на Бога не пеняй, живя убого: Бог всем даёт. Не все берут у Бога.
Не закончено и никогда не будет. Но жалко до ужаса.
«Виртуальные битвы» — это такая компьютерная игра.
В комплекте из пяти DVD-дисков содержалась подробная информация о нескольких десятках наиболее значительных сражений в истории человечества, — начиная от гибели Трои и кончая «Бурей в пустыне». Любую битву можно было заново прокрутить на дисплее и, вводя в игру всевозможные случайные факторы, попытаться изменить результат, зафиксированный в истории.
Это было жутко увлекательно.читать дальше
Прежде всего я спас Трою, наслав на Кассандру неостановимую икотку, — чтобы не каркала и не угнетала моральный дух осаждённых. После этого никакие деревянные кони ахейцам не помогли. Защитники Трои выследили и вырезали хитроумных диверсантов, когда те уже готовились открыть ворота.
Имена Гедеона и Паттона мне мало что говорили, и название Геттисберг тоже. Эти операции я всего лишь просмотрел, не пытаясь вмешиваться в события.
Зато в Куликовскую битву я влез основательно и надолго. Её исторический результат оказался на диво стабильным. Я мог разбить орду и меньшей кровью, и большей — но НЕ разбить её мне не удалось ни разу. Бушевали покорные мне стихии. Грызлись рассоренные мною князья. Запаздывал по моей прихоти запасной полк. Преуспевали вражьи лазутчики, коим я потакал... Всё было втуне: снова и снова Дмитрий Донской побеждал. Вывести из игры его самого тоже не получалось: княжьи гридники были верны своему господину и преотменно бдительны.
Столь же НЕ подверженными воле провидения оказались Бородинское сражение, битва на Курской Дуге и Ледовое побоище. Но и посодействовать полку Игореву на реке Каяле я тоже не смог: солнечное затмение — это вам не Кассандра, его так просто не удалишь с глаз долой, а боевой дух оно гнетёт куда как эффективнее.
Зато я отыгрался на Бонапарте и наголову разбил его под Аустерлицем. Для этого оказалось достаточно наслать жестокую мигрень на Александра Первого, дабы на день-другой избавить профессионалов от его августейшей и некомпетентной опеки.
При штурме Перекопа я задействовал набор случайных факторов, предложенный в романе Василия Аксёнова «Остров Крым». Автор оказался прав, Перекоп устоял, но... В общем, Красная Армия всё равно пыталась форсировать гнилой Сиваш (на сей раз полноводный), и наблюдать это было больно и жутко. Почти по Пушкину: «Всех утопить!»
Больше я не обращался к отечественной истории.
Разумеется, в игру были заложены кое-какие ограничения. Я обнаружил это на третий или четвёртый день, нащупывая слабые места в тактике наступательных и осадных операций римской армии. Так, в конце Иудейской войны я спровоцировал мятеж в заморских легионах Веспасиана, потопив корабль с казной и задержав тем самым выплату жалованья наёмникам. Но вот доставить по воздуху тонны продовольствия в осаждённый Титом Иерусалим я так и не сумел: подобные попытки программа надёжно блокировала. Тит жестоко подавил мятеж, казнив каждого десятого легионера, после чего взял город и разрушил храм — всего лишь неделей позже исторической даты.
Вскоре правила игры стали мне в тягость.
«Играть в историю, не выходя из рамок исторических реалий — это, конечно, правильно и полезно. Это дисциплинирует ум и раздвигает горизонты познаний. Но...» — примерно так я размышлял, тщетно маневрируя неуклюжими пентаремами Антония в виду мыса Акций в 31 году до нашей эры.
Влюбленный полководец бросил всё на произвол судьбы и Октавиана, умчав на флагманском корабле вслед за своей Клеопатрой. Обезглавленный флот египтян беспорядочно удирал, с кораблей противника летели горящие стрелы. Через пару часов герой-любовник разберётся со своей бабой, но флота у него уже не будет. А спустя год, в Александрии, у него останется всего два легиона, — и даже им он не сумеет выплатить жалованье, поскольку золота в древних гробницах окажется не так уж и много.
