли, Владимир Крстич. Тренер засуетился и закричал:
- Что произошло?!
- Ай! Я не могу дышать. Очень больно! – сдавленным голосом ответил Владимир. Он попытался встать, но тут же снова лег.
- Скорую срочно! – закричал Томислав Живанович.
Хаджич начал судорожно искать мобильник у себя в кармане. Через пару минут Владимира уже увезли в больницу.
- ЧЕРТ!! – заорал Сретен. – Похоже, у него сломано ребро! Мы остались без форварда, а впереди игра!
Бранко отошел в сторонку и глянул на, казалось, забытую записку от Романа.
- Ты шутишь! – вскрикнул он. – Какой из него игрок?
- Видел бы ты, что он в нашем дворе показывал, ты бы думал по-другому. – ответил второй брат.
- Ладно, - смягчился Бранко, - господин Хаджич, кажется, у нас есть новичок!
- Кто он?
- Милош Модрич. Вон он, возле площадки.
Милоша аж в пот бросило. Он, конечно, хотел попасть в команду, но не таким же путем. Он рассчитывал на тяжелую борьбу и жесткую конкуренцию, а тут вдруг такой шанс… «Грех его упускать! – с жаром подумал Модрич. – Вы просто не видели меня в действии»!
- Модрич, иди сюда!
Милош на некоторое время впал в ступор, но все же зашагал на площадку.
- Мне братья Живанович про тебя все уши прожужжали…
- Ну кто вас просил? – процедил Милош сквозь зубы.
- Да будет тебе! – отмахнулся Томислав. – Вы не думайте, - обратился он к тренеру, - он игрок что надо.
- Да-да! – неожиданно поддакнул Модрич. – Я в лагере в прошлом году первое место занял!
- Ага! – ответили хором братья, и тут же покраснели. Врали они – их команда действительно заняла первое место. Милош же в ней был пятым колесом в телеге, хотя и активно посещал тренировки и из кожи вон лез, чтобы пробиться в основной состав.
- В тихом омуте черти водятся. – призадумался Хаджич. – Вперед, новичок!
- Хорошо! – Милош снял ветровку и отнес в раздевалку.
- Продолжаем! – скомандовал Хаджич.

- Неплохо, неплохо. – кивнул Хаджич.
- Только не подходит он на роль форварда. – тихо сказал Бранко. – Ну, не забивала он. Милош, скорее сойдет за атакующего хавбека – защиту он продавливает хорошо.
- У Модрича хороший потенциал. Надо брать!

@темы: Творчество

---

я - пыль.

[демодок]

Пишет  Key Rondall.:

ничего хорошего, но всё же.

Я - пыль. И стал я ей невольно:
Всё ждал, когда ко мне придешь.
Кричать хотел, но было больно -
Я понимал, что мне ты лжешь.

Твой голос слышал, засыпая..
А стоило открыть глаза,
Как тишиною громыхая
Твой облик в спешке исчезал.

Куда же ты? Не слишком скоро! -
Пытался за тобой бежать.
И чтоб услышать разговоры
Пришлось мне вскоре пылью стать.

И­ пыли шепот - всё в порядке.
Ведь не умеет пыль кричать..
Трясясь от страха, в лихорадке
Мне хочется с тобой молчать.

@темы: Стихи

---

я - пыль.

[Key Rondall.]

ничего хорошего, но всё же.

Я - пыль. И стал я ей невольно:
Всё ждал, когда ко мне придешь.
Кричать хотел, но было больно -
Я понимал, что мне ты лжешь.

Твой голос слышал, засыпая..
А стоило открыть глаза,
Как тишиною громыхая
Твой облик в спешке исчезал.

Куда же ты? Не слишком скоро! -
Пытался за тобой бежать.
И чтоб услышать разговоры
Пришлось мне вскоре пылью стать.

И­ пыли шепот - всё в порядке.
Ведь не умеет пыль кричать..
Трясясь от страха, в лихорадке
Мне хочется с тобой молчать.

---

Если хотите продолжения, оно будет.

[consolo]

