[Cadaverzian]

Для Мины утро началось обыденно. Проснулась она от того, что где-то, квартала за два отсюда, судя по звуку, снесли очередной дом. Грохот был просто ужасный. Бегония на подоконнике давно пожухла от таких стрессов. Мина, глядя на бедный цветок, думала, что и сама скоро так же пожухнет. А пока что она регулярно просыпалась от грохота очередных разрушений

за окном.

за окном. Мина села в кровати, протерла глаза. Тут пришла вторая звуковая волна осыпающихся домов. Девушка, поморщившись от грохота, поняла, что поспать, еще хоть немного, ей не дадут. Встав, Мина отправилась на общую для трех квартир кухню. Там уже витал такой манящий запах кофе, и вовсю хозяйничала миссис Флити. Мина, еще окончательно не проснувшись, пробубнила ей:
- Доброе утро, Дороти. Если его можно назвать добрым.
- О, Мина, ты уже встала! Доброе утро! - миссис Флити поставила на стол чашку и налила в нее кофе из старомодного серебряного кофейника. - Садись, выпей кофе.
- Спасибо большое, то, что нужно... - Мина села за стол. - Они все ближе, не так ли?
- Ох, дорогая, что тут скажешь... Управдом приходила уже дважды. Всё напоминает про переселение. Мы с Патриком переезжаем сегодня после обеда. А когда же ты?
- Я не знаю, Дороти. Я не хочу, просто не могу! отсюда съехать. Я слишком связана с этим местом.
- Ох, Мина, я тебя понимаю. Все те события… Прошлое не отпускает никого из нас, так ведь? - старушка грустно улыбнулась.
- Нет, не отпускает... Мне так не хочется отсюда уезжать, что я даже не знаю, что и делать.
- Что уж тут поделаешь… Эти дома слишком стары, того и гляди, сами развалятся.
- Да-да, ты права, Дороти…

День прошел в хлопотах сборов и переезда. Мина помогала старикам упаковывать оставшиеся вещи, а потом и выносить их в приехавший грузовик. Дороти уже давно дала Мине новый адрес, новый номер телефона, потому оставалось лишь попрощаться. Вышло это прощание коротким и сумбурным. Впрочем, так всегда бывает. Не важно, расстаются на неделю или год, уезжают в другой район или в другую страну. Миссис Флити всплакнула, Патрик сердечно приглашал Мину на близившееся новоселье, сама девушка заверяла стариков, что непременно будет навещать и звонить, что не потеряется и будет беречь себя. Потом чета Флити уехали, а Мина, еще немного постояв на крыльце, ушла в дом. Вечер прошел как обычно. Конечно, за окном шумела техника, иногда грохотали падающие дома, но к этому Мина уже привыкла. Поужинав в компании книги, она устроилась на подоконнике, свесив ноги за окно, на ежевечерний перекур. Так всё всегда и начиналось. Докурив сигарету до середины, она ощутила легкое дуновение в комнате. За ним неясный звук, будто кто-то выдохнул сквозь зубы. И вот уже он здесь. Мина грустно улыбнулась.
- Здравствуй, любимый. – голос её также звучал горько.
- Здравствуй, любимая... Ты печальна сегодня. Ты давно не была настолько печальной.
- Ты прав... Они всё ближе. Они хотят отобрать у меня это место.
- Ты же знаешь, что это неизбежно.
- Но это наша с тобой квартира! Здесь мы впервые поселились вместе! Нам было так хорошо здесь! Мы надеялись, что тут у нас появятся дети... А потом ты…
- А потом я погиб…
- Прости. Я не хотела. Ты же не виноват.
- Никто не виноват. И это действительно наше место. Мы были здесь счастливы.
- Я не хочу уходить. Я и так нелегко пережила потерю тебя. А если я перееду, ты пропадешь навсегда… Я не могу без тебя.
- Если ты не уйдешь сама, тебя найдут рабочие и выдворят из дома. Ты знаешь, что это так.
- Но…
- Любимая, ты должна. Иного пути нет.
- Хорошо… - слезы текли по её щекам. – А теперь посиди со мной.
Ночь опускалась на город, а на подоконнике всё сидели курящая девушка и слегка мерцающий силуэт молодого мужчины в джинсах и порванной футболке.

