Когда-то мы все повзрослеем, Кто в двадцать, кто в тридцать, кто позже, И выйдя однажды из дома, Вернёмся – и сядем на ложе, И станем вести разговоры, О дедушках, раненных в Польше, О странах, о снеге, о Блоке, Чтоб нам не считать, кто моложе, Не спрашивать снова и снова «А Дима - он младше, он тоже?..» - А после – мы встанем, увидим, Как старимся больше и больше, Как падают крупные слёзы У нашей седеющей кошки. – И мы, мы обнимем друг друга, И скажем: о боже, о боже…
Дай талант, дай болезнь, дай десять детей и мы будем знать что нам делать, А так мы просто сидим и смотрим как снег летит в облака... В этом доме так много дыр и пустот, что, кажется, их не заделать... Остается единственный выход - пустить в него петуха...
За дверью всех наших снов всегда стоит тайна, За каждым взглядом - тоска не пойми о чем Пожалуйста, дай нам сгореть хотя бы случайно Пожалуйста, Боже, окрести нас огнем!
Никто не может любить тебя таким, какой ты есть. Потому, что тебя нет.
50 см
читать дальшеЭфир испугал меня ветром, И я проиграл пари. Твой член в пятьдесят сантиметров Мешает мне говорить... Ты весь такой приторно-липкий, Но я не могу без конфет; На золото я сменил слитки, Ведь ты - мой авторитет!
Слова застревают, я глохну, Двигаюсь в такт грозе; Пока мои легкие сохнут, Я сохну всю жизнь по тебе, И если ты встанешь правее, Один я останусь в грязи... Ты знаешь, что я не сумею Тебе в этот раз возразить.
Ммм, это так вкусно! Попробуй! Кусочки мозаики вдрызг... Я падаю вниз с небоскрёба В стеклянном сиянии брызг, И ближе к тебе метр за метром - Подумать, какая прыть! Твой член в пятьдесят сантиметров Мешает мне говорить...
Чтоб меня поймать, надо петь, надо просто петь...(с)
А последняя петля со спиц будет мертвой петлей. Затянуть, закрепить, задохнуться от скорости дней. …Отодвинуть бы праздники все на полгода вперед, Стать за эти полгода сильнее, нежней и нужней,
Красить стекла оконные, их превратить в витражи, Тратить деньги на чай, из бумаги творить волшебство, Перестать, перестать отношения строить на лжи, Сделать так, чтобы «больно» опять перешло в «ничего».
Тот, кого я люблю, никогда сам ко мне не придет. (Не умею я людям сказать, как они мне нужны). Мне б до Нового года – еще потрясающий год, Чтоб еще полюбить, чтоб готовить подарки с весны,
Я хочу в вашу сказку…и выдумать сказку для вас, Чтобы там много петь – это то, чем нам с вами жить. Мне так нужен контакт: рук и голоса, глаз и глаз, Сердца с сердцем. И сердца с солнцем. С душой – души.
Губ с щекой. Вы – мой дышащий снег, мой декабрь и март. Я от вашего голоса плачу, дрожу, люблю. Колокольчик, Волшебница, самый немыслимый дар, Я хотела бы жить – как движение ваших рук.