Пишет  Рваное ухо
Правдивая история Милоша Модрича младшего.
1
- МОДРИЧ!!! – прозвучал как гром среди ясного неба голос училки по математике.
Милош поднял голову и увидел над собой злобное лицо своей училки. Она скривила лицо и буквально вырвала тетрадь из рук у Милоша. Там красовался портрет скелета с журналом 8-ой «б» и учебником по математике…сходство получилось превосходное, жаль, училка этого не оценила. Госпожа Перса Костелич была небольшого роста, худощавая. Ее седые волосы были заплетены в узел. Она внимательно рассмотрела картинку и буквально ткнула ее в лицо Милошу.
- Это что такое?? – спрашивала она постоянно. Ее губы свернулись куриной гузкой, что значило, ее бешенство достигло точки кипения. – Что еще за фокусы, я спрашиваю??!
Весь класс уставился на позор восьмого «б» и всей школы номер шесть города Восточное Сараево. Все вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть картинку. Милош косо усмехнулся. Взгляд его темных пронзительных глаз был по-прежнему враждебен. Его взгляд выражал не то злость, не то скорбь. Одноклассники, увидев творение Милоша, дружно рассмеялись. Даже у Бранимира Дудича, которого все учителя ставили в пример, невольно вырвался смешок. Математичка окинула учеников грозным взглядом, и те, не желая, чтобы ее гнев переметнулся еще и на них замолчали.
- На перемене к завучу! – прокричала училка.
Тут прозвенел звонок, извещающий о том, что урок кончился. Математичка буквально подлетела к Милошу и, схватив его за руку чуть повыше локтя, повела к завучу.
- Погоди же, - твердила она, - я тебе еще покажу! Я научу тебя любить математику! Такой же балбес, как и твой папаша…
- Смею заметить, что Никола Модрич он мне не отец, а всего лишь дядя! – Милош старался говорить, как можно язвительнее. – А отец мой учился не где-нибудь, а в России и с красным дипломом закончил МГУ! Что касательно моего дяди, то он теперь зам главврача психоневрологического диспансера! Ну, каково?
- Он еще и хамит! – взвизгнула училка. – Я на педсовете поставлю вопрос о твоем исключении из школы! И я думаю, меня поддержат многие учителя!
- Держите карман шире! – буркнул Милош про себя.
Милоша втолкнули в кабинет завуча. Гордана Крунич только первый год работала на посту завуча, и ей впервые приходилось иметь дело с такими трудными подростками, как Милош Модрич.
- Вот! – воскликнула математичка, швырнув тетрадь на стол Гордане, едва та успела вникнуть в суть происходящего.
- Что происходит? – с нескрываемым волнением спросила Гордана.
- Вот! Вот это уважение к учителю?! – все еще орала госпожа Костелич.
Гордана едва сдержала смех при виде творения Милоша, но потом все же взяла себя в руки.
- Милош, ты почему ничего не писал на уроке? – голос завуча немного дрожал.
- А на хрена! Я все равно не понимаю эту дурацкую математику! – пробурчал Милош. Взгляд его темных глаз был по-прежнему враждебен.
- Твое поведение просто безобразно. – голос Горданы звучал уже гораздо увереннее. – Может, ты надеешься таким образом завоевать авторитет? Да ты ж потеряешь его быстрее, чем успеешь в полной мере насладится им.
Гордане, по-видимому, понравилась столь изящно выстроенная ею фраза.
- Мне плевать! – буркнул Милош, бесцельно глядя в окно.
- Что ж… - Гордана немного призадумалась. – Милош, ты, я думаю, понимаешь, что так больше продолжаться не может…
- Угу…
- Да-да! Его давно пора исключить из школы! – кричала, словно Мегера, математичка. – Мало того, что ведет себя просто отвратительно, так еще тянет свой класс назад, прогуливает уроки постоянно – то к третьему, то к четвертому уроку приходит, хорошо еще, если к четвертому, а то ведь вообще может не прийти.
- Милош, для чего ты все это делаешь? Не хочешь же ты иметь своим рабочим инструментом отмычки? Или может ты решил стать бандитом? Бандиты долго не живут. – голос завуча звучал уже тише.
- Мне плевать! – кажется, все, что мог ответить Милош.
- Милош, если ты в ближайшее время не возьмешься за ум, все может очень плохо кончиться.
- Угу! – не отрывая взгляд от пола, ответил Модрич.
- Прекрасно, что ты это осознаешь… Кто в восьмом «б» лучше всех знает математику?
- Бранимир Дудич. Он по всем предметам отличник. – по-видимому, госпожа Костелич немного остыла.
- Отлично! – улыбнулась Гордана. – Значит, прикрепим его к Милошу!
- По вашему он только и стремится к тому, чтобы понять этот предмет? Вы его просто плохо знаете…
- Послушайте, госпожа Костелич, это мое решение. Если человек не понимает предмета, значит, ему надо помочь. А уж остальное пусть сам решает – надо ему это, или нет. Если возьмется за ум, глядишь, догонит и перегонит весь класс. Если нет,… то тут уж ничего не поделаешь!
Математичка, очевидно, недовольная тем, что Модрич уже в который раз выходит сухим из воды, молча повела этого жалкого подсудимого обратно в класс.
- Повезло тебе, гаденыш! – шипела она. – Гордана чересчур мягко с тобой обошлась! В былые времена с такими как ты не церемонились – сразу вышвыривали из школы, а теперь… Ну что за времена! Так мол нельзя, это непедагогично! А все влияние западной заразы: мы не хотим, чтобы там подумали о нас плохо! Хватит, нахлебались мы вдоволь этой каши! Ну погоди, найду я на тебя управу.
Милош вновь вошел в кабинет и уселся за свою парту, крышка которой была изрезана и изрисована. Одним словом, сразу выдавала своего хозяина, коим являлся Милош Модрич младший. Бранко Дудич сидел в соседнем ряду рядом с Милой Шимич, первой красавицей класса. Разумеется, они встречались. Дудич был не только отличник учебы, но еще и прирожденный спортсмен – капитан и центрфорвард школьной команды по футболу. Не удивительно, что по этому высокому зеленоглазому блондину давно уже сообща вздыхали многие девчонки. У Милоша Модрича и ему подобных он вызывал смешанные чувства зависти и отвращения. «Хлыщ», вот как мог Милош охарактеризовать Бранко. Ему просто-напросто не довелось увидеть и перенести то, что за свою короткую жизнь увидел он. Милош еще в раннем детстве видел столько крови и насилия, что сам удивлялся, как он еще не слетел с катушек. Милош был сиротой. Его родители погибли в сентябре 95-го. Мать умерла прямо у него на глазах, а отец, спустя три дня погиб сам. Жил Милош со своим дядей Николой Модричем и двоюродной сестрой Браниславой. Никола был вдовец – жена его, Инна Бречко, умерла при родах. Врачи чудом спасли Браниславу, родившуюся на два месяца раньше срока. Что символично, у нее с Милошем совпадали дни рождения – 9 октября. Вопреки стереотипам, у Милоша были замечательные отношения со своей двоюродной сестрой. Словом – они были как родные брат и сестра. Бранислава, правда гораздо ответственнее относилась к учебе, нежели ее брат, для которого издевательство над учителями, похоже, было единственным развлечением в жизни.

