Любимая... (1)

[Фолк]

Я твоею ласкою зализан,
Но раньше я даже был не против
Того, чтобы пасть так низко
К ногам, Любимая... к твоим.

Я все себя ищу в стакане!
А где Ты? Ты не рядом.
В твоей нежности, словно в капкане,
Я застрял, и мне уже ничего не надо...

Ты не моя, и от того-то я снова пьяный.
Смеюсь в угаре, дым глотаю черствый.
Я всё себя, НАС ищу в стакане...
И падаю у ног твоих, как мертвый...

23 ноября 2009 в 19:44

@темы: хорошие стихи, Стихи

---

Нойз 9

[Фолк]

Черт возьми, эта осень курит твои нервы,
Прижигает йодом бессонницы
И так ласково улыбается в тебе, говоря:
"От твоих нервов лишь горький черный пепел,
От твоей бессонницы по ночам ворочаются
Счастье, диалоги, боль, тошнота и заря -
И это все на твоей простыне уже не в первый
Раз... Я пока что спасаю от ля-минорного одиночества
Тебя, а потом ты уж как-нибудь сама..."

Хватит этих истерик. Уже довольно.
За терпкость словесности в твои-то семнадцать
Тебя старшие зовут по имени-отчеству.
Ты гордишься этим, ты уже знаешь, как больно
Бывает в этом ля-минорном одиночестве.
И все равно - обижаться и паясничать,
Как маленькая, ты всегда умела.
Только вот дико так хочется,
Чтоб внутри это выключилось
и не болело...

@темы: Стихи

---

Нойз 6

[Фолк]

Ломаешь гордость, как ногти - Я Ваш весь.
Не оборачиваясь назад, путаешься в реальности,
В памяти и в вопросах. Даже здесь
И сейчас не знаешь - "опасно ли
Связываться с змеями и медузами?..",
"Какой цвет мне нужен и дизайн?",
"Какое у меня будущее и в какие ВУЗы мне?",
"Какой формы мне нравится диван?"..
И так все тупо - никому ничего не докажешь,
Если даже прав и точно все знаешь,
Хоть кричи и плачь: "Это ведь важно же!",
Не сможешь, не скажешь...
Через себя все скачешь, ноешь, плачешь,
И рядом не на кого опереться,
Когда сам равновесие теряешь,
Все одну, то другую хватаешь -
А им самим бы устоять - и вот тогда ты падаешь...
И лучше отлежись,
Потому что подниматься
Тоже
Будешь
Сам.

4 сентября 2009 в 14:54

@темы: Стихи

---

[Дорога с облаками]

Наверное, хватит, к чертовой матери,
Пытаться исправить ошибки других,
Просить о любви, как нищий на паперти,
Ответственность брать за себя и за них?

Смотри, у тебя же полно недостатков,
Ты слишком серьезно взираешь на мир,
Ответственна – да, а в душе – беспорядок:
Обжегшись единожды, даже на флирт

Ты не реагируешь – сразу же в омут!
Великая страсть – так навек, без границ.
И (тут же) не веришь, боишься - отнимут…
Не слышишь, коленей не гнешь (сразу – ниц!)

Кричат: «Равнодушна…» Душу бы равную
Не эту, что только кивни – и вся к ним.
Не тянет, не давит, за пояс – и славно!
На всех свысока и… «Не тесен ли нимб?»

Тебе б в свой дом, за колючую изгородь,
И в клетчатый плед для обиженных плеч,
Качать колыбель, раз в год – храм и исповедь…
Скажи мне – я прав?
Что же, после - не плачь.

---

[M@]

Мне хотелось выучиться на скрипача:
пропуская ноты по подбородку,
слишком явно, но скрыто собой звучать,
часто сглатывать, выливая им звуки в глотки -
я родился для этого слишком кротким,
что тем более глупо менять сейчас.
Я хотел быть в оркестре в первом ряду,
чтобы видели и говорили: "Вот он".
"На виду" - я не знал - примерно равно "в аду",
пламя взглядов - внимание - и обливаться потом,
думать: "Ну наконец-то я свое отработал",
продолжая рвать струны в пальцесмычковом бреду.
Я узнал - мне сказали - что где-то на сапоге
(это значит - в Италии), может, меня научит
брать - и вместе со скрипкой как рисовал Гоген
чистым звуком показывать, тоны сводя поштучно;
мне сказали - старик, современник, иных покруче
(указательный палец значительно поднят вверх).
Тридцать дней я решал, а после три года думал,
собирался три дня... Ну, и как вы думаете, пошел?
Я сложил все стремленья за жизнь, тщательно спрятал сумму,
две десятых в цдаку опустил, выпил на посошок...
Осветителям платят достаточно хорошо;
ничего, потерплю, что от тех - других - слишком много шуму.

@темы: Стихи

---

[Ensen]

«Он вызов… Пусть им остается…»
Сорвался шепот с бледных губ.
Хоть лекарь бьется, не сдается,
Напрасен скорбный его труд.

Печали весть несет он миру:
Сейчас идет еще война,
Звеня, встречает меч секиру,
А с ними нет теперь вождя.

Заходит вестник смерти в ставку,
А там горячий спор кипит:
Сын младший вертит рукоятку
Хлыста, что власть вождя сулит.

Но брату это не по нраву –
Ему бы впору быть вождем!
Тут место подлому обману -
Не он ведь первым был рожден!

А старый воин где-то в смерти,
Спокоен вечный сон его,
Ведь повернулись судеб стрелки,
Он, пусть, и прожил час всего.

Теперь покоится он с миром
И проклят, и благословлен:
Хоть и пожертвовал он сыном,
Но мир его теперь спасен.

@темы: Стихи

---

Кали Юга

[eno_njut]

Кто же ты,
Ребенок брахман с оленьими глазками?
Шаг за шагом, удар за ударом -
Веришь в Кали Юги сказки.
Ты красив, как маленький бог,
Но боишься какой-то огласки.

