Часть 1. Глава 2.
- Рин! Скорее!.. Там такое!.. - в распахнутой двери стоял потрясённый, запыхавшийся Адэк, нетерпеливо ожидая, пока, несколько растерявшийся от столь неожиданного вторжения, Рин оденет камзол и туфли. У Адэка же вся одежда была изрядно намочена и сплошь в мыльных разводах, а руки – всё ещё красные: судя по всему, он, как был, так прямо и выскочил из кухни. - Ну же!
читать дальше
- Да что такое?! - Рин наконец попал ногой в убегавшую от него туфлю и бросился вслед за Адэком, так и не удосужившимся объяснить, в чём, собственно, дело. Уж не приказал ли герцог его, и вправду, повесить?.. Да нет, глупости!.. Но что же тогда?
- Адэк, да что случилось-то? - сделал на бегу ещё одну попытку Рин, но Адэк, по-прежнему, не обращал на него ни малейшего внимания и мчался, словно дикая лошадь. Рин почувствовал, что начинает безнадёжно отставать, и сосредоточился на том, чтобы хотя бы не упустить его из виду. Они промчались всю галерею, спустились на западный двор и бежали теперь к крепостной стене, на которой и без них уже было полно народу. Все, кто собрался там, наблюдали за чем-то, происходящим в городе, и при этом взволнованно, но в полголоса, это обсуждали. Взглянув в том же направлении, Рин только сейчас заметил слабое, непонятное сияние.
- Что это? - задыхаясь от бега, крикнул он в спину Адэка. Тот хотел было что-то сказать, но вдруг раздался чудовищный грохот, вслед за которым, яркая молния взметнулась в небо, расколов его надвое. Женщины истошно завизжали и дружно укрылись за стеной, а мужчины лишь слегка пригнулись, ухватившись за свои шапки. От неожиданности Рин споткнулся и упал.
- Да быстрей же! - раздражённо прошипел Адэк, вернувшись и помогая ему встать на ноги. - Давай за мной!.. На старую дозорную башню!..
И вновь бросился бежать.
Вслед за Адэком, Рин взлетел по каменным ступеням на стену, обогнул треугольный выступ, и, ранов через двадцать оказался у основания башни. Но Адэк уже стучал ботинками где-то далеко наверху. Глубоко вздохнув, Рин тоже стал подниматься по выщербленным остаткам ступеней. На первой же площадке он увидел Адэка, который удобно устроился на полу, рядом с узкой амбразурой. Тяжело дыша, Рин подошёл к нему и лёг рядом.
- Ну, теперь видишь? - возбуждённо спросил Адэк, указывая на тот самый дом, чуть в стороне от Замковой улицы, возле которого Рину сегодня днём было так плохо.
Яростное, пылающее свечение дрожало над его крышей, время от времени взрываясь во все стороны жёлто-зелеными молниями. Иногда из окон дома вылетали большие чёрные шары и, словно гигантские пузыри, поднявшись в вечереющее небо, где-то там, исчезали. Раздался очередной гром, сразу же сменившийся жалобным скрипом. Старая черепичная крыша внезапно подпрыгнула, словно акробат герцога, и, развалившись в воздухе, осыпалась на землю тысячью осколков. Часть стропил разлетелась в щепы, но несколько крупных обломков, словно пущенные из баллисты снаряды, устремились в разные стороны, всё круша на своём пути. Из уже почти разрушенного дома, на фоне зарева, взметнулись вверх огромные, уродливые тени и заплясали в бешеном танце. Три из них, то и дело бросались на одну, ещё большую - отчаянно метущуюся между ними и беспрестанно меняющую своё обличие. Когда они устремлялись к ней, та тень вся вздымалась, вскипала, и тогда разлетались во все стороны молнии, и гремел гром. Вдруг плотное, ослепительно сияющее кольцо окружило её, и тени поменьше бросились врассыпную. Полыхнула вспышка, да такая яркая, что все, кто наблюдал за этим, с болезненным вскриком схватились за глаза. Затем глухой, мощный гул пронёсся над городом, так что всё вокруг наполнилось им, и сами крепостные стены задрожали. Люди, до этого гроздьями облепившие стены, в ужасе бросились прочь, кто куда. Адэк с Рином тоже было вскочили, но любопытство взяло верх, и они вновь припали к амбразуре, пока всё ещё моргая и осторожно касаясь пальцами век.
- Во громыхнуло-то! – испуганно и одновременно восхищённо прошептал Рин.
- Ага! - отозвался Адэк, не отрываясь от невиданного доселе зрелища.
Меж тем, по Замковой улице промчалось в сторону дома ещё несколько теней, вслед за которыми неслось нечто, напоминающее слабо светящееся облако, несколько ранов в поперечнике. Они скрылись за стенами, откуда ещё пару раз, слабо полыхнуло молниями, а затем сияние погасло, и всё стихло. Только сейчас Рин заметил, что уже почти стемнело. Несколько мгновений в доме ничего не было не видно и не слышно, а затем, над его стенами взметнулась, высоко ввысь, сияющая полоса, тут же взорвавшаяся в ночном небе, оставив после себя гигантскую пылающую дыру. В тоже мгновение дыра эта закрутилась, подобно огненному водовороту, вниз из неё рухнул толстый сияющий хобот, а над городом пронёсся чудовищный, сотрясший каждый дом, рёв. Тени, на секунду, ещё раз мелькнули, устремившись по этому хоботу вверх, и неожиданно пылающая дыра, вспыхнув тысячью молний, с оглушительным грохотом исчезла. Некоторое время они с Адэком ждали, всё ещё надеясь на продолжение, но так как руины дома упорно безмолвствовали, им пришлось, наконец, с величайшим сожалением признать, что чудеса закончились.
- Ведь мы же были сегодня у того дома! – и Адэк вопросительно посмотрел на него, словно бы это он, Рин, всё это и устроил.
- Ну и что? – пожал плечами Рин.
- Ничего... - Адэк, кажется и сам не знал, что же из этого следует. - Просто странное совпадение... Ни я, ни ты почти никогда туда не заходили, а сегодня, как раз именно рядом с этим домом, тебе вдруг сделалось плохо... Почему, спрашивается?
Рин сосредоточенно уставился на свои ноги, пытаясь сообразить, значит ли это что-нибудь, или, действительно, является всего лишь совпадением. Ничего путного в голову не приходило.
- Ну, не знаю, - недоумённо развёл он руками.
- Вот и я не знаю, - сказал Адэк, а затем, уже чуть тише, добавил. - И мне кажется, что будет лучше, если об этом никто больше и не узнает.
Затем он встал, отряхнул штаны, и направился к лестнице. Уже перед тем, как спускаться, он оглянулся и сказал:
- И ещё… Лучше не ходи сегодня домой!.. Мало ли кого или что можно сейчас повстречать в городе...
Он говорил это совершенно серьёзно, и Рину ни капельки не хотелось сомневаться в справедливости его слов:
- Наверное, ты прав…
Они спустились с башни и, оживлённо делясь впечатлениями от только что увиденного, направились обратно к себе, в комнаты прислуги, в западной части замка.
На следующее утро в комнату Рина вошёл сердитый и немного грустный Ндади.
Адэк, с которым Рин проболтал всю ночь, обсуждая всё, что случилось накануне, при виде господина Ндади, коротко поклонился и тотчас же выскочил вон из комнаты. Но Ндади на него даже внимания не обратил: он не отрываясь смотрел на Рина.
- Если ты полагаешь, что из-за вчерашних событий на Замковой улице, господин герцог забудет о твоей выходке, то ты глубоко ошибаешься!.. Я не знаю... и боюсь даже сейчас предполагать, какое наказание изберёт для тебя господин герцог... но думаю, оно тебе очень не понравиться... И, скажу я - поделом! Глядишь, хоть немного поумнеешь... Ведь это же надо такое придумать!.. И ладно бы ещё, если бы господин герцог был один, или только со своим светлейшим семейством, а то при столь знатных гостях! - Ндади был рассержен и растерян одновременно: понять подобное поведение было выше его сил, и он лишь с досадой и недоумением взирал на Рина.
Лучше бы надавал подзатыльников, или же, прямо тут же, собственноручно высек, подумал Рин, невольно съёживаясь под его взглядом. Если уж и Ндади столь растерян, то дело его, наверно, и вправду - хуже некуда!
- Ну что молчишь, словно конийская бестолочь?.. Что я теперь скажу твоей матери?.. Пажом ему, видите ли, быть захотелось! В рыцари не терпится! - Ндади схватил его за волосы надо лбом, и заставил смотреть на себя, не пряча лица. - А меня-то хотя бы ты мог спросить?.. Я ведь, при дворе, чай не первый год - уж что-нибудь, да присоветовал!.. Ну... Чего молчишь?!..
- Вы... - Рин так тихо прошептал, что и сам себя не услышал.
- Что, что? - спросил Ндади, склонившись и слегка прищурившись.
- Вы бы меня и слушать не стали, если бы я пришёл к вам с подобной просьбой, - сделав над собой усилие, выговорил, наконец, Рин.
Несколько мгновений Ндади внимательно всматривался в его лицо, а затем отпустил волосы и отвернулся. Некоторое время он о чём-то размышлял, нервно постукивая ногой по полу, а потом вновь повернулся к Рину.
- Ты прав... Вряд ли бы я стал всерьёз обсуждать с тобой это... Но вот что я тебе скажу - уж по-всякому я бы поговорил с тобой и постарался бы тебя образумить, и уж точно - не допустил бы, чтобы ты совершил подобную глупость! - Ндади устало вздохнул и сел на кровать рядом с Рином. - Конечно, все мальчишки в твоём возрасте мечтают о чём-нибудь героическом, достойном того, чтобы это запечатлело перо придворного летописца... Но, поверь мне, Рин, далеко не всегда это того стоит: жизнь рыцаря, если он не принадлежит к сильным мира сего, зачастую состоит лишь из тяжёлого ратного труда, безденежья, болезней и увечий, и весьма далека от того придворного блеска, который ты видишь здесь и ошибочно распространяешь на всех, кто относится к рыцарскому сословию...
- Я знаю... Ади Питри мне уже говорил об этом...
- Ты может быть и знаешь, но пока ещё не понимаешь этого!.. Ты ещё, просто, слишком мал для того, чтобы разбираться, что хорошо в жизни, а что - нет! - Ндади, видимо, решил раз и навсегда избавить его от вредных, по его мнению, устремлений. - Конечно, достопочтенный ади Фрогган - рыцарь в высшей степени доблестный и знаменитый... пусть и в прошлом... Но что он сейчас имеет? - Ни семьи! Ни достатка! Ни, даже, здоровья!.. Лекарь к нему почитай каждый день ходит, а ведь ему только пятый десяток пошёл! Пройдёт ещё каких-нибудь несколько лет, и - не допусти, конечно, того Господь наш всеблагой и всемилостивейший - ади Фроггана с нами уже больше не будет! И кто о нём тогда, вспомнит?..
- Я!.. Я вспомню!.. - гневно вскричал Рин, вскакивая с постели. - Зачем вы так говорите о ади Фроггане, господин Ндади?
- Помилуй, Рин! Я ничего плохого о ади Фроггане не говорю! - возмутился в ответ Ндади. - Но разве же всё, что я сказал тебе о нём - неправда?
- Да пусть даже и так! По мне, так лучше быть таким рыцарем, чем распоряжаться всю жизнь на чужих обедах, пусть даже и у герцога! - Рина аж затрясло от возмущения. Как Ндади может всерьёз убеждать его, что жизнь прислуги лучше жизни рыцаря?
Ндади же ничуть не смутился и не рассердился: лишь грустно посмотрел на Рина:
- Ладно, Рин... Ступай домой!.. Я думаю, что твоя мама очень волнуется...
Затем криво усмехнулся, прокашлялся и вышел из комнаты, но через секунду вновь появился в дверях:
- Если вдруг господин герцог тебя затребует, я за тобой пришлю. Так что сиди дома и не куда не отлучайся!
И снова ушёл. Рин слушал, как удаляются по коридору его шаги, а когда они совсем стихли, он неохотно поднялся с кровати и, натянув на себя камзол, отправился домой.
Первым делом Рин побежал поглазеть на то, что осталось от несчастного дома. Но там и без него зевак было предостаточно, хотя смотреть-то, собственно говоря, оказалось не на что: полуразвалившиеся стены, битые стёкла, да оплавившиеся кое-где камни из кладки - вот и всё, что он там увидел. Соседние же дома, некоторые из которых тоже весьма сильно пострадали, уже вовсю ремонтировались. Тут же стояли и их взволнованные обитатели, яростной жестикуляцией и отчаянной мимикой живописующие благодарным слушателям о том, близкими свидетелями чего им довелось стать. Несмотря на то, что большую часть рассказа они выдумывали по ходу своего повествования, и все, в общем-то, прекрасно об этом знали, толпа, всё равно, сочувственно охала и с величайшей готовностью сопереживала. Рин тоже немного послушал, но он был сейчас слишком взволнован, чтобы получать от этого удовольствие. Ещё раз бросив вокруг себя взгляд, он заспешил домой.
Всю дорогу Рин боялся, что дома ему, как следует, влетит. Его даже не столько пугало возможное наказание, сколько тяготило чувство вины перед своими родителями. Он в сотый раз, мысленно, приводил им свои доводы, пытаясь убедить их в своей правоте, и всякий раз, отец, или мать, всего лишь несколькими фразами напрочь разбивали все его незатейливые построения. Рин был в отчаянии! Да тут ещё, неистовый перезвон колоколов, наверное, одновременно на всех церквах и соборах города, не давал ему сосредоточится, вселяя в его, и без того смятённую, душу ещё больше волнения и трепета. Ведь этот беспрерывный колокольный звон означал, что что-то случилось, и Рину казалось, что это именно ему в укоризну все они и звонят.
- Да куда ж ты прёшь, дар твердолобый! Не видишь, что ли? - какой-то бондарь схватил его за шиворот, и рывком дёрнул обратно. То, что это бондарь, Рин понял по его коричневой куртке, с двумя широкими зелёными полосами, словно обручи, опоясывавшими его тело. Рин с удивлением уставился пред собой: по улице, с факелами и тахилами медленно шла многочисленная процессия, распевая покаянные псалмы. Все были босы: и дети, и ремесленники, и торговцы, и члены маристула. Причём, во главе процессии, начало которой как раз скрылось за поворотом, как успел заметить Рин, шёл сам квистол, из главного собора, что на Большой площади!
- Что-то случилось? - с любопытством спросил он у бондаря.
Бондарь негодующе крякнул и загудел ему басовито в ухо:
- Да ты что, с третей луны свалился, али по утрам в церковь не ходишь?..
- Я в замке служу, - обиженно сказал Рин, едва заметно споткнувшись на слове "служу". В том, что он до сих пор состоит на службе у герцога, сегодня вызывало у него очень большие сомнения.
- Ха! Ну тогда ладно, - смилостивился бондарь и решил-таки объяснить, в чём дело. - Небось видел, чего вчера за "Пятой кружкой" творилось?
Рин утвердительно кивнул.
- Ну так вот, а сегодня, на утренней службе во всех церквах, по повелению квистола, инторы произнесли проповедь во искупление грехов наших премногих и тяжких и призывали всех молиться за души пропащие, оказавшиеся во власти Тёмного, кои и призвали слуг его в наш разнесчастный город. А дабы очистить его от энтой скверны, наказал он каждый день, в течение всей недели, ходить шествием, каждый раз по разным улицам, и молить Господа нашего, Всеблагого и Всесущего, дабы он простил нас, недостойных его милостей, и избавил город от порчи Тёмного, - под конец бондарь и вовсе перешёл на заунывное пение, отчего стоящие вокруг него люди, многие из которых явно напоказ, хотя и совершенно искренне, вздыхали и вытирали слёзы раскаяния и умиления, при виде столь праведного, как молебное шествие, зрелища, стали с любопытством оглядываться. - В молитве и добром слове ищи спасенье от лихого! - назидательно заключил он, чем заслужил их одобрительный гул.
Но тут, наконец, мимо них прошествовал хвост процессии, и Рин поспешил продолжить свой путь.
- А я и сам пойду завтра вместе с другими бондарями из нашего цеха, - важно сказал, не отстававший от Рина бондарь. - Мастер наш и сегодня был там... может, заметил его?.. дородный такой, и в такой же куртке, что и у меня, только полосы у него не зелёные, а золотые... нет?.. ну, да ладно!.. Так вот, он вообще всю эту неделю будет участвовать в шествиях!.. Во какой праведный человек, наш мастер!
Рин серьёзно кивнул и повернул на соседнюю улицу, к своему дому.