Хорошо, Когда Их Три, Или Золотая Фея-Ну что ты все время пихаешься? – воскликнула Стелла, оттолкнув младшего братца. – Ты мешаешь мне слушать! -А ты думаешь, только тебе одной нравится слушать мамины рассказы? – обиженно заныл братец. – Ты ближе всех к маме, и я тебе постоянно из-за этого завидую! - Но мы же меняемся местами! – от возмущения Стелла засияла еще ярче. – Ты тоже часто бываешь совсем рядом с мамой, и тебе лучше слышно, что она рассказывает! - Может, вы перестанете ссориться и дадите мне досказать? – устало поинтересовалась мама, которой надоело слушать перебранку младших детей. Стелла немедленно замолчала. Она совсем не хотела перебивать маму, - ведь та вела такой интересный рассказ о людях и о том, как они живут на Земле. Иногда Стелле хотелось оказаться среди людей, посмотреть на них вблизи. Но мама не отпустила бы ее на землю – Луна всегда беспокоилась за своих детей. Стелла посмотрела вокруг – ее братья и сестры сияли на темной поверхности неба и их взгляды были обращены только к матери. Они молча ждали продолжения рассказа. - Люди очень наивные создания, – говорила Луна. – Они верят во всякие глупые небылицы. Например, они считают, что звезды могут падать с небес. Они не знают, что это невозможно… “И как бы они могли это узнать?’- задумалась Стелла. Она-то хорошо знала, что с неба падают вовсе не звезды, а метеориты. Как-то раз она и сама видела падающий метеорит. - А еще люди думают, что фей не существует, - продолжала Луна. – Они не видят фей, потому в них и не верят… - Неужели никто из них не видел живую фею? – усомнилась Стелла. - Только самые маленькие могут их видеть, – уверенно ответила мать, – такие, как твои друзья, Стелла,– помнишь тех мальчика и девочку? - Ага, помню! Они пытались рассмотреть меня в подзорную трубу! - Наверняка это будущие астрономы, – сказала одна из старших дочерей-звезд. Кто-то из братьев Стеллы спросил: - Ма, а на папу они смогут посмотреть в подзорную трубу? - Навряд ли, - откликнулась Луна. – Папа слишком яркий. Он их ослепит… Когда речь зашла о папе, Луна погрустнела. Дети знали, как сильно мама переживает разлуку с ним. Когда-то Солнце и Луна были вместе, но затем были вынуждены расстаться, и теперь Солнце светило днем, а Луна – ночью. Но они придумали способ общаться друг с другом- через фею. Каждую ночь к небесам поднимались феи и тихонько играли на крошечных музыкальных инструментах – челестах. Слышать их могли лишь с неба – до земли звуки челест не долетали. И всякий раз, когда феи должны были прилететь, Луна говорила: - Хорошо, когда их три… Говорила она так потому, что именно третья фея передавала Луне и звездам привет от далекого Солнца. Она появлялась позже двух других, и ее платьице и крылышки были золотыми, а не серебряными, как у ее подруг, и челеста тоже золотая. И когда эта фея, которую Луна и ее дети называли Золотой, начинала извлекать звуки, напоминавшие звон волшебных колокольчиков, из своей челесты, от музыкального инструмента исходило сияние, - солнечное сияние. Оно поднималось к небу со скоростью света и передавало луне и звездам тепло и любовь от папы-Солнца. В такие минуты Стелла, ее братья и сестры от радости принимались танцевать вокруг матери-Луны. Они кружились хороводом, а Луна пела им песни. И иногда Стелла думала:”Как жаль, что люди не видят всего этого…”
Луна обычно продолжала свои рассказы до тех пор, пока не наступала полночь и не должны были появиться феи, после чего следовала фраза:”Хорошо, если их три…”, столь же привычная, как мамины рассказы и приветы отца для звезд, а затем прилетали феи. Вот и в этот раз все было как всегда, но… кое-что отсутствовало. И даже не кое-что, а кое-кто. Золотая Фея! Ее подруги прилетели вовремя и начали свой мини-концерт, а Луна и звезды с нетерпением ждали свою “третью фею”. Но она так и не появилась. - Странно, – недоумевающе произнесла Луна. – Что же произошло? Может быть, она заболела? Дети молчали, надеясь, что с Золотой Феей все в порядке. Но на следующую ночь феи тоже не было. Луна и звезды затосковали. Им не хватало солнечного тепла и любви, которые передавала им Золотая Фея раньше при помощи челесты. Когда и на третью ночь фея не прилетела, Стелла решила, что нужно что-то предпринять. - Мама, – обратилась она к Луне, – можно я поговорю с теми двумя феями, когда