далее

Что узнают все,
Что ты за герой
В Кали Юги сказке.
И уже так привычно шептать незнакомый язык,
Так привычно расшвыривать нервы...
А потом кто-то убит
Наведенным богами прицелом.
А ты все цепляешься за весну -
Глупый, глупый ребенок-брахман,
За весну, за любовь и за все,
Чем люди насквозь пропахли.
И по-детски завидуешь им,
говоря: "Я весь дар свой взамен...",
Эх, уставший ты пиллигрим,
Засыпай уже поскорей.
И приснится тебе снова война,
Завершение Кали эпохи,
Повернется время вспять,
Что уже не так и плохо.

@темы: Стихи, Философия

---

Горгона

[vergeben]

Привет, родной. Забыл свою горгону?
Боялся оглянуться, друг? Чудно...
Простое "здрасте". Свалится корона?
Не бойся, не кусаюсь я давно,

А заплела в косички темперамент.
Горгоню по семейному, слегка...
Молчишь, как прежде, мой любимый камень?
Герой побегов, риска и стиха.

Ну что ж, прощай, как будто повидались.
Как жаль, не объяснишь... Окаменел..
Стихи - любви посмертные медали -
Продам. Сойдёмся только с богом
на цене...

@темы: Суюрова Елена, Стихи

---

[Just a Lady]

Добрый вечер, уважаемые более опытные участники сообщества)
Очень хотелось бы прочитать честные отзывы и советы, что довольно сложно, когда демонстрируешь "творчество" друзьям...
А потому отдаю свою первую за долгие несколько лет законченную написулечку в ваши мастеровитые руки = )
Сразу хотелось бы предупредить, что жанр "недоэротических романов" для меня непривычен, но вот вдруг захотелось.. И еще.. Ммм.. оба

ГГ

главных героя женского пола...)
Откровенных описаний там нет, это очень сильно не мое, хотелось оставить простор для внутреннего взора читателей, спровоцировать их увидеть картинку моими глазами, потому отдельно прошу, если вдруг решите комментировать это, рассказать мне, удалось ли задуманное)
 
Заранее благодарна..)
 


Когда погаснут огни…
Дверь в приемную была приоткрыта. Огоньки новогодней гирлянды весело мерцали на дизайнерской елке, стоявшей в холле возле кресел для посетителей. Усталая молодая женщина за стойкой перекладывала документы, необходимые на следующий день, искоса поглядывая на часики в нижнем углу монитора. Рабочий день оканчивался через двадцать минут, но последние клиенты уже ушли и надежда, что никто уже не появится, крепла. Дома Анну ждал двухгодовалый сын и недовольная бывшая свекровь, которой предстояло в начале двенадцатого ехать на другой конец округа. Яркий свет подчеркивал сверкающую чистоту – гордость их клиники, которая в сочетании с высокой квалификацией и безукоризненной вежливостью специалистов дарила клиентам уверенность и ощущение надежности. Но после четырнадцатичасового рабочего дня он нещадно раздражал глаза, и Анна, встав с компьютерного стула, и потянувшись, словно сонная кошка, подошла к выключателю и повернула его так, что осталась гореть всего лишь пара лампочек над выходом. Еще одна полоска света пробивалась из-за полупрозрачной двери приемной. Сквозь матовое стекло было видно, что дежурная врач сосредоточенно вглядывается в микроскоп.
«Как всегда», - улыбка против воли скользнула по губам женщины - терапевта в клинике любили: не старше сорока лет, она обладала всеми необходимыми знаниями, профессиональным чутьем, колоссальным опытом, ангельским терпением по отношению к пациентам и была всегда дружелюбна, хотя и немного отстраненна с коллегами. Казалось, ничего важнее работы для нее не существовало: не было случая, чтобы она отпросилась пораньше или опоздала. Ни телефонных звонков в рабочее время, ни фотографий, случайно выпавших из кошелька – ничто не приоткрывало завесу тайны, окружавшую ее жизнь.
Силуэт за дверью шевельнулся - очевидно, врач потянулась за очередным стеклышком.
Тут же легкие шаги прошелестели мимо Анны – это хорошенькая девочка-стажер появилась из комнаты для персонала. Ее тоненькая фигурка легко скользнула в дверной проем и вот уже из кабинета послышался скрип пульверизатора и едва заметно потянуло спиртом – девушка привычным движением протирала все поверхности. И вот уже отложив в сторону инструмент, она легко склоняется, очевидно, заглядывая через плечо врача. Та едва заметно отстранилась, давая возможность рассмотреть препарат под микроскопом, и вполголоса что-то объясняя.

Молодая мать вновь перевела взгляд на монитор: до того момента, когда можно будет с чистой совестью выключить компьютер, запереть парадный вход, закутаться в слишком легкое для этого сезона пальтишко и побежать, поскальзываясь на каждом шагу, домой, оставалась буквально пара минут. Она нарочито медленно вышла из-за стойки и осмотрела холл – все было в идеальном порядке. Повинуясь ей, компьютер поворчал и стих до утра, гигиеническая помада и мобильник упали в сумку где-то между кошельком и кефиром. Мягкие старенькие сапожки сменили надоевшие за день туфли, и она подошла к двери в приемную попрощаться с коллегами, но замерла у входа.

… Изящные руки неуверенно скользнули по напряженным плечам… «Вы устали за день, сегодня было столько работы... Разрешите?» - шелестящий шепот казался единственно возможным в тишине вечерней клиники. – «Я, правда, умею» - голосок девушки звучал почти умоляюще и настороженно. Ответа слышно не было, но девушка, казалось, вздохнула с облегчением. Ее почти детское восхищение куратором и страх разочаровать ее не были секретом ни для кого из сотрудников клиники. Резиновые перчатки, шурша, упали в кювету и сильные пальчики ловко пробежались по спине, обтянутой светло-голубым форменным халатом, вернулись к плечам, осторожно размяли мышцы шеи, и, словно случайно, запутались в убранных в строгий пучок на затылке волосах. Испугавшись собственной дерзости, девушка замерла, вероятно, лишь усилием воли не отдергивая рук, но возражений не последовало, и она вернулась к прежнему занятию. Словно завороженная, Анна следила, как под осторожными, но точными прикосновениями постепенно то расслабляется, то вновь напрягается идеально прямая спина. На экране монитора, стоявшего по правую сторону от стола, давно мерцали звезды, приглашая отправиться в полет по бескрайним просторам галактик … Порывисто наклонившись, девушка скользнула губами по точеной шее и Анна потрясенно зажмурилась, за доли секунды пытаясь сообразить, куда ей спрятаться, чтобы не быть замеченной под дверью в столь неудобный момент, однако ничего не произошло… В здании по-прежнему царила почти полная тишина. Она отняла руки от лица и увидела, как темные кудри рассыпались по обнаженным плечам, причудливо смешиваясь с шелковистыми короткими прядками цвета воронова крыла…