- А мне туда!... На Верхнюю... - махнул рукой бондарь в сторону, возвышавшейся на холме, городской стены. - Ну прощай!..
Рин обернулся и тоже вежливо поклонился. - До свидания и вам!
Отец с кем-то говорил. Рин прислушался, пытаясь хоть что-нибудь разобрать, но дверь в его комнату была добротной, и он не понял ни слова. Делать было нечего, и Рин громко постучал. Голоса сразу же стихли, а затем дверь открылась, и на пороге появился отец. Он был очень взволнован, и от этого мальчик перепугался ещё больше. Ну сейчас достанется! - подумал он.
- Рин?.. Заходи!..
У Рина от страха перехватило горло, и он нервно откашлялся.
В комнате, кроме отца, был ещё какой-то сутулый, пожилой человек, лица которого, из-за низко опущенного капюшона, не было видно. Лишь длинная, седая борода опускалась на грудь. Он устало сидел на краешке его кровати.
- Здравствуйте... - робко произнёс Рин. Белая борода показалась Рину знакомой – точно такая же была, например, и у придворного волшебника, который водил знакомство с его отцом и раньше довольно часто бывал у них в гостях. Лишь последние года два, он редко захаживал. Сколько Рин себя помнил, он всегда боялся этого величественного старца. Однако волшебник был высоким и статным, а этот старик фигурой совсем на него не походил.
Старик едва заметно кивнул, но даже не посмотрел в его сторону.
- Садись, Рин, - предложил отец, пододвигая к нему стул. Только сейчас Рин заметил, что шкафа в углу больше нет: на его месте зияла непривычная пустота.
- Да, Рин... Пришлось от него избавиться, - равнодушно сказал отец, проследив за взглядом сына. - Вчера, как и сам знаешь, в городе творилось нечто ужасное - дома в округе разве что кевисту не плясали... вот он и не выдержал... старый был... весь рассохся... потому и развалился...
Рин ничего на это не сказал, хотя то, что из всего, что есть в доме, пришёл в негодность, почему-то, именно один только этот шкаф, показалось ему в высшей степени странным. Он молчаливо ждал, что будет дальше.
Отец прошёлся по комнате, заложив руки за спину и сосредоточенно глядя в пол, как бы собираясь с мыслями, а затем остановился перед ним:
- Скажи, с тобой вчера ничего странного не происходило?..
Рин опешил: вчера он на обеде у герцога столько натворил, мягко говоря, странного, что ещё раз спрашивать его об этом было явно излишним.
- Я... вчера... на обеде у герцога... - заплетающимся от страха языком начал было Рин, но, к величайшему его удивлению, отец лишь отмахнулся.
- Ах, да!.. Обед у герцога... Это мы с тобой обсудим потом... А сейчас - ты подумай... Может быть, вспомнишь что-нибудь необычное... Что-нибудь такое, что случилось ещё до твоего прихода в замок?
У Рина от изумления даже рот открылся, но отец, судя по его виду, отнюдь не склонен был шутить и оставался предельно серьёзен:
- Рин, это, действительно, очень важно!
Несколько мгновений в голове у мальчика царил полный сумбур, но едва только он с ним справился, то сразу понял, о чём, наверное, говорил его отец: о то же самом, что и Адэк, когда указал ему на странное совпадение.
- Кажется, вспомнил, - Рин опасливо покосился на гостя, но, отец никак не отреагировал на этот его взгляд, и потому он продолжил. - В тот день за мной зашёл Адэк: я был нужен в замке, и его прислал господин Ндади, чтобы сообщить об этом. Но когда мы пошли туда, мне вдруг сделалось плохо... Как раз напротив проулка от Замковой улицы к "Пятой кружке", мне стало совсем уж дурно, и я свернул туда... Хотя... - тут Рин невольно сверился со своими тогдашними воспоминаниями и, убедившись, что так, и вправду, будет более правильно, стал рассказывать дальше, - Мне вдруг почему-то нестерпимо захотелось пойти туда... А что было потом, я не помню... Я как будто лишился чувств... Адэк же стал меня искать, но когда нашёл, то со мной всё уже было в порядке. - Рин замолчал и испуганно посмотрел на отца, словно бы то, что он ему сейчас рассказал, было признанием в каком-то ужасном проступке.
- Это всё?.. Или, быть может, что-нибудь случилось, когда ты был ещё здесь, в своей комнате? - отец явно чего-то ещё ждал от него. Но чего? Этого Рин не понимал.
- Рин, постарайся вспомнить!- отец продолжал настаивать, и мальчик снова сосредоточился на вчерашнем дне. Он смотрел в угол, где стоял шкаф, и вдруг что-то, - что-то такое, отчего внутри у него всё, враз, похолодело, - шевельнулось, где-то в самом тёмном закоулке его сознания.
- Может быть... Может, не в тот день, а накануне... В ночь перед этим!.. - Рин словно бы двигался на ощупь и даже и сам не знал, что же скажет в следующий миг. - Мне тогда приснилось, что в шкафу кто-то есть... Вернее даже не приснилось... Я... мне... Это было совсем не так, как, когда я был маленьким... Я это, словно бы видел!..- на самом деле, так Рину показалось уже только сейчас. Но теперь он почти не сомневался в этом, и от подобного предположения ему стало совсем уж не по себе.
Незнакомый старик и отец быстро переглянулись.
- Продолжай, мальчик! - требовательно попросил старик, и Рин с удивлением обнаружил, что его голос ему знаком. Кто же это? Ну точно! – в то же мгновение с испугом подумал мальчишка. – Это придворный волшебник!
- Но я ничего больше не помню! Совсем ничего! - Рин был совершенно искренен: ему, и вправду, больше нечего было добавить к уже сказанному.
- Ну что? - спросил отец, глядя на Дэдэна.
- Я должен проверить! - твёрдо произнёс тот и, кряхтя, встал с постели. Когда он подошёл к Рину, тот, наконец увидел его лицо и, окончательно убедившись, кто это, испуганно отшатнулся.
- Не бойся, Рин! Он ничего тебе плохого не сделает. - успокоил его отец.
Хоть отец и просил его не бояться, но душа у Рина тут же ушла в пятки: он весь невольно напрягся, а во рту опять пересохло.
- Лучше расслабься! - предупредил волшебник. - Не то, возможно, будет немного больно.
Рин попытался, но у него ничего не получилось. А Дэдэн, тем временем, сложил у него на голове ладони и что-то, едва слышно, но очень быстро забормотал. Неожиданно, ноги у Рина подкосились, перед глазами всё поплыло, и он упал на пол.
- Ну что? - словно сквозь сон услышал он голос отца.
- Ничего! - уверенно ответил Дэдэн. - Совсем ничего!
Рин чуть было не застонал и открыл глаза. Как оказалось, он лежал на своей кровати, головой - на коленях отца.
- Скорее всего, мальчиком воспользовались только для восполнения сил и для перемещения из комнаты к тому дому.
- Кто воспользовался? - испуганно прошептал Рин.
Но Дэдэн лишь недовольно буркнул. - Не знаю...
- И ведь этот Кто-то и сидел в шкафу? Правда? - Рин, рванулся, пытаясь встать, но отец не позволил. И тут его осенила внезапная догадка. - Да ведь и шкаф, наверняка, не просто так развалился?
- Шкаф... - Дэдэну явно не хотелось объяснять что-либо Рину, да только скрывать это от него и дальше, видимо, не было больше никакого смысла - то, что шкаф имеет самое непосредственное отношение ко всей этой истории, было очевидным. - Шкаф, как я уже и сказал твоему отцу, был сделан из дерева, обладавшего, в своё время, очень большой магической силой... Кстати, - тут он вновь обратился к отцу. - Вэйс, позволь мне, всё-таки, с тобой не согласиться, что попал он к тебе совершенно случайно: такие вещи могут, отчасти, и сами выбирать, где им следует оказаться... Н-да... Ну, да ладно... Именно это обстоятельство и позволило кому-то воспользоваться этим шкафом, как некоей дверью сюда... Откуда - я, разумеется, при всём своём желании, определить не могу, - тут Дэдэн на мгновение задумался, а затем продолжил. - Однако теперь я совершенно уверен, что шкаф этот, когда-то давно, и, конечно, не здесь, именно для этого и использовали.
- В качестве… э-э… далеко… дальнопереноса? - не удержался отец.
- Чего? - не понял волшебник. - В качестве магической двери, связывающей два каких-то места в этом мире!
- Так зачем же вы его тогда сломали?! - возмущённо вскричал Рин и вновь попытался покинуть колени родителя.
Отец чуть улыбнулся и без особых усилий пресёк эту попытку. - Всё дело в том, Рин, - сказал он, ласково потрепав его по голове, - что в наших краях им мог бы воспользоваться лишь чародей великой мощи, что, видимо, и произошло, а для всех остальных - он совершенно бесполезен, если не сказать, опасен. Мало ли кто ещё может оттуда появиться... и с какими намерениями... Вот потому-то, мы его не только сломали, но и сожгли в камине... Я думаю, что тебе бы очень понравилось наблюдать за тем, как это происходило. - усмехнулся он.
- А как? - полюбопытствовал Рин.
- Кх! Кх! - громко и явно нарочито закашлял волшебник.
- Об этом я тебе как-нибудь потом расскажу... А сейчас, слушай меня очень внимательно! - отец сразу вновь стал серьёзным, а в его глазах опять появился беспокойный блеск. - Ты парень уже взрослый и должен понимать, что иногда надо держать язык за зубами. Обо всём, что ты здесь услышал и ещё услышишь, ты должен дать мне слово молчать! Всегда и со всеми! Без исключения! Даже с мамой и Ликом, не говоря уже об Аше. Ты понял?
Рин испуганно, но утвердительно кивнул, и сердце у него бешено застучало. Какую страшную тайну ему сейчас поведают?
- Так вот. - продолжил отец. – Скоро к тебе кое у кого появится множество вопросов... Например, у верховного ита. - отец увидел, как у Рина изумлённо распахнулись глаза, и грустно усмехнулся. - Можешь не сомневаться: обо всём, что у нас случилось, в тот же мгновение узнали волшебники всего Ирвира, так что Совет Божественной Силы немедленно послал сюда одного из своих представителей, дабы провести собственное дознание. То, что ты вчера мог видеть - когда кто-то устроил настоящую иллюминацию в городе - это не пиротехнические фокусы, а самая настоящая магия, да к тому же - чудовищной силы! Как я тебе уже говорил, в наших краях магией не больно-то побалуешься… А для такого - столько сил потребуется, что на это могут пойти только, по-настоящему, великие волшебники, да к тому же, лишь по небывало серьёзной причине… Вот Совет, сочтя всё произошедшее причиной чрезвычайно серьёзной, и решил направить сюда аж самого верховного ита… Ну, о нём лучше тебе... ади Дэдэн расскажет.
- Непременно... – Дэдэн повернулся к Рину, поглаживая свою длинную бороду. - Когда ты увидишь верховного ита, то не пугайся. Сейчас, насколько я знаю, эту должность занимает Нгунги. А Нгунги - не человек. Он - пиав... - заметив, как Рин вздрогнул, он усмехнулся. - У нас здесь никого, кроме людей, почти никогда и не увидишь, а в столице, не говоря уж о других далёких странах, как раз наоборот - именно людей-то и мало: всё больше иные существа живут... Хотя... думаю... тут я немного увлёкся: пусть в Тирле нелюдей - в основном самтов, а не пиавов - предостаточно, их всё же, много меньше, чем людей, и они, как правило, народ пришлый - чужестранцы: купцы, лекари, волшебники, воины, да и, просто, всякого рода шарлатаны... Так вот, Нгунги, сколь бы странно он не выглядел, пугаться не стоит - пусть он существо и другое, но, во многом, он такой же, как и все мы. И если он станет тебя расспрашивать, то ты ни в чём не отпирайся, и можешь, ничего не опасаясь, рассказать ему всё. Ты понял?
- Да. - чуть слышно сказал Рин, а про себя подумал - мало того, что верховный ит, так ещё и пиав! И за что только все эти несчастия на его голову?!
- Ну вот и замечательно... А если вдруг кто-нибудь, кроме него, спросит тебя про старый шкаф, то ты тому скажи, что батюшка твой выбросил его потому, что шкаф был старый, и в тот день, от великого грохота и невиданного доселе сотрясения, и вовсе развалился... Кстати, все твои домашние именно так и считают... Вчера у очень многих что-нибудь да разбилось, или же развалилось, так что никто твоему ответу особенно и не удивиться… - Дэдэн с сомнением посмотрел на Рина и вздохнул. - Что ж... Раз всё обсудили, то тогда я пойду... А то хватятся, неровён час! - и немного кряхтя, поднялся с кровати.
- До свидания, Вэйс! Да ниспошлёт Всесущий свою милость на твой дом! - Дэдэн слегка поклонился и, запахнувшись в плащ и надвинув поглубже капюшон, вышел из комнаты.
Пока были слышны его шаги, Рин и отец молча сидели, но, едва только они стихли, отец поднял Рина с кровати и поставил перед собой:
- Так помни же! Никому не слова!..
- Как скажешь, отец. – послушно кивнул Рин, уже сейчас ощущая, как ему не терпеться всё побыстрее выложить Адэку, и представляя, как у того вытянется лицо от удивления. Да, пожалуй, выполнить это обещание будет потруднее всего. Даже потруднее встречи с верховным итом!
- Ну вот и хорошо!.. А теперь пошли обедать: стол, верно, давно уж накрыт.
С этими словами он встал, и подтолкнул Рина вперёд себя. – Ну, идём!
Рин ещё раз взглянул на то место, где раньше стоял шкаф, и вспомнил, что сказал о нём отец - "мало ли кто оттуда может появиться... и с какими намерениями..." - и внутренне содрогнулся: вон ведь оно как, а они с Ликом столько раз так славно в него прятались и столько лет рядом с ним спали!
Дэдэн вышел на улицу, и, низко наклонив голову, торопливо направился в сторону замка.
Удастся ли им обмануть верховного ита? Хотя он ничего и не почувствовал, когда проверял мальчишку, но был абсолютно уверен, что что-то с ним связано. Что-то очень важное! Он не мог объяснить себе, откуда взялась у него такая уверенность, но почти не сомневался в том, что прав. Может, всё же, надо было предупредить мальчика, чтобы, на самом деле, он не доверял верховному иту, да и вообще никому из волшебников, за исключением тех, о которых он ему сам скажет? Или Вэйс всё же прав, и чем меньше Рин сейчас знает, тем лучше? В любом случае от подобной змеиной ямы, как Радужная Башня, его надо держать подальше... Сомнения! Опять лишь одни сомнения! Дэдэн, расстроено погладил бороду. Что ж, с другой стороны, Господь тоже сомневался, творить ли ему этот мир.
Глава 3.
В третий лукош жареня, Н'Нгунги Андгингду Храо Д'Див, именуемый Сфера Сияющей Силы, как он был известен здесь, в Западном Инклифе Волшебников, отдыхал после дороги. Здешний герцог радушно предоставил в его распоряжение почти целый этаж в старом крыле замка. И хотя ему вовсе не нужно было столько помещений, он не стал долго отказываться, памятуя о том, сколь докучливы в этой части света правила вежливости. Он слишком устал для этого, и пусть лучше его сочтут за полного невежу, нежели он будет битых четверть часа расшаркиваться перед герцогом, убеждая его, что он никак не достоин подобной его щедрости, и что он до конца дней своих покроет себя позором, если позволит уговорить себя на это и так далее и тому подобное, а тот, в ответ, раскрасневшись, и то и дело прикладывая платок к увлажнившимся глазам, будет и сам изгаляться в самоуничижении, то называя себя недостойным данником короля и никчёмнейшим слугой Великого Инклифа, а то предлагая ему занять весь замок, а самому, вместе со всем своим семейством и многочисленными гостями, временно переселиться к одному из своих вассалов. Нгунги недовольно поморщился: никогда эта страна не станет для него родной - он не понимает этих людей, а они, в свою очередь, несмотря на всё своё показное смирение и бесконечные заверения во всемерном уважении, всегда будут презирать его, считая невоспитанным дикарём, да и просто брезговать его обществом, зная, что он пиав. Не случайно ведь герцог, всячески приглашая его на сегодняшний ужин, лишь с трудом сумел скрыть чувство удовлетворения, когда Нгунги, сославшись на усталость после долгого и тяжёлого пути, сказал, что предпочитает отужинать наедине, в своих покоях.