они закончат играть? - А услышат ли они тебя? – засомневалась Луна. – Ведь они не так близко к нам, чтобы услышать твои слова… Но Стелла все-таки попробовала позвать фей. Напрасно – они не услышали ее и улетели. - Надо было кричать погромче! – сказал ей младший братец. – В следующий раз я сам их позову! -Давайте мы все это сделаем, - предложила Луна. И когда наступила четвертая ночь, Луна и звезды стали звать фей. Те наконец-то услышали и прилетели к ним, звеня серебряными крыльями. - Что произошло с Золотой Феей? – спросила у них Луна. –Почему она больше не радует нас небесными звуками челесты? Феи отозвались голосами столь же нежными, как и звуки их музыки: - О Луна, ночью освещающая небо, Золотая Фея опасно больна! Мы испробовали все средства, чтобы помочь ей… - И что же? – взволнованно спросила одна из звезд. – Она не идет на поправку? - Нет. Но сегодня днем она сказала нам кое-что… - Что она сказала? – Стелла была сама не своя от нетерпения. - Помочь ей сможет только одна из звезд. Но для этого звезда должна спуститься на Землю и обернуться человеком. Кто из вас готов прийти на помощь Золотой Фее? На мгновение наступила тишина, лишь тихо звенели крылья фей. - Я готова! – вскричала Стелла. Взгляды фей обратились к ней. - Мы отведем тебя к нашей подруге… - Постойте, - вмешалась обеспокоенная Луна и обратилась к дочери: - Стелла, путешествие на Землю – это не так просто. Ты можешь никогда не вернуться… Звездочка, казалось, засияла еще ярче. - Мама, но ведь Золотая Фея больна, и ничто ей не помогает… А вдруг я смогу исцелить ее? Сколько ночей она приносила нам радость, а теперь она может умереть, если ей не помочь! - Ну хорошо, спускайся на землю. И не забывай нас… что бы ни случилось. – Казалось, слезы катятся по бледному лику Луны, словно она боялась, что никогда больше не увидится с дочерью. Стелла попрощалась с братьями и сестрами, но не навсегда – она рассчитывала быстро вернуться. И вот она уже на Земле, в облике красивой девушки… Феи закружились в воздухе, полетели в сторону ближайшего леса. - Скорее с нами, Стелла! хоть бы не опоздать…
Золотая Фея лежала на траве под вековым дубом и казалась совсем крошечной и обессиленной. Рядом с ней была ее челеста, но фея не могла даже приподнять ее – до того ей было плохо. Стелла, увидев ее, заплакала от жалости. - Бедная маленькая фея! ты приносила нам тепло Солнца, а теперь лежишь слабая и беспомощная! Она опустилась на траву рядом с феей и ласково погладила ту по золотым волосам. - Как я смогу помочь тебе? Я Стелла – звезда, спустившаяся с неба, чтобы помочь тебе. Феи, которые привели Стеллу в лес, подтвердили, что это так. - Здравствуй, Стелла, - прошептала Золотая Фея угасающим голосом. – Есть только один способ помочь мне… и если ты согласишься, все будет как прежде… почти. - Если соглашусь? – переспросила Стелла, не понимая, к чему та клонит. - Я расскажу тебе, отчего я заболела. У каждой феи есть враг, и я не исключение. Только этот враг обладает способностью уничтожить фею. Моим врагом была Золотая Змея, и она ужалила меня, вот почему я заболела. Мои подруги, – она с усилием приподняла крошечную ручку, пытаясь указать на двух других фей, - убили Золотую Змею, но… ее яд уже проник в мою кровь. Ах, Стелла, как бы мне хотелось, чтобы нашлось другое средство спасти меня, кроме того, о котором я тебе сейчас расскажу… - Что это за средство? – нетерпеливо спросила Стелла. Головка феи поникла, как солнечный цветок. - Чтобы вернуть мне здоровье, ты должна отдать мне свой звездный свет и свою вечность. Ты останешься на земле, ты станешь обычным человеческим существом и больше никогда не вернешься домой! Стелла содрогнулась. Никогда больше не вернуться домой! Утратить вечность и свой свет! Потерять все и шагнуть в новый, неизвестный, пугающий мир! Но… Фея умирает, – Стелла поняла это, едва взглянув на нее. И мама Стеллы, ее братья и сестры зачахнут без живительного тепла папы-Солнца. А она сама? - У тебя будет только одно утешение, – Золотая Фея вновь приподняла головку, - ты постоянно будешь видеть своего отца. Солнце любит людей и дарит им свое сияние… Стелла приняла решение. - Я отдам тебе свой звездный свет и свою вечность. И все будет как прежде, – при этих словах слезы заблестели на ее ресницах, и она закончила шепотом: - почти.