На следующий день Мина собрала и упаковала свои вещи. Их было не так много, коробка с книгами, коробка с посудой, постельное белье и полотенца да всякая мелочь. Всё это она вынесла к крыльцу дома, погрузила в грузовик, сверила еще раз с его водителем адрес своей сестры, к которой все эти вещи и нужно было доставить. Грузовик уехал, а Мина осталась ждать такси. Она прошлась еще раз по пустому дому, постояла пару минут в своей спальне и вышла, закрыв за собой дверь. Ключи Мина отдала управдому. Милая женщина, всегда относившаяся к девушке хорошо, и не догадывалась о дубликате, лежавшем в кармане Мины. Женщины еще раз попрощались, и Мина уехала на такси в город. У нее там есть дела, сказала управдому. Больше они не виделись. Лишь только темнота окутала квартал, как Мина уже была на крыльце своего дома. Еще раз оглядевшись, она удостоверилась, что на улице никого нет, и зашла внутрь. Проходя по комнатам, освещенным луной, Мина вспоминала, что за люди здесь жили, чего хотели, чего добивались... Вспоминала всех соседей, удивительно дружных и доброжелательных людей. Вспоминала, как любили они с мужем пить кофе на кухне, как мужчины собирались играть в карты, как обменивались новостями и секретами женщины, все были будто одной семьей. Превосходные соседи. Мина зашла в свою комнату. В их комнату. Закурила, дожидаясь того самого ветерка и звука. Вскоре, как и раньше, посреди комнаты появился его мерцающий силуэт.
- Что ты задумала? – начал он сходу.
- Ничего. Я не удержалась и пришла еще раз. Попрощаться.
А с первыми лучами солнца он рассеялся. Мина, постояв еще немного, вздохнула, улыбнулась тому месту, где он только что сидел, и вышла из комнаты.

Марк любил свою работу. Он знал, что работает на благо общества и это радовало его. Конечно, условия были не самые лучшие, но никто из рабочих не привередничал. Задачей Марка в этот раз была проверка здания, пока «саперы» закладывали взрывчатку. Он прошел по всем комнатам, оглядел их, периодически выкрикивая фразы типа: «Есть здесь кто-нибудь?» и вышел, доложив начальнику, что в здании никого нет. Конечно, управдом предоставлял все данные о выселении жильцов, но перестраховка рабочими была оговорена заранее. Как говорится, «во избежание». На всякий случай.

Но рабочие не проверяют все кладовые. На это уходит слишком много времени. И именно этим воспользовалась Мина. Как только рабочий ушел, она смогла выйти и вернуться в свою комнату. Несмотря на бессонную ночь, она была взбудоражена. Губы её немного дрожали, иногда она порывалась грызть ногти, но одергивала себя. За окном послышались крики. Девушка вздрогнула, услышав их.
- Мы были так счастливы здесь… Так счастливы… Нет, нет… Мы не были счастливы… Мы будем здесь счастливы, дорогой. – всё шептала Мина со слезами радости на глазах, когда был отдан последний приказ и взрывы обвалили здание.

@темы: Рассказ, Отношения

---

Уися и Утиати

[demodok]

Столы почему-то стали плоскими. Утиати ехал по своим делам и внутрь жёлоба не сильно-то поглядывал, но не заметить такое было просто невозможно. «Да какая разница? Плоские, рифленые, ступенчатые... — успокаивал он себя. — Главное, чтобы солонки не соскальзывали...». Утиати врал самому себе. Ему было страшно. Ему было тем более страшно, что никто — никто-никто! — не обращал на это внимания. Словно столы всегда были плоскими, и только Утиати помнил те далекие времена, когда они были... Какими? Утиати не помнил!
— Уися! — радостно закричал Утиати, увидев ее на другой стороне пешеходного жёлоба.
Уися не услышала, и пришлось резко тормознуть — так, чтобы гравий перелетел через жёлоб и дробно обсыпал тонированные стёла её тачки. Только тогда Уися соизволила посмотреть в сторону Утиати, собираясь обложить его трёхэтажно. Но, разумеется, не стала.
Они сошли внутрь жёлоба каждый со своей стороны и выбрали столик («Плоский!» — подумал Утиати, но говорить не стал). Уися заказала кофе со сливками, Утиати, подумав, тоже. Картонные стаканчики появились посередине столешницы («Плоской!») и, дробненько постукивая, двинулись к краю. К краям: один — к тому краю, где сидела Уися, другой — к Утиати...
— Что с тобой? — встревоженно спросила Уися.
— Столы... — глухо сказал Утиати. — Почему они плоские?
— Так это же прикольно! — засмеялась Уися.
— Это такой прикол? — засомневался Утиати.
— Ну конечно! Перепихнёмся сегодня?
— Ага... — сказал Утиати.
— Чего «ага»?
— Да так. Перепихнёмся, конечно. Просто я почему-то подумал, что конец света...