Нгунги прошёл к центру комнаты и уселся прямо на пол, покрытый роскошным бирюмским ковром, смешно поджав под себя все свои три ноги, так, что каждое его колено торчало в сторону одной из вершин равностороннего треугольника. Наклонив голову и обхватив себя руками, он быстро и привычно сосредоточился. Как только ему это удалось, он шепнул заклинание, и в тот же миг очертания его расплылись, и он превратился, в первое мгновение прозрачную, а затем, пару секунд спустя, засиявшую яростным, желтовато-серебряным светом, сферу. Она висела, примерно в ране от пола, и с бешеной скоростью вращалась. Минута - и вот уже всё помещение заполнилось этим призрачным мерцанием, а спустя ещё пару минут, весь свет устремился в сферу. Она вспыхнула, ослепительно, словно само солнце, а затем, с лёгким хлопком, исчезла, и на ковре вновь неподвижно сидел один только Нгунги.
Верховный ит осторожно поднялся и, сладко потянувшись подошел к высокому креслу, с балдахином, стоявшему боком к камину. Ему всегда было неудобно пользоваться мебелью других рас, но за долгие годы, проведённые в чужих для него странах, он научился не обращать на это внимания. Усевшись в кресло, он взял в руки большой медный колокольчик и хотел уже было позвонить, но вдруг, хитро, и как-то по-детски улыбнувшись, поставил его на место. Сложив все семь пальцев левой руки в некое подобие чаши, он энергично потряс кистью из стороны в сторону. В тот же миг всё помещение наполнил на удивление громкий и мелодичный звон. Нгунги грустно вздохнул: как же всё-таки мало в этих краях Силы, и как трудно её концентрировать! Являясь существом магическим, практически целиком живущим за счёт этой самой Силы, Нгунги всегда чувствовал себя здесь крайне неуютно. Однако, инклиф направил его именно сюда, а оспорить это решение он не посмел: все бы сочли это проявлением слабости, а что из этого может воспоследовать, ему было прекрасно известно...
Дверь в комнату распахнулась, и вошедший, низко поклонившись, торжественно доложил:
- Катор Великого Инклифа Волшебников в славном герцогстве Индэрнском, Могущественный Волшебник Четвёртой Ступени Божественной Силы, открыватель Жизненной Спирали Духа Самтов, Дэдэн Юингир Имсский с визитом к Верховному Иту Великой Гильдии Волшебников Западного Инклифа, Могущественнейшему Волшебнику Третей Ступени Божественной Силы, открывателю Сферы Сияющей Божественной Силы, Н'Нгунги Андгингду Храо Д'Диву!
После чего ещё раз низко поклонился, громко стукнул об пол посеребрённым жезлом первого помощника распорядителя визитов, ритуально махнул пару раз по полу гостевой метёлкой из веточек китны и, мелко семеня ногами и так до конца и не разгибаясь, сместился в сторону, давая проход придворному магу. Нгунги торопливо взмахнул рукой, давя понять слуге, что тот свободен. Распорядитель визитов искоса, с любопытством взглянул на него и тут же удалился, плотно закрыв за собой дверь.
- Рад видеть тебя всё ещё с Силой и Мастерством! Да пребудут они навеки с нами по милости Дарующего их! - приветствовал Дэдэн верховного ита, отвешивая тому низкий поклон.
- И я рад видеть тебя всё ещё с Силой и Мастерством. Да не иссякнет никогда милость Всесущего! - ответствовал тот, слегка наклонив голову. - Давай обойдёмся без всех прочих церемоний, - улыбнувшись, предложил он тут же. - Утомляют они меня, сверх всякой меры, орини Дэдэн... И как только ты всё это можешь терпеть?
Дэдэн сдержанно улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, уселся, слегка кряхтя, на ковёр на полу.
- Так вот и терплю... Что же мне ещё остаётся?.. Загнали меня на самую кромку мира, так что, выбирать не приходиться... Между прочим, волшебники здесь не в особом почёте: без Силы, люди вынуждены больше рассчитывать сами на себя, чем на волшебство. Вот и приходиться ежеминутно перед всеми расшаркиваться, да ещё всячески избегать здешнего квистола... Тёмный его побери!.. Впрочем, в Тирле, я думаю, то же самое?
Нгунги тоже сел на ковёр, в двух ранах напротив Дэдэна, и вздохнул:
- Да почти... Именно поэтому я и решил перенести свою резиденцию в Оонг.
- В Оонг? - удивлённо поднял брови Дэдэн. - Но ведь это же бог знает где! На самом востоке инклифа! Даже и не в Имрии...
Нгунги печально покивал головой. - Именно так! - Затем, помолчав немного, продолжил. - Однако мне не терпится услышать, что же здесь случилось? В Китраме все волшебники очень взволнованы, и, я бы даже сказал, испуганы... И не только в Китраме! В Радужной Башне, и то, пожалуй, царит некоторая растерянность... Итак, что ты видел, и что думаешь обо всём этом? Как ты понимаешь, всех чрезвычайно интересует твоё мнение, раз уж всё это произошло на твоих глазах, - и он требовательно уставился своими вертикальными разрезами, сияющими словно изумруды, прямо на Дэдэна.
Дэдэн задумчиво погладил бороду, нахмурил лоб, а затем, слегка подавшись вперёд, неспешно начал:
- В тот вечер я сразу почувствовал, что под стенами замка происходит что-то совершенно невероятное. Не ощутить такое мог бы только начисто лишённый благодати Силы... В это время я находился в своих покоях, и вот, едва только это настигло меня, как я, в страшном волнении, выскочил из комнаты и устремился к источнику невиданного мною доселе волшебства. Но, не одолев и половину пути, я вдруг понял, что нестись прямо туда, подобно мотыльку на огонёк свечи, было бы крайне опрометчиво, ибо не мне тягаться с теми, кто способен на такое... Тогда я решил обойти опасное место стороной и бросился к одному местному трактиру. Из окна его второго этажа как раз и можно было, с благоразумно безопасного расстояния, наблюдать за тем самым домом, где, всё это и происходило... Конечно, и это тоже было, наверное, довольно безрассудно, но... я ничего не мог с собой поделать! Вряд ли кому и когда-либо ещё доводилось быть свидетелем чего-нибудь подобного! - Дэдэн выглядел одновременно и довольным, и подавленным. - Должен тебе сказать, меня очень удивило то, что я там увидел... Н-да... - Дэдэн поковырял в левом ухе мизинцем, а затем, немного смущённо, продолжил. - Понимаешь... Магия-то, в основном, была довольно простая: холодный огонь, да внутренний гром. Но силы - просто невообразимой!.. С учётом, конечно, на местные особенности нлинлинума... Я, во всяком случае, не знаю никого, кто сумел бы здесь такое учинить... И потом - под конец, в небе открылось что-то вроде Дороги Великой Силы. Вроде - потому что это была не Дверь, как таковая, а гигантская дыра прямо в нлинлинум, куда их всех просто и затащило в мгновение ока! Не прошло и двух секунд, как все, без следа, исчезли... Я думаю, что они чрезвычайно спешили, а потому и не стали открывать Дверь. А кроме того, она, говорят, оставляет после себя след в нлинлинуме, а здесь, как я понимаю, вряд ли хоть что-нибудь могло остаться… хотя это, очевидно, и требует несопоставимо больших затрат Силы! - Дэдэн привстал на коленях и в возбуждении стал размахивать узловатыми, сплошь исчерченными синими венами руками, с которых спустилась, по самый локоть мантия, лицо его раскраснелось, а глаза грозно сверкали. - Скажи мне, орини Нгунги, ты знаешь, хоть кого-нибудь, кто умеет сейчас открывать Дорогу, не говоря уже о такой штуковине?!
Нгунги озадаченно покачал головой. И без того его узкие глаза и вовсе сжались в две полоски, но зато сияли - словно два маленьких зелёных маяка.
- И я вот, тоже не знаю!.. Одно могу сказать - это не кивили. Те тени, что метались там, вовсе на них не походили... Но тогда кто же? Кто-то из не присоединившихся к Гильдии за Срединным хребтом?.. Если это так, то мы вынуждены будем признать, что не только их недооценивали, но, пожалуй, даже и вовсе ничего о них не знаем!.. Лишь в одном я уверен: видимо, нужда их воистину была велика, раз они, в столь бедном Силой месте, расшвыривали её буквально возами, - Дэдэн на мгновение опустил глаза, а затем, вновь вскинулся. - Да, и ещё! Думаю, совершенно ясно, что эти неизвестные кого-то преследовали, возможно, ещё более могущественного, чем они. И, что самое интересное, преследователи и сами, в свою очередь, кого-то опасались, раз уж так торопились, и приложили все усилия к тому, чтобы никто не сумел их потом найти.
Тут Дэдэн вновь замолчал, и о чём-то задумался. Нгунги, не шевелясь, терпеливо ждал продолжения. Неожиданно Дэдэн посмотрел прямо на него и усмехнулся:
- Ах, орини Нгунги, орини Нгунги! Неужто ты полагаешь, что я стал настолько старым и беспомощным, что даже не в состоянии почувствовать, когда меня прощупывают?
- Извини, орини Дэдэн, - придворному магу показалось, что Нгунги смутился, и это его несколько озадачило: подобная сентиментальность для верховного ита - чувство более, чем странное. - Я, просто, хотел проверить, насколько твой рассказ совпадает с твоими собственными ощущениями.
- Ну и что, проверил?
- Да... Вполне совпадает... Ещё раз прошу у тебя извинения... - Нгунги смиренно поклонился.
- Хорошо! Извинения принимаются... - Дэдэн недоверчиво зыркнул на склонённый перед собой шишковатый затылок. - Как только Дорога закрылась, я поспешил обследовать дом... вернее, то, что от него осталось, и неожиданно обнаружил, что он откликается на воздействие Силы! И, знаешь, что я выяснил? - Дэдэн выдержал эффектную паузу, а затем, воздев вверх указательный палец, торжествующе им потряс. - Фундамент этого дома как бы рос из нлинлинума и был буквально весь пронизан Силой! Своей!!!.. Просто доселе она была на удивление умело скрыта. Ведь сколько раз я ходил мимо - и ни единожды у меня не зародилось ни малейшего подозрения! Ни малейшего!.. Лишь сейчас она оказалась освобожденной и резонировала в ответ... Думаю, что не ошибусь, если возьму на себя смелость утверждать, что фундамент и подвал этого дома относятся ещё к концу Второй Эпохи... Понятия не имею, что здесь было, и кто и зачем спрятал все проявления Силы, но сделано это было неправдоподобно мастерски! Я был потрясён!.. Часа через два, всё, правда, затянуло обратно в нлинлинум, и ничего уже не ощущалось...
Дэдэн снова замолчал, возбуждённо теребя себя за бороду.
- Ты что-то ещё выяснил? - внимательно наблюдая за ним, спросил верховный ит.
- Да... - Дэдэн вздохнул. - Мне известно, как здесь оказались эти неведомые нам волшебники... Ты, конечно же, знаешь Вэйса нди'а Буни? - Нгунги утвердительно кивнул и Дэдэн продолжил. - Так вот... Здесь начинается не менее удивительная история!.. Каким-то образом к нему попал старый шкаф. Обыкновенный старый шкаф, если не брать в расчёт необычный вид древесины. По стилю - ну-у-у... лет пятьдесят назад такие делали. И стоял он у него тоже не первый год... лет десять, наверное. Он и сам этого уже не помнит. Купил его в Адэрне, на ежегодной ярмарке, что происходит там каждую вторую неделю лиственя: говорит, тем ему и понравился, что никогда раньше такого дерева, с таким необычным рисунком, не встречал... И шкаф этот, должен тебе сказать, оказался сродни фундаменту того дома: древесина, из которой он был изготовлен, обладала совершенно потрясающими магическими свойствами. Но Сила его также была скрыта! Что это было за дерево, и что за Сила была ему присуща - я так и не смог определить... Однако сам шкаф оказался неким подобием Двери, открывающей путь с Дороги - сюда!.. Сперва кто-то вышел оттуда и воспользовался сыном Вэйса нди'а Буни, как временным внешним телом. Рин, так зовут сынишку нди'а Буни, ничего не понял, лишь почувствовал себя плохо (что с ним произошло на самом деле, он вспомнил уже потом, с моей помощью)... Но когда, вскоре, он пошёл в замок, этот некто направил его прямиком к тому странному дому, а там, благополучно его и покинул... Дальше я могу только предполагать, ибо ни госпожа нди Буни, ни её младший сын, ни дочь, ни, равно, как и вся их прислуга, в тот вечер в эту комнату не заходили, а потому, и ничего рассказать не могли... Вероятно, этим же вечером, из шкафа появились преследователи нашего первого незнакомца. Почему же он не уничтожил его, если пытался от кого-то скрыться?.. Ответ, как мне кажется, только один - на тот момент у него просто не было на это сил… А ещё он точно знал о существовании того дома, и хотел его как-то использовать... Но, видимо, не успел, или что-то не получилось... Однако силы свои, пусть и частично, но восстановил... Я думаю, что если бы он сумел обрести своё могущество полностью, то вряд ли бы преследователям удалось схватить его. Волшебники подобной силы все исчезли ещё в третью эпоху... По крайней мере, так я полагал до того самого дня... О том же, что со шкафом что-то не так, мне сообщил сам Вэйс. Даже он, несмотря на почти полную невосприимчивость к Силе, ощутил дыхание волшебства, исходящее из него. И тут же поспешил ко мне. А по свежему следу, мне было не сложно понять, что же здесь произошло. Да и многие из соседей видели нечто призрачно-странное, несколько раз за тот вечер, возникавшее как бы из ниоткуда, аккурат рядом с его домом. К счастью, утверждать это в достаточной степени определённо никто из них не стал бы. Кое-кто даже указывал и на иные, соседние дома. Так что тут, дальше обычных слухов дело не пойдёт...
Дэдэн запыхался от своего рассказа и поискал глазами, чем бы ему промочить горло. Нгунги рассеяно перехватил его взгляд, и со стола, стоящего слева от окна, немедленно поднялся графин и резко наклонился, наполнив большой серебряный кубок водой с лимоном. Затем графин вновь опустился на стол, а кубок, в свою очередь, воспарил и плавно, но довольно быстро, подлетел к старому волшебнику. Дэдэн удовлетворённо, но немного завистливо пробормотал:
- Да, хорошо быть молодым и сильным! Я-то уж здесь и думать забыл о подобных приятных мелочах!
Сделав несколько больших, жадных глотков, Дэдэн поставил кубок рядом с собой и продолжил повествование:
- После я осмотрел мальчика, и никаких следов Силы не обнаружил... Вообще ничего не обнаружил! Из чего и сделал вывод, что дело не в нём, и он был использован исключительно, как внешнее тело... Шкаф мы с Вэйсом сразу же разломали, после чего доски от него Вэйс сжёг...- при этих его словах, верховный ит как бы немного расслабился, - а всем своим домочадцам он объяснил, что в ту беспокойную ночь он, будучи и так очень старым, окончательно развалился… Впрочем, то же самое тогда случилось, со столь же ветхой мебелью, почитай, у половины горожан… К сожалению, сын Вэйса, знает, что, на самом деле, произошло в ту ночь... Но Вэйс, да и я, строго-настрого запретили мальчику обсуждать это с кем-либо. Можно, конечно, заставить его забыть интересные для нас события, но я, до твоего приезда на это не решился, ибо искусство моё в этом, увы, пока ещё далеко от совершенства, а, кроме того, Вэйс - мой друг, и мне не хотелось бы, чтобы его сына подвергали подобному воздействию Силы.
Дэдэн посмотрел прямо в зелёное пламя глаз Нгунги, но тот никак не отреагировал на его слова. Почувствовав, что он его не убедил, Дэдэн яростно продолжил:
- Я думаю, что так изменить его память, чтобы кто-нибудь внимательный не почувствовал это, будет довольно трудно!
- Дэдэн... Я понимаю, что Вэйс - твой друг. Но я-то - верховный ит, а не сентиментальный школяр, и наша былая дружба, в данном случае, решительно ничего не значит. А кроме того, всем прекрасно известно, что твои знания, в данном разделе магии, воистину удивительны... Я уверен, что с мальчиком ничего плохого не случиться… По поводу же твоего последнего замечания… Что ж, такое тоже возможно… Но тогда правильным решением было бы избавиться и от нди’а Буни, и от всех его домочадцев, в результате какого-нибудь несчастья... Даже несмотря на то, что это – слишком грубо, и уж во всяком случае, точно, вызвало бы какие-то подозрения и вредные для нас слухи, - Нгунги сплёл между собой тонкие пальцы, и в свою очередь уставился на Дэдэна, мрачно взиравшего на него, а затем, вдруг, довольно улыбнулся. – Но вот только зачем? Что такого особенно важного они могли бы рассказать, чего и без них не узнали бы те, кого это интересует?.. По этой же причине, я думаю, что и память мальчику лучше не менять. Это, и вправду, скорее лишь привлечёт к нему излишнее внимание. Пусть всё остаётся, как есть… а мы понаблюдаем. Я уверен, что рано или поздно, но в городе появиться великое множество любопытствующих, и вот тогда, мы, может быть, кое-что и узнаем… А вот то, что ты уничтожил шкаф - это хорошо: Гильдии не нужны такие незваные гости... даже ценой столь удивительных артефактов. И я не премину сообщить об этом смелом и решительном твоём поступке на Совете.