Когда Стелла вышла из леса, уже начинало светлеть. Она побрела по дороге, сама не зная, куда и зачем. И вспомнила свою детскую мечту о том, чтобы очутиться среди людей. Да, теперь она навсегда останется здесь… неужели никогда-никогда Стелла не сможет вернуться? И тут она услышала чей-то голос: - Кто вы, прелестная незнакомка? Стелла подняла голову и увидела приближавшегося к ней молодого человека. Его глубокие черные глаза напомнили ей о космическом небе, и она невольно улыбнулась. - Я Стелла, – ответила она на его вопрос. - Что же ты делаешь здесь одна, да еще и ночью, Стелла? - Уже скоро солнце взойдет, - загадочно ответила Стелла и посмотрела на небо. Она даже не заметила, как молодой человек взял ее за руку. - Где же ты живешь, Стелла? - Не знаю. Я потерялась и ничего не помню, - сочиняла она на ходу – ну не рассказывать же ему, что она была звездой и спустилась на Землю, чтобы помочь больной фее. Навряд ли он в это поверит – Стелла вспомнила слова матери о том, что люди не верят в фей. Мать… тоска по ней, по братьям и сестрам сжала сердце Стеллы. И, чтобы отвлечься от своего горя, она поспешно спросила: - А тебя как зовут? - Хьюмэн, - ответил он и пригласил ее к себе в гости. Там, в его доме, Стеллу встретили те самые мальчик и девочка, которые когда-то смотрели на нее в подзорную трубу. Увидев их, Стелла покраснела и обрадованно улыбнулась, и когда Хьюмэн спросил ее: “Нравятся тебе мои брат и сестра?”, - она кивнула и ответила: - Да. Я думаю, мы подружимся!
Прошло совсем немного времени, и Стелла вышла замуж за Хьюмэна. Они очень любили друг друга и были счастливы, но временами Стелла становилась задумчиво и чуть печальной. И часто она по ночам выходила на крыльцо и смотрела на звездное небо, словно ища что-то взглядом. А когда Хьюмэн спрашивал ее, в чем дело, Стелла, словно очнувшись, отвечала: - Хорошо, когда их три…
Прекрасные рыбы с синими глазами Рассекают просторы небес. Они тихо полощут свои плавники в облаках И вздыхают о чуде. Прекрасные рыбы с синими глазами Знают забытый город, Они мягко мерцают в тумане его улиц Заслоняя собою дома. Я одна из них. Я одна из них.
Я холодная гладкая рыба Я знаю о чуде творенья. Там, в облаках блуждают икринки, Дети небес – наши дети - Рыбки с серебряным голосом Песни рождественской. Я одна из них, я тихая рыба, Что любит большие пространства, Чья чешуя – сплошь жемчужные капли.
Я не люблю никого. И никем не любима. Я не живу. Не умираю. Не сплю и не слышу. Мы в глубине неба парим, Мы утопаем в пространстве безмолвья Мы – красота, мы – молчания дети. В тайне великой наши печали Радости наши мерцают как звезды. Мы дети небес, что проснулись От звука шагов того, кто пришел в Рождество
В огромном храме, где мерцают свечи Сидят два ангела пьют чай с вареньем. И ночь для них тиха и бесконечна, Один шепнул «А завтра воскресенье». Второй, улыбку обжигая чаем, Сказал лукаво «Надо помолиться, Ведь Бог наш будет зол необычайно, Что пьем чаи мы из святой водицы» А первый грустно «Вот смешные люди, Кого они придумали на небе - Злой старец, что разгневан будет, Коль не падут пред ним малютки на колени»… Вздохнул печально и затеплил свечку, Встал к алтарю и утонул в улыбке. «Отец, зачем они себя калечат, Калечат и не знают об ошибке?… Отец, прошу, позволь я расскажу им, Как просто и прекрасно жить на свете, Зачем они за веру в кровь воюют, Пускай посмотрят, как прекрасны дети! Отец!» Второй крылатый ангел Встал рядом, брата взял за плечи, Щекой к щеке «Прошу, не плачь, не надо… Их не исправить. Раны мы залечим, И каждый умирающий в сраженье За предрассудки про иные храмы, Поймет, что только в истине спасенье, А не в фантазии, что кто-то правый. Поймет, что все кто верят - верят в Бога, Не важны имена и предрассудки И будет ему радость и дорога, А мы ему подарим незабудки… читать дальше«Ну ты романтик… - Засмеялся первый - Ах, если б так все просто в смерти было… Они же и во тьме за эту веру Цепляются, не видя Бога, с силой. Идут и ищут что-то, уверяют, Что их религия и символ правы, Что лишь их Бог на этом небе правит, Что лишь их вера истинна, и нравы.» «Не надо брат, ведь завтра воскресенье, Не надо, выпей лучше чаю, У Господа здесь завтра день рожденье, Давай споем, он будет рад, я знаю.»
