[Vistrel]

Буду рад услышать ваше мнение. Особенно на счёт вставных миниатюр - все ли они плохо введены? Потому что что-то я на них спотыкаюсь...

Листья…
Небо… полночное небо постепенно заволакивалось абсолютной темнотой, сквозь которую нельзя было ничего разглядеть, кроме плотной чёрной ткани и звёзд, рассыпанных чьей-то дрожащей рукой. Эти светлячки не двигались и в немом оцепенении тихо-тихо блестели бело-голубыми искорками. Небо – это первое, что мы увидели, когда появились на свет. Мы – листья…
Толком ещё не понимая ничего, мы ждали рассвета, и когда он пришёл, мы, затаив дыхание, смотрели на него, и весь мир сливался в этом оранжевом, а затем жёлтом диске, который медленно выплывал из-за горизонта, расплёскивая едва тёплые лучи. С того момента каждая наша клеточка научилась чувствовать, научилась жить. Вместе с прозрачным, как чистая речная вода утром, появился слабый ветер и эта ранняя, ещё не окрепшая весна обдала нас холодом и надеждой на тепло.
Мы только начинали жить, только начинали расти. Не знали своих соседей, не имели друзей. Хотелось побыстрее целиком окунуться в холодный воздух, чтобы почувствовать и испытать радость от пронзительных лучей солнца. Старые деревья рассказывали нам о жизни других листьев, а мы не верили в летние цветы и сентябрьские серые тучи. Воробьи что-то чирикали о зиме, но это было так далеко, так странно нам, только родившимся, что не хотелось обращать на птиц внимания.
Наконец, ближе к концу весны мы выросли и встали напротив ветра во весь рост. Тогда был разгар тёплого дня, и дети бегали под нами, зелёными листьями, прислонялись головой к твёрдой коре дерева и смеялись чему-то своему. А потом они лежали в траве и с удивительным трепетом и полузакрытыми глазами смотрели на нас, на свет, пробивавшийся сквозь зелёные узоры и на голубое с белыми разводами небо. А мы разглядывали их, удивляясь, что мы на столько разные и что мы ещё недавно так же смотрели на звёзды…
Для нас, листьев, нет разницы на каком дереве жить. Берёза, ясень, сосна… разве что кто-то хочет поближе к небу, а кто-то, наоборот, к земле. Когда дул ветер, мы старались дотронуться до наших соседей, чтобы почувствовать трепет кожи, чтобы ещё раз убедиться, что не одни. Ничего не было лучше этих холодных ночей: с ветром, со звёздами в густой темноте и с острым осознанием того, что ты чувствуешь, тебя - чувствуют!
Летом мы уже во всю разговаривали с воробьями, просили их рассказать нам о жизни в далёких лесах, городах и о том, что же значит… лететь. О, сколько слышалось нам, прикованным к деревьям, страсти в этом слове! Сколько было желания, тоски, надежды в тонко звучащей букве «л» и робости в мягком «ть»!.. А между началом и концом слова пролегала пропасть, бездна воздуха и жажды неба. Мы, листья, мечтали о полёте.
Знаете, бывало, кому-то всё же удавалось почувствовать стремительный воздух своей кожей. Когда ночь укутывала землю в свои тёмные одеяла, некоторые люди выходили на остеклённый балкон, открывали окна и долгим-долгим взглядом смотрели на звёзды, слушали ветер, пытаясь почувствовать себя. Это повторялось каждый вечер, каждую ночь. Нам было нестерпимо больно смотреть на них, потому что догадывались - эти люди так же хотели бы быть птицами, как и мы. Тогда кто-нибудь из нас изо всех сил старался вырвать ноги из дерева и просил ветер, чтобы обязательно подхватил его, принёс по воздуху к человеку. Нам было жалко прощаться со своим другом, но когда мы видели, как листок падал на ладонь кого-то из людей, мы замирали, слушая стук ожившего сердца, ощущая оживший взгляд…
Летом мы много общались друг с другом. Часы и дни проходили в разговорах о мечтах, о желаниях, о будущем и о нас самих. Дети собирали цветы, делали из листьев букетики, венки и дарили их друг другу. Ветер волнами гонял выросшую траву и тёплым воздухом обдавал нашу кожу… Иногда дети пускали листья по течению прозрачной, хрустальной реки, которая неслась так же стремительно, как быстрая птица в небе. Исчезая, мы дарили радость людям, мы дарили им тепло. Поэтому, наверное, не страшно было исчезать.