- Спасибо, – сухо поблагодарил Дэдэн, чувствуя, что выказал себя полным дураком.
- А теперь, я бы хотел видеть этого мальчика!
- Может быть завтра? Ведь уже почти что ночь! - с едва скрытым раздражением возразил Дэдэн.
- Нет, Дэдэн, - Нгунги грациозно поднялся с ковра и подошёл к креслу. – Я хочу видеть его немедленно!
Дэдэн расстроено кивнул, и тяжело пыхтя, неуклюже встал на ноги:
- Хорошо, Нгунги. Как пожелаешь! - с этими словами он поклонился и, ещё раз пытливо взглянув на верховного ита, вышел из комнаты.
Рин сидел у окна и, бог знает в который раз, читал «Великие приключения, выпавшие на долю достославного рыцаря ади Тургвира Индэрнского в его удивительном путешествии за Срединный хребет, записанные и изложенные смиренным прингидом Кабигом Огдари из Китрамского монастыря всеблагой пятирицы Провидения Господня». Вернее, пытался читать, ибо мысли его, то и дело, перепрыгивали с одного на другое, и он то вновь и вновь переживал стыд и унижение, испытанные им по воле герцогского гнева, то вдруг вспоминал, увиденные с заброшенной дозорной башни чудеса, то, в сотый раз, спорил с Ндади, или потрясённо слушал волшебника Дэдэна и своего отца. Одним словом, сосредоточиться на книге ему никак не удавалось. Он выглянул в окно, но и там ничего достойного внимания не происходило. Чуть в стороне, направо, в сгущающихся сумерках, виднелась одна из подвод торговца из Чёрных Мхов, не поместившаяся во дворе. Кузнец, ко вчерашнему вечеру, закончил, наконец, свою работу, и подводы даже уже загрузили, но торговец, захваченный вихрем последних событий, теперь нетерпеливо ожидал, чем же всё это закончится, жадно ловя любые слухи и обходя ради этого один трактир за другим. Прямо под окном, их горничная Лигурта, усевшись на скамеечку, лениво оттирала песком пригоревшие сковороды и кастрюли, более увлекаясь беседой с Ценги, соседским парнем, нежели порученной ей работой. Налево же улица загибалась, и Рин видел лишь вызывающе роскошный дом нди’а Ффунгри – преуспевающего цехового старшины кондитеров, а негласно – ещё и шоколадоваров. Его шоколадоварни находились на самом востоке города, у реки. Перед его домом даже улица была замощена, и с каждой его стороны, на стене, висело по фонарю, которые зажигали с наступлением темноты. В силу того, что такое совмещение должностей весьма недвусмысленно противоречило городскому закону, то на бумаге гильдию шоколадников возглавлял муж его старшей дочери - Анфер. Однако, все прекрасно знали, кто же на самом деле является её истинным хозяином. А объяснялось это тем, что данное лакомство появилось в их краях совсем недавно - всего лишь лет двадцать назад - отчего, очень многие вопросы, с ним связанные, так и не были пока разрешены.
Отвернувшись от окна, Рин нахмурился и снова уставился в книгу, надеясь хоть немного увлечься удивительными приключениями, выпавшими на долю ади Турнгвира, но, сколь он ни старался, смысл прочитанного, по-прежнему, ускользал от него.
Вскоре однако, он услышал на лестнице знакомый топот, и, несколько мгновений спустя, дверь в комнату с силой распахнулась, и на пороге предстал взволнованный, от переполнявших его новостей, Адэк.
- Рин! Ты слышал, в город верховный ит приехал! – сразу же выпалил тот, думая, вероятно, сразить его подобным известием наповал. – И, между прочим, он самый настоящий пиав!
-Ух ты! – Рин постарался изобразить настоящее изумление, хотя самого его так и подмывало сказать Адэку, что на этот раз тот опоздал со своими новостями.
- Тебе что, это не интересно? – разочарованно удивился Адэк, явно не убеждённый его скромным талантом лицедея.
Рин пожал плечами и, захлопнув книгу, положил её рядом с собой на подоконник.
- Ну тогда могу ещё тебе сообщить, что к нам направляется и верховный квистол, – уже не столь воодушевлённо поведал Адэк.
Вот об этом Рин ещё не знал, и в иные времена подобная новость его не на шутку бы взволновала. Ещё бы! Ведь это какая же торжественная встреча намечается! Лишь единожды на памяти Рина, лет уже, наверное, пять назад, верховный квистол почтил своим визитом герцога, и тогда пышная церемония его встречи настолько поразила воображение горожан, что разговоры об этом шли на протяжении нескольких месяцев. Однако теперь, события куда более странные и тревожные беспокоили его, и потому даже на эту новость он отреагировал довольно спокойно:
- Да ну? – только и произнёс он, слезая с подоконника.
- Да что с тобой? – Адэк подошёл к Рину и, положив ему на плечо руку, с беспокойством всмотрелся в лицо друга.
- Ничего… - ответил тот, отворачивая голову в сторону.
- А ну, давай, говори! Хватит скрытничать! Я же вижу, что ты знаешь что-то, ещё похлеще моего! – проницательно заметил Адэк, наседая на Рина. – Ведь тебя же так и распирает!
- Ничего меня не распирает! – горячо возразил Рин, однако, по-прежнему, отводя взгляд в сторону.
- А вот и распирает! Что я, не вижу что ли? – возмутился Адэк, сам, в свою очередь, усаживаясь на подоконник.
- Ничего не распирает!.. И ничего я не знаю! – твёрдо заявил Рин, заливаясь, тем не менее, густым румянцем.
Адэк задумчиво посмотрел на него:
- Ну не хочешь, и не говори! Не больно-то мне и надо…
Затем он спрыгнул с подоконника и направился к двери:
- Пойду лучше пива выпью!
Однако выйти из комнаты он не успел, ибо в дверях появился отец Рина, в сопровождении Дэдэна.
- Здравствуй, Адэк! Да пребудет с тобой вечно милость Божья! – поприветствовал он того.
- Добрый и Вам вечер, господин нди’а Буни и господин придворный волшебник! Да охранит Вас всех десница господня! – Адэк посторонился, давая вошедшим пройти. На лице у него явственно проступило выражение нетерпеливого любопытства: ясное дело, раз к Рину пришёл сам Дэдэн, то это что-нибудь, да значит!
- Рин, - начал отец, - господин Дэдэн пришёл за тобой, дабы проводить тебя к его могущественнейшей милости верховному иту, который оказал тебе честь, изъявив желание побеседовать с тобой.
- Сейчас? – недоумённо воскликнул Рин, покосившись на окно, за которым стремительно темнело. Всё внутри у него похолодело, а сердце бешено и испуганно застучало.
- Да, Рин, сейчас, – отец успокаивающе его полуобнял и подтолкнул к Дэдэну.
- Не бойся, Рин. Верховный ит только немного побеседует с тобой, и я тебя, после этого, сразу же провожу домой. – Дэдэн крепко схватил его за руку и, даже ни с кем не попрощавшись, потащил его вон из комнаты. Рин лишь успел оглянуться и бросить растерянный взгляд на отца, который, ободряюще ему улыбнулся.
- Я с вами! – крикнул Адэк и устремился было им вослед, но Вэйс нди’а Буни, схватил его за куртку и потянул назад:
- Нет, Адэк, госпожа нди Буни просила угостить тебя пивом. Не будешь же ты столь невежливым, что станешь обижать её своим отказом?
На лице Адэка отразилась целая буря чувств, он открыл было рот, но так ничего и не сказав, вновь закрыл его.
- Ну вот и хорошо! – удовлетворённо заключил отец Рина.
Дэдэн шёл столь же быстро, как это имел обыкновение делать и Адэк, так что Рин вскоре совсем запыхался и лишь удивлялся откуда у этого старика столько сил. Через четверть часа, они уже миновали замковые ворота, а ещё, минут через пять, уже поднимались по лестнице в дальнем крыле замка, где находились библиотека, покои Дэдэна и его, знаменитая комната по изучению великих тайн Силы, в которой он, правда, бывал уже крайне редко. Но сейчас он направлялся именно туда.
- Заходи, Рин, – сказал он и отпер дверь, приложив к ней свою ладонь.
- А разве верховный ит здесь? – удивился тот, боязливо заглядывая в тёмную, пахнущую странными запахами комнату.
- Нет, не здесь… Но ты не бойся, и заходи…
- А я вовсе и не боюсь! – Рин расправил плечи и решительно шагнул вперёд.
В тот же миг Дэдэн скользнул следом и захлопнул дверь. В комнате вспыхнул свет, и Рин, изумлённо ахнув, стал озираться по сторонам: никогда ещё в жизни он не видел помещения до такой степени наполненного столь странными и удивительными вещами. Даже в лавке старьёвщика и торговца чужеземными диковинами Тигу Т’туарзу, что располагалась рядом с пристанью, и куда он любил частенько заходить, не было такого! Повсюду, куда бы он ни посмотрел, располагались столы, заставленные странными стеклянными сосудами, нередко соединёнными между собой изогнутыми трубками. Трубки эти, в свою очередь, часто были закручены, подобно виткам штопора, а иногда, ещё и помещены также в стеклянные цилиндры. Между ними располагались всевозможные треноги, каменные ступки, медные шары с одним, или несколькими носиками, песочные часы всевозможных размеров, и уж и вовсе непонятные приборы, описать которые Рин даже и не знал как. А ещё на столах были коробочки, разделённые на множество ячеек, в которых сверкало и переливалось великое множество кристаллов и камней. Некоторые кристаллы были столь велики, что гордо возвышались отдельно ото всех, прямо на столах, меж других диковин. Но больше всех поразил Рина прозрачный, словно слеза, и совершенно бесцветный кристалл, что стоял на полу, у правой стены, и внутри которого застыло неведомое ему существо. Высокое – на целый ран выше его, – мощное, и с очень устрашающим взором. Рин даже вздрогнул, когда в первый раз заметил его. Вдоль же стен были расположены многочисленные шкафы, самых разных размеров и заполненные всякой всячиной – от высушенных, или помещённых в банки с какой-то жидкостью, животных, самого удивительного вида, до непонятных механизмов и толстых, потемневших от времени, фолиантов, нередко в изукрашенных некогда богатой инкрустацией, переплётах из шкуры даров. Даже под потолком, на длинных верёвках, протянувшихся от одной стены к другой, висело бесчисленное количество кореньев, листьев и веток, и чьё присутствие, по-видимому, и создавало этот, ни с чем несравнимый, запах. Наверное, Рин так бы и разглядывал всё это до самого утра, если бы Дэдэн не потащил его вглубь комнаты, туда, где оказался невидимый до этого поворот. Миновав его, Дэдэн усадил Рина на высокий стул, а затем, велев сидеть тихо и ничего руками не трогать, принялся озабоченно сновать по комнате, в поисках чего-то, одному ему ведомого. Рин лишь плечами пожал: ему слабо верилось, что здесь, вообще, хоть что-нибудь возможно найти. Однако, через несколько минут Дэдэн всё же отыскал то, что ему было нужно, и вновь вернулся к Рину. В руках волшебник бережно держал длинный черный стержень в два пальца толщиной, и с зелёной пирамидой на одном конце, а подмышкой зажимал толстую, прозрачную платформу молочного цвета, и с такими же маленькими, разноцветными пирамидками на одной из сторон. Дэдэн положил эту платформу на стол, прямо перед ним, а затем, воткнул в отверстие, посередине неё, чёрный стержень и что-то прошептал. Большая зелёная пирамида на конце стержня тут же ярко вспыхнула, а сам он легонько затрещал и стал, как показалось Рину, раскаляться. Дэдэн на мгновение закрыл глаза, будто что-то припоминая, а затем вновь открыл их и стал быстро дотрагиваться до вершин маленьких разноцветных пирамидок. Некоторые из них точно так же, как и большая пирамида, только что перед этим, засияли холодным, мутноватым светом, а некоторые остались неизменны.
- Держись двумя руками за этот стержень! – приказал вдруг Дэдэн, но Рин лишь испуганно прижал к себе руки:
- Зачем это, мастер Дэдэн?
- Рин, прошу тебя, верь мне!.. Сейчас нет времени объяснять!
Но Рин, по-прежнему, недоверчиво смотрел на волшебника и, судя по всему, хвататься за стержень не собирался.
- Рин, если бы твой отец не доверял мне, то он и не отпустил бы тебя со мной, да и твоего друга не стал бы удерживать, чтобы он не мешал нам. – Дэдэн уже начал немного сердится, и Рин, рассудив, что тот, пожалуй, прав, вздохнул и, на секунду непроизвольно зажмурившись, взялся за стержень.
В окна уже заглядывал рассвет, и Нгунги досадливо ходил из угла в угол. Ничего! Ничего, сколь либо стоящего! Единственное, что ему удалось, так это убедиться в том, что Дэдэн не лукавил, и рассказал всё именно так, как оно и произошло. Факт этот, впрочем, тоже был, по-своему, любопытен, ибо, сейчас редко кто-либо из членов гильдии, по собственной охоте, говорил правду. Ну, разве что, если не считал эти знания заведомо бесполезными. А, значит, либо Дэдэну, действительно, нечего больше добавить, либо, старый лис ведёт какую-то свою, очень тонкую и чрезвычайно многообещающую игру. И то, что он старался незаметно склонить его к мнению о нежелательности вмешательства в память мальчика, скорее всего тоже было вовсе не случайным… Он достаточно хорошо знает Дэдэна, а потому считает, что последить за ним явно будет не лишним… Нгунги на миг остановился. Правда, ему ещё кое-что удалось выяснить. Например, что болезнь Тона – одного из старших трапезничих герцога – тоже была вызвана каким-то волшебным вмешательством, скорее всего, того первого пришельца из шкафа. Но каким образом этот неизвестный чародей смог уяснить, что сын нди’а Буни – тоже старший трапезничий, что ещё один старший трапезничий потерял голос накануне, и что при таком положении, в замок затребуют именно Рина? И как он смог догадаться, что тот пойдёт мимо интересующего его дома? Как? Откуда он всё это узнал? Понять это Нгунги был бессилен, и лишь ходил, и ходил из одного конца комнаты в другой, снедаемый теперь тревогой и сомнениями.
Нгунги приблизился к столику возле окна, и выбрал из вазы с фруктами, перемешанными со льдом, спелый плод вильскового дерева. Он слегка сжал его пальцами, и плод слабо булькнул. Нгунги перевернул его вверх черенком, и в тёмное пятнышко рядом с ним воткнул длинную соломинку. Тонкая плёнка легко прорвалась, и на конце соломинки тут же набухла тяжёлая, зеленоватая капля. Верховный ит сунул соломинку в рот и вновь стал мерить шагами комнату. Прохладный, кисловато-сладкий сок приятно освежал.
Итак, что же тут всё-таки произошло? Явились ли они невольными свидетелями какой-то неведомой им драмы, действие которой ни в коей мере их не касается, и о которой теперь можно благополучно забыть, или же всё это – грозное и важное предупреждение, игнорировать которое ни в коем случае нельзя, и надо теперь всемерно готовиться к чему-то абсолютно неизвестному, но, без сомнения, чрезвычайно опасному? Что же именно ему теперь докладывать на совете?
Нгунги устало лёг на кровать и закрыл глаза. Он не нуждался во сне, но отдыхать, как и всем остальным обитателям этого мира, ему было нужно.
Судя по всему, он ещё не готов дать хоть какой-либо внятный ответ даже самому себе. По крайней мере сейчас… Наверное, должно пройти какое-то время, чтобы всё это улеглось в его голове, чтобы он сумел почувствовать скрытый ритм этих событий, и, быть может, тогда он и придёт к какому-нибудь выводу… Или поймёт, какие ещё вопросы и кому он должен будет задать... А до тех пор, он будет отдыхать, и ждать того, что выяснят его инткулы, отправившиеся в город на охоту за слухами и вообще всем, что может показаться интересным.
