...I can take your thoughts away, And I ignite your fear today, Well I can take you far away, With my mind, with my mind...(с.)
ВОРОН
читать дальше Страшная буря разразилась над миром. Земля стонала и плакала от криков людей и стонов несчастных животных. И никто тогда не хотел умирать...
Чёрные тучи застилали небо свинцовым туманом, порывы ветра готовы были растерзать любого, кто попадётся им на пути, тогда никто не хотел умирать...
А над миром летел, почти сливаясь со страшными тучами, большой чёрный ворон. Алые бусинки его всевидящих глаз сверкали в непроглядной тьме небосвода, широкие крылья время от времени ловили отблески ядовитых молний. Ворон молча смотрел на погибающий мир.
Что же с ним случилось? Вместо пения птиц всюду раздавались мольбы и стоны, вместо воды в озёрах замерзали слёзы. Ворон долго вглядывался во тьму боли, стараясь увидеть хотя бы одну улыбку, но лишь попусту напрягал зрение. Вокруг только страдания...
Ворон спустился чуть ниже, чтобы не задевать крыльями рваные облака. Люди... Их так много, они везде, они делают то, что хотят. Делали. Но вот пришло их наказанье - страшная буря, буря тьмы, обмана, буря горя и слёз. За что? За растраченное попусту терпение, за непонятую тоску, за проданную дружбу, за распятую любовь... И только?
Ворон задумался. А справедливо ли наказание? Быть может, есть иной путь, путь милосердия и любви? Нет, любовь они жестоко распяли, а милосердие погребли в свинцовых пулях уже очень давно. Нет им иного пути. Но умирать никто не хотел...
Люди... Разумно ли винить только их? Они появились в мире не случайно, они были для чего-то нужны. Но зачем могут быть нужны те, кто отказывается понимать самые элементарные истины? А те, кто обрекают на смерть не своих детей? А те, кто продают, лгут, лицемерят? А те, кому вообще всё равно? Ну, а разве все люди такие? Неужели совсем не осталось других, настоящих? Ворон тяжело и печально вздохнул. Они остались, но они не нужны, лишены того самого, погребённого в свинцовом дожде, милосердия, той самой распятой любви. Они никогда не видели счастья, и они умрут рано. Сами умрут... Останутся те, другие, переполнившие чашу Высшего Терпения, сами подписавшие себе приговор. Они не достойны жизни, но они не хотят умирать...
Ворон опустился ещё ниже, ощутил всем телом мощный воздушный поток, снова задумался.
Люди грешны, они уже давно плюнули на божественные 10 заповедей, они утопили их в слезах и крови, придумали для самих себя новые грехи и послушно следуют им. А расплата будет страшной. И повезло тем, кто уже мёртв.
С каждым веком люди опускаются всё ниже и ниже, становятся всё злее и злее. Они уже не изобретают крылья, всё ещё боятся упасть. Они разучились любить, опасаясь быть брошенными. Они верят лживой лести, боясь увидеть правду в глазах. Они потеряли всё, что когда-либо имели. Но никто не хотел умирать...
Ворон вздохнул ещё тяжелее и печальнее, что-то больно кольнуло в груди у сердца. Жалость... НО почему ему жаль тех, кто сам не умеет жалеть? Почему ему так хочется плакать о тех, кто сочувствует только себе? Ах, люди, как вы глупы, как безчувственны! И как же вы, люди, несчастны...
Но Ворон летел над погибающим миром не просто так. У него была Сила, он один только мог сделать выбор между жизнью и смертью. Неважно, что это была за Сила, но он обладал ею. Он мог оставить этим грешным созданиям жизнь, но мог и отнять её. А умирать не хотел никто...
Ветер бил слишком сильно, и Ворон устал. Он чувствовал, что крылья уже не слушаются его. И вот, он опустился на сухую ветку старого, давно уже мёртвого дуба, отдышался. Он был теперь совсем близок к тем, кого уже почти решился погубить. Ворон с отвращением смотрел на безликую толпу, что медленно тащилась по разбитой дороге. Вот он какой, Человек. Вот он, венец творения, гордость Создателя. Во что вы превратились, несчастные? Да, вы закончите свою жизнь никем, не оставив после себя ничего. Вам не хочется умирать, но вы умрёте. Все... Ворон решил это. Ему стоило только моргнуть своим глазом, и последний удар молнии, последний порыв ветра уничтожит всех. Они виноваты, и они заслужили это. Эй, вы, не знающие милосердия, ваша смерть решена!
Ворон уже взмахнул крыльями, готовясь произнести страшное заклинание, но вдруг услышал пронзительный плач. Среди толпы ничтожных, обречённых людей стоял на коленях маленький синеглазый мальчик. Его чистое личико было залито слезами, губы дрожали, а руки были подняты к небу. Его душа рвалась на свободу, как птица из клетки, он молился, вглядываясь в чёрные тучи, а сердечко его раскалывалось на миллионы крошечных горячих слёз.