Два ангела любили храмы очень – Каплицы, синагоги и мечети, Два ангела чай пили среди ночи Болтая с Богом обо всем на свете.
Никто не может любить тебя таким, какой ты есть. Потому, что тебя нет.
бог
читать дальшеГоворят, что за солнце мы платим по новому курсу. Говорят, мы забыли о том, что должны быть богами. Мы выходим, оставив за дверью надежду вернуться, И бежим, заметая следы мишурой и деньгами. Говорят, я ушел навсегда и без тени сомненья, Проложил параллельно их рельсам другую дорогу И пустил паровоз в совершенно ином направленьи - Говорят, что я вспомнил о том, что обязан быть богом...
Говорят, наши дни сочтены, и нам нечего делать. Я учусь, как судить по делам и не лезть в твою душу, Расширяя зрачки, разгоняя мотор до предела - Говорят, всё, что нужно богам - это лёд и беруши... Я нашёл в себе мир, но по-прежнему сплю беспокойно - Что-то тянет на дно, может горы, а может быть совесть. Я вернусь за тобой, и о том возвестят колокольни; Ты должна быть со мной и, конечно, должна быть готова.
Говорят, что мы платим за небо остатками кожи. Говорят, мы должны делать мины, когда проиграем. Я учусь наблюдать за людьми, но вы все так похожи! Никого не спасаю, не слушаю и не караю! Говорят, этот мир - только сон, и пора просыпаться. Как во сне первый снег, первый смех и последние люди... Можно падать в салат, можно лгать и показывать пальцем - Разрешается всё! Бога нет. Бога больше не будет.
и, кстати, можно устроить дуэль. если есть желающие. но это так... к слову...
Я Ффост. Я упал в реку. Пусть река сама несёт меня... (с)Годвилль
к предыдущемуОпопсовела жизнь, опопсовела, Что ни деется – то и к лучшему. Историзмом нам слово «особенно», Да непонятое не мучает.
Жизнь-жизньскую плывешь по течению, А куда занесло – там и выкинет. Лень свою объяснишь невезением, Пива хочешь попить – и того уж нет.
Кто ж из нас нынче клюнет на классику? Нам попсы бы скорей, современникам. Историзмом понятия «разное», «Чувства», «дружба», «любовь», «жизнь» – наверное.
И клубочек по кругу катается, Не найдет всё следов он Ивановых, Воет волк, в чаще дурью он мается, И Кощей жив ещё – добить надо бы.
Сказки нынче не в моде – ужастики Окружили и ждут, красноглазые. Зубы скалят не только по праздникам, А и в жизнь лезут, в души да разумы.
Знают все, да бороться не хочется: Бей не бей – а они размножаются. И уже наплевать на пророчество. Где герои?.. В пивных обретаются.
Стих оставишь ты свой недописанным, На потомков надеясь, на правнуков. Ты поделишься чистыми мыслями, И откроешь глаза им на правду ты.
Я Ффост. Я упал в реку. Пусть река сама несёт меня... (с)Годвилль
Нарушение основного правила сообщества. Публикуются только литературные произведения, остальное-по согласованию с модераторами. Автору- предупреждение. consolo
Вот сочинилось.... Задумывается как длинная история девушки в чужой стране. Вроде как ее дневник, и ее взгляд на мир. Требуется критика. Всякая. Стоит ли дальше писать. Стоит ли мне вообще писать?