- Рин! Скорее!.. Там такое!.. - в распахнутой двери стоял потрясённый, запыхавшийся Адэк, нетерпеливо ожидая, пока, несколько растерявшийся от столь неожиданного вторжения, Рин оденет камзол и туфли. У Адэка же вся одежда была изрядно намочена и сплошь в мыльных разводах, а руки – всё ещё красные: судя по всему, он, как был, так прямо и выскочил из кухни. - Ну же!
читать дальше
- Да что такое?! - Рин наконец попал ногой в убегавшую от него туфлю и бросился вслед за Адэком, так и не удосужившимся объяснить, в чём, собственно, дело. Уж не приказал ли герцог его, и вправду, повесить?.. Да нет, глупости!.. Но что же тогда?
- Адэк, да что случилось-то? - сделал на бегу ещё одну попытку Рин, но Адэк, по-прежнему, не обращал на него ни малейшего внимания и мчался, словно дикая лошадь. Рин почувствовал, что начинает безнадёжно отставать, и сосредоточился на том, чтобы хотя бы не упустить его из виду. Они промчались всю галерею, спустились на западный двор и бежали теперь к крепостной стене, на которой и без них уже было полно народу. Все, кто собрался там, наблюдали за чем-то, происходящим в городе, и при этом взволнованно, но в полголоса, это обсуждали. Взглянув в том же направлении, Рин только сейчас заметил слабое, непонятное сияние.
- Что это? - задыхаясь от бега, крикнул он в спину Адэка. Тот хотел было что-то сказать, но вдруг раздался чудовищный грохот, вслед за которым, яркая молния взметнулась в небо, расколов его надвое. Женщины истошно завизжали и дружно укрылись за стеной, а мужчины лишь слегка пригнулись, ухватившись за свои шапки. От неожиданности Рин споткнулся и упал.
- Да быстрей же! - раздражённо прошипел Адэк, вернувшись и помогая ему встать на ноги. - Давай за мной!.. На старую дозорную башню!..
И вновь бросился бежать.
Вслед за Адэком, Рин взлетел по каменным ступеням на стену, обогнул треугольный выступ, и, ранов через двадцать оказался у основания башни. Но Адэк уже стучал ботинками где-то далеко наверху. Глубоко вздохнув, Рин тоже стал подниматься по выщербленным остаткам ступеней. На первой же площадке он увидел Адэка, который удобно устроился на полу, рядом с узкой амбразурой. Тяжело дыша, Рин подошёл к нему и лёг рядом.
- Ну, теперь видишь? - возбуждённо спросил Адэк, указывая на тот самый дом, чуть в стороне от Замковой улицы, возле которого Рину сегодня днём было так плохо.
Яростное, пылающее свечение дрожало над его крышей, время от времени взрываясь во все стороны жёлто-зелеными молниями. Иногда из окон дома вылетали большие чёрные шары и, словно гигантские пузыри, поднявшись в вечереющее небо, где-то там, исчезали. Раздался очередной гром, сразу же сменившийся жалобным скрипом. Старая черепичная крыша внезапно подпрыгнула, словно акробат герцога, и, развалившись в воздухе, осыпалась на землю тысячью осколков. Часть стропил разлетелась в щепы, но несколько крупных обломков, словно пущенные из баллисты снаряды, устремились в разные стороны, всё круша на своём пути. Из уже почти разрушенного дома, на фоне зарева, взметнулись вверх огромные, уродливые тени и заплясали в бешеном танце. Три из них, то и дело бросались на одну, ещё большую - отчаянно метущуюся между ними и беспрестанно меняющую своё обличие. Когда они устремлялись к ней, та тень вся вздымалась, вскипала, и тогда разлетались во все стороны молнии, и гремел гром. Вдруг плотное, ослепительно сияющее кольцо окружило её, и тени поменьше бросились врассыпную. Полыхнула вспышка, да такая яркая, что все, кто наблюдал за этим, с болезненным вскриком схватились за глаза. Затем глухой, мощный гул пронёсся над городом, так что всё вокруг наполнилось им, и сами крепостные стены задрожали. Люди, до этого гроздьями облепившие стены, в ужасе бросились прочь, кто куда. Адэк с Рином тоже было вскочили, но любопытство взяло верх, и они вновь припали к амбразуре, пока всё ещё моргая и осторожно касаясь пальцами век.
- Во громыхнуло-то! – испуганно и одновременно восхищённо прошептал Рин.
- Ага! - отозвался Адэк, не отрываясь от невиданного доселе зрелища.
Меж тем, по Замковой улице промчалось в сторону дома ещё несколько теней, вслед за которыми неслось нечто, напоминающее слабо светящееся облако, несколько ранов в поперечнике. Они скрылись за стенами, откуда ещё пару раз, слабо полыхнуло молниями, а затем сияние погасло, и всё стихло. Только сейчас Рин заметил, что уже почти стемнело. Несколько мгновений в доме ничего не было не видно и не слышно, а затем, над его стенами взметнулась, высоко ввысь, сияющая полоса, тут же взорвавшаяся в ночном небе, оставив после себя гигантскую пылающую дыру. В тоже мгновение дыра эта закрутилась, подобно огненному водовороту, вниз из неё рухнул толстый сияющий хобот, а над городом пронёсся чудовищный, сотрясший каждый дом, рёв. Тени, на секунду, ещё раз мелькнули, устремившись по этому хоботу вверх, и неожиданно пылающая дыра, вспыхнув тысячью молний, с оглушительным грохотом исчезла. Некоторое время они с Адэком ждали, всё ещё надеясь на продолжение, но так как руины дома упорно безмолвствовали, им пришлось, наконец, с величайшим сожалением признать, что чудеса закончились.
- Ведь мы же были сегодня у того дома! – и Адэк вопросительно посмотрел на него, словно бы это он, Рин, всё это и устроил.
- Ну и что? – пожал плечами Рин.
- Ничего... - Адэк, кажется и сам не знал, что же из этого следует. - Просто странное совпадение... Ни я, ни ты почти никогда туда не заходили, а сегодня, как раз именно рядом с этим домом, тебе вдруг сделалось плохо... Почему, спрашивается?
Рин сосредоточенно уставился на свои ноги, пытаясь сообразить, значит ли это что-нибудь, или, действительно, является всего лишь совпадением. Ничего путного в голову не приходило.
- Ну, не знаю, - недоумённо развёл он руками.
- Вот и я не знаю, - сказал Адэк, а затем, уже чуть тише, добавил. - И мне кажется, что будет лучше, если об этом никто больше и не узнает.
Затем он встал, отряхнул штаны, и направился к лестнице. Уже перед тем, как спускаться, он оглянулся и сказал:
- И ещё… Лучше не ходи сегодня домой!.. Мало ли кого или что можно сейчас повстречать в городе...
Он говорил это совершенно серьёзно, и Рину ни капельки не хотелось сомневаться в справедливости его слов:
- Наверное, ты прав…
Они спустились с башни и, оживлённо делясь впечатлениями от только что увиденного, направились обратно к себе, в комнаты прислуги, в западной части замка.
На следующее утро в комнату Рина вошёл сердитый и немного грустный Ндади.
Адэк, с которым Рин проболтал всю ночь, обсуждая всё, что случилось накануне, при виде господина Ндади, коротко поклонился и тотчас же выскочил вон из комнаты. Но Ндади на него даже внимания не обратил: он не отрываясь смотрел на Рина.
- Если ты полагаешь, что из-за вчерашних событий на Замковой улице, господин герцог забудет о твоей выходке, то ты глубоко ошибаешься!.. Я не знаю... и боюсь даже сейчас предполагать, какое наказание изберёт для тебя господин герцог... но думаю, оно тебе очень не понравиться... И, скажу я - поделом! Глядишь, хоть немного поумнеешь... Ведь это же надо такое придумать!.. И ладно бы ещё, если бы господин герцог был один, или только со своим светлейшим семейством, а то при столь знатных гостях! - Ндади был рассержен и растерян одновременно: понять подобное поведение было выше его сил, и он лишь с досадой и недоумением взирал на Рина.
Лучше бы надавал подзатыльников, или же, прямо тут же, собственноручно высек, подумал Рин, невольно съёживаясь под его взглядом. Если уж и Ндади столь растерян, то дело его, наверно, и вправду - хуже некуда!
- Ну что молчишь, словно конийская бестолочь?.. Что я теперь скажу твоей матери?.. Пажом ему, видите ли, быть захотелось! В рыцари не терпится! - Ндади схватил его за волосы надо лбом, и заставил смотреть на себя, не пряча лица. - А меня-то хотя бы ты мог спросить?.. Я ведь, при дворе, чай не первый год - уж что-нибудь, да присоветовал!.. Ну... Чего молчишь?!..
- Вы... - Рин так тихо прошептал, что и сам себя не услышал.
- Что, что? - спросил Ндади, склонившись и слегка прищурившись.
- Вы бы меня и слушать не стали, если бы я пришёл к вам с подобной просьбой, - сделав над собой усилие, выговорил, наконец, Рин.
Несколько мгновений Ндади внимательно всматривался в его лицо, а затем отпустил волосы и отвернулся. Некоторое время он о чём-то размышлял, нервно постукивая ногой по полу, а потом вновь повернулся к Рину.
- Ты прав... Вряд ли бы я стал всерьёз обсуждать с тобой это... Но вот что я тебе скажу - уж по-всякому я бы поговорил с тобой и постарался бы тебя образумить, и уж точно - не допустил бы, чтобы ты совершил подобную глупость! - Ндади устало вздохнул и сел на кровать рядом с Рином. - Конечно, все мальчишки в твоём возрасте мечтают о чём-нибудь героическом, достойном того, чтобы это запечатлело перо придворного летописца... Но, поверь мне, Рин, далеко не всегда это того стоит: жизнь рыцаря, если он не принадлежит к сильным мира сего, зачастую состоит лишь из тяжёлого ратного труда, безденежья, болезней и увечий, и весьма далека от того придворного блеска, который ты видишь здесь и ошибочно распространяешь на всех, кто относится к рыцарскому сословию...
- Я знаю... Ади Питри мне уже говорил об этом...
- Ты может быть и знаешь, но пока ещё не понимаешь этого!.. Ты ещё, просто, слишком мал для того, чтобы разбираться, что хорошо в жизни, а что - нет! - Ндади, видимо, решил раз и навсегда избавить его от вредных, по его мнению, устремлений. - Конечно, достопочтенный ади Фрогган - рыцарь в высшей степени доблестный и знаменитый... пусть и в прошлом... Но что он сейчас имеет? - Ни семьи! Ни достатка! Ни, даже, здоровья!.. Лекарь к нему почитай каждый день ходит, а ведь ему только пятый десяток пошёл! Пройдёт ещё каких-нибудь несколько лет, и - не допусти, конечно, того Господь наш всеблагой и всемилостивейший - ади Фроггана с нами уже больше не будет! И кто о нём тогда, вспомнит?..
- Я!.. Я вспомню!.. - гневно вскричал Рин, вскакивая с постели. - Зачем вы так говорите о ади Фроггане, господин Ндади?
- Помилуй, Рин! Я ничего плохого о ади Фроггане не говорю! - возмутился в ответ Ндади. - Но разве же всё, что я сказал тебе о нём - неправда?
- Да пусть даже и так! По мне, так лучше быть таким рыцарем, чем распоряжаться всю жизнь на чужих обедах, пусть даже и у герцога! - Рина аж затрясло от возмущения. Как Ндади может всерьёз убеждать его, что жизнь прислуги лучше жизни рыцаря?
Ндади же ничуть не смутился и не рассердился: лишь грустно посмотрел на Рина:
- Ладно, Рин... Ступай домой!.. Я думаю, что твоя мама очень волнуется...
Затем криво усмехнулся, прокашлялся и вышел из комнаты, но через секунду вновь появился в дверях:
- Если вдруг господин герцог тебя затребует, я за тобой пришлю. Так что сиди дома и не куда не отлучайся!
И снова ушёл. Рин слушал, как удаляются по коридору его шаги, а когда они совсем стихли, он неохотно поднялся с кровати и, натянув на себя камзол, отправился домой.
Первым делом Рин побежал поглазеть на то, что осталось от несчастного дома. Но там и без него зевак было предостаточно, хотя смотреть-то, собственно говоря, оказалось не на что: полуразвалившиеся стены, битые стёкла, да оплавившиеся кое-где камни из кладки - вот и всё, что он там увидел. Соседние же дома, некоторые из которых тоже весьма сильно пострадали, уже вовсю ремонтировались. Тут же стояли и их взволнованные обитатели, яростной жестикуляцией и отчаянной мимикой живописующие благодарным слушателям о том, близкими свидетелями чего им довелось стать. Несмотря на то, что большую часть рассказа они выдумывали по ходу своего повествования, и все, в общем-то, прекрасно об этом знали, толпа, всё равно, сочувственно охала и с величайшей готовностью сопереживала. Рин тоже немного послушал, но он был сейчас слишком взволнован, чтобы получать от этого удовольствие. Ещё раз бросив вокруг себя взгляд, он заспешил домой.
Всю дорогу Рин боялся, что дома ему, как следует, влетит. Его даже не столько пугало возможное наказание, сколько тяготило чувство вины перед своими родителями. Он в сотый раз, мысленно, приводил им свои доводы, пытаясь убедить их в своей правоте, и всякий раз, отец, или мать, всего лишь несколькими фразами напрочь разбивали все его незатейливые построения. Рин был в отчаянии! Да тут ещё, неистовый перезвон колоколов, наверное, одновременно на всех церквах и соборах города, не давал ему сосредоточится, вселяя в его, и без того смятённую, душу ещё больше волнения и трепета. Ведь этот беспрерывный колокольный звон означал, что что-то случилось, и Рину казалось, что это именно ему в укоризну все они и звонят.
- Да куда ж ты прёшь, дар твердолобый! Не видишь, что ли? - какой-то бондарь схватил его за шиворот, и рывком дёрнул обратно. То, что это бондарь, Рин понял по его коричневой куртке, с двумя широкими зелёными полосами, словно обручи, опоясывавшими его тело. Рин с удивлением уставился пред собой: по улице, с факелами и тахилами медленно шла многочисленная процессия, распевая покаянные псалмы. Все были босы: и дети, и ремесленники, и торговцы, и члены маристула. Причём, во главе процессии, начало которой как раз скрылось за поворотом, как успел заметить Рин, шёл сам квистол, из главного собора, что на Большой площади!
- Что-то случилось? - с любопытством спросил он у бондаря.
Бондарь негодующе крякнул и загудел ему басовито в ухо:
- Да ты что, с третей луны свалился, али по утрам в церковь не ходишь?..
- Я в замке служу, - обиженно сказал Рин, едва заметно споткнувшись на слове "служу". В том, что он до сих пор состоит на службе у герцога, сегодня вызывало у него очень большие сомнения.
- Ха! Ну тогда ладно, - смилостивился бондарь и решил-таки объяснить, в чём дело. - Небось видел, чего вчера за "Пятой кружкой" творилось?
Рин утвердительно кивнул.
- Ну так вот, а сегодня, на утренней службе во всех церквах, по повелению квистола, инторы произнесли проповедь во искупление грехов наших премногих и тяжких и призывали всех молиться за души пропащие, оказавшиеся во власти Тёмного, кои и призвали слуг его в наш разнесчастный город. А дабы очистить его от энтой скверны, наказал он каждый день, в течение всей недели, ходить шествием, каждый раз по разным улицам, и молить Господа нашего, Всеблагого и Всесущего, дабы он простил нас, недостойных его милостей, и избавил город от порчи Тёмного, - под конец бондарь и вовсе перешёл на заунывное пение, отчего стоящие вокруг него люди, многие из которых явно напоказ, хотя и совершенно искренне, вздыхали и вытирали слёзы раскаяния и умиления, при виде столь праведного, как молебное шествие, зрелища, стали с любопытством оглядываться. - В молитве и добром слове ищи спасенье от лихого! - назидательно заключил он, чем заслужил их одобрительный гул.
Но тут, наконец, мимо них прошествовал хвост процессии, и Рин поспешил продолжить свой путь.
- А я и сам пойду завтра вместе с другими бондарями из нашего цеха, - важно сказал, не отстававший от Рина бондарь. - Мастер наш и сегодня был там... может, заметил его?.. дородный такой, и в такой же куртке, что и у меня, только полосы у него не зелёные, а золотые... нет?.. ну, да ладно!.. Так вот, он вообще всю эту неделю будет участвовать в шествиях!.. Во какой праведный человек, наш мастер!
Рин серьёзно кивнул и повернул на соседнюю улицу, к своему дому.