2
После урока сербского языка госпожа Костелич подозвала к себе Бранко Дудича.
- Послушай, Бранко, тут такое дело, в общем, тебе поручили заниматься математикой с Милошем Модричем.
- Хм… Ну, не знаю, что сказать по этому поводу. Если завуч поручила… Желание администрации для меня закон. Я сделаю все, что в моих силах. – немного растерялся Бранко.
- Вот-вот! Будешь с ним заниматься, пока даже дуракам не станет понятно, что Модрича вообще бесполезно чему-либо учить.
Бранко Дудича, любимчика многих учителей, госпожа Костелич считала приятным исключением из всей этой общей массы подростков, у которых башка забита всякой дурью, вроде этого тощего, сутулого и вечно хмурого Модрича.
- Кто знает, - негромко вздохнул Бранко, - поживем, увидим. Может он вовсе и не такой дурак, каким кажется или хочет казаться! – Бранко сел обратно за парту.
- Ты что, будешь заниматься с Модричем? – удивленно спросила Мила Шимич.
- Конечно. – Бранко был по-прежнему невозмутим. – Так завучиха распорядилась.
- А не проще ли было бы отказаться? Модрич такой мерзкий тип! Мне иногда кажется, что у него не все в порядке с головой. Странный он, это уж точно!
- Мила, грешно над убогими издеваться. Парень сирота. К нему нужен особый подход, а там глядишь, весь класс будет проситься списать математику. Кстати, не ты ли его постоянно защищала от нападок учителей? Кстати, небезуспешно – если бы не твои адвокатские порывы, давно бы уже Модрич присоединился к уличному быдлу!
На щеках Милы резко вспыхнул румянец, как будто ей налепили туда два кружка вареной свеклы. Она хотела что-то возразить Бранимиру, но, видимо, не подобрав нужных слов, отвернулась. Тот, о ком велась сейчас беседа, спокойно и бесцеремонно наблюдал за тем, как Мила становится похожа на вареного рака.
После уроков Бранко подошел к Милошу, занятому рисованием на крышке парты.
- Милош, мне поручили заниматься с тобой.
- Угу. – пробурчал Милош в ответ.
- Что «угу»? Заниматься будешь?
- Ну.
- Ты не нукай, а скажи, придешь ли ты сегодня!
- А ты где живешь? – тихо спросил Милош.
- Записать или так запомнишь?
- Провалами в памяти, слава богу, не страдаю.
- Итак, улица Зеленая дом 21. Буду ждать!
- До скорого! – ответил Милош, не поднимая взгляда от своего творения.
Когда класс полностью опустел, Модрич нехотя встал и покинул помещение. Он перекинул сумку через плечо и, как обычно, принялся слоняться по городу. Судя по всему, домой ему не очень-то и хотелось. А что там делать в пустой квартире? Бранислава, сделав уроки, обычно уходит гулять со своими бесчисленными подружками. Милошу как-то не нравилось слушать этот ужасающий вакуум. Милош мог часами бродить по городу, словно неприкаянный. Еще около часа он слонялся по городу, поглядывая на небо. Несмотря на то, что уже наступил сентябрь, солнце светило совсем по-летнему. Милошу даже стало жарко в своей рубашке. Одет он был довольно бедно – мятая клетчатая рубашка с закатанными до локтей рукавами, старые выцветшие джинсы и довольно поношенные кеды. Еще раз взглянув на небо, Милош смахнул со лба крапинки пота и медленно поплелся по назначенному адресу. Найдя нужную улицу, Милош подошел к двадцать первому дому. Это был красивый двухэтажный особняк из красного кирпича. По стене «карабкался» плющ. «Живут же люди» - подумал про себя Милош. Он даже на мгновение растерялся, не вписывался как-то этот хмурый парень – дитя Сараевских трущоб во всю эту благополучную обстановку. Милош приоткрыл калитку. Рядом с изгородью валялся здоровенный сенбернар. Да это не собака, это медведь целый! Пес поднялся на ноги и, оставаясь на месте, залаял. Милош шуганулся.
- Ты, должно быть, Милош Модрич? – послышался голос и в дверном проеме показался светловолосый мальчишка лет десяти.
- Я-я!
- Заходи! Цезарь тебя не тронет – он добрый.
Милош зашел в сад.
- А тебя как звать?
- Бранислав. – ответил мальчик. – Бранимир – мой старший брат. Вообще-то я хотел бы чтобы меня тоже звали Бранко, но так как Бранимир родился первым, он имеет право носить такое имя! Меня называют просто Слава.
«Сразу видно, сын юриста – с детства рассуждает о правах»! – усмехнулся про себя Милош. Цезарь подбежал к Милошу и лизнул его руку.
- Гррр! Ненавижу слюнявых собак! – поморщился Модрич. Он открыл садовый кран и тщательно умылся.
Милош проследовал за Славой в гостиную. На лестнице показался Бранко. На нем была футболка «Ювентуса» и синие джинсы. Милош невольно улыбнулся – он-то думал, что Дудич и дома ходит парадной форме, то есть в белой рубашке и аккуратно отглаженных брюках со стрелочками.
- А, ты все-таки пришел, а я уж было думал, не придешь!
- Но, как видишь, пришел! – косо усмехнулся Милош.
- Значит это кому-то надо! – сказали в один голос Милош и Бранко.
- Телепат что ли? – рассмеялся Бранко.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? – у Милоша невольно вырвался легкий смешок.
- Хорошо, отлично! Пойдем ко мне в комнату, заниматься будем, а ты, Слава, не вздумай включать музыку на всю громкость!
Слава показал Бранимиру язык и убежал в свою комнату.
- Ох, ну совершенно перестал меня слушаться. – тяжело вздохнул Бранко.
- Это еще что? Вот Бранислава меня еще пытается учить жизни. Сама от горшка два вершка…
- А вот это тебе бы не помешало точно! – перебил его Бранко. – То-то я думаю, твой лексикон стал богаче, причем не огрызалками типа «плевать» или твое любимое «угу»!
- Да уж. – только и нашелся, что ответить Милош.
Комната Бранко располагалась на втором этаже. Дверь не была заперта. Очевидно, закрывать двери в это доме считается моветоном. Внутри довольно уютно. Напротив окна и кровати – письменный стол. Из окна открывается великолепный вид на сад. Виден назойливый плющ, как будто пытающийся влезть на оконное стекло. Впритык кровати – шкаф и компьютерный столик. На столе три тетради, сложенных в одну стопку. На полу – развернутая спортивная газета. Стена обклеена постерами: сверху – сборная Бразилии с чемпионским трофеем – кубком мира по футболу 2002-го года. Чуть ниже висел Филиппе Индзаги. Над кроватью – фк «Борац» в полном составе, фк «Широки Бриег» с чемпионским трофеем, а также эмблема «Славии». Милош, узрев сию картину, немало обрадовался. Все-таки Бранко самый обычный парень, а не выведенный генетиками образец идеального ребенка.
- Присаживайся! – Бранко поставил второй стул рядом со своим. Милош сел и достал из сумки свои учебные принадлежности.
- Задание… ага! Номера 21-24, системы уравнений. По сути здесь ничего особо сложного нет.
- Ну, дык просвети меня, безграмотного дикаря по имени Милош!
- Не говори так о себе, Милош. Я знаю, ты можешь гораздо больше, чем ты думаешь.
- Угу. – повторил Милош свою любимую фразу.
- Смотри, как это делаю я: подобные системы можно решать методом подстановки… - Бранко принялся подробно объяснять Милошу что и как делается.
- Понял. – негромко сказал Милош. Бранко удовлетворенно кивнул:
- Теперь перепиши решения!
Модрич послушно набросал в свою тетрадь примеры 21-го задания. После чего Бранко предложил ему решить следующий номер самостоятельно. Милош решил.
- Превосходно, Модрич! Учти, завтра тебе придется отвечать ВСЁ! Так что давай еще решим пару примеров сверхурочно!
- Я за! – неожиданно для Бранко и для себя самого выпалил Милош. – Скелетина завтра из меня все соки выжмет!
- Я рад, что ты согласен! – мягко сказал Дудич. – Начнем-с!
Прошло около десяти минут. Бранко, видимо решив, что с Милоша на сегодня хватит, сказал:
- Ну вот и все, или почти все. Можешь быть свободен! Кстати, я мог бы тебе помочь подтянуть остальные предметы…
- Насколько я знаю, тебе поручили заниматься со мной математикой, - удивленно произнес Модрич, - про остальные предметы завучиха ниче не говорила!
- Ну, как хочешь, заставлять не стану! – пожал Бранко плечами.
Взгляд Милоша упал на полку с дисками.
- О, у тебя новый «Underground»? Дашь поиграть?
- Ну, вообще-то этот диск принадлежит Славе, но если хочешь – бери, я не возражаю! – замялся Бранко.
- Спасибо! – обрадовался Милош и сел за компьютер.
Через минуту тишину в комнате разорвал рев мотора и шипение Милоша, изо всех сил выжимающего клавишу «газ». «Модрич веселится от души. Не буду ему мешать». – подумал Бранко и занялся физикой.