Конечно, никто, кроме Ворона, не видел того яркого, чистого света, что излучала душа мальчика, не слышал шёпота его молитвы, звона маленького сердечка. А сам Ворон неподвижно сидел на ветке, и из глаз его медленно текли горькие слёзы. Мальчик молился за маму, за то, чтобы она непременно осталась жива, она и все остальные люди. Он так не хотел, чтобы ОНИ умирали...
В сердце Ворона словно вонзили иглу. Нет, этот мальчик не должен погибнуть! Своими слезами и своей болью он вымаливает прощение другим. Ворон громко закаркал, пытаясь подозвать ребёнка к себе. И вот, тот медленно поднял голову, захлопал заплаканными глазами, сбрасывая слёзы с пушистых ресниц...
Вдруг, Ворон ощутил сильный удар прямо в грудь, и упал с ветки на холодную землю. Боль была невыносимой, и он заплакал, напрасно пытаясь понять, кто бросил в него камень.
- Глупая птица! - услышал он грубый женский голос, - Нашёл время смеяться! Мы погибаем, а ты каркаешь, проклиная наши души!
Ворон хотел закричать. О каких душах она говорит?! О тех, что давно проданы или пропиты?!
Женщина зло сверкнула очами и, схватив за руку того самого синеглазого мальчишку, двинулась вперед. Это и была его мать, та, за которую он пролил столько слёз, испытал столько боли...
Ворон чувствовал, что умирает. Кости его переломаны, и одна из них вот-вот проткнёт сердце. Сердце, в котором больше нет жалости к этим жестоким и глупым созданиям.
- Несчастные... - прохрипел Ворон, - я ведь хотел помочь вам, а теперь... смерть...
Глаза Ворона закрылись, крылья безвольно опустились на землю. В последний перед смертью миг вспомнил он заплаканное лицо того самого мальчика, который, как и все, не хотел умирать...
Ну вот оно, собственно...Мне интересно ваше мнение.
читать дальше Страшная буря разразилась над миром. Земля стонала и плакала от криков людей и стонов несчастных животных. И никто тогда не хотел умирать...
Чёрные тучи застилали небо свинцовым туманом, порывы ветра готовы были растерзать любого, кто попадётся им на пути, тогда никто не хотел умирать...
А над миром летел, почти сливаясь со страшными тучами, большой чёрный ворон. Алые бусинки его всевидящих глаз сверкали в непроглядной тьме небосвода, широкие крылья время от времени ловили отблески ядовитых молний. Ворон молча смотрел на погибающий мир.
Что же с ним случилось? Вместо пения птиц всюду раздавались мольбы и стоны, вместо воды в озёрах замерзали слёзы. Ворон долго вглядывался во тьму боли, стараясь увидеть хотя бы одну улыбку, но лишь попусту напрягал зрение. Вокруг только страдания...
Ворон спустился чуть ниже, чтобы не задевать крыльями рваные облака. Люди... Их так много, они везде, они делают то, что хотят. Делали. Но вот пришло их наказанье - страшная буря, буря тьмы, обмана, буря горя и слёз. За что? За растраченное попусту терпение, за непонятую тоску, за проданную дружбу, за распятую любовь... И только?
Ворон задумался. А справедливо ли наказание? Быть может, есть иной путь, путь милосердия и любви? Нет, любовь они жестоко распяли, а милосердие погребли в свинцовых пулях уже очень давно. Нет им иного пути. Но умирать никто не хотел...
Люди... Разумно ли винить только их? Они появились в мире не случайно, они были для чего-то нужны. Но зачем могут быть нужны те, кто отказывается понимать самые элементарные истины? А те, кто обрекают на смерть не своих детей? А те, кто продают, лгут, лицемерят? А те, кому вообще всё равно? Ну, а разве все люди такие? Неужели совсем не осталось других, настоящих? Ворон тяжело и печально вздохнул. Они остались, но они не нужны, лишены того самого, погребённого в свинцовом дожде, милосердия, той самой распятой любви. Они никогда не видели счастья, и они умрут рано. Сами умрут... Останутся те, другие, переполнившие чашу Высшего Терпения, сами подписавшие себе приговор. Они не достойны жизни, но они не хотят умирать...
Ворон опустился ещё ниже, ощутил всем телом мощный воздушный поток, снова задумался.
Люди грешны, они уже давно плюнули на божественные 10 заповедей, они утопили их в слезах и крови, придумали для самих себя новые грехи и послушно следуют им. А расплата будет страшной. И повезло тем, кто уже мёртв.
С каждым веком люди опускаются всё ниже и ниже, становятся всё злее и злее. Они уже не изобретают крылья, всё ещё боятся упасть. Они разучились любить, опасаясь быть брошенными. Они верят лживой лести, боясь увидеть правду в глазах. Они потеряли всё, что когда-либо имели. Но никто не хотел умирать...