- А мне туда!... На Верхнюю... - махнул рукой бондарь в сторону, возвышавшейся на холме, городской стены. - Ну прощай!..
Рин обернулся и тоже вежливо поклонился. - До свидания и вам!
Отец с кем-то говорил. Рин прислушался, пытаясь хоть что-нибудь разобрать, но дверь в его комнату была добротной, и он не понял ни слова. Делать было нечего, и Рин громко постучал. Голоса сразу же стихли, а затем дверь открылась, и на пороге появился отец. Он был очень взволнован, и от этого мальчик перепугался ещё больше. Ну сейчас достанется! - подумал он.
- Рин?.. Заходи!..
У Рина от страха перехватило горло, и он нервно откашлялся.
В комнате, кроме отца, был ещё какой-то сутулый, пожилой человек, лица которого, из-за низко опущенного капюшона, не было видно. Лишь длинная, седая борода опускалась на грудь. Он устало сидел на краешке его кровати.
- Здравствуйте... - робко произнёс Рин. Белая борода показалась Рину знакомой – точно такая же была, например, и у придворного волшебника, который водил знакомство с его отцом и раньше довольно часто бывал у них в гостях. Лишь последние года два, он редко захаживал. Сколько Рин себя помнил, он всегда боялся этого величественного старца. Однако волшебник был высоким и статным, а этот старик фигурой совсем на него не походил.
Старик едва заметно кивнул, но даже не посмотрел в его сторону.
- Садись, Рин, - предложил отец, пододвигая к нему стул. Только сейчас Рин заметил, что шкафа в углу больше нет: на его месте зияла непривычная пустота.
- Да, Рин... Пришлось от него избавиться, - равнодушно сказал отец, проследив за взглядом сына. - Вчера, как и сам знаешь, в городе творилось нечто ужасное - дома в округе разве что кевисту не плясали... вот он и не выдержал... старый был... весь рассохся... потому и развалился...
Рин ничего на это не сказал, хотя то, что из всего, что есть в доме, пришёл в негодность, почему-то, именно один только этот шкаф, показалось ему в высшей степени странным. Он молчаливо ждал, что будет дальше.
Отец прошёлся по комнате, заложив руки за спину и сосредоточенно глядя в пол, как бы собираясь с мыслями, а затем остановился перед ним:
- Скажи, с тобой вчера ничего странного не происходило?..
Рин опешил: вчера он на обеде у герцога столько натворил, мягко говоря, странного, что ещё раз спрашивать его об этом было явно излишним.
- Я... вчера... на обеде у герцога... - заплетающимся от страха языком начал было Рин, но, к величайшему его удивлению, отец лишь отмахнулся.
- Ах, да!.. Обед у герцога... Это мы с тобой обсудим потом... А сейчас - ты подумай... Может быть, вспомнишь что-нибудь необычное... Что-нибудь такое, что случилось ещё до твоего прихода в замок?
У Рина от изумления даже рот открылся, но отец, судя по его виду, отнюдь не склонен был шутить и оставался предельно серьёзен:
- Рин, это, действительно, очень важно!
Несколько мгновений в голове у мальчика царил полный сумбур, но едва только он с ним справился, то сразу понял, о чём, наверное, говорил его отец: о то же самом, что и Адэк, когда указал ему на странное совпадение.
- Кажется, вспомнил, - Рин опасливо покосился на гостя, но, отец никак не отреагировал на этот его взгляд, и потому он продолжил. - В тот день за мной зашёл Адэк: я был нужен в замке, и его прислал господин Ндади, чтобы сообщить об этом. Но когда мы пошли туда, мне вдруг сделалось плохо... Как раз напротив проулка от Замковой улицы к "Пятой кружке", мне стало совсем уж дурно, и я свернул туда... Хотя... - тут Рин невольно сверился со своими тогдашними воспоминаниями и, убедившись, что так, и вправду, будет более правильно, стал рассказывать дальше, - Мне вдруг почему-то нестерпимо захотелось пойти туда... А что было потом, я не помню... Я как будто лишился чувств... Адэк же стал меня искать, но когда нашёл, то со мной всё уже было в порядке. - Рин замолчал и испуганно посмотрел на отца, словно бы то, что он ему сейчас рассказал, было признанием в каком-то ужасном проступке.
- Это всё?.. Или, быть может, что-нибудь случилось, когда ты был ещё здесь, в своей комнате? - отец явно чего-то ещё ждал от него. Но чего? Этого Рин не понимал.
- Рин, постарайся вспомнить!- отец продолжал настаивать, и мальчик снова сосредоточился на вчерашнем дне. Он смотрел в угол, где стоял шкаф, и вдруг что-то, - что-то такое, отчего внутри у него всё, враз, похолодело, - шевельнулось, где-то в самом тёмном закоулке его сознания.
- Может быть... Может, не в тот день, а накануне... В ночь перед этим!.. - Рин словно бы двигался на ощупь и даже и сам не знал, что же скажет в следующий миг. - Мне тогда приснилось, что в шкафу кто-то есть... Вернее даже не приснилось... Я... мне... Это было совсем не так, как, когда я был маленьким... Я это, словно бы видел!..- на самом деле, так Рину показалось уже только сейчас. Но теперь он почти не сомневался в этом, и от подобного предположения ему стало совсем уж не по себе.
Незнакомый старик и отец быстро переглянулись.
- Продолжай, мальчик! - требовательно попросил старик, и Рин с удивлением обнаружил, что его голос ему знаком. Кто же это? Ну точно! – в то же мгновение с испугом подумал мальчишка. – Это придворный волшебник!
- Но я ничего больше не помню! Совсем ничего! - Рин был совершенно искренен: ему, и вправду, больше нечего было добавить к уже сказанному.
- Ну что? - спросил отец, глядя на Дэдэна.
- Я должен проверить! - твёрдо произнёс тот и, кряхтя, встал с постели. Когда он подошёл к Рину, тот, наконец увидел его лицо и, окончательно убедившись, кто это, испуганно отшатнулся.
- Не бойся, Рин! Он ничего тебе плохого не сделает. - успокоил его отец.
Хоть отец и просил его не бояться, но душа у Рина тут же ушла в пятки: он весь невольно напрягся, а во рту опять пересохло.
- Лучше расслабься! - предупредил волшебник. - Не то, возможно, будет немного больно.
Рин попытался, но у него ничего не получилось. А Дэдэн, тем временем, сложил у него на голове ладони и что-то, едва слышно, но очень быстро забормотал. Неожиданно, ноги у Рина подкосились, перед глазами всё поплыло, и он упал на пол.
- Ну что? - словно сквозь сон услышал он голос отца.
- Ничего! - уверенно ответил Дэдэн. - Совсем ничего!
Рин чуть было не застонал и открыл глаза. Как оказалось, он лежал на своей кровати, головой - на коленях отца.
- Скорее всего, мальчиком воспользовались только для восполнения сил и для перемещения из комнаты к тому дому.
- Кто воспользовался? - испуганно прошептал Рин.
Но Дэдэн лишь недовольно буркнул. - Не знаю...
- И ведь этот Кто-то и сидел в шкафу? Правда? - Рин, рванулся, пытаясь встать, но отец не позволил. И тут его осенила внезапная догадка. - Да ведь и шкаф, наверняка, не просто так развалился?
- Шкаф... - Дэдэну явно не хотелось объяснять что-либо Рину, да только скрывать это от него и дальше, видимо, не было больше никакого смысла - то, что шкаф имеет самое непосредственное отношение ко всей этой истории, было очевидным. - Шкаф, как я уже и сказал твоему отцу, был сделан из дерева, обладавшего, в своё время, очень большой магической силой... Кстати, - тут он вновь обратился к отцу. - Вэйс, позволь мне, всё-таки, с тобой не согласиться, что попал он к тебе совершенно случайно: такие вещи могут, отчасти, и сами выбирать, где им следует оказаться... Н-да... Ну, да ладно... Именно это обстоятельство и позволило кому-то воспользоваться этим шкафом, как некоей дверью сюда... Откуда - я, разумеется, при всём своём желании, определить не могу, - тут Дэдэн на мгновение задумался, а затем продолжил. - Однако теперь я совершенно уверен, что шкаф этот, когда-то давно, и, конечно, не здесь, именно для этого и использовали.
- В качестве… э-э… далеко… дальнопереноса? - не удержался отец.
- Чего? - не понял волшебник. - В качестве магической двери, связывающей два каких-то места в этом мире!
- Так зачем же вы его тогда сломали?! - возмущённо вскричал Рин и вновь попытался покинуть колени родителя.
Отец чуть улыбнулся и без особых усилий пресёк эту попытку. - Всё дело в том, Рин, - сказал он, ласково потрепав его по голове, - что в наших краях им мог бы воспользоваться лишь чародей великой мощи, что, видимо, и произошло, а для всех остальных - он совершенно бесполезен, если не сказать, опасен. Мало ли кто ещё может оттуда появиться... и с какими намерениями... Вот потому-то, мы его не только сломали, но и сожгли в камине... Я думаю, что тебе бы очень понравилось наблюдать за тем, как это происходило. - усмехнулся он.
- А как? - полюбопытствовал Рин.
- Кх! Кх! - громко и явно нарочито закашлял волшебник.
- Об этом я тебе как-нибудь потом расскажу... А сейчас, слушай меня очень внимательно! - отец сразу вновь стал серьёзным, а в его глазах опять появился беспокойный блеск. - Ты парень уже взрослый и должен понимать, что иногда надо держать язык за зубами. Обо всём, что ты здесь услышал и ещё услышишь, ты должен дать мне слово молчать! Всегда и со всеми! Без исключения! Даже с мамой и Ликом, не говоря уже об Аше. Ты понял?
Рин испуганно, но утвердительно кивнул, и сердце у него бешено застучало. Какую страшную тайну ему сейчас поведают?
- Так вот. - продолжил отец. – Скоро к тебе кое у кого появится множество вопросов... Например, у верховного ита. - отец увидел, как у Рина изумлённо распахнулись глаза, и грустно усмехнулся. - Можешь не сомневаться: обо всём, что у нас случилось, в тот же мгновение узнали волшебники всего Ирвира, так что Совет Божественной Силы немедленно послал сюда одного из своих представителей, дабы провести собственное дознание. То, что ты вчера мог видеть - когда кто-то устроил настоящую иллюминацию в городе - это не пиротехнические фокусы, а самая настоящая магия, да к тому же - чудовищной силы! Как я тебе уже говорил, в наших краях магией не больно-то побалуешься… А для такого - столько сил потребуется, что на это могут пойти только, по-настоящему, великие волшебники, да к тому же, лишь по небывало серьёзной причине… Вот Совет, сочтя всё произошедшее причиной чрезвычайно серьёзной, и решил направить сюда аж самого верховного ита… Ну, о нём лучше тебе... ади Дэдэн расскажет.
- Непременно... – Дэдэн повернулся к Рину, поглаживая свою длинную бороду. - Когда ты увидишь верховного ита, то не пугайся. Сейчас, насколько я знаю, эту должность занимает Нгунги. А Нгунги - не человек. Он - пиав... - заметив, как Рин вздрогнул, он усмехнулся. - У нас здесь никого, кроме людей, почти никогда и не увидишь, а в столице, не говоря уж о других далёких странах, как раз наоборот - именно людей-то и мало: всё больше иные существа живут... Хотя... думаю... тут я немного увлёкся: пусть в Тирле нелюдей - в основном самтов, а не пиавов - предостаточно, их всё же, много меньше, чем людей, и они, как правило, народ пришлый - чужестранцы: купцы, лекари, волшебники, воины, да и, просто, всякого рода шарлатаны... Так вот, Нгунги, сколь бы странно он не выглядел, пугаться не стоит - пусть он существо и другое, но, во многом, он такой же, как и все мы. И если он станет тебя расспрашивать, то ты ни в чём не отпирайся, и можешь, ничего не опасаясь, рассказать ему всё. Ты понял?
- Да. - чуть слышно сказал Рин, а про себя подумал - мало того, что верховный ит, так ещё и пиав! И за что только все эти несчастия на его голову?!
- Ну вот и замечательно... А если вдруг кто-нибудь, кроме него, спросит тебя про старый шкаф, то ты тому скажи, что батюшка твой выбросил его потому, что шкаф был старый, и в тот день, от великого грохота и невиданного доселе сотрясения, и вовсе развалился... Кстати, все твои домашние именно так и считают... Вчера у очень многих что-нибудь да разбилось, или же развалилось, так что никто твоему ответу особенно и не удивиться… - Дэдэн с сомнением посмотрел на Рина и вздохнул. - Что ж... Раз всё обсудили, то тогда я пойду... А то хватятся, неровён час! - и немного кряхтя, поднялся с кровати.
- До свидания, Вэйс! Да ниспошлёт Всесущий свою милость на твой дом! - Дэдэн слегка поклонился и, запахнувшись в плащ и надвинув поглубже капюшон, вышел из комнаты.
Пока были слышны его шаги, Рин и отец молча сидели, но, едва только они стихли, отец поднял Рина с кровати и поставил перед собой:
- Так помни же! Никому не слова!..
- Как скажешь, отец. – послушно кивнул Рин, уже сейчас ощущая, как ему не терпеться всё побыстрее выложить Адэку, и представляя, как у того вытянется лицо от удивления. Да, пожалуй, выполнить это обещание будет потруднее всего. Даже потруднее встречи с верховным итом!
- Ну вот и хорошо!.. А теперь пошли обедать: стол, верно, давно уж накрыт.
С этими словами он встал, и подтолкнул Рина вперёд себя. – Ну, идём!
Рин ещё раз взглянул на то место, где раньше стоял шкаф, и вспомнил, что сказал о нём отец - "мало ли кто оттуда может появиться... и с какими намерениями..." - и внутренне содрогнулся: вон ведь оно как, а они с Ликом столько раз так славно в него прятались и столько лет рядом с ним спали!
Дэдэн вышел на улицу, и, низко наклонив голову, торопливо направился в сторону замка.
Удастся ли им обмануть верховного ита? Хотя он ничего и не почувствовал, когда проверял мальчишку, но был абсолютно уверен, что что-то с ним связано. Что-то очень важное! Он не мог объяснить себе, откуда взялась у него такая уверенность, но почти не сомневался в том, что прав. Может, всё же, надо было предупредить мальчика, чтобы, на самом деле, он не доверял верховному иту, да и вообще никому из волшебников, за исключением тех, о которых он ему сам скажет? Или Вэйс всё же прав, и чем меньше Рин сейчас знает, тем лучше? В любом случае от подобной змеиной ямы, как Радужная Башня, его надо держать подальше... Сомнения! Опять лишь одни сомнения! Дэдэн, расстроено погладил бороду. Что ж, с другой стороны, Господь тоже сомневался, творить ли ему этот мир.
Глава 3.
В третий лукош жареня, Н'Нгунги Андгингду Храо Д'Див, именуемый Сфера Сияющей Силы, как он был известен здесь, в Западном Инклифе Волшебников, отдыхал после дороги. Здешний герцог радушно предоставил в его распоряжение почти целый этаж в старом крыле замка. И хотя ему вовсе не нужно было столько помещений, он не стал долго отказываться, памятуя о том, сколь докучливы в этой части света правила вежливости. Он слишком устал для этого, и пусть лучше его сочтут за полного невежу, нежели он будет битых четверть часа расшаркиваться перед герцогом, убеждая его, что он никак не достоин подобной его щедрости, и что он до конца дней своих покроет себя позором, если позволит уговорить себя на это и так далее и тому подобное, а тот, в ответ, раскрасневшись, и то и дело прикладывая платок к увлажнившимся глазам, будет и сам изгаляться в самоуничижении, то называя себя недостойным данником короля и никчёмнейшим слугой Великого Инклифа, а то предлагая ему занять весь замок, а самому, вместе со всем своим семейством и многочисленными гостями, временно переселиться к одному из своих вассалов. Нгунги недовольно поморщился: никогда эта страна не станет для него родной - он не понимает этих людей, а они, в свою очередь, несмотря на всё своё показное смирение и бесконечные заверения во всемерном уважении, всегда будут презирать его, считая невоспитанным дикарём, да и просто брезговать его обществом, зная, что он пиав. Не случайно ведь герцог, всячески приглашая его на сегодняшний ужин, лишь с трудом сумел скрыть чувство удовлетворения, когда Нгунги, сославшись на усталость после долгого и тяжёлого пути, сказал, что предпочитает отужинать наедине, в своих покоях.