Анна тихонько отступила назад, накинула пальто и на цыпочках вышла из клиники. На губах ее блуждала улыбка…

@темы: проза, Творчество

---

[Temniy Less]

Когда ты женишься, я не умру.
Я просто все забуду и все брошу...
И стану тихой и совсем хорошей.
И черную собаку заведу...

@темы: Стихи

---

[TNF]

доброго времени суток) к себе примите?
хочу услышать жесткую критику..

из старого

Шаги по следам ночной тени

Ночной тени следы...За ними шаги...
Я пытаюсь догнать рассвет...
Я хочу найти свет одинокой души,
Только края у тьмы нет
Я растворилась и не дышу...
Кто сказал вам, что я умерла?
Очередную маску свою
На меня одела судьба
Пробившись сквозь тьму, солнца лучь осветил
Имя твое на стене...
До крови на пальцах скребла я его...
И кричать было поздно тебе
Рояль в пепле, тень от него
Лежит на разбитом стекле...
Мой храм опустел, но никто не поймет -
Его прах остался во мне...
И хоть опустел он, но старый рояль
Рождает звуки в предсмертном бреду...
И пусть в этот чертов холодный февраль
Расцветет моя роза на белом снегу...

@темы: Стихи

---

Просто счастье

[Temniy Less]

Все как-то просто
Слишком.
Аж смешно!
Вчера
С мальчишкой
Ходила в кино.
Ходили, гуляли,
Мороженое ели,
Снова гуляли,
Катались на карусели,
И даже пели
Немного.
Он проводил меня до порога
И слегка тронул за плечи…
Поговорили немного.
Какой это был вечер!
Где ж ты, мальчишка?
Нет его.
Говорила ж – все просто слишком
И хорошо!
Вы не одобряете?
Обвиняете?
Оправданий не желаете слышать?
Видите – слезы.
А знаете,
У него глаза – как звезды,
И губы цвета спелых вишен!

@темы: Стихи

---

чего ожидает Земля. Типа рэп. Не рэп, а только типа.

[demodok]

Кибальчичу не было тридцати.
Он делал не то и не так.
Только в конце своего пути
он научился мечтать...

Мечтал Циолковский смешно и нелепо.
Дерзко мечтали Цандер и Браун.
Королёву велели мечтать не о небе —
о превентивном ударе.

В скрижали попала история ваша,
отцы-основатели славного дела.
Теперь стартовала история наша:
мы делаем деньги!

Мы делаем то, за что нам платят:
уверенность, сытость, игру и спокойствие.
Всё будет, как в сказке, — и даже Бен-Ладен
не скроется от наблюденья из космоса!

«Пуховку надеть, или шарфика хватит?» —
вот важный вопрос! Современный путник
почти не торгуясь, охотно заплатит
за метеорологический спутник!

Вопросы о том, есть ли жизнь на Марсе,
пылятся в отцовских картонных коробках —
сегодня важней дискотека на АРЗе
и как добраться, минуя пробки.

По спутникам нашим сверяя наводку,
по их безошибочным данным, как все мы,
плывут к сомалийским пиратам подлодки
с бесшумной вентиляционной системой...

Мы переболели детской мечтой
о космических битвах добра и зла.
Теперь мы для космоса делаем то,
что ждёт от него Земля!

Когда человек
уверен и сыт,
он покорит
и глубь, и высь.
И этому — стоит
свою посвятить
жизнь!

@темы: Стихи

---

Не улетай, крыша!

[demodok]

— Кры-ы-ыша! Ты куда-а?
— Тихо, тихо, малыш! Я немножко полетаю и вернусь.
— Не улетай, крыша! Мне без тебя плохо!
— Веди себя прилично, мой маленький. Что люди подумают?
— Я уже не маленький, я почти старый!
— Тем более стыдно капризничать. Я же совсем ненадолго...
— Ну и лети себе на хрен! Можешь вообще не возвращаться!
— Вот и договорились, малыш. Прощай.

@темы: Мысли вслух

---

Туристо =)

[Гагата]

Основано на реальных событиях.