@темы: пародия

---

Мелом

[Jake Enotoff]

Признаться в любви я хотел давно,
Да только вот не сумел.
И ночью пришел под её окно,
Сжимая в ладони мел.

Сказать я не смог - значит напишу.
В стремленьи к своей мечте
На тёмном асфальте я вывожу
Старательно Я и ТЕ.

Пусть видит она из окна моё
Признание, что люблю.
Я здесь этой ночью лишь для неё
Пишу мелом БЯ и ЛЮ.

Ещё Б и ЛЮ. Только вдруг мелок
Рассыпался и пропал.
Признаться в любви наконец я смог,
А имя - не подписал.

@темы: Стихи

---

[Lesja_Schmetterling]

В комнате с собой, как в коконе,
Выращиваю внутреннее в силу.
Питаюсь только солнечными соками.
Я - бездна света. Я в своей могиле.
Такая ревность. Вот она. Тупая.
И глушит болью с солью по губам.
Ты не был бы ни зверем, и ни паем.
Я не войду в число твоих злосчастных дам.
Она меня три года уже лепит,
Пока слепила жалкий лишь комок.
И в коконе ничто еще не слепит.
А бабочкой ты стать бы... нет, не смог...

@темы: Стихи

---

может, я верю в Бога.

[Jacky Abaturov]

мне не охота знать, что же случится ТАМ – может, я верю в Бога, может быть, но… не сейчас,
ветер раскинет буквы все по своим местам, я прошепчу молитву, может в последний раз,
медленно тает время, словно осколки льда, я разучился верить, в то, что давно привык,
и на листе не смело выведу «никогда», буквы, как нож у горла, выстроятся впритык.

сердце как камень, может, можно проткнуть иглой, я не почувствую боли, и не сожму кулак,
слепо, сбивая ноги, я побреду за тобой, а кто-то мне крикнет в спину – «Джек, ты такой дурак!»,
знаешь, не буду спорить, это наверно, правда, я разучился верить, значит, пора умирать,
саван небесный станет – вечным моим нарядом, выкину со стихами высохшую тетрадь.

мне не охота знать, что же случится ТАМ – может, я верю в Бога, может, забыл ключи,
но я надеюсь, время все разберет по местам, я не ищу для жизни вымышленных причин,
знаешь, ты портишь планы и разрушаешь веру, стираешь свои аргументы, как только я верю в них,
а я как и раньше рьяно вгрызаюсь в чужую стену, а я как и раньше рьяно желаю закончить стих.

мне не охота верить в вымышленного Бога, но я все стираю губы, в кровь, что б прочесть молитву,
камни, ухабы, дыры – жизни моей дорога, но ко всему привыкают, значит, и я привыкну.
мне не хватает правды, что послужит опорой, я упаду на колени, сильно измяв палас,
знаешь, хочу, что б было – нас на Земле лишь двое, может, я верю в Бога... верю в последний раз…

@темы: Стихи, Философия, Я

---

Псевдояпонская сказочка

[Шенно Дайр Кинтар]

Мне нужно, чтоб меня разубедили это удалять...
В забытые ныне времена жил да был на свете Отец-Героин.
И было у него три сына. От кого, собственно, были сыновья - наука (в лице всех интересовавшихся) так и не установила, хотя старалась, ага.
Получила вместо результатов по морде и успокоилась со временем.
А дети-то тем временем росли.
Трое их было: Косиро, Забиваро и третий, не в отца, не в мать и не в рифму, потому как похож был на соседского грустного козла с грустными еврейскими глазами. Назвали его по семейной традиции - Извиняро.
Типа, накосили, всех забили - надо бы и извиниться.
Долго ли (не очень), коротко ли (что более вероятно), а не выдержал Отец-Героин единоличного труда тяжкого по деланию человеков из этих троих... перспективных юношей, и слег с воспалением среднего уха, по какому случаю позвал он своих отпрысков, поднял ослабшую руку и прохрипел примерно следующее:
- Сыны мои, Косиро, Забиваро и Извиняро!!! Как вы можете видеть и рассуждать, я - ваш отец и покровитель - умираю злою смертью от воспаления среднего уха. Однако, если верить доктору Криворуки, нашему почтенному соседу, и его гайдзинскому коллеге Ван Труптрахху, болезнь моя позволит мне остаться в живых еще некоторое время. А потому, сыны мои Косиро, Забиваро и Извиняро, возьмите себе оружие по душе и ступайте каждый в свою сторону. И кто из вас совершит больше удивительных подвигов, тот и получит богатое наследство - этот дом, всю мебель в нем, да еще соседского козла - если, конечно, наш сосед Бакабака-сан согласится его продать.
Такую речь произнес Отец-Героин, и его сыновья выслушали ее до конца, вдохновились, поклонились и пошли выбирать себе оружие кому какое больше нравилось.
И взял Косиро кусари-камы, и взял Забиваро боевой молот (что, собственно, и неудивительно), а Извиняро, подумав, взял Холибайбл голландской печати в медном переплете. И вышли они из дома, и прошли до перекрестка, и разошлись на три стороны: пошел Косиро в горы, Забиваро в город, а Извиняро - как всегда, к чертям собачьим, то есть - к гайдзинам, так-то.