Вся надежда — на флот, на то, что он сейчас и здесь продержится до возвращения безумца. Но я не видел ни малейшей возможности протянуть эти пару часов — разве что торпедировать триремы Октавиана или поставить на их пути минное заграждение. Китайцы уже, наверное, изобрели порох, но путь от Китая до Средиземного моря весьма не близок. К тому же, Китай — совсем в другой директории, которую я не только не успел инициировать, но даже не распаковал. Для моего дряхлого «пентюха» с сорока гигами игра оказалась великоватой...
Чёрт бы их драл, все эти блокировки!
Когда была подожжена последняя галера и флот мятежного триумвира снова перестал существовать, я, наконец, решился. И решение моё было таким: либо я действительно лучший программист в этом городе — либо я стану уныло изучать военную историю вместо того, чтобы со вкусом развлекаться! Главное — не разрушить массивы информации, а связки и заслонки между ними я расположу по-своему.
Потратив почти двое суток на перемену правил игры, я снова ринулся на помощь Антонию. Увы, единственная победа, одержанная нами над Октавианом, оказалась пирровой. После этого я напрочь отказался от экспериментов с ядерным оружием в античных войнах.
Антоний был обречён.
Две быстроходные галеры, оснащённые пороховыми петардами, спасли ему флот, но сухопутные войска всё равно его предали, переметнулись к Октавиану, который платил регулярно, полновесными серебряными денариями. Я предоставил Антонию золото инков, награбленное конкистадором Писарро через пятнадцать веков. Внезапное богатство подвигло деморализованную солдатню на несвоевременную пьянку. Наутро они хрипло приветствовали Антония: «Аве, император!» — но сражаться были не в состоянии. Тогда я вооружил гвардейскую центурию автоматами Калашникова и придал ей двух инструкторов из группы «Альфа», только что взявшей дворец Амина.
Бой был яростным и поначалу победоносным. Один из шести легионов Октавиана (варвары-наёмники из Дакии) был обращён в бегство, остальные потеряли до четверти личного состава. Но через двадцать минут рожки автоматов были пусты, и гвардейцы Антония остались при своих мечах. Предавать узурпатора было поздно, бежать некуда, пощады от врагов они теперь не ждали. «Альфовцы» вынесли Антония из сечи, похожей на бойню, и он, как обычно, зарезался на ступенях дворца египетской царицы.
Он был обречён.
Он был любовник и воин, а Венера и Виктория очень редко ладят в этом мире. Если хочешь служить обеим богиням — ставь им алтари как можно дальше один от другого...
В субботу мой душевный покой был нарушен визитом Элоизы Борисовны, бывшей моей благоверной.
Ключ у неё был — один из той дюжины дубликатов, которую я изготовил и раздал сразу, как только мы с нею разошлись и разъехались. Но, прежде чем открыть дверь и войти, она всё-таки нажала кнопку звонка. А войдя, кокетливо осведомилась:
— Не помешаю?
— Нет! — рявкнул я, чудом удержав на краю пропасти семнадцатого Ганнибалова слона (Шестнадцатого, навьюченного двумя миномётами с полным боекомплектом, я уронил, когда она позвонила). — Здравствуй, милая. Извини, я сейчас. Поищи что-нибудь в холодильнике.
Это у нас с нею такая игра. Точнее, у неё со мной. Она старательно делает вид, что боится застать меня наедине с дамой. На самом же деле ей просто нравится мешать мне, когда я наедине с моим компьютером. Следует отдать ей должное: она умеет это делать.
В ту субботу она припёрлась ко мне с идиотским вопросом: за кого я намерен завтра голосовать?
Я сказал, что за дядю Фёдора.
Лиза обиделась, потому что сначала не поняла. Потом поняла, но не до конца — и возмутилась.
— За господина Лимонова? — переспросила она с отвращением. — Разве он тоже выдвигал свою кандидатуру?