— Если от церкви повернуть направо, пройдя мимо старой мельницы, то можно будет выйти к озеру Растилэйк. А через три с половиной мили, если идти вдоль берега, покажется шпиль храма сэн Кастель, это и будет Ничаоу. У мельницы как раз можно сделать отличные снимки.
— Почему мы должны идти пешком, когда здесь любой может взять себе рикшу?
— Тур называется «По стопам Александра», а в те времена здесь везде был лес, мы стараемся максимально приблизить…
— Постойте, так мы что собираемся на своих двоих пройти шесть миль?
— Но у меня нет подходящей обуви!
— А я ни крошки еды с собой не взял, Мэри, мы остаемся.
— Прошу прощения, если вам будет удобнее, мы можем взять рикшу.
— Естественно нам будет удобнее, Бэн, помоги мне забраться в эту чертову клетку. Не понимаю, на кого они рассчитаны?!
— Пятьдесят лет назад в этой провинции…
— Скажите, по дороге есть какой-нибудь ресторан?
— Я не уверен…
— Бэн! Достань из сумки веер, от этого солнца мне делается дурно, просто невыносимая жара.
— Знаете, если мы сделаем небольшую остановку, у озера можно будет разбить лагерь. Местные рыбаки с радостью продадут нам рыбу. Там же можно будет купить хлеб и овощи.
— Рыбаки? Бэн, он, наверное, сошел с ума, а как же мы приготовим все это? Ты что даже фруктов не взял? А сэндвичи? Я же купила их на завтрак.
— Да, я, кажется, вспомнил, я положил их в рюкзак, посмотри.
— Мы спасены, слышали? Он взял сэндвичи, мы можем направиться прямиком в Ничаоу.
— А кто такой этот Александр?
— Александр основал город Ничаоу и всю провинцию Хокагэо сто пятьдесят лет назад. Он был французом и приехал в эти края, скрываясь от властей…
— Он что был бандитом? Бэн, это немыслимо, в этой стране международный преступник —герой.
— Я не уверен, что он… Кажется, он был политическим заключенным.
— Мэри, тогда во Франции все было непонятно, каждый, кто высказывал свое мнение, был преступником.
— Да, ужасные, дикие времена.
— Александр поселился в деревне Вфанрнгоу, у озера Растилэйк, сейчас этой деревни уже нет. Единственное, что от нее осталось после войны, это каменная мельница. Он любил гулять по окрестностям и однажды зашел глубоко в лес со своими друзьями…
— Значит, он прибыл не один?
— Один, он поселился в Вфанрнгоу у хозяина мельницы.
— А откуда друзья?
— Бэн, должно быть это его…азиатские друзья.
— Да, это были жители деревни.
— И что он нашел в лесу?
— Александр исследовал местность, где сейчас находится город Ничаоу. Он сказал, что там должны жить люди, и если они будут там, этот город сможет обеспечить весь юг продуктами, выращиваемыми здесь. С тех пор Ничаоу — крупнейший сельскохозяйственный центр всего…
— Мельница! Бэн, смотри, вот же она!
— Да, мы можем выйти сейчас. Здесь получаются очень красивые фотографии.
— Бэн! Да здесь и сувенирная лавка есть!
— Да, конечно, забыл сказать, здесь есть открытки, статуэтки, посуда…
— Друг, щелкни нас на фоне этой развалюхи!
— Бэн! Это исторический памятник, как ты можешь!
— Мэри, я ничего не смыслю в этих памятниках, по мне, это просто развалюха из кирпичей…
— Улыбочку!
— О, я смотрю вы купили шарингао!
— Да, мне очень понравилась эта подушка. Ее можно будет подарить маме, у нее есть кот Альфонс, он обожает спать на них!
— Шарингао — это не подушка, это то, что держит ваш супруг.
— А, это… Да, неплохие свечки, продавец сказал, что они еще и пахнут. После Индии и их благовоний… Знаете, от них жутко голова начинает болеть! А эти вроде очень приятные.
— Это тимьян. Шарингао мы обычно приносим в храм, пока он горит, мы молимся и верим, что его дым донесет наши слова до небес…
— А в Ничаоу мы сможем найти ресторан?
— Да, я покажу вам, где находятся лучшие магазины, поселю вас в гостинице и провожу в ресторан.
— Скажите, а шоу слонов там проводится?
— Я… я не слышал об этом.
— А фестиваль орхидей? Моя подруга Линдси рассказывала как в прошлом году…
— Там где-то должен быть гольф клуб, я слышал как об этом говорили в гостинице!
— Да, там есть поля для гольфа, но они еще только строятся, открытие будет следующей весной.
— Боже мой, так что там есть?
— Вы можете посетить молочную ферму, французские виноградники, здесь есть неплохие конные туры по окрестным горам…
— Бэн! Я не для этого брала с собой пять лучших вечерних платьев, чтобы на них любовались коровы! Какого черта мы едем в этот Ничаоу!
— Э…простите…
— Мэри, успокойся, это просто недоразумение. Вы говорили там есть магазины?
— Да, конечно. Много магазинов. Одежда, сувениры, подарки ручной работы, спа центры…
— Спа! Господи, мы спасены! Линдси рассказывала какое там сказочное обслуживание… У нее была кожа младенца, Бэн, а стоунтерапия… И еще натуральные крема, с папайей и кокосовым маслом… О, это тот самый сэн Кастель?
— Через пять минут мы въедем в город.
— Прелестно! Александр был отличным человеком!
— А может вначале заедем в ресторан, а потом поселимся?

@темы: Рассказ

---

[Зелёный Зайчик]

Доброго всем времени суток! То, что пишу, выкладываю в дневнике, но там мало, кто это читает, поэтому решила спросить совета здесь. Всегда рада узнать, что именно нравится, а что нет)))
Сегодня кое-что из старого)))

Детская любовь

Светит солнце за окном.
Я всё думаю о том,
С кем мы в детстве те желанья
Всё загадывали тайно,
Когда падала звезда.

Он наверно уж не помнит
Тот чудесный лунный вторник:
Праздник был, Иван Купала,
Когда я ему сказала,
Что люблю.

Он так мило улыбнулся,
Подскочил и встрепенулся,
Ничего мне не ответил...
Танцевали мы весь вечер.
Улыбалась нам Луна.

Как же детская любовь светла,
Не сгорает никогда до тла...
Может я его люблю сейчас,
Может звёзды думают о нас,
И Луна смеётся.

@темы: Эмм...стихо...

---

Сказки старого дома

[Дорога с облаками]

Стуча ледяным посохом и загребая подшитыми валенками легкий снег, уходил старый год. На каждой мало-мальски значимой площади открывались елочные базары, воздух искрился и сиял от блеска мишуры и хрупких новогодних украшений, доставаемых с дальних антресолей под шорох подарочной бумаги.

В конце самой длинной улицы городка стоял небольшой четырехквартирный дом. Он тоже готовился к новому году. Конечно, уже прошла пора, когда этого праздника он ждал с нетерпением, распахивая двери в ожидании гостей и приветливо мигая лампочкой на общей лестнице. Сейчас ощущение праздника наполняло старый дом спокойствием и умиротворением, это было время подведения итогов, а он всегда умел находить хорошее в прожитых днях. Может быть, поэтому и сохранился дом лучше своих соседей: с потолка реже сыпалась штукатурка, ступени скрипели не надсадно-старчески, а скорее мелодично, и даже ласточки чаще селились под старой крышей.