Ворон вздохнул ещё тяжелее и печальнее, что-то больно кольнуло в груди у сердца. Жалость... НО почему ему жаль тех, кто сам не умеет жалеть? Почему ему так хочется плакать о тех, кто сочувствует только себе? Ах, люди, как вы глупы, как безчувственны! И как же вы, люди, несчастны...
Но Ворон летел над погибающим миром не просто так. У него была Сила, он один только мог сделать выбор между жизнью и смертью. Неважно, что это была за Сила, но он обладал ею. Он мог оставить этим грешным созданиям жизнь, но мог и отнять её. А умирать не хотел никто...
Ветер бил слишком сильно, и Ворон устал. Он чувствовал, что крылья уже не слушаются его. И вот, он опустился на сухую ветку старого, давно уже мёртвого дуба, отдышался. Он был теперь совсем близок к тем, кого уже почти решился погубить. Ворон с отвращением смотрел на безликую толпу, что медленно тащилась по разбитой дороге. Вот он какой, Человек. Вот он, венец творения, гордость Создателя. Во что вы превратились, несчастные? Да, вы закончите свою жизнь никем, не оставив после себя ничего. Вам не хочется умирать, но вы умрёте. Все... Ворон решил это. Ему стоило только моргнуть своим глазом, и последний удар молнии, последний порыв ветра уничтожит всех. Они виноваты, и они заслужили это. Эй, вы, не знающие милосердия, ваша смерть решена!
Ворон уже взмахнул крыльями, готовясь произнести страшное заклинание, но вдруг услышал пронзительный плач. Среди толпы ничтожных, обречённых людей стоял на коленях маленький синеглазый мальчик. Его чистое личико было залито слезами, губы дрожали, а руки были подняты к небу. Его душа рвалась на свободу, как птица из клетки, он молился, вглядываясь в чёрные тучи, а сердечко его раскалывалось на миллионы крошечных горячих слёз.
Конечно, никто, кроме Ворона, не видел того яркого, чистого света, что излучала душа мальчика, не слышал шёпота его молитвы, звона маленького сердечка. А сам Ворон неподвижно сидел на ветке, и из глаз его медленно текли горькие слёзы. Мальчик молился за маму, за то, чтобы она непременно осталась жива, она и все остальные люди. Он так не хотел, чтобы ОНИ умирали...
В сердце Ворона словно вонзили иглу. Нет, этот мальчик не должен погибнуть! Своими слезами и своей болью он вымаливает прощение другим. Ворон громко закаркал, пытаясь подозвать ребёнка к себе. И вот, тот медленно поднял голову, захлопал заплаканными глазами, сбрасывая слёзы с пушистых ресниц...
Вдруг, Ворон ощутил сильный удар прямо в грудь, и упал с ветки на холодную землю. Боль была невыносимой, и он заплакал, напрасно пытаясь понять, кто бросил в него камень.
- Глупая птица! - услышал он грубый женский голос, - Нашёл время смеяться! Мы погибаем, а ты каркаешь, проклиная наши души!
Ворон хотел закричать. О каких душах она говорит?! О тех, что давно проданы или пропиты?!
Женщина зло сверкнула очами и, схватив за руку того самого синеглазого мальчишку, двинулась вперед. Это и была его мать, та, за которую он пролил столько слёз, испытал столько боли...
Ворон чувствовал, что умирает. Кости его переломаны, и одна из них вот-вот проткнёт сердце. Сердце, в котором больше нет жалости к этим жестоким и глупым созданиям.
- Несчастные... - прохрипел Ворон, - я ведь хотел помочь вам, а теперь... смерть...
Глаза Ворона закрылись, крылья безвольно опустились на землю. В последний перед смертью миг вспомнил он заплаканное лицо того самого мальчика, который, как и все, не хотел умирать...
Ну вот оно, собственно...Мне интересно ваше мнение.
-
-
24.09.2006 в 15:17Пусть стонет что-нибудь одно.
И никто тогда не хотел умирать...
А потом, значит, хотели?
Чёрные тучи застилали небо свинцовым туманом,
Никак не могу представить туман в небе.
порывы ветра готовы были растерзать любого, кто попадётся им на пути
Мне, например, не нравятся что порывы ветра и путь встречаются в одном предложении, но это личное.
тогда никто не хотел умирать...
А до этого, значит, хотели?
Алые бусинки его всевидящих глаз сверкали в непроглядной тьме небосвода
Бусинки глаз у воробьев. Не ворон, а волнистый попугай какой-то. Непроглядная тьма небосвода? как то не вяжется с отблесками ядовитых молний, 'ловимых' крыльями ворона.
Дальше не читал. А картинка нормальная.