Я уронил в пропасть ещё одного слона, остановил игру и повернулся к ней.
С полгода тому назад Лиза разочаровалась в Лебеде и стала «зелёной». Как армейский газон. Нашего нефтяного генерала, Ф. И. Лимонова, она возненавидела из идеологических соображений. Чем ещё заняться разведённой, материально обеспеченной женщине, если не политикой? В её-то возрасте, я имею в виду. И с её внешностью...
— Как там наш курсант? — спросил я, надеясь уклониться от дискуссии. — Пишет?
— Звонил вчера, — сказала она. — Ты что, правда будешь за него голосовать?
— За Димку? Двумя руками. А куда он баллотируется?
— Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Неужели ты не видишь, куда он нас приведёт, этот твой дядя Фёдор?
— Вижу, — вздохнул я. — К пропасти. И тем не менее, мы дружно отдадим наши голоса ему, господину Лимонову. Все мы — и ты тоже. Кто бы ни уселся в кресло мэра, он рано или поздно будет плясать канкан под музыку дяди Фёдора, господина генерального директора Северо-Сибирской Нефтяной Компании. Ибо мы с тобой, Элоиза Борисовна, проживаем в городе нефтяников... Вопросы есть? Вопросов нет. Давай попьём кофе и поговорим о нашем курсанте. Как у него с финансами? Просил что-нибудь?
— Вот из-за таких, как ты, Селянин... — опять начала она.
— Да, — сказал я. — Да, да, да! Из-за таких, как я, мы все имеем то, что мы имеем: дядю Фёдора. А дядя Фёдор имеет всех нас — и таких, как я, и непохожих, и презревших грошевой уют... Ты бы всё-таки рассказала, как там Димка. Не женился ещё?
— Типун тебе на язык, Селянин! Ему и двадцати нет.
— А сколько было нам, когда мы совершили эту глупость? Или я запамятовал? Ну, да ладно... О чём он с тобой говорил? Привет хоть передавал?
— Передавал.
— Спасибо, милая.
— Между прочим, сначала он позвонил тебе.
— Не застал, наверное, — соврал я. — Жаль.
— Селянин, ты что, забываешь прослушивать автоответчик? И потом, что значит «не застал»? Мы в полночь разговаривали, у тебя свет горел!
— Да? Н-ну, значит, я в это время... — промямлил я.
— Что — ты — в это время?
Вот чёрт, подумал я. Примерно в это время, что-то около полуночи, мой Антоний зарезался в последний раз, и я ввязался во Вторую Пуническую... Нет, сначала я пытался провести персов к Фермопилам через ущелье, в котором засели триста спартанцев. С вертолётом прикрытия это оказалось слишком легко, а без вертолёта — безнадёжно, и тогда я переключился на Ганнибала... Ерунду мы затеяли с этими миномётами — растеряет он их вместе со слонами, да и не помогут они ему. Персы вон тоже с миномётом в ущелье совались — а толку?
— А? — спохватился я. — Ты что-то сказала?
— Я спросила: чем ты был занят?
Так прямо ей и скажи, чем я был занят. Съест без лука...
— Отлаживал одну программу, — сказал я. — Искал оптимальные решения.
— В каком мире ты существуешь, Селянин? — спросила она. — Почему тебе на всё наплевать? Родной сын звонит ему из такой дали, из Санкт-Петербурга — и натыкается на автоответчик! Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит минута разговора?
«Виртуальные битвы» — это такая компьютерная игра.
В комплекте из пяти DVD-дисков содержалась подробная информация о нескольких десятках наиболее значительных сражений в истории человечества, — начиная от гибели Трои и кончая «Бурей в пустыне». Любую битву можно было заново прокрутить на дисплее и, вводя в игру всевозможные случайные факторы, попытаться изменить результат, зафиксированный в истории.