За столько лет дом сменил больше десятка жильцов, и о каждом из них мог сказать только хорошее. Везло ему на обитателей, что и говорить. В соседних домах многие квартиры пустовали годами, окна их со временем пылились, а зимой покрывались толстой ледяной коркой, и, в конце концов, такой дом терял способность видеть. Стоял он, одиноко нахохлившись под деревянной крышей, и лишь время от времени напоминал о своем существовании протяжным гулом в печной трубе, отвалившимся карнизом или прогнившей ступенькой. Но внутри дома еще билось горячее сердце, от тоски и обиды с каждым днем пылая все сильнее. Ни к чему хорошему, как правило, это не приводило. А после в случившемся пожаре люди винили выпавший уголек и засорившиеся дымоходы. Но нашему дому это не грозило: сердце его билось равномерно, а свет был теплым и манящим, как отблеск маяка на гостеприимном берегу.

Сегодня дом ощущал необычный прилив сил. Свои подарки к Новому году он получил чуть раньше, чем обычно: перед крыльцом красовался снеговик, сжимавший в правой руке вместо традиционной метлы пушистую еловую ветку, мороз нарисовал на стеклах волшебные страны и дремучие леса, а общий коридор дышал ароматом мандаринов, висевших оранжевыми бусами на коридорном окне. Теперь наступала его очередь дарить подарки, и дом был этому рад, так как дарить иной раз бывает приятнее, чем получать. Тем более он был уверен, что его жильцам сюрпризы придутся по нраву.

В угловой комнате у окна сидел маленький мальчик. Он старательно рисовал что-то на замерзшем стекле, но кончики пальцев быстро замерзали, отчего линии становились все бледнее и бледнее. Тогда мальчик дышал на них и на стекло, а через несколько секунд снова принимался что-то чертить. Снаружи было трудно различить нарисованное, но дом видел в изображении самого себя: входная дверь приветливо распахнута, из печной трубы причудливыми завитками тянется дым – а по дорожке к дому идут трое: сам мальчик, держащий за руки мужчину и женщину. В женщине дом скорее почувствовал, чем узнал, мать мальчика, Наталью, мужчина же был ему незнаком. Дом эту семью знал еще не очень хорошо, они поселились в квартире номер три чуть менее года назад, приехав откуда-то с севера, но чувствовал, что люди они хорошие. Именно Митька (так звали мальчика) слепил снеговика, красовавшегося сейчас в зеленом жестяном ведерке с бабочками. А Наталья подкармливала приблудную кошку Машку, поселившуюся в коридоре, и навещала старушку из первой квартиры. Вот только оба, и мать, и мальчик, часто грустили и о чем-то шептались по ночам, спрятавшись под теплым одеялом. После таких бесед Наталья вставала с заплаканными глазами, а Митька весь вечер просиживал у окна.

Спустя три дня, вечером, перед окнами дома, выходящими на Лесную улицу, стоял мужчина. Он почему-то пристально вглядывался в Митькин рисунок, хотя дом знал, что разглядеть сюжет на нем было уже едва ли возможно. Вчера была оттепель, и морозные узоры практически сошли со стекол, а вместе с ними и Митькины художества. Мужчина стоял в тени, за кругом света, отбрасываемым единственным фонарем в конце улицы. За свою долгую жизнь дом хорошо научился читать лица людей, не только собственных жильцов, но и вообще всех. Это было похоже на разгадывание шарады, только вот отгадки иногда открывались совсем неожиданные. Вот и сейчас в лице мужчины дом видел одиночество и надежду на прощение, но все перекрывала нерешительность.

В первую ночь мужчина таки не решился войти, и дом думал, что все его старания напрасны: мужчину не привлекла ни приветливо расчищенная дорожка перед крыльцом, ни ободряюще подмигивающее окно чердака… Мужчина лишь напряженно следил за силуэтами, время от времени мелькавшими в окнах третьей квартиры. Оставалась последняя надежда: вечером, когда Митька по обычаю последних дней уселся возле окна, во вновь замерзшем за день стекле появилось чистое оттаявшее оконце, размером как раз с Митькино лицо. Мальчик немедленно приник к нему и теперь смотрел то на дорожку, ведущую к крыльцу, то на большую автостраду, мелькавшую очередями автомобильных огней за две улицы от дома, то на фонарь, в свете которого печально танцевали снежинки.

Внезапный порыв ветра качнул фонарную лампочку и круг света сместился влево, всего на мгновенье выхватив из темноты мужскую фигуру. Но Митьке хватило и этого. Через несколько секунд он уже бежал по засыпанной площадке под окном напрямик к фонарю, немного неловко перебирая валенками, надетыми на босую ногу, застегивая на бегу куртку и таща по снегу варежку на резинке. Вслед за ним на крыльцо выскочила Наталья с криком: «Митя, ты куда? Что случилось?», - и застыла на крыльце, видя как мужчина крепко обнял ребенка, а сын, задрав голову, счастливыми глазами смотрит на отца. Потом мужчина посмотрел на Наталью со страхом, что та оборвет встречу резкими, обидными, но такими справедливыми словами. Но женщина лишь устало приклонилась к дверному косяку и смотрела на него, а потом кивнула, приглашая зайти внутрь. На следующий день с утра подъездная дорожка пестрела тремя парами следов: маленькие Митькины ножки в окружении больших мужских и изящных женских, обещавших ему, что он никогда больше не будет чувствовать себя одиноким.

Анна Васильевна вытерла сухой тряпкой подоконник и проверила землю в глиняном горшке с алоэ. Можно не поливать. Из всего, что было у нее, сейчас только и осталось, что заботиться о колючем растении, никогда не выказывавшем благодарности. Муж умер, вот уже десять лет как, а от дочери вести приходили редко. Уже двенадцать лет та жила за три тысячи километров от родного дома. Впрочем, у нее уже там, в другом городе, родной дом. И растет в этом другом городе у Анны Васильевны внучка, этой осенью вот в первый класс пошла, а бабушку видела только на фотографиях. Последний раз Таня приезжала домой по печальному поводу, а вот по радостному так и не собралась. Сначала Анна Васильевна очень ждала и обижалась на дочерины отговорки, мол, некогда, а сейчас понимала, что жизнь у молодых трудная, вертятся на двух работах и дочь, и зять, чтоб за квартиру рассчитаться и Иришку поднять. Анна Васильевна и рада бы помочь, да на ее пенсию особо не разбежишься. Но все равно к каждому празднику посылает она в город дочери посылки, чаще всего там теплые вещи: носочки, варежки – и домашние заготовки. А Таня пишет редко. Звонит вот раз в месяц, и на том спасибо.