вот собственно Когда мы получили визы, мне было шестнадцать. Еще спустя пару месяцев мы бросили квартиру и садились в самолет. Через толстое самолетное стекло, на меня с укором смотрели три башкирские буквы ОФО. Прощай Уфа. Самолет взлетал, город становился все меньше и меньше, раздавали конфеты, мы улетали... С пересадкой в Швейцарии, остановкой в Монреале, и посадкой в Торонто, я и мама перебрались в Канаду – страну о которой многие даже не знают. Тогда был конец марта, и две недели до моего дня рождения. Мама бегала от окошка к окошку, получала виды на жительство, заполняла декларации, и брала в прокат машину. Я сидела в жестком кресле, и писала что-то в толстом блокноте. Наконец мама подошла ко мне и взяла с пола сумку: Пойдем... позравляю с новым началом жизни, - сказала она, и я уже слышала удаляющийся стук каблуков по кафельному полу. Я пожала плечами и пошла за ней. Говорить что мы тут никого не знали наверное не стоит, еще у нас не было квартиры, работы и каких либо идей куда идти. Несмотря на это мама выглядела достаточно решительно когда мы шли к машине. В прокат нам дали зеленую Тойоту Короллу, мама быстро закинула наши вещи в багажник, и ждала пока я усядусь на переднем сидении. Она быстро пробежала глазами по инструкции которую ей дали в бюро, и наконец повернула ключ в замке зажигания: Пристегнись... Тут это закон.... Я молча защелкнула ремень безопасности в замке возле сидения, и вытянула ноги. Мы поехали по трассе к городу. Мама переодически смотрела на карту, пока мы не доехали до первого адреса указаного в рекламной газете. Мы припарковались возле девятиэтажки, которая выглядела так же как и та в которой мы жили в России. Мама сидела в машине почти не двигаясь, оглядывая двор. Дети на игровой площадке, красная горка, машины вдоль газона, бабушки возле подьезда... магазин «Русская Книга» через дорогу. Как только наш взгляд остановился на вывески магазина, я услышала оживающий двигатель, и скрип коробки передач. Мы на достаточно высокой скорости сдали назад, снова скрип, и мы уже снова на трассе. Какой следующий адрес? Батурст... – прочитала я, - а почему не этот дом? Тут книжный даже есть... И квартира как у нас была... Потому что я сказала, что мы тут жить не будем... Почему? Потому что... – отрезала мама... На этом самом Батурст Стрит нас ждал тот же сюрприз, те же «Русские Фильмы в Прокат», «Ресторан Москва» и что-то еще. Так же получилось с многими другими адресами. Где не было русских вывесок, пугали цены или говорили, что нада ждать пока освободится квартира. К концу дня мы уже соглашались на всего одну спальню, но все равно ничего не могло сравниться с теми девятиэтажками. Видно было что мама устала, и начинала нервничать. Я тяжело вздохнула и свернув газету посмотрела на нее: Мам, давай поужинаем... Давай... – согласилась она, и резко свернула на парковку первого попавшегося МакДональдса, - Пойдет? Пойдет, - согласилась я... После того как мы съели по гамбургеру, мы снова пересмотрели газету, и мама устало посмотрела на меня: Пообещай мне что ты будешь хорошей дочерью... Я пожала плечами и пообещала, мало понимая зачем ей это нужно. После моего обещания, мы тут же выкинули мусор и снова уселись в машину. Мама опять ничего не говорила, и мы куда-то ехали. Я еще раз пожала плечами, и достала свой блокнот из рюкзака. И стала рисовать пока мы не остановились возле той самой первой