Нгунги прошёл к центру комнаты и уселся прямо на пол, покрытый роскошным бирюмским ковром, смешно поджав под себя все свои три ноги, так, что каждое его колено торчало в сторону одной из вершин равностороннего треугольника. Наклонив голову и обхватив себя руками, он быстро и привычно сосредоточился. Как только ему это удалось, он шепнул заклинание, и в тот же миг очертания его расплылись, и он превратился, в первое мгновение прозрачную, а затем, пару секунд спустя, засиявшую яростным, желтовато-серебряным светом, сферу. Она висела, примерно в ране от пола, и с бешеной скоростью вращалась. Минута - и вот уже всё помещение заполнилось этим призрачным мерцанием, а спустя ещё пару минут, весь свет устремился в сферу. Она вспыхнула, ослепительно, словно само солнце, а затем, с лёгким хлопком, исчезла, и на ковре вновь неподвижно сидел один только Нгунги.
Верховный ит осторожно поднялся и, сладко потянувшись подошел к высокому креслу, с балдахином, стоявшему боком к камину. Ему всегда было неудобно пользоваться мебелью других рас, но за долгие годы, проведённые в чужих для него странах, он научился не обращать на это внимания. Усевшись в кресло, он взял в руки большой медный колокольчик и хотел уже было позвонить, но вдруг, хитро, и как-то по-детски улыбнувшись, поставил его на место. Сложив все семь пальцев левой руки в некое подобие чаши, он энергично потряс кистью из стороны в сторону. В тот же миг всё помещение наполнил на удивление громкий и мелодичный звон. Нгунги грустно вздохнул: как же всё-таки мало в этих краях Силы, и как трудно её концентрировать! Являясь существом магическим, практически целиком живущим за счёт этой самой Силы, Нгунги всегда чувствовал себя здесь крайне неуютно. Однако, инклиф направил его именно сюда, а оспорить это решение он не посмел: все бы сочли это проявлением слабости, а что из этого может воспоследовать, ему было прекрасно известно...
Дверь в комнату распахнулась, и вошедший, низко поклонившись, торжественно доложил:
- Катор Великого Инклифа Волшебников в славном герцогстве Индэрнском, Могущественный Волшебник Четвёртой Ступени Божественной Силы, открыватель Жизненной Спирали Духа Самтов, Дэдэн Юингир Имсский с визитом к Верховному Иту Великой Гильдии Волшебников Западного Инклифа, Могущественнейшему Волшебнику Третей Ступени Божественной Силы, открывателю Сферы Сияющей Божественной Силы, Н'Нгунги Андгингду Храо Д'Диву!
После чего ещё раз низко поклонился, громко стукнул об пол посеребрённым жезлом первого помощника распорядителя визитов, ритуально махнул пару раз по полу гостевой метёлкой из веточек китны и, мелко семеня ногами и так до конца и не разгибаясь, сместился в сторону, давая проход придворному магу. Нгунги торопливо взмахнул рукой, давя понять слуге, что тот свободен. Распорядитель визитов искоса, с любопытством взглянул на него и тут же удалился, плотно закрыв за собой дверь.
- Рад видеть тебя всё ещё с Силой и Мастерством! Да пребудут они навеки с нами по милости Дарующего их! - приветствовал Дэдэн верховного ита, отвешивая тому низкий поклон.
- И я рад видеть тебя всё ещё с Силой и Мастерством. Да не иссякнет никогда милость Всесущего! - ответствовал тот, слегка наклонив голову. - Давай обойдёмся без всех прочих церемоний, - улыбнувшись, предложил он тут же. - Утомляют они меня, сверх всякой меры, орини Дэдэн... И как только ты всё это можешь терпеть?
Дэдэн сдержанно улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, уселся, слегка кряхтя, на ковёр на полу.
- Так вот и терплю... Что же мне ещё остаётся?.. Загнали меня на самую кромку мира, так что, выбирать не приходиться... Между прочим, волшебники здесь не в особом почёте: без Силы, люди вынуждены больше рассчитывать сами на себя, чем на волшебство. Вот и приходиться ежеминутно перед всеми расшаркиваться, да ещё всячески избегать здешнего квистола... Тёмный его побери!.. Впрочем, в Тирле, я думаю, то же самое?
Нгунги тоже сел на ковёр, в двух ранах напротив Дэдэна, и вздохнул:
- Да почти... Именно поэтому я и решил перенести свою резиденцию в Оонг.
- В Оонг? - удивлённо поднял брови Дэдэн. - Но ведь это же бог знает где! На самом востоке инклифа! Даже и не в Имрии...
Нгунги печально покивал головой. - Именно так! - Затем, помолчав немного, продолжил. - Однако мне не терпится услышать, что же здесь случилось? В Китраме все волшебники очень взволнованы, и, я бы даже сказал, испуганы... И не только в Китраме! В Радужной Башне, и то, пожалуй, царит некоторая растерянность... Итак, что ты видел, и что думаешь обо всём этом? Как ты понимаешь, всех чрезвычайно интересует твоё мнение, раз уж всё это произошло на твоих глазах, - и он требовательно уставился своими вертикальными разрезами, сияющими словно изумруды, прямо на Дэдэна.
Дэдэн задумчиво погладил бороду, нахмурил лоб, а затем, слегка подавшись вперёд, неспешно начал:
- В тот вечер я сразу почувствовал, что под стенами замка происходит что-то совершенно невероятное. Не ощутить такое мог бы только начисто лишённый благодати Силы... В это время я находился в своих покоях, и вот, едва только это настигло меня, как я, в страшном волнении, выскочил из комнаты и устремился к источнику невиданного мною доселе волшебства. Но, не одолев и половину пути, я вдруг понял, что нестись прямо туда, подобно мотыльку на огонёк свечи, было бы крайне опрометчиво, ибо не мне тягаться с теми, кто способен на такое... Тогда я решил обойти опасное место стороной и бросился к одному местному трактиру. Из окна его второго этажа как раз и можно было, с благоразумно безопасного расстояния, наблюдать за тем самым домом, где, всё это и происходило... Конечно, и это тоже было, наверное, довольно безрассудно, но... я ничего не мог с собой поделать! Вряд ли кому и когда-либо ещё доводилось быть свидетелем чего-нибудь подобного! - Дэдэн выглядел одновременно и довольным, и подавленным. - Должен тебе сказать, меня очень удивило то, что я там увидел... Н-да... - Дэдэн поковырял в левом ухе мизинцем, а затем, немного смущённо, продолжил. - Понимаешь... Магия-то, в основном, была довольно простая: холодный огонь, да внутренний гром. Но силы - просто невообразимой!.. С учётом, конечно, на местные особенности нлинлинума... Я, во всяком случае, не знаю никого, кто сумел бы здесь такое учинить... И потом - под конец, в небе открылось что-то вроде Дороги Великой Силы. Вроде - потому что это была не Дверь, как таковая, а гигантская дыра прямо в нлинлинум, куда их всех просто и затащило в мгновение ока! Не прошло и двух секунд, как все, без следа, исчезли... Я думаю, что они чрезвычайно спешили, а потому и не стали открывать Дверь. А кроме того, она, говорят, оставляет после себя след в нлинлинуме, а здесь, как я понимаю, вряд ли хоть что-нибудь могло остаться… хотя это, очевидно, и требует несопоставимо больших затрат Силы! - Дэдэн привстал на коленях и в возбуждении стал размахивать узловатыми, сплошь исчерченными синими венами руками, с которых спустилась, по самый локоть мантия, лицо его раскраснелось, а глаза грозно сверкали. - Скажи мне, орини Нгунги, ты знаешь, хоть кого-нибудь, кто умеет сейчас открывать Дорогу, не говоря уже о такой штуковине?!
Нгунги озадаченно покачал головой. И без того его узкие глаза и вовсе сжались в две полоски, но зато сияли - словно два маленьких зелёных маяка.
- И я вот, тоже не знаю!.. Одно могу сказать - это не кивили. Те тени, что метались там, вовсе на них не походили... Но тогда кто же? Кто-то из не присоединившихся к Гильдии за Срединным хребтом?.. Если это так, то мы вынуждены будем признать, что не только их недооценивали, но, пожалуй, даже и вовсе ничего о них не знаем!.. Лишь в одном я уверен: видимо, нужда их воистину была велика, раз они, в столь бедном Силой месте, расшвыривали её буквально возами, - Дэдэн на мгновение опустил глаза, а затем, вновь вскинулся. - Да, и ещё! Думаю, совершенно ясно, что эти неизвестные кого-то преследовали, возможно, ещё более могущественного, чем они. И, что самое интересное, преследователи и сами, в свою очередь, кого-то опасались, раз уж так торопились, и приложили все усилия к тому, чтобы никто не сумел их потом найти.
Тут Дэдэн вновь замолчал, и о чём-то задумался. Нгунги, не шевелясь, терпеливо ждал продолжения. Неожиданно Дэдэн посмотрел прямо на него и усмехнулся:
- Ах, орини Нгунги, орини Нгунги! Неужто ты полагаешь, что я стал настолько старым и беспомощным, что даже не в состоянии почувствовать, когда меня прощупывают?
- Извини, орини Дэдэн, - придворному магу показалось, что Нгунги смутился, и это его несколько озадачило: подобная сентиментальность для верховного ита - чувство более, чем странное. - Я, просто, хотел проверить, насколько твой рассказ совпадает с твоими собственными ощущениями.
- Ну и что, проверил?
- Да... Вполне совпадает... Ещё раз прошу у тебя извинения... - Нгунги смиренно поклонился.
- Хорошо! Извинения принимаются... - Дэдэн недоверчиво зыркнул на склонённый перед собой шишковатый затылок. - Как только Дорога закрылась, я поспешил обследовать дом... вернее, то, что от него осталось, и неожиданно обнаружил, что он откликается на воздействие Силы! И, знаешь, что я выяснил? - Дэдэн выдержал эффектную паузу, а затем, воздев вверх указательный палец, торжествующе им потряс. - Фундамент этого дома как бы рос из нлинлинума и был буквально весь пронизан Силой! Своей!!!.. Просто доселе она была на удивление умело скрыта. Ведь сколько раз я ходил мимо - и ни единожды у меня не зародилось ни малейшего подозрения! Ни малейшего!.. Лишь сейчас она оказалась освобожденной и резонировала в ответ... Думаю, что не ошибусь, если возьму на себя смелость утверждать, что фундамент и подвал этого дома относятся ещё к концу Второй Эпохи... Понятия не имею, что здесь было, и кто и зачем спрятал все проявления Силы, но сделано это было неправдоподобно мастерски! Я был потрясён!.. Часа через два, всё, правда, затянуло обратно в нлинлинум, и ничего уже не ощущалось...
Дэдэн снова замолчал, возбуждённо теребя себя за бороду.
- Ты что-то ещё выяснил? - внимательно наблюдая за ним, спросил верховный ит.
- Да... - Дэдэн вздохнул. - Мне известно, как здесь оказались эти неведомые нам волшебники... Ты, конечно же, знаешь Вэйса нди'а Буни? - Нгунги утвердительно кивнул и Дэдэн продолжил. - Так вот... Здесь начинается не менее удивительная история!.. Каким-то образом к нему попал старый шкаф. Обыкновенный старый шкаф, если не брать в расчёт необычный вид древесины. По стилю - ну-у-у... лет пятьдесят назад такие делали. И стоял он у него тоже не первый год... лет десять, наверное. Он и сам этого уже не помнит. Купил его в Адэрне, на ежегодной ярмарке, что происходит там каждую вторую неделю лиственя: говорит, тем ему и понравился, что никогда раньше такого дерева, с таким необычным рисунком, не встречал... И шкаф этот, должен тебе сказать, оказался сродни фундаменту того дома: древесина, из которой он был изготовлен, обладала совершенно потрясающими магическими свойствами. Но Сила его также была скрыта! Что это было за дерево, и что за Сила была ему присуща - я так и не смог определить... Однако сам шкаф оказался неким подобием Двери, открывающей путь с Дороги - сюда!.. Сперва кто-то вышел оттуда и воспользовался сыном Вэйса нди'а Буни, как временным внешним телом. Рин, так зовут сынишку нди'а Буни, ничего не понял, лишь почувствовал себя плохо (что с ним произошло на самом деле, он вспомнил уже потом, с моей помощью)... Но когда, вскоре, он пошёл в замок, этот некто направил его прямиком к тому странному дому, а там, благополучно его и покинул... Дальше я могу только предполагать, ибо ни госпожа нди Буни, ни её младший сын, ни дочь, ни, равно, как и вся их прислуга, в тот вечер в эту комнату не заходили, а потому, и ничего рассказать не могли... Вероятно, этим же вечером, из шкафа появились преследователи нашего первого незнакомца. Почему же он не уничтожил его, если пытался от кого-то скрыться?.. Ответ, как мне кажется, только один - на тот момент у него просто не было на это сил… А ещё он точно знал о существовании того дома, и хотел его как-то использовать... Но, видимо, не успел, или что-то не получилось... Однако силы свои, пусть и частично, но восстановил... Я думаю, что если бы он сумел обрести своё могущество полностью, то вряд ли бы преследователям удалось схватить его. Волшебники подобной силы все исчезли ещё в третью эпоху... По крайней мере, так я полагал до того самого дня... О том же, что со шкафом что-то не так, мне сообщил сам Вэйс. Даже он, несмотря на почти полную невосприимчивость к Силе, ощутил дыхание волшебства, исходящее из него. И тут же поспешил ко мне. А по свежему следу, мне было не сложно понять, что же здесь произошло. Да и многие из соседей видели нечто призрачно-странное, несколько раз за тот вечер, возникавшее как бы из ниоткуда, аккурат рядом с его домом. К счастью, утверждать это в достаточной степени определённо никто из них не стал бы. Кое-кто даже указывал и на иные, соседние дома. Так что тут, дальше обычных слухов дело не пойдёт...
Дэдэн запыхался от своего рассказа и поискал глазами, чем бы ему промочить горло. Нгунги рассеяно перехватил его взгляд, и со стола, стоящего слева от окна, немедленно поднялся графин и резко наклонился, наполнив большой серебряный кубок водой с лимоном. Затем графин вновь опустился на стол, а кубок, в свою очередь, воспарил и плавно, но довольно быстро, подлетел к старому волшебнику. Дэдэн удовлетворённо, но немного завистливо пробормотал:
- Да, хорошо быть молодым и сильным! Я-то уж здесь и думать забыл о подобных приятных мелочах!
Сделав несколько больших, жадных глотков, Дэдэн поставил кубок рядом с собой и продолжил повествование:
- После я осмотрел мальчика, и никаких следов Силы не обнаружил... Вообще ничего не обнаружил! Из чего и сделал вывод, что дело не в нём, и он был использован исключительно, как внешнее тело... Шкаф мы с Вэйсом сразу же разломали, после чего доски от него Вэйс сжёг...- при этих его словах, верховный ит как бы немного расслабился, - а всем своим домочадцам он объяснил, что в ту беспокойную ночь он, будучи и так очень старым, окончательно развалился… Впрочем, то же самое тогда случилось, со столь же ветхой мебелью, почитай, у половины горожан… К сожалению, сын Вэйса, знает, что, на самом деле, произошло в ту ночь... Но Вэйс, да и я, строго-настрого запретили мальчику обсуждать это с кем-либо. Можно, конечно, заставить его забыть интересные для нас события, но я, до твоего приезда на это не решился, ибо искусство моё в этом, увы, пока ещё далеко от совершенства, а, кроме того, Вэйс - мой друг, и мне не хотелось бы, чтобы его сына подвергали подобному воздействию Силы.
Дэдэн посмотрел прямо в зелёное пламя глаз Нгунги, но тот никак не отреагировал на его слова. Почувствовав, что он его не убедил, Дэдэн яростно продолжил:
- Я думаю, что так изменить его память, чтобы кто-нибудь внимательный не почувствовал это, будет довольно трудно!
- Дэдэн... Я понимаю, что Вэйс - твой друг. Но я-то - верховный ит, а не сентиментальный школяр, и наша былая дружба, в данном случае, решительно ничего не значит. А кроме того, всем прекрасно известно, что твои знания, в данном разделе магии, воистину удивительны... Я уверен, что с мальчиком ничего плохого не случиться… По поводу же твоего последнего замечания… Что ж, такое тоже возможно… Но тогда правильным решением было бы избавиться и от нди’а Буни, и от всех его домочадцев, в результате какого-нибудь несчастья... Даже несмотря на то, что это – слишком грубо, и уж во всяком случае, точно, вызвало бы какие-то подозрения и вредные для нас слухи, - Нгунги сплёл между собой тонкие пальцы, и в свою очередь уставился на Дэдэна, мрачно взиравшего на него, а затем, вдруг, довольно улыбнулся. – Но вот только зачем? Что такого особенно важного они могли бы рассказать, чего и без них не узнали бы те, кого это интересует?.. По этой же причине, я думаю, что и память мальчику лучше не менять. Это, и вправду, скорее лишь привлечёт к нему излишнее внимание. Пусть всё остаётся, как есть… а мы понаблюдаем. Я уверен, что рано или поздно, но в городе появиться великое множество любопытствующих, и вот тогда, мы, может быть, кое-что и узнаем… А вот то, что ты уничтожил шкаф - это хорошо: Гильдии не нужны такие незваные гости... даже ценой столь удивительных артефактов. И я не премину сообщить об этом смелом и решительном твоём поступке на Совете.