Это было жутко увлекательно.читать дальше
Прежде всего я спас Трою, наслав на Кассандру неостановимую икотку, — чтобы не каркала и не угнетала моральный дух осаждённых. После этого никакие деревянные кони ахейцам не помогли. Защитники Трои выследили и вырезали хитроумных диверсантов, когда те уже готовились открыть ворота.
Имена Гедеона и Паттона мне мало что говорили, и название Геттисберг тоже. Эти операции я всего лишь просмотрел, не пытаясь вмешиваться в события.
Зато в Куликовскую битву я влез основательно и надолго. Её исторический результат оказался на диво стабильным. Я мог разбить орду и меньшей кровью, и большей — но НЕ разбить её мне не удалось ни разу. Бушевали покорные мне стихии. Грызлись рассоренные мною князья. Запаздывал по моей прихоти запасной полк. Преуспевали вражьи лазутчики, коим я потакал... Всё было втуне: снова и снова Дмитрий Донской побеждал. Вывести из игры его самого тоже не получалось: княжьи гридники были верны своему господину и преотменно бдительны.
Столь же НЕ подверженными воле провидения оказались Бородинское сражение, битва на Курской Дуге и Ледовое побоище. Но и посодействовать полку Игореву на реке Каяле я тоже не смог: солнечное затмение — это вам не Кассандра, его так просто не удалишь с глаз долой, а боевой дух оно гнетёт куда как эффективнее.
Зато я отыгрался на Бонапарте и наголову разбил его под Аустерлицем. Для этого оказалось достаточно наслать жестокую мигрень на Александра Первого, дабы на день-другой избавить профессионалов от его августейшей и некомпетентной опеки.
При штурме Перекопа я задействовал набор случайных факторов, предложенный в романе Василия Аксёнова «Остров Крым». Автор оказался прав, Перекоп устоял, но... В общем, Красная Армия всё равно пыталась форсировать гнилой Сиваш (на сей раз полноводный), и наблюдать это было больно и жутко. Почти по Пушкину: «Всех утопить!»
Больше я не обращался к отечественной истории.
Разумеется, в игру были заложены кое-какие ограничения. Я обнаружил это на третий или четвёртый день, нащупывая слабые места в тактике наступательных и осадных операций римской армии. Так, в конце Иудейской войны я спровоцировал мятеж в заморских легионах Веспасиана, потопив корабль с казной и задержав тем самым выплату жалованья наёмникам. Но вот доставить по воздуху тонны продовольствия в осаждённый Титом Иерусалим я так и не сумел: подобные попытки программа надёжно блокировала. Тит жестоко подавил мятеж, казнив каждого десятого легионера, после чего взял город и разрушил храм — всего лишь неделей позже исторической даты.
Вскоре правила игры стали мне в тягость.
«Играть в историю, не выходя из рамок исторических реалий — это, конечно, правильно и полезно. Это дисциплинирует ум и раздвигает горизонты познаний. Но...» — примерно так я размышлял, тщетно маневрируя неуклюжими пентаремами Антония в виду мыса Акций в 31 году до нашей эры.
Влюбленный полководец бросил всё на произвол судьбы и Октавиана, умчав на флагманском корабле вслед за своей Клеопатрой. Обезглавленный флот египтян беспорядочно удирал, с кораблей противника летели горящие стрелы. Через пару часов герой-любовник разберётся со своей бабой, но флота у него уже не будет. А спустя год, в Александрии, у него останется всего два легиона, — и даже им он не сумеет выплатить жалованье, поскольку золота в древних гробницах окажется не так уж и много.
Вся надежда — на флот, на то, что он сейчас и здесь продержится до возвращения безумца. Но я не видел ни малейшей возможности протянуть эти пару часов — разве что торпедировать триремы Октавиана или поставить на их пути минное заграждение. Китайцы уже, наверное, изобрели порох, но путь от Китая до Средиземного моря весьма не близок. К тому же, Китай — совсем в другой директории, которую я не только не успел инициировать, но даже не распаковал. Для моего дряхлого «пентюха» с сорока гигами игра оказалась великоватой...
Чёрт бы их драл, все эти блокировки!