девятиэтажки. Оставляя черный след на асфальте, мы с визгом тормозов остановились возле двери с табличкой «Rental Enquires» и мама вынула ключ из зажигания: Пошли... Мы зашли в офис, там сидела женщина, лет тридцати в китайском костюме Hello, welcome to Steels Property Management, how can I help you? – пугающе широко заулыбалась она, почти крича заученную фразу с ужастным акцентом. Нам нужно квартиру... сегодня... – достала деньги мама... Ой, конечно конечно, - женщина достала ключи из шкафа, - Меня зовут Ольга. Вы только приехали? Да... Ой ну тогда с приездом вас, вам тут понравится... у нас есть школа через два блока, магазины... Хорошо... Это Ваша дочка? Да... А сколько тебе лет? – повернулась ко мне Ольга Шестнадцать, - за меня ответила мама, - Нам нужно одну или две спальни... Хорошо, хорошо... вот эта трех комнатная квартира по-русски, - Ольга открыла нам дверь... Мама прошла по комнатам и кивнула: Берем... Ой, а что же Вы, у нас еще другие квартиры есть. С разными видами из окна, на разных этажах... Мне без разницы какой у меня вид из окна... я в окна не смотрю... – отрезала мама, - где мне подписать? С бумагами мы справились на удивление быстро, и уже через час изучив карту города, мы направлялись в ближайшую ИКЕЮ, и продуктовый супермаркет. Вообще это была мамина идея, найти квартиру в первый же день, и не тратиться на гостиницу. Она только ужастно злилась что квартиры так просто никто не сдавал кроме русских, остальные просили заполнить документы и ждать два – три месяца. Недовольная мама быстро ходила по мебельному магазину, выбрая кровати мне и себе, чайник и набор тарелок. Кассиры долго наблюдали за нами из окна когда мы пытались загрузть все это добро в открытый багажник Тойоты. В итоге мама, поставила невлезающий никуда, чайник мне на коленки и мы поехали домой. На каждой кочке свешивающаяся из багажника мебель громко стучала по обшивке, и наверно оставляла огромные царапины. Мама стала улыбаться: А я говорила им что мне нужно пикап... – пожала плечами она, - сходишь за продуктами? – спросила она меня, останавливаясь перед супермаркетом Хорошо... Только ни с кем не разговаривай и все будет хорошо... – она протянула мне листок бумаги в клетку и деньги. Я открыла дверь и поставила чайник на сидение, что заставило маму улыбнуться еще шире. Магазин оказался не таким уж и страшным, почти как дома, и разговаривать со мной никто не пытался. С поиском продуктов оказалось сложнее, все было другим, и в незнакомых упаковках. Я быстро сложила в корзинку первые попавшиеся продукты, которые были похожи на те что мама указала в списке и выглядели почти съедобно, и направилась к кассе. Там мне все таки что-то сказали, но когда я проигнорировала их, они тоже перестали на меня обращать внимание. Я отдала кассиру деньги взяла сдачу, пакеты, и вышла к машине: Миссия выполнена... – плюхнулась на сидение я, и мы поехали домой.
Дома мне досталась почетная должность сборщика мебели, а мама стала разбираться с раздолбаной плитой неизвестной марки, названия которой мы так и не смогли прочитать, но заметив что начинается она с «Ф» окрестили «Фуфлом», что прямо так сказать невероятно точно описывало прибор. Еще у нас был холодильник, явный собрат плиты, и страшно выглядящая посудомоечная машина, которую мы решили не трогать в целях собственной безопасности... Кое-как разобравшись с новым бытом, мы наконец собрались спать...