3
Вечерело. На улицы Восточного Сараева начали сползать длинные тени. В гостиной Дудичей кукушка в часах дала понять, что уже 5 вечера. Услышав кукование, Милош вскочил с кресла, будто ему подпалили брюки.
- Черт возьми! Засиделся я у тебя, побегу! – Милош схватил сумку и торопливым шагом отправился к выходу.
- До завтра! – крикнул ему Бранко вслед. – Слава, будь добр, проводи Милоша!
- Ну почему чуть что, так сразу: «Слава, Слава. Сделай то, сделай это»! – возмутился младший Дудич, но все же покорно последовал за Милошем.
Пес спокойно дремал на солнце. Увидев Милоша, пес принял статичное положение и залаял.
- Цезарь, место! – прикрикнул на него Слава. Пес послушно замолчал. – Лежать!
Цезарь вновь улегся на свое привычное место и задремал, не обращая внимания на Милоша. За Милошем закрылась дверь калитки.
Он медленно поплелся к себе домой, поглядывая на уличные пейзажи. В небе ни облачка. Золотистые лучи солнца продолжали освещать улицы. Легкий ветерок лениво шевелил ветки деревьев. На улицах необычайно пусто и тихо. Там, где обычно вечером негде сесть бабочке, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив город, укатывалось куда-то за остроконечные хребты Динарского нагорья, - никто не шел с работы домой, никто не вышел на прогулку – насладиться последними лучами сентябрьского солнца, никто не вышел на тенистые аллеи и не сел на скамейки. Пусты были улицы. Город словно вымер.
Вся эта тишина и пустота наталкивали Милоша на разного рода мысли. За своими размышлениями он не заметил, как пришел домой. Все, что напоминало о жизни в этом районе – лишь несколько убогих домишек. Кое-где окна до сих пор не застеклили. Стены домов были в дырах от пуль. Гнутая ржавая железка была всем, что осталось от игровой площадки. Сейчас на этом месте красовалась здоровенная воронка от зенитного снаряда, уже изрядно заросшая травой в человеческий рост. Дом напротив был полностью разрушен. Дорога вся в воронках и ямах. Должно быть, этот район подвергся жесточайшей бомбежке. Сюда, похоже не заглядывал с самого девяносто пятого года, когда в Боснии и Герцеговине кончилась война. И вряд ли когда-нибудь заглянет, а если и заглянет, то лет через 20-25.
Всякий раз, видя разрушенный дом, Милош тихо говорил: «Боже, война причинила столько разрушений!». Еще раз оглядев свой двор, который и двором-то назвать можно было с большой натяжкой, Милош проследовал в свою квартиру. Дверь не была заперта. Открываясь и закрываясь, дверь издавала такой противный скрип, что, казалось, сейчас вся округа слышит. Скрип очень напоминал вопли мучаемого пытками человека. По крайней мере, у Милоша скрип ассоциировался именно с этим. Обстановка в квартире была, мягко говоря, не очень – драные обои, осыпающаяся штукатурка. Батареи, державшиеся, казалось, только на божьем слове. В общем, небогатая обстановочка. По состоянию не то, что кричащая нищета, но скорее, красноречиво молчащая бедность. Простенькая квартирка в три комнаты, кухню и ванную. В гостиной, где Никола Модрич устроил себе спальное место и рабочий кабинет, располагался письменный стол, ящики которого были завалены тетрадями, на страницах которых Никола отображал все интересные события его жизни, телевизор и компьютер. С последних усилиями обитателей квартиры сдувались малейшие пылинки. Поэтому они выглядели так, будто их только привезли с фабрики. Сразу за гостиной, впритык друг другу располагались комнаты Милоша и Браниславы. Кухня была довольно тесной, и когда вся семья собиралась на завтрак, обед или ужин, свободного пространства оставалось очень мало. Милош к этим условиям давно привык. Да и как было не привыкнуть – как-никак уже больше восьми лет здесь живет. Вся эта бедность по крайней мере лучше постоянных выстрелов и взрывов. Милош был еще совсем ребенком, когда началась война. Мама не отпускала его от себя ни на шаг. Милош не мог спокойно спать – он боялся, что их в любую минуту могут убить, что и случилось с его родителями. Ему было неполных пять лет, когда прямо на его глазах от взрыва погибла его мать Елена Модрич. Три дня спустя не стало и его отца Милоша Модрича старшего. На похоронах родителей Милош не плакал. Он философски размышлял о загробной жизни. После такого потрясения Милош год не разговаривал. У него совершенно пропал аппетит. Никола изрядно намучился и с ним, и с вечно больной Браниславой. Милошу было искренне жаль Николу. За месяц он потерял брата, жену, и теперь остался один на один со всеми послевоенными трудностями. Никола и сейчас вынужден по полторы смены пахать, чтобы прокормить свою семью.