В красном углу висит у Анны Васильевны фотография – Таня, Николай (зять, значит) и Иришка за столом пьют чай с бабушкиным вареньем (написано на обороте снимка). Так тепло становилось ей, когда глядела она на эту фотографию, что слезы подступали к глазам. Скучала она по ним. А пока за неимением лучшего оставались Анне Васильевне для заботы бессловесный столетник да коридорная Машка, иногда остававшаяся у нее на ночь.

Дом грустно скрипнул деревянной дверью, обитой изнутри клеенкой, что вела из общего коридора в квартиру номер один. Он-то помнил Анну Васильевну молодой женщиной и мужа ее, Ивана Дмитриевича, тоже помнил. Они так радовались отдельной квартире, полученной ими от металлургического завода! С их приездом дом переживал вторую молодость: на кухонном окне появились пестрые ситцевые занавески, в палисадничке возле крыльца – ромашки, а во дворе деревянный столик и скамейки, за которыми теплыми летними вечерами собирались все жильцы. Из распахнутого окна пели про снег, который кружится и летает, а во дворе белыми хлопьями парил тополиный пух. Помнил дом и маленькую Таню, игравшую с соседними ребятами в прятки. Чаще всего она пряталась за входной дверью, в летнее время распахнутой настежь и привязанной к стене коричневым шнурком, так что между дверью и стеной образовывалась небольшая ниша, снаружи надежно скрытая от взглядов выступающей вперед верандой. Дом никому не выдавал этого ее убежища, потом здесь же прятался Санька, сейчас вот – Митька, а до нее Света, Толя и Ростик. Дом знал, что и Таня тоже это помнила.

За три тысячи километров в большом городе стояла ночь. Впрочем, на улице было светло от сотен фонарей. Женщина прижималась горячим лбом к холодному стеклу и смотрела на широкий проспект, куда выходили окна их квартиры. Сегодня ей снова приснился их старый дом: деревянные стойки с натянутыми бельевыми веревками, на которых полощутся на ветру простыни, она с портфелем в руке кружится в центре двора на одной ножке, запрокинув голову и глядя в серое преддождевое небо. Дождь уже начинает капать, и она языком ловит его капельки, ожидая, что вот-вот из форточки послышится мамин голос: «Таня, ты что простыть хочешь? А ну быстро домой!» Этот сон снился ей уже третью неделю. Несколько дней назад она рассказала о нем Коле, а вчера он, придя с работы, выложил на стол три билета со словами: «Поехали, иначе ты никогда не соберешься». В эти новогодние праздники она будет дома. Господи, как же хорошо!

В четвертой квартире, вход в которую располагался на площадке, куда вела небольшая деревянная лестница с резными перилами, жил молодой парень. Вообще, жить в такой особенной квартире должен был особенный человек. Особенной квартира была не только из-за своего расположения, походившего на расположение капитанской каюты на корабле, куда, чтобы в нее попасть, тоже нужно было преодолеть несколько ступенек. И не потому, что стена напротив окна была сплошь увешана картинками на морскую тему. И не потому, что в старинном шкафу, притулившемся возле печки, стояла модель настоящего парусного корабля, паруса которого чуть потемнели от времени. Нет, все это было вполне объяснимо.

Прежним жильцом четвертой квартиры был бывший моряк, называемый соседями Капитаном (хотя достоверно было известно, что он никогда им не был). Оказался он здесь по печальным обстоятельствам: дети выросли и как-то сами собой поделили родительскую квартиру, из которой Капитану досталась комната с крохотной отгороженной кухонькой в старом доме на выселках. Вместе с Капитаном в комнате и оказались морские пейзажики, парусный корабль, для сохранности запертый в шкаф, пружинная кровать, которая по ночам гудела, как ветер гудит в печной трубе (а Капитан говорил, что так гудит приближающаяся буря), и флюгер, собственноручно установленный новым жильцом на крышу дома. Только и флюгер был особенным – он никогда не определял направление ветра, упрямо уставясь на северо-восток.

Жил Капитан тихо, трубку по обычаю своих собратьев не курил, может, потому, что не был он настоящим капитаном, а от прозвища нужные привычки не появляются, а может, потому, что мешала грудная жаба, засевшая в груди, во время приступов которой пружины кровати вздыхали еще более протяжно и гулко, и звук этот доносился по общему коридору до самой входной двери. Как жил – так и умер, тихо и незаметно. Но похороны были громкие, даже с оркестром: Капитан все же занимал некогда весьма высокий пост. Дети его даже попрощаться с отцом в последний раз не пришли, хотя Анна Васильевна утверждала, что стоял в отдалении от процессии какой-то мужчина, очень уж похожий на Капитана, стоял и держал за руку мальчика лет десяти, но подойти ни тот, ни другой так и не решились.

С тех пор комната стояла пустая, оставшиеся жильцы приглядывали за ней, время от времени стирая пыль со старого шкафа да подметая вытершиеся от времени половицы. Только флюгер с крыши исчез вместе с Капитаном. Мистически настроенные соседи видели в этом некую связь, а Анна Васильевна в пропаже флюгера винила местного старателя Гришку, который тащил цветной металл отовсюду, вне зависимости от того плохо или хорошо тот лежал. А квартира эта, номер четыре, была все же особенной. Правда, об этом никто, кроме самого дома, не догадывался.

Через несколько лет после смерти Капитана, буквально в прошлом году, поселили в эту комнату молодого парня. Комната осталась государственной, и вот теперь досталась бывшему детдомовцу Пашке. Рад он ей был несказанно – отдельная жилплощадь, ну и пусть, что удобства в коридоре, зато под ногами никто не мешается. С соседями Пашка быстро нашел общий язык: Анна Васильевна по доброте душевной все пыталась его подкармливать, с Митькой они вместе мастерили бумажные кораблики, когда Наталья задерживалась на работе, и только Елена из второй квартиры при встрече с ним почему-то отводила в сторону глаза, и Пашка был готов поспорить на что угодно, что в глазах этих жила затаенная боль.