- Спасибо, – сухо поблагодарил Дэдэн, чувствуя, что выказал себя полным дураком.
- А теперь, я бы хотел видеть этого мальчика!
- Может быть завтра? Ведь уже почти что ночь! - с едва скрытым раздражением возразил Дэдэн.
- Нет, Дэдэн, - Нгунги грациозно поднялся с ковра и подошёл к креслу. – Я хочу видеть его немедленно!
Дэдэн расстроено кивнул, и тяжело пыхтя, неуклюже встал на ноги:
- Хорошо, Нгунги. Как пожелаешь! - с этими словами он поклонился и, ещё раз пытливо взглянув на верховного ита, вышел из комнаты.
Рин сидел у окна и, бог знает в который раз, читал «Великие приключения, выпавшие на долю достославного рыцаря ади Тургвира Индэрнского в его удивительном путешествии за Срединный хребет, записанные и изложенные смиренным прингидом Кабигом Огдари из Китрамского монастыря всеблагой пятирицы Провидения Господня». Вернее, пытался читать, ибо мысли его, то и дело, перепрыгивали с одного на другое, и он то вновь и вновь переживал стыд и унижение, испытанные им по воле герцогского гнева, то вдруг вспоминал, увиденные с заброшенной дозорной башни чудеса, то, в сотый раз, спорил с Ндади, или потрясённо слушал волшебника Дэдэна и своего отца. Одним словом, сосредоточиться на книге ему никак не удавалось. Он выглянул в окно, но и там ничего достойного внимания не происходило. Чуть в стороне, направо, в сгущающихся сумерках, виднелась одна из подвод торговца из Чёрных Мхов, не поместившаяся во дворе. Кузнец, ко вчерашнему вечеру, закончил, наконец, свою работу, и подводы даже уже загрузили, но торговец, захваченный вихрем последних событий, теперь нетерпеливо ожидал, чем же всё это закончится, жадно ловя любые слухи и обходя ради этого один трактир за другим. Прямо под окном, их горничная Лигурта, усевшись на скамеечку, лениво оттирала песком пригоревшие сковороды и кастрюли, более увлекаясь беседой с Ценги, соседским парнем, нежели порученной ей работой. Налево же улица загибалась, и Рин видел лишь вызывающе роскошный дом нди’а Ффунгри – преуспевающего цехового старшины кондитеров, а негласно – ещё и шоколадоваров. Его шоколадоварни находились на самом востоке города, у реки. Перед его домом даже улица была замощена, и с каждой его стороны, на стене, висело по фонарю, которые зажигали с наступлением темноты. В силу того, что такое совмещение должностей весьма недвусмысленно противоречило городскому закону, то на бумаге гильдию шоколадников возглавлял муж его старшей дочери - Анфер. Однако, все прекрасно знали, кто же на самом деле является её истинным хозяином. А объяснялось это тем, что данное лакомство появилось в их краях совсем недавно - всего лишь лет двадцать назад - отчего, очень многие вопросы, с ним связанные, так и не были пока разрешены.
Отвернувшись от окна, Рин нахмурился и снова уставился в книгу, надеясь хоть немного увлечься удивительными приключениями, выпавшими на долю ади Турнгвира, но, сколь он ни старался, смысл прочитанного, по-прежнему, ускользал от него.
Вскоре однако, он услышал на лестнице знакомый топот, и, несколько мгновений спустя, дверь в комнату с силой распахнулась, и на пороге предстал взволнованный, от переполнявших его новостей, Адэк.
- Рин! Ты слышал, в город верховный ит приехал! – сразу же выпалил тот, думая, вероятно, сразить его подобным известием наповал. – И, между прочим, он самый настоящий пиав!
-Ух ты! – Рин постарался изобразить настоящее изумление, хотя самого его так и подмывало сказать Адэку, что на этот раз тот опоздал со своими новостями.
- Тебе что, это не интересно? – разочарованно удивился Адэк, явно не убеждённый его скромным талантом лицедея.
Рин пожал плечами и, захлопнув книгу, положил её рядом с собой на подоконник.
- Ну тогда могу ещё тебе сообщить, что к нам направляется и верховный квистол, – уже не столь воодушевлённо поведал Адэк.
Вот об этом Рин ещё не знал, и в иные времена подобная новость его не на шутку бы взволновала. Ещё бы! Ведь это какая же торжественная встреча намечается! Лишь единожды на памяти Рина, лет уже, наверное, пять назад, верховный квистол почтил своим визитом герцога, и тогда пышная церемония его встречи настолько поразила воображение горожан, что разговоры об этом шли на протяжении нескольких месяцев. Однако теперь, события куда более странные и тревожные беспокоили его, и потому даже на эту новость он отреагировал довольно спокойно:
- Да ну? – только и произнёс он, слезая с подоконника.
- Да что с тобой? – Адэк подошёл к Рину и, положив ему на плечо руку, с беспокойством всмотрелся в лицо друга.
- Ничего… - ответил тот, отворачивая голову в сторону.
- А ну, давай, говори! Хватит скрытничать! Я же вижу, что ты знаешь что-то, ещё похлеще моего! – проницательно заметил Адэк, наседая на Рина. – Ведь тебя же так и распирает!
- Ничего меня не распирает! – горячо возразил Рин, однако, по-прежнему, отводя взгляд в сторону.
- А вот и распирает! Что я, не вижу что ли? – возмутился Адэк, сам, в свою очередь, усаживаясь на подоконник.
- Ничего не распирает!.. И ничего я не знаю! – твёрдо заявил Рин, заливаясь, тем не менее, густым румянцем.
Адэк задумчиво посмотрел на него:
- Ну не хочешь, и не говори! Не больно-то мне и надо…
Затем он спрыгнул с подоконника и направился к двери:
- Пойду лучше пива выпью!
Однако выйти из комнаты он не успел, ибо в дверях появился отец Рина, в сопровождении Дэдэна.
- Здравствуй, Адэк! Да пребудет с тобой вечно милость Божья! – поприветствовал он того.
- Добрый и Вам вечер, господин нди’а Буни и господин придворный волшебник! Да охранит Вас всех десница господня! – Адэк посторонился, давая вошедшим пройти. На лице у него явственно проступило выражение нетерпеливого любопытства: ясное дело, раз к Рину пришёл сам Дэдэн, то это что-нибудь, да значит!
- Рин, - начал отец, - господин Дэдэн пришёл за тобой, дабы проводить тебя к его могущественнейшей милости верховному иту, который оказал тебе честь, изъявив желание побеседовать с тобой.
- Сейчас? – недоумённо воскликнул Рин, покосившись на окно, за которым стремительно темнело. Всё внутри у него похолодело, а сердце бешено и испуганно застучало.
- Да, Рин, сейчас, – отец успокаивающе его полуобнял и подтолкнул к Дэдэну.
- Не бойся, Рин. Верховный ит только немного побеседует с тобой, и я тебя, после этого, сразу же провожу домой. – Дэдэн крепко схватил его за руку и, даже ни с кем не попрощавшись, потащил его вон из комнаты. Рин лишь успел оглянуться и бросить растерянный взгляд на отца, который, ободряюще ему улыбнулся.
- Я с вами! – крикнул Адэк и устремился было им вослед, но Вэйс нди’а Буни, схватил его за куртку и потянул назад:
- Нет, Адэк, госпожа нди Буни просила угостить тебя пивом. Не будешь же ты столь невежливым, что станешь обижать её своим отказом?
На лице Адэка отразилась целая буря чувств, он открыл было рот, но так ничего и не сказав, вновь закрыл его.
- Ну вот и хорошо! – удовлетворённо заключил отец Рина.
Дэдэн шёл столь же быстро, как это имел обыкновение делать и Адэк, так что Рин вскоре совсем запыхался и лишь удивлялся откуда у этого старика столько сил. Через четверть часа, они уже миновали замковые ворота, а ещё, минут через пять, уже поднимались по лестнице в дальнем крыле замка, где находились библиотека, покои Дэдэна и его, знаменитая комната по изучению великих тайн Силы, в которой он, правда, бывал уже крайне редко. Но сейчас он направлялся именно туда.
- Заходи, Рин, – сказал он и отпер дверь, приложив к ней свою ладонь.
- А разве верховный ит здесь? – удивился тот, боязливо заглядывая в тёмную, пахнущую странными запахами комнату.
- Нет, не здесь… Но ты не бойся, и заходи…
- А я вовсе и не боюсь! – Рин расправил плечи и решительно шагнул вперёд.
В тот же миг Дэдэн скользнул следом и захлопнул дверь. В комнате вспыхнул свет, и Рин, изумлённо ахнув, стал озираться по сторонам: никогда ещё в жизни он не видел помещения до такой степени наполненного столь странными и удивительными вещами. Даже в лавке старьёвщика и торговца чужеземными диковинами Тигу Т’туарзу, что располагалась рядом с пристанью, и куда он любил частенько заходить, не было такого! Повсюду, куда бы он ни посмотрел, располагались столы, заставленные странными стеклянными сосудами, нередко соединёнными между собой изогнутыми трубками. Трубки эти, в свою очередь, часто были закручены, подобно виткам штопора, а иногда, ещё и помещены также в стеклянные цилиндры. Между ними располагались всевозможные треноги, каменные ступки, медные шары с одним, или несколькими носиками, песочные часы всевозможных размеров, и уж и вовсе непонятные приборы, описать которые Рин даже и не знал как. А ещё на столах были коробочки, разделённые на множество ячеек, в которых сверкало и переливалось великое множество кристаллов и камней. Некоторые кристаллы были столь велики, что гордо возвышались отдельно ото всех, прямо на столах, меж других диковин. Но больше всех поразил Рина прозрачный, словно слеза, и совершенно бесцветный кристалл, что стоял на полу, у правой стены, и внутри которого застыло неведомое ему существо. Высокое – на целый ран выше его, – мощное, и с очень устрашающим взором. Рин даже вздрогнул, когда в первый раз заметил его. Вдоль же стен были расположены многочисленные шкафы, самых разных размеров и заполненные всякой всячиной – от высушенных, или помещённых в банки с какой-то жидкостью, животных, самого удивительного вида, до непонятных механизмов и толстых, потемневших от времени, фолиантов, нередко в изукрашенных некогда богатой инкрустацией, переплётах из шкуры даров. Даже под потолком, на длинных верёвках, протянувшихся от одной стены к другой, висело бесчисленное количество кореньев, листьев и веток, и чьё присутствие, по-видимому, и создавало этот, ни с чем несравнимый, запах. Наверное, Рин так бы и разглядывал всё это до самого утра, если бы Дэдэн не потащил его вглубь комнаты, туда, где оказался невидимый до этого поворот. Миновав его, Дэдэн усадил Рина на высокий стул, а затем, велев сидеть тихо и ничего руками не трогать, принялся озабоченно сновать по комнате, в поисках чего-то, одному ему ведомого. Рин лишь плечами пожал: ему слабо верилось, что здесь, вообще, хоть что-нибудь возможно найти. Однако, через несколько минут Дэдэн всё же отыскал то, что ему было нужно, и вновь вернулся к Рину. В руках волшебник бережно держал длинный черный стержень в два пальца толщиной, и с зелёной пирамидой на одном конце, а подмышкой зажимал толстую, прозрачную платформу молочного цвета, и с такими же маленькими, разноцветными пирамидками на одной из сторон. Дэдэн положил эту платформу на стол, прямо перед ним, а затем, воткнул в отверстие, посередине неё, чёрный стержень и что-то прошептал. Большая зелёная пирамида на конце стержня тут же ярко вспыхнула, а сам он легонько затрещал и стал, как показалось Рину, раскаляться. Дэдэн на мгновение закрыл глаза, будто что-то припоминая, а затем вновь открыл их и стал быстро дотрагиваться до вершин маленьких разноцветных пирамидок. Некоторые из них точно так же, как и большая пирамида, только что перед этим, засияли холодным, мутноватым светом, а некоторые остались неизменны.
- Держись двумя руками за этот стержень! – приказал вдруг Дэдэн, но Рин лишь испуганно прижал к себе руки:
- Зачем это, мастер Дэдэн?
- Рин, прошу тебя, верь мне!.. Сейчас нет времени объяснять!
Но Рин, по-прежнему, недоверчиво смотрел на волшебника и, судя по всему, хвататься за стержень не собирался.
- Рин, если бы твой отец не доверял мне, то он и не отпустил бы тебя со мной, да и твоего друга не стал бы удерживать, чтобы он не мешал нам. – Дэдэн уже начал немного сердится, и Рин, рассудив, что тот, пожалуй, прав, вздохнул и, на секунду непроизвольно зажмурившись, взялся за стержень.
В окна уже заглядывал рассвет, и Нгунги досадливо ходил из угла в угол. Ничего! Ничего, сколь либо стоящего! Единственное, что ему удалось, так это убедиться в том, что Дэдэн не лукавил, и рассказал всё именно так, как оно и произошло. Факт этот, впрочем, тоже был, по-своему, любопытен, ибо, сейчас редко кто-либо из членов гильдии, по собственной охоте, говорил правду. Ну, разве что, если не считал эти знания заведомо бесполезными. А, значит, либо Дэдэну, действительно, нечего больше добавить, либо, старый лис ведёт какую-то свою, очень тонкую и чрезвычайно многообещающую игру. И то, что он старался незаметно склонить его к мнению о нежелательности вмешательства в память мальчика, скорее всего тоже было вовсе не случайным… Он достаточно хорошо знает Дэдэна, а потому считает, что последить за ним явно будет не лишним… Нгунги на миг остановился. Правда, ему ещё кое-что удалось выяснить. Например, что болезнь Тона – одного из старших трапезничих герцога – тоже была вызвана каким-то волшебным вмешательством, скорее всего, того первого пришельца из шкафа. Но каким образом этот неизвестный чародей смог уяснить, что сын нди’а Буни – тоже старший трапезничий, что ещё один старший трапезничий потерял голос накануне, и что при таком положении, в замок затребуют именно Рина? И как он смог догадаться, что тот пойдёт мимо интересующего его дома? Как? Откуда он всё это узнал? Понять это Нгунги был бессилен, и лишь ходил, и ходил из одного конца комнаты в другой, снедаемый теперь тревогой и сомнениями.
Нгунги приблизился к столику возле окна, и выбрал из вазы с фруктами, перемешанными со льдом, спелый плод вильскового дерева. Он слегка сжал его пальцами, и плод слабо булькнул. Нгунги перевернул его вверх черенком, и в тёмное пятнышко рядом с ним воткнул длинную соломинку. Тонкая плёнка легко прорвалась, и на конце соломинки тут же набухла тяжёлая, зеленоватая капля. Верховный ит сунул соломинку в рот и вновь стал мерить шагами комнату. Прохладный, кисловато-сладкий сок приятно освежал.
Итак, что же тут всё-таки произошло? Явились ли они невольными свидетелями какой-то неведомой им драмы, действие которой ни в коей мере их не касается, и о которой теперь можно благополучно забыть, или же всё это – грозное и важное предупреждение, игнорировать которое ни в коем случае нельзя, и надо теперь всемерно готовиться к чему-то абсолютно неизвестному, но, без сомнения, чрезвычайно опасному? Что же именно ему теперь докладывать на совете?
Нгунги устало лёг на кровать и закрыл глаза. Он не нуждался во сне, но отдыхать, как и всем остальным обитателям этого мира, ему было нужно.
Судя по всему, он ещё не готов дать хоть какой-либо внятный ответ даже самому себе. По крайней мере сейчас… Наверное, должно пройти какое-то время, чтобы всё это улеглось в его голове, чтобы он сумел почувствовать скрытый ритм этих событий, и, быть может, тогда он и придёт к какому-нибудь выводу… Или поймёт, какие ещё вопросы и кому он должен будет задать... А до тех пор, он будет отдыхать, и ждать того, что выяснят его инткулы, отправившиеся в город на охоту за слухами и вообще всем, что может показаться интересным.
@темы: Творчество