4
- Умри! Умри, тварь! – доносилось из гостиной.
- Эй, Бранислава, никогда бы не подумал, что ты будешь рубиться в «Контр Страйк» по сетке! – присвистнул Милош.
- Отстань! – процедила Бранислава сквозь зубы. – Хочу и играю!
Милош подошел к экрану монитора. Бранислава продолжала изо всех сил жать левую кнопку мыши и говорить «умри».
- Чего патроны зря жжешь?
- Да вот, живучий, падла!
- Гранатой его бей! Гранатой! Против гранаты ни один гад еще не выживал!
- Не умничай! – прикрикнула Бранислава, однако, последовала совету Милоша и швырнула гранату.
- Ха, я ж тебе говорил, против гранаты он не выживет!
- Ой, хватит, пожалуй. Пойду, передохну маленько, а то в ушах уже звенит.
Бранислава выключила компьютер и всем телом приземлилась в любимое кресло Черныша (благо кота на нем не было, а то Бранислава его попросту бы раздавила).
- Не хило я поиграла – почти четыре часа. – глаза Браниславы сейчас напоминали два темно-красных рубина.
- Лично я предпочитаю перестрелкам снайперство. – равнодушно сказал Милош. – Так оно надежнее – щелкать противников с высоты.
- Ты не представляешь, - с жаром сказала Бранислава, - я каждого гада мочила, и представляла, что это Кристина Маренич!
- А я-то думал, что вы уже помирились. – сокрушенно покачал головой Милош.
- Нее… Мы уже год как враждуем. – лениво отмахнулась Бранислава.
Бранислава была небольшого роста, довольно худая. У нее было немного округлое лицо и темные глаза. Черные вьющиеся волосы сейчас были распущены. Как говорилось раньше, Бранислава имела более жизнерадостное лицо. Она была очень похожа на свою покойную мать Инну Бречко. Фамилия у нее была по матери – Бречко. Бранислава была довольно болезненной девочкой. Чуть легкий ветерок подует – сразу насморк. Она всегда носила с собой таблетки от кашля. Особенно в сезон простуд – поздней осенью или ранней весной, она просто захлебывалась кашлем.
Вдруг из-за двери послышался истошный кошачий вопль. Должно быть, Черныш с очередным трофеем. В здешних трущобах было полно мышей, крыс и тараканов. Словом, настоящий рай для особей семейства кошачьих. Черныш прилично разжирел. Что ни день, так новая добыча – таракан, мышь или даже крыса, а однажды принес даже здоровенного ужа. Вопреки стереотипам, Бранислава абсолютно не боялась ни мышей, ни крыс, ни змей, ни каких-нибудь других особей. Все-таки она выросла среди них.
- Мяяя! – орал Черныш.
Милош открыл. Черныш с торжествующим воплем вбежал в квартиру. В зубах он держал здоровую крысу-пасюка. Продемонстрировав хозяевам свою добычу, Черныш потащил крысу на кухню.
- Наконец-то Черныш приучился есть свою добычу на кухне, как культурный кот! – облегченно вздохнула Бранислава.
- Все лучше, чем пропахшая крысятиной одежда. – поддакнул Милош. – Интересно, где он приучился жрать в платяном шкафу?