Шел, шел Косиро по горам, и дошел до пещеры, в которой сидел некий демон: кто говорит, тотэцу, кто говорит - томоэтати - ибо и здесь, как в случае с матерью славных юношей, наука вместо ответа получила по физиономии.
Но был Косиро весьма храбрым юношей, а потому не бежал. куда глаза глядят, а вежливо обратился к монстру и попросился в ученики, ибо подумалось ему, что лишь демонические искусства помогут ему превзойти братьев.
Подумал, подумал мононокэ - и согласился. Любил он вежливых и деликатных табаричу, что не машут у него перед носом всякими заточками и не пытаются изгнать из родимой пещерки.
И Косиро остался учеником у Тотэтцу.
Учился он, впрочем, весьма старательно, а потому вскоре закончил обучение, но из чувства верности и благодарности остался при учителе, из-за чего и погиб через несколько лет в маленькой победоносной войне, оставив после себя недобрую память о смертоносных кусари-камах, да несовершеннолетнюю дочь-дурочку, зла не ведавшую, а потому тоже недолго прожившую.

Такова была судьба старшего сына.

Забиваро же пошел в город, в славный и стольный город, что лежал на юг от гор, и быстро приобрел там славу великого бойца - как из-за силы своей и смертоносного молота, так и из-за того, что не пренебрегал рекламой и саморекламой.
Не было состязания атлетов, в котором не принял бы участия славный Забиваро, и не было случая, чтоб он проиграл.
Побеждал он и простолюдинов, и славнейших воинов, и даже хитрых и коварных ниндзя - и только раз он проиграл генералу Лан - да этот раз оказался последним в его жизни, ибо коварный генерал поразил его мечом в самое драгоценное его сокровище, и бедный, но благородный Забиваро совершил сэппуку от стыда и позора, оставив по себе недобрую память и свой молот в качестве генеральского трофея.

Такова была судьба среднего сына.

Путь младшего сына, как известно, лежал к гайдзинам, но какие такие гайдзины на наших Островах Вечного Жемчуга, минна-сан? Да никаких же!
Так что не увенчалось предприятие Извиняро успехом; впрочем, он не отчаялся и пошел к они.
Они крайне удивились, когда подошел к ним молодой человек с печальными глазами потомка Абараму-джи, и вопросил:
- Извините, уважаемые они, но - дид ю рид зе Холибайбл?
Ни слова не поняли они, однако ж, пораскинув мозгами, въехали, что незнакомец прочитал некое крайне могущественное заклятие.
А так как эффекта его они не почувствовали, то уважение их к пришлецу возросло пропорционально.
- Мы охотно прощаем тебя, храбрый юноша, ради твоего неизъяснимого могущества! Оставайся с нами и стань детоводителем нашего принца!
- Вот что Холибайбл животворящий делает! - восхитился Извиняро, извинился - но телохранителем остался.
А через пятнадцать лет погиб он вместе со своим подопечным от рук славного тэнгу и друга его аптекаря, оставив после себя голландский Холибайбл в медном переплете, к которому почтительные они не посмели прикоснуться, и не тронули который тэнгу с аптекарем.
Так этот Холибайбл и лежит в музее города Каракура, где любой желающий может на него полюбоваться.
Главное - не трогать!!!

Такова была судьба младшего сына.

А что же бедный, несчастный, смертельно больной отец? Как-то ему пришлось, потерявшему всех наследников?
А никак!
Радостным взором проводил он своих спиногрызов - и в ту же неделю женился на очаровательной Меганекко-тян, дочке Бакабака-куна (того самого, у которого был козел), и получил в приданое за ней козла, а еще козу, корову и двух овец.
Жил он с супругой долго и счастливо