Когда была подожжена последняя галера и флот мятежного триумвира снова перестал существовать, я, наконец, решился. И решение моё было таким: либо я действительно лучший программист в этом городе — либо я стану уныло изучать военную историю вместо того, чтобы со вкусом развлекаться! Главное — не разрушить массивы информации, а связки и заслонки между ними я расположу по-своему.
Потратив почти двое суток на перемену правил игры, я снова ринулся на помощь Антонию. Увы, единственная победа, одержанная нами над Октавианом, оказалась пирровой. После этого я напрочь отказался от экспериментов с ядерным оружием в античных войнах.
Антоний был обречён.
Две быстроходные галеры, оснащённые пороховыми петардами, спасли ему флот, но сухопутные войска всё равно его предали, переметнулись к Октавиану, который платил регулярно, полновесными серебряными денариями. Я предоставил Антонию золото инков, награбленное конкистадором Писарро через пятнадцать веков. Внезапное богатство подвигло деморализованную солдатню на несвоевременную пьянку. Наутро они хрипло приветствовали Антония: «Аве, император!» — но сражаться были не в состоянии. Тогда я вооружил гвардейскую центурию автоматами Калашникова и придал ей двух инструкторов из группы «Альфа», только что взявшей дворец Амина.
Бой был яростным и поначалу победоносным. Один из шести легионов Октавиана (варвары-наёмники из Дакии) был обращён в бегство, остальные потеряли до четверти личного состава. Но через двадцать минут рожки автоматов были пусты, и гвардейцы Антония остались при своих мечах. Предавать узурпатора было поздно, бежать некуда, пощады от врагов они теперь не ждали. «Альфовцы» вынесли Антония из сечи, похожей на бойню, и он, как обычно, зарезался на ступенях дворца египетской царицы.
Он был обречён.
Он был любовник и воин, а Венера и Виктория очень редко ладят в этом мире. Если хочешь служить обеим богиням — ставь им алтари как можно дальше один от другого...
В субботу мой душевный покой был нарушен визитом Элоизы Борисовны, бывшей моей благоверной.
Ключ у неё был — один из той дюжины дубликатов, которую я изготовил и раздал сразу, как только мы с нею разошлись и разъехались. Но, прежде чем открыть дверь и войти, она всё-таки нажала кнопку звонка. А войдя, кокетливо осведомилась:
— Не помешаю?
— Нет! — рявкнул я, чудом удержав на краю пропасти семнадцатого Ганнибалова слона (Шестнадцатого, навьюченного двумя миномётами с полным боекомплектом, я уронил, когда она позвонила). — Здравствуй, милая. Извини, я сейчас. Поищи что-нибудь в холодильнике.
Это у нас с нею такая игра. Точнее, у неё со мной. Она старательно делает вид, что боится застать меня наедине с дамой. На самом же деле ей просто нравится мешать мне, когда я наедине с моим компьютером. Следует отдать ей должное: она умеет это делать.
В ту субботу она припёрлась ко мне с идиотским вопросом: за кого я намерен завтра голосовать?
Я сказал, что за дядю Фёдора.
Лиза обиделась, потому что сначала не поняла. Потом поняла, но не до конца — и возмутилась.
— За господина Лимонова? — переспросила она с отвращением. — Разве он тоже выдвигал свою кандидатуру?
Я уронил в пропасть ещё одного слона, остановил игру и повернулся к ней.
С полгода тому назад Лиза разочаровалась в Лебеде и стала «зелёной». Как армейский газон. Нашего нефтяного генерала, Ф. И. Лимонова, она возненавидела из идеологических соображений. Чем ещё заняться разведённой, материально обеспеченной женщине, если не политикой? В её-то возрасте, я имею в виду. И с её внешностью...
— Как там наш курсант? — спросил я, надеясь уклониться от дискуссии. — Пишет?
— Звонил вчера, — сказала она. — Ты что, правда будешь за него голосовать?
— За Димку? Двумя руками. А куда он баллотируется?
— Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Неужели ты не видишь, куда он нас приведёт, этот твой дядя Фёдор?
— Вижу, — вздохнул я. — К пропасти. И тем не менее, мы дружно отдадим наши голоса ему, господину Лимонову. Все мы — и ты тоже. Кто бы ни уселся в кресло мэра, он рано или поздно будет плясать канкан под музыку дяди Фёдора, господина генерального директора Северо-Сибирской Нефтяной Компании. Ибо мы с тобой, Элоиза Борисовна, проживаем в городе нефтяников... Вопросы есть? Вопросов нет. Давай попьём кофе и поговорим о нашем курсанте. Как у него с финансами? Просил что-нибудь?
— Вот из-за таких, как ты, Селянин... — опять начала она.
— Да, — сказал я. — Да, да, да! Из-за таких, как я, мы все имеем то, что мы имеем: дядю Фёдора. А дядя Фёдор имеет всех нас — и таких, как я, и непохожих, и презревших грошевой уют... Ты бы всё-таки рассказала, как там Димка. Не женился ещё?
— Типун тебе на язык, Селянин! Ему и двадцати нет.
— А сколько было нам, когда мы совершили эту глупость? Или я запамятовал? Ну, да ладно... О чём он с тобой говорил? Привет хоть передавал?
— Передавал.
— Спасибо, милая.
— Между прочим, сначала он позвонил тебе.
— Не застал, наверное, — соврал я. — Жаль.
— Селянин, ты что, забываешь прослушивать автоответчик? И потом, что значит «не застал»? Мы в полночь разговаривали, у тебя свет горел!
— Да? Н-ну, значит, я в это время... — промямлил я.
— Что — ты — в это время?
Вот чёрт, подумал я. Примерно в это время, что-то около полуночи, мой Антоний зарезался в последний раз, и я ввязался во Вторую Пуническую... Нет, сначала я пытался провести персов к Фермопилам через ущелье, в котором засели триста спартанцев. С вертолётом прикрытия это оказалось слишком легко, а без вертолёта — безнадёжно, и тогда я переключился на Ганнибала... Ерунду мы затеяли с этими миномётами — растеряет он их вместе со слонами, да и не помогут они ему. Персы вон тоже с миномётом в ущелье совались — а толку?
— А? — спохватился я. — Ты что-то сказала?
— Я спросила: чем ты был занят?
Так прямо ей и скажи, чем я был занят. Съест без лука...
— Отлаживал одну программу, — сказал я. — Искал оптимальные решения.
— В каком мире ты существуешь, Селянин? — спросила она. — Почему тебе на всё наплевать? Родной сын звонит ему из такой дали, из Санкт-Петербурга — и натыкается на автоответчик! Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит минута разговора?
@темы: проза
-
-
15.03.2010 в 11:31Для моего дряхлого «пентюха» с восьмьюдесятью гигами игра оказалась великоватой...
Восемьдесят гиг чего? Дискового пространства? Тогда В комплекте из пяти компакт-дисков ресурсы запакованы неправдоподобно хорошо.
-
-
15.03.2010 в 11:37-
-
15.03.2010 в 11:57Это как в одном фильме "Симона", если мне ничего не изменяет, на мятидюймовой дискете умещалась полная симуляция личности. Смешно, но приходится мириться.
Ну хоть, пяток DVD, что ль. Хотя, разница не того.
На пяти CD когда-то первый Baldur's Gate продавался... А современные игры разворачиваются на винт с DVD где-то гигабайт на десять-пятнадцать. Хоть, там, конечно, и текстуры основное пространство жрут.
-
-
15.03.2010 в 12:05Вы, конечно, понимаете, что это всего лишь условность. Но мне хотицца и в условностях не соврать. Скажем, сорок гиг жесткого диска на пять DVD - нормально? (чтобы возникали проблемы с дисковым пространством)?
-
-
15.03.2010 в 12:32-
-
15.03.2010 в 12:35Простите, что напряг.
-
-
15.03.2010 в 12:46