@темы: Творчество

---

Наказ

[PiloT_88]

Со мною сегодня что-то не так,
В моей голове поселился чужак,
И мне посылает навязчивый знак -
Беги!

Беги, будто не было тех оков,
Беги, словно сзади толпа врагов,
Не бойся упреков и злых богов,
Кричи!

Кричи, чтобы слышали все вокруг,
Кричи, будто тонешь, а все плывут,
И плюнь на то, что тебя не поймут,
Люби!

Люби, словно это в последний раз,
Люби, не стесняясь красивых фраз,
И помни мой главный тебе наказ -
Живи!

@темы: Стихи

---

Ода оральному сексу

[демодок]

Пишет  Mihael Keehl

Оральный секс! Он тем прекрасен,
Что совершенно не опасен.
С ним невозможно залететь,
Зато с ним можно громко петь,
Орать, смеяться, говорить,
Грызть ногти или пиво пить.
Ты хочешь что-то возразить?
Ты говоришь про гигиену?
Меня ты можешь оскорбить!
Мой член – он не с земли полено!
Давно уж знает весь народ,
И ты меня теперь послушай!
У человека грязен – рот!
Не член, не задница, не уши!
Тебя-то знаю я давно,
Твой ротик мне милее пива!
А предрассудки все – говно,
И следовать им – некрасиво!
Короче, солнышко, не злись,
Прошу, любимая, не дуйся!
Живи, люби и веселись,
И на бананах тренируйся!

