with love and squalor
Всего пара остановок в промозглой электричке, и городские задворки сменились пустырем. Впереди, на сколько хватало глаз, лежало унылое разнотравье: место оправдывало свое название. Пришелец довольно улыбнулся. Пустое пространство действовало на него успокаивающе, если не сказать, абзорбирующе. Полное отсутствие четких линий, надоедливой симметрии, одна только голая перспектива – рай для его кропотливого ума, чрезмерно уставшего от бетонного городского пиршества. В общую скудную геометрию не вписывалось лишь несколько куч непонятно откуда взявшегося здесь компоста и железного мусора. Но с этим пришелец как-то свыкся, принял за вполне закономерный факт. Ведь исключения и существуют единственно лишь для того, чтобы подтверждать истинность правил.
Портфель, ранее почти не обременявший его своим весом, потянул руку вниз, к земле. Мужчина осел в траву и будто сник, то ли говея перед обступившей его пустотой, то ли от резких порывов уже начавшего набирать силу ветра. Но надо было действовать. Ветер мог перемениться или совсем стихнуть, что явно не входило в планы пришельца. Не за тем он наплевал на отчет и полдня обливался потом, клеем, собственными липкими сомнениями, чтобы все в одночасье полетело к черту. Хмыкнув, ободряюще улыбнувшись ближайшей компостной куче, мужчина расстегнул портфель и достал из него свое сокровище. Легкий картон, слой блеклой гофрированной бумаги, ленты-лоскуты… Хрупким скелетиком, бесполезным в отдельности и таким целесообразным в целом распластался у него на коленях воздушный змей. И пусть жена устроит сцену из-за искромсанной им шелковой блузки. Та ему давно приглянулась, уж больно выгодно контрастировала своей бардовой гладкостью с ее бледной кожей. Помнится, когда Беата, тогда еще Беатрисс, одела ее, он впервые за девять лет совместной жизни отметил, что его жена, однако, хороша собой, и решил почаще обращать на нее внимание, часа этак два в день, в перерыве между кофе и вечерней газетой.
Мужчина недовольно мотнул головой, силясь прогнать непозволительные воспоминания. Затем, будто спохватившись, вынул из манжет щегольские запонки - ее подарок на юбилей - и засунул их в карман брюк. Suum cuique...он выбрал змея.
Поднявшись на ноги, мужчина определил направление ветра, затем повернулся в нужную сторону. Нехитрый алгоритм столь же нехитрых действий. Змея же взял за основание и сделал первый шаг, потом еще один и еще…Скоро он уже бежал вслед за взмывшим ввысь «ящером», протягивая руку к спиралью закручивающимся в потоках воздуха лентам. Грудь сдавила жестокая одышка, галстук сбился набок, кривляясь на ветру.
Мужчина зашелся в глухом кашле и остановился, опустив взгляд. «И все?», - промелькнуло в голове исступленно и обезоруживающе. В следующие минуты он стоял неподвижно, будто примериваясь, прислушиваясь к новым ощущениям, затем смазано улыбнулся и побрел обратно. Пусть жена устроит сцену...но вот отчет он, пожалуй, сделать успеет…
Портфель, ранее почти не обременявший его своим весом, потянул руку вниз, к земле. Мужчина осел в траву и будто сник, то ли говея перед обступившей его пустотой, то ли от резких порывов уже начавшего набирать силу ветра. Но надо было действовать. Ветер мог перемениться или совсем стихнуть, что явно не входило в планы пришельца. Не за тем он наплевал на отчет и полдня обливался потом, клеем, собственными липкими сомнениями, чтобы все в одночасье полетело к черту. Хмыкнув, ободряюще улыбнувшись ближайшей компостной куче, мужчина расстегнул портфель и достал из него свое сокровище. Легкий картон, слой блеклой гофрированной бумаги, ленты-лоскуты… Хрупким скелетиком, бесполезным в отдельности и таким целесообразным в целом распластался у него на коленях воздушный змей. И пусть жена устроит сцену из-за искромсанной им шелковой блузки. Та ему давно приглянулась, уж больно выгодно контрастировала своей бардовой гладкостью с ее бледной кожей. Помнится, когда Беата, тогда еще Беатрисс, одела ее, он впервые за девять лет совместной жизни отметил, что его жена, однако, хороша собой, и решил почаще обращать на нее внимание, часа этак два в день, в перерыве между кофе и вечерней газетой.
Мужчина недовольно мотнул головой, силясь прогнать непозволительные воспоминания. Затем, будто спохватившись, вынул из манжет щегольские запонки - ее подарок на юбилей - и засунул их в карман брюк. Suum cuique...он выбрал змея.
Поднявшись на ноги, мужчина определил направление ветра, затем повернулся в нужную сторону. Нехитрый алгоритм столь же нехитрых действий. Змея же взял за основание и сделал первый шаг, потом еще один и еще…Скоро он уже бежал вслед за взмывшим ввысь «ящером», протягивая руку к спиралью закручивающимся в потоках воздуха лентам. Грудь сдавила жестокая одышка, галстук сбился набок, кривляясь на ветру.
Мужчина зашелся в глухом кашле и остановился, опустив взгляд. «И все?», - промелькнуло в голове исступленно и обезоруживающе. В следующие минуты он стоял неподвижно, будто примериваясь, прислушиваясь к новым ощущениям, затем смазано улыбнулся и побрел обратно. Пусть жена устроит сцену...но вот отчет он, пожалуй, сделать успеет…
-
-
08.01.2007 в 07:44-
-
08.01.2007 в 20:09