Работал Пашка на местном заводе грузчиком, только туда и взяли его после детдома. И была, конечно, у Пашки мечта. Ведь не случайно, нет, не случайно, поселился он именно в капитанской квартире. Пашка мечтал быть моряком. И вовсе не в погоне за длинным рублем, как многие из его благополучных сверстников, с которыми он столкнулся при поступлении в мореходку. Пашку привлекало само море, хоть он и видел его только на картинках, да в описаниях приключенческих романов, имевшихся в детдомовской библиотеке. Иногда он жалел, что опоздал родиться, насколько было бы легче в веке 18 или 19 – устройся юнгой на какой-нибудь корабль, да и плавай себе. Ему для этого даже из дома не пришлось бы сбегать. Не было у него дома.

А сейчас нужно было учиться. Да Пашка бы и рад, только где? После выпуска поехал он в ближайший город, где было мореходное училище (он еще никак не мог понять – зачем в городе, откуда до ближайшего моря никак не меньше тысячи километров, морское училище?). Так ему уже при подаче документов сказали, куда ты лезешь, морда детдомовская? И никакие хваленые льготы не помогли. Пашку тогда так взбесили слова холеного офицерика, дескать, потомок проститутки и алкаша, а туда же – о море мечтает, что он, нарушив всяческую субординацию, разбил ему нос. На что офицерик, даже не попытавшись дать сдачи, сказал, что следующая их встреча будет в колонии, куда он приедет посмотреть, как Пашка рукавицы шьет. Ему, мол, это привычно. В ту же ночь Пашка уехал домой, поняв, что его мечта о море, скорее всего, так и останется мечтой.

Он пробовал о ней забыть, но она возвращалась – то волной, плеснувшейся на стенной картине, то хлопнувшим парусом корабля в шкафу, то взметнувшимися в приветствии семафорными флажками, повешенными им для Митькиной забавы на бельевой веревке. От того и становился Пашка с каждым днем все грустней, а вчера, разгребая снег, к главному входу, вдруг сорвался с места, откинул лопату, оборвал с веревки флажки и бросил их в снег… Они весь день и лежали там, вздрагивая от ветра, пока начавшийся к вечеру снегопад не засыпал их.

А ночью Пашка никак не мог уснуть, ворочаясь на продавленной железной кровати, и пружины под ним пели гулко и протяжно, совсем как ветер в парусах. Уже под утро вышел он во двор, откопал из-под снега флажки, повесил их на прежнее место, а после, отогревая застывшие пальцы возле печки, смотрел в окно, как они трепещут, обещая добрый путь. И не знал Пашка, что через два дня найдет в почтовом ящике письмо из далекого северного города с извещением, что его запрос на поступление в Северное мореходное училище удовлетворен ввиду многих обстоятельств, но в большей степени благодаря его настойчивости и желанию учиться. Не знает Пашка, потому что не посылал он никакого запроса, наученный горьким опытом. Но дом не зря называл четвертую квартиру особенной. В ней исполнялись особенные мечты особенных людей.

Елена возвращалась с работы. По обыкновению зашла в магазин, хотя намерения покупать что-то к празднику у нее не было. И настроения праздничного тоже не было. Она даже с некоторым недоумением прислушивалась к окружающим разговорам о рецептах праздничных салатов, выборе нарядов, покупке подарков. А ведь когда-то Новый год был самым любимым ее праздником. С ним непременно приходило ощущение волшебства и того, что в новом году все будет по-новому, совсем иначе, чем в старом. Но перемен все не было, и, в конце концов, она перестала надеяться. Казалось бы, давно пора повзрослеть и осознать, что загаданные желания имеют свойство не сбываться. Вообще, откуда у нее эта вера в чудо? Ее воспитывали еще в том обществе, где каноном было утверждение, что человек – кузнец своего счастья. Стоит только захотеть, и все зависит от него. А вот не все…

Разве так многого она хочет? Почему именно ей не выпало счастье быть матерью? Ведь и жили они с мужем хорошо, ладно, и квартира, какая-никакая, но отдельная, была. Сначала думали – рано, успеется, а когда спохватились – оказалось, поздно. Это была одна из тех редких ситуаций, когда никто не виноват. Врачи лишь разводили руками и говорили про несовместимость. Скажете, есть и другие способы? Есть, но на измену она никогда бы не решилась, суррогатное материнство в их городке еще считалось дикостью (мыслимо ли – продать своего ребенка?), а ЭКО делали только в областном центре, где оно стоило бешеных денег. Они с мужем уже два года стояли в списке приемных родителей в районном Доме ребенка, но счастливая очередь все никак не хотела приближаться: находились соискатели либо более обеспеченные, либо с более весомыми связями. И надежда таяла с каждым месяцем: ей ведь уже 39, а Алексею весной стукнет 43.

С такими мыслями Елена и не заметила, как дошла до дома, и опомнилась, уже только достав из кармана пальто ключ и открывая дверь второй квартиры. Странно, но Алексея еще не было дома. Наверное, опоздал на пятичасовую электричку, успокоила себя женщина, и пошла греть суп, ожидая мужа с работы.

Алексей и в самом деле опоздал на привычную электричку и теперь приплясывал на перроне в ожидании следующей. Через десять минут прибывал сибирский экспресс с пятиминутной стоянкой в Речном, и местные торговцы уже активизировались, доставая напитки и выпечку.

- Ах, ты ж, тварь! – донеслось от одного из лотков, - Куда руки тянешь? А вот я тебе! Положь, говорю, на место пирог, вас тут шастает как собак нерезаных, я что всех кормить обязана?!