@темы: Стихи

---

Кто на свете всех милее?

[i-key]

маленькая сказка

- Кто на свете всех милее?
Тетенька стояла у зеркала, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
Зеркало хмыкнуло.
- Как бы тебе сказать, чтобы не обидеть, - отозвалось оно, скривив насмешливую рожицу. – Вообще-то я! А с каких это пор, детка, ты стала задавать мне столь двусмысленные вопросы?
Тетенька молчала, вглядываясь внутрь, как будто хотела разглядеть что-то за спиной Кривляки.
- Знаешь, когда дети вырастают, это означает, что ты уже старая, - неохотно ответила она. – Ты все еще с надеждой вглядываешься в чужие глаза, стараясь поймать в них танцующие золотые искорки восхищения и флирта. Пока ты успешно избавлялась от своих Детских Демонов, на смену им незаметно подкрались другие... Те, кого ты когда-то любила, скоро не вспомнят, как тебя зовут. По ночам твоя подушка промокает от слез, а днем тебе все труднее делать счастливое лицо…
- Стареешь, плесень, - мрачно подытожила Кривляка и показала язык. – Но если соберешься помирать прямо сейчас, то на фоне траурных кружев будешь совершенно неотразима! Белоснежка ты моя! Хоть и без гномов. Может, поучимся улыбаться? Ты думаешь, что со своей унылой рожей ты кому-то понравишься? Come on! Don’t worry – be happy NOW! Ну-ка посчитай быстро, сколько ворон на подоконнике?
Тетенька повернула голову и увидела двух черных птиц, глумливо скакавших по ту сторону окна. Одна из птиц скосила на нее круглый водянистый глаз, удивленно каркнула и как-то бочком, косо «упала» вниз.
Тетеньке стало весело. Она стукнула по стеклу, рявкнула «Кышь, пернатый!» и повернулась к зеркалу.
Кривляка порозовела и захихикала. «Ты определенно делаешь успехи», - заявила она и изобразила нечто вроде фуэте. Тонкая юбка закружилась вокруг загорелых ножек, пышные волосы разлетелись, и темная челка закрыла лоб, как волна закрывает берег. Вторая ворона с интересом поглядела на эти па и исчезла.
- Кто на свете всех милее? – хохотала Тетенька, вальсируя по комнате.
- Я! – отзывалась Кривляка, изящно вписываясь в старинную бронзовую раму.
- Нет, я!
Внезапно она остановилась и пристально вгляделась в гладкую блестящую поверхность. Кривляка насторожилась.
- Кто это…там..позади тебя?... Гномы?!! Но почему их так много?
Кривляка опустилась на пол, зябко поджав под себя голые ноги.
- Они сами уйдут, если ты захочешь, - тихо ответила она. – Иногда они возвращаются и встают палаточным городком прямо за моей спиной. Их можно разглядеть на ярком свету. Это твои Демоны. Они обосновались в палатках возле черного входа и ждут, когда ты добровольно принесешь им свое Разбитое Сердце. Но я открою тебе секрет: они боятся твоих улыбок. Стоит тебе рассмеяться, как один из них тут же испаряется. Но стоит тебе заплакать, как на смену ему тут же приходят двое других. Помаши им рукой, детка, и станешь сильнее…
- Так кто на свете всех милее?
- Конечно, мы! – пропела Тетенька, улыбнулась и кивнула, страшно довольная. В ее глазах плясали лукавые искорки. Кривляка озорно подмигнула. Демоны заколыхались и расплылись зыбким туманным пятном.
Оказывается, все мы подобны искоркам на фоне Вечности. И стоит им лишь вспыхнуть, как кто-то обязательно это заметит…

@темы: 0

---

Марксизм как способ достижения блаженства

[демодок]

Женя-марксист появлялся у нас нечасто — один раз в месяц с обязательной инспекцией, и время от времени, когда подменял раздатчика.

«У нас» — это в караульной избе склада взрывчатых материалов. Женя был инженером по технике безопасности в геофизической экспедиции; склад отстоял от таёжного поселка нефтяников на два с половиной километра; а нашу караульную избу геофизики прозвали «писательской дачей». Потому что из четверых стрелков-охранников трое были писатели, а один — художник.

Художник устроился к нам в охрану ненадолго, на годик-другой, чтобы «отдохнуть от творческого перенапряжения и подлечить нервы в тайге». Но планшет и краски на вахту всё-таки привозил — пейзажи писать. Не на продажу, а так, для души. «Годик-другой» обернулся в итоге четырьмя с половиной годами, и ничего он за всё это время не написал, если не считать нескольких карандашных портретов и очень злобной карикатуры на Женю-марксиста... Впрочем, это совсем другая история.