прочестьЯ парила в небе. Я состояла и миллионов капелек. Вся они были мое я и я была всеми. Мы смотрели вниз. Зеленая степь, густой лес, копошащийся город. Букашки, бабочки, зверюшки, грибы, люди. Все они были под нами. Всех мы видели. Если бы кто поднял голову, то увидели бы и нас, но чаще всего только растения поднимали свои головки к небесам. Они тянулись к чему-то яркому и теплому и алкали влаги. Я была не одна. Мы были не одни. Тяжелые и темные, легкие и пористые, белые и черные. Мы были разные, но представляли одно. Я с удивлением рассматривала собратьев. Один из них подмигнул мне молнией, прошептал что-то на ухо громом и.. капли одна за другой ринулись на встречу земле, цветам. Земля жадно впитывала влагу, а цветы расставляли все свои листики ловя живородящую для них жидкость. С каждой каплей он уменьшался. Его сущность исчезала по милиграму, не испаряясь, а просто становясь отдельно существующем кусочком. Я испугалась. Я поднялась высоко, как могла. Я не хотела распадаться, как он. Я не хотела перестать существовать. Я не хотела исчезнуть. Вокруг меня всегда витал воздух. Но тут, с ним что-то изменилось. Метаморфозы случились и с моими атомами, каплями. Затвердев, переплетшись друг с другом они образовали нечто кристаллизованное. Снежинки. Я осторожно опустилась. Снежинки тут же растаяли, обратно став каплями. Волшебное ощущение. Мы уже давно странствовали. К нам присоединялись все новые капли. Я уже занимала значимый кусок в небе. Завидев меня птицы разлетались, а цветы рьянее начинали рваться к небесам. Они хотели то, что я могла им дать. Они хотели мою сущность, моих маленьких я. Но почему я должна умирать, когда все продолжает жить? Почему мои сородичи должны приносить себя в жертву? Под нами был пустырь. Редкий ветерок гонял пыль по равнине, одинокие камни скалились нам вслед. Ещё реже, чем камни, мне встречались растения. Я поглядела вниз. Земля покрылась трещинами. Она была сухая и безжизненная. Но цепляясь корнями за сухую почву, пробиваясь стебельком сквозь мелкие камни, все свои лепестки, все свои листики ко мне тянул цветок. Я увидела его семена, увидела ростки, что были разбросаны вокруг него повсюду, но не могли прорости. Они были обречены. Я увидела, как хочет этот цветок жизни, как он борется за неё, не смотря ни на какие ветры, не закрывая глаз, как яро солнце не пыталось их выжечь. Я закрыла собой солнце. Тень принесла долгожданную прохладу, но не облегчение. Цветок все тянулся ко мне. Теперь он звал и солнце, ведь его лучи тоже были нужны ему. Глупый, я же желаю только добра. Зачем мне причинять ему зло? Но и зачем мне причинять ему добро? Я пригляделась к цветку, попыталась понять его природу. Особо резкий порыв ветра швырнул камень в листок цветка, обломив его. Зеленая капля сорвалась со стебелька и обреченно упала на землю. Листок начал засыхать. Он состоял из меня. Он состоял из капель. Его природой была я, а он был моей природой. Я не исчезну. Нет. Я стану им. Я стану теми ростками, что беззвучно взывают жизнь вернуться к ним. Я стану той влагой, что сделает землю добрее к цветкам. Я буду в них, я буду ими. Я не исчезну, я останусь жить, вселяя жизнь в природу, в себя. Я усмехнулась. Молния, моя подобия улыбки ещё долго улыбалась удаляющимся каплям. Гром смеялся, делая стремительный полет вниз похожим на эйфорию. Нас осталось чуть меньше половины, когда я увидела, на краю горизонта, ещё одно растение. Оно тоже нуждалось во мне, я тоже нуждалось в нем. Ветер помог мне, подогнав меня к нему. Так я путешествовала по всему пустырю, оставляя себя на каждом клаптике, где нуждались во мне. Я становилась каждым клаптиком, оживая, утоляя жажду жизни. Последняя часть меня упала на землю. Меня больше не было в небе. Но я была тут. И я ощущала присутствие других, подобных мне. Они перемигивались росинками, катились ручейками. Я была ими, а они были мною. Мы были раздельно, но были одним.
Твое имя не спеть, не увидеть в святцах, Не вдохнуть, не вымолвить без оглядки. Без тебя так нелепо, легко смеяться, Хмель несказанных слов засыпая в грядки - Мир становится пьяным, безвольным, шатким, Что угодно может сегодня статься.
Твое имя не спеть, не разбить на строчки, Не скурить, не выпить - вколоть, как дозу, Как таблетку от счастья и, между прочим, Встать, уверенно броситься под бульдозер. Я люблю делать тесто сухим, песочным, Засыпать под утро в нелепой позе.
Твое имя не спеть, не найти, не встретить, Не читая, сжечь, прошептать под ливнем. Ты - не первый, двадцатый, сто сорок третий, Ты - единственный, сонный, неторопливый. Без тебя так легко, так нелепо бредить И так сложно видеть себя счастливой.