В конце июля мы уже чувствовали лёгкую усталость от своего дерева, от ветра. Ночь была такой же густой, да и звёзды, вроде бы, теми же, только что-то сломалось в небе или в нас. Хотя всё равно, ночные бело-голубые искорки восхищали и трогали наши маленькие сердца. Я помню, как ближе к вечеру трое подростков устроили пикник рядом с деревом и о чём-то разговаривали. Один из них рассказывал смешную историю, а другие смеялись. Вспоминали своё недавнее детство и почему-то всё чаще задерживали взгляд на горящем огне. Разговор постепенно стихал и стал больше похожим на цепь несвязанных фраз, от которых всем делалось только скучнее. Кто-то опять попытался пошутить, но на лицах с отблеском костра уже не появилась улыбка. Было почти темно, и один из подростков предложил идти домой. Не сказав ни слова, остальные кивнули, принявшись собирать вещи, тушить огонь…
Время – август. Солнце было уже не настолько ярким, как раньше и не настолько тёплым. Теперь внутри нас постоянно оставалась одна клеточка, которой было холодно и которую ничем нельзя было согреть. Оранжевый асфальт был очень пыльным, и на него не хотелось смотреть. Небо словно само пропиталось этим летом и с нетерпением ждало его ухода. В воздухе ощущался запах скорого сентября. Однажды, молодой человек и девушка сели на скамейку под одним из деревьев и долго о чём-то говорили. Они много улыбались, радовались друг другу и были, думаю, счастливы. Даже в нас что-то ожило, что-то согрелось. Тогда молодой человек сказал «давай поговорим о листьях», и ветер усилился, заставляя деревья проснуться. Они ещё долго сидели рядом, о чём-то спорили и что-то обсуждали, а в их глазах чувствовалась безумная теплота. Когда пошёл дождь, они так, без зонтика, стали медленно прогуливаться по парку… Нам было немного грустно, оттого что мы как-то инстинктивно знали, чувствовали будущий ноябрь, когда эта же пара сядет на пыльную скамейку… Словно постаревшие за конец лета и осень, они будут меньше улыбаться, почти не смотреть друг на друга, а кто-то из них, наклонив голову и шурша сухими листьями, тихо скажет: «давай помолчим… о листьях».
Когда наступил сентябрь, а за ним октябрь, мы уже ничего не ждали и почти ни о чём не разговаривали. Не смотрели на небо, стараясь плотнее закрывать глаза, потому что всё, что было рядом с нами, уже надоело, а воробьи не могли рассказать ничего нового. Мы жмурились от яркого солнца, а от сильного ветра становилось больно всему телу и страшно, что ноги могли оторваться от веток и тогда бы мы упали в бездну воздуха. У дерева лежали сухие листья… Только один раз мы будто очнулись от своего оцепенения. Женщина лет тридцати пяти пришла почти перед самым закатом. В ней было нечто знакомое нам, едва уловимое, но разобраться мы так и не смогли… Чёрные волосы были собраны в хвост, а ненужная – ненужная! – седая прядь падала на лицо с тонкими морщинами у глаз. Женщина подошла к дереву и присела почти у самых его корней. Она разгребла нежными пальцами, на которых не было ни единого кольца, листья и нашла на отрывшейся земле рамку с детской фотографией. Женщина заплакала и слёзы словно текли сквозь забинтованную рану, которая неожиданно открылась… Сняв золотую брошку с белой блузы, она положила её на фотографию. Медленно встав и закрыв глаза, ощущая ветер и собиравшиеся тучи, пошла домой…
Уже скоро опадут все листья. Дожди идут всё чаще и чаще, а ветер становится беспощадней к нашей старости. Нет на нас зелёного цвета, нет трепета перед ночью, звездами… Есть только жёлтый или красный налёт, который и въедается в сердце, вытесняя оттуда все следы весны. Ничего. Сейчас уже не страшно. Когда будет нестерпимо оставаться на ветке, схватившись за неё руками, мы расцепим пальцы и, подхваченные ветром, совершим свой первый и последний полёт за всю жизнь. Уже в воздухе мы увидим последовавших за нами друзей и вспомним, что они нам дороги. Мы будем пытаться кричать им, но у нас ничего не получится, потому что давно разучились кричать и даже говорить. Мы вместе упадём в грязные или чистые лужи, что абсолютно не имеет значения, где протянем друг к другу слабые руки, чтобы ещё раз прикоснуться и почувствовать тепло всем телом, а когда вода станет покрываться ледяной корочкой, мы, закрывая глаза, постараемся улыбнуться сухими губами…

п.с. тема "творчество" очень сомнительна.

@темы: Творчество