Время на дворе стояло странное — начало 90-х. Только что была разогнана КПСС, лез в гору Ельцин (ещё недавно потешавший почтенную публику падениями с моста), Москва охраняла саму себя (от себя же самой) колоннами бронетехники, а группа «Альфа» то и дело решала внутриполитические конфликты своим неучастием в них... Простите, строгие историки! Я излагаю не события в столице, а таёжные дискуссии о них — да и те утрирую.

Дискутировали в эти годы все — и всегда об одном и том же. Геофизики почему-то особенно охотно занимались этим на «писательской даче», где затоваривались взрывчаткой перед выездом на скважину. Даже если мы пытались рассказать гостям о повадках мышиного семейства, свившего гнездо под поленницей, и о том, как хитро эти лесные мышки обманывают нашего кота, умудряясь поодиночке пересекать открытое пространство перед избой и пробираться к чердачным запасам кедровых орехов, — всё равно разговор сворачивал на Ельцина, на группу «Альфа», на рыжего ваучеризатора, или на то, как надо было правильно расстреливать «Белый Дом». Горячие получались дискуссии, страстные. А уж если в них принимал участие Женя-Марксист...

Впрочем, сначала — небольшое пояснение.

Года за два до наступления странной политической погоды Женя проштудировал весь «Капитал» Маркса. От корки до корки и с карандашом. Заодно прочёл или перечёл многих из тех, кто так или иначе толковал в своих писаниях сей капитальный труд (Ленина, Бухарина, Соловьева...), отмечая их ошибки, прямые или косвенные искажения цитат и прочие расхождения с текстами основоположника. Словом, уверовал. Или убедил себя, что верует. Или просто сделал вид — не суть важно. Важно то, что Женя действительно стал знатоком марксизма — как самой теории, так и малоуспешных попыток применить её на практике.

Так вот, когда на «писательской даче» появлялся Женя-марксист (по совместительству подменявший раздатчика), таёжные дискуссии о московской политике непостижимым образом менялись. В присутствии Жени они неизбежно сворачивали в более глубокое, почти философское русло, но при всём при том становились куда как ожесточённее — вплоть до потрясания кулаками у лица оппонента и нервного выбегания покурить к той самой поленнице, где гнездились лесные мыши.

Свара начиналась незаметно и как-то вдруг. Женя невинно вставлял короткое замечание о том, как объяснил бы Маркс то или иное из обсуждаемых событий. Если от него отмахивались, он терпеливо ждал случая вставить другое замечание — столь же коротенькое и невинное. И ещё, и ещё... В конце концов его терпение вознаграждалось: кто-то ему возражал. Спустя минуту степенные бородатые геофизики (только что мирно и обстоятельно обсуждавшие варианты тактики группы «Альфа» в подземном переходе к «Белому Дому») дружно набрасывались на Женю, тряся бородами, маша кулаками и топая ногами в болотных сапогах. Женя ловил собеседников на неточностях, терпеливо и последовательно отделял мнение Маркса от мнений Ленина, Троцкого и Зюганова, и раз за разом кротко спрашивал:

— Нет, вы скажите мне: в чём виновата диктатура пролетариата? Неужели в том, что от её имени всегда действовало нечто совсем иное?

Женя был неизменно вежлив. Он никогда не терял ни самообладания, ни своей ехидно-снисходительной улыбочки. Он был всезнающ (или, может быть, казался таковым) и на любой яростный выпад отвечал цитатой из Маркса.

— Ты можешь дать мне по морде, — спокойно заявлял он оппоненту, — но неужели этим ты опровергнешь мои слова?

Оппоненты зверели, по одному — по двое выбегали, хлопая хлипкой дверью, к поленнице, возвращались и снова набрасывались на Женю, а он опять и опять задавал им один и тот же вопрос, заявляя, что до сих пор не получил вразумительного ответа. Никто уже не помнил, с чего, собственно, началось это безумие. Если бы кто-то спросил их о рыжем приватизаторе всея России, которого они совсем недавно вдумчиво и аргументированно идентифицировали как обыкновенного вора, они бы очень удивились. И уж тем более никому уже не было дела до нашего Кузьмы и до его разборок с лесными мышами. Всех интересовало только одно: что же такое на самом деле диктатура пролетариата? И как объяснить этому вежливому недоумку, что она никогда никого ни от чего не спасёт? В ход шли параллели между коммунизмом и ранним христианством, биографии Марата и Робеспьера и даже история империи инков. С разнокалиберных и разноцветных бород сыпались искры ярости, гасимые брызгами слюны...

Женя, единственный из споривших, являл собою образец культурного ведения дискуссии. Глядя на него, можно было подумать, что искусство дискуссии в том и заключается, чтобы суметь довести оппонентов до белого каления и до потери человеческого облика, а самому оставаться спокойным и вежливым.

Женя-марксист блаженствовал.

@темы: Рассказ