Алексей обернулся. По перрону бежала огромная баба в сером ватнике, серой же пуховой шали и валенках. Баба, несмотря на свои внушительные габариты, показывала недюжинную прыть. От нее, зигзагами как заяц, удирал мальчонка лет шести на вид, на ходу запихивая в рот краденый пирог. Баба меж тем его настигала, выдыхая клубы пара не хуже заправского паровоза. Чувствуя, что от погони ему не уйти, мальчишка испуганно озирался по сторонам в поисках убежища, и хотел уже нырнуть под готовый тронуться с места товарняк, освобождавший первый путь подходящему экспрессу. Алексей едва успел схватить его за рукав форменной железнодорожной тужурки, заменявшей мальцу зимнюю одежду.

- Эй, малый, стой! Что ж ты под колеса бросаешься?! Совсем очумел? Умереть ты и голодным мог! – со смешком сказал он.

Тетка тем временем схватила мальчика за второй рукав и теперь, чуть отдышавшись, снова верещала: «А вот я тебе сейчас!», готовясь отвесить ребенку подзатыльник. Рука у нее под стать всем размерам была что лопата, и малый от страха так вжал голову в плечи, что из воротника торчала только макушка шапки. Алексей перехватил теткину руку. Зло взглянул на нее и кинул тетке десятку: «На, не ори! Из-за пирога не обеднеешь!»

Тетка весь свой гнев немедленно обратила на мужчину:

- Защитничек выискался! Что мне теперь – каждого бездомного щенка прикармливать? Облагодетельствовал! Что ты мне десятку суешь? Он же пирог с мясом стащил! Знал, что в рот тянуть, паскуда!

Алексей молча вынул из кармана проездные пятьдесят рублей, сунул тетке в меховую рукавицу и пошел к скамейкам, видневшимся в дальнем конце перрона. В правой руке он продолжал сжимать рукав мальчишкиной тужурки. Сев на скамейку он сдвинул с его лица налезшую на глаза шапку. Мальчонка смотрел на него по-звериному настороженно.

- Ну как звать-то тебя, герой? Ты что ж это не знаешь, что воровать нельзя?

- Я… Есть очень хотелось… Дяденька, только не бейте!

Замурзанное личико сморщилось, высвободив руку, мальчонка рукавом вытер нос.

- Звать-то тебя как?

- Юлькой…

Елена уже два часа металась по дому, не зная, то ли в скорую звонить, то ли в милицию. Ночь на дворе, а Алексея еще нет, и мобильный не отвечает. Боже мой, неужели что-то случилось? Только бы жив, только бы жив, больше ей ничего не надо!

Хлопнула входная дверь. Лена выскочила в коридор:

- Леша, ты? Почему не позвонил? Я же извелась уже!

Муж, открыв входную дверь, тянул через порог кого-то за руку:

- Ну что ж ты, Юлька, заходи! Здесь тебя никто не обидит…

***
Ну вот, кажется, и все. Подарки розданы, можно со спокойной душой встречать праздник. Все-таки это был хороший год! Дом тихонько вздохнул и счастливо зазвенел всеми стеклами.

@темы: сказочки

---

"Серость"

[Северный Шторм]

не новое

Серый рассвет, серый стены, серые тучи ветер не гонит
В пробках серые злятся машины. Утром на завтрак чёрный кофе.
Серый офис, серые люди. Мёртвый воздух кондиционера.
Кажется на год вперед известно, что будет.
Точнее, что ничего не будет наверное.
Белые листья, просто бумага. Сколько их здесь!.. Вечная осень.
Как это пусто!..Как же достало изо дня в день одно и то же.
Радуга лишь в луже бензина. В небе её нет отраженья.
В душах- ледник. В словах сквозят зимы. Вечер. Диван. И - ни движенья.

Хмурая ночь душу не лечит. Некогда думать, выспаться б только...
Ждать, что тебе кто-то ответит- глупо. Не ждать- слишком уж горько.
Мы наркоманы этой надежды. Мы без неё выжить не сможем.
В нашем мирке, где всем так тесно. Где день-ото-дня одно и то же.
Где все дела- просто плацебо. Думать что ты здесь очень нужен.
Как бы связать в единое целое всех кто ещё имеет здесь душу...
Как разбудить всех, кто заснули? Кто не нашел силы бороться?
Внутри себя лампой ввернули энергосберегающее солнце.

Кто из нас прав? Те,кто живут,но больше мечтам не доверяют,
Или те, кто тюрьме с пожизненным сроком смертную казнь предпочитают?
Кто больше слаб? Тот, кто боролся,но не нашел силы и сдался,
Или же тот, кто отвернулся и просто быть тут отказался?
Мы так живём... Крылья сложили. Чтоб не задеть тех,кто рядом случайно
Жажда признания, жажда наживы- единственный смысл- это больше не тайна.

Сложно понять, сложно поверить в то, что у нас больше нет шансов...
Серый рассвет, серые стены... Ближе и ближе тонкие пальцы
Мертвой тоски... нас не догонят больше мечты нашего детства.
Не достучаться больше любовью до окаменевшего сердца...



Автор, следите за оформлением записи. Делайте её удобочитаемой.

@темы: Мысли вслух, Стихи, Чувства

---

Кокон мечты

[black indigo]

В коконе мечты
Радуга глаз
Только я и ты
Никого кроме нас

День устал смотреть
Нежится ночь
Жизнь или смерть
Всё идет прочь
Кокон мечты
Лишь для двоих
Я или ты
Песня иль стих
Истается ночь
Блёкнут цвета
Ляжет сурочь
Не тот и не та
Кокон мечты
Душ острие
Сердце под дых
Твое иль мое
Излита слеза
На неба киот
Глазами в глаза
Не та и не тот
Кокон мечты
Что там сейчас

Без нас

@музыка: J.J Goldman - Comme Toi

@темы: Творчество

---

Весна

[кать в сапогах]

Серыми туманами,
Рощами, полянами
И ветрами пьяными
Закляты века.

Полуночной птицею -
Судеб мастерицею,
Гордой соколицею
Песнь издалека.

Северным сиянием,
Грустью, расставанием,
Вечным расстоянием
Неба высота.

Заревом потушенным
Смолкнет сон подслушанный...
Серебром разбуженным -
Горная река.

Зимними широтами
Заячьими тропами
В сапогах истоптанных
Явится Весна...

@темы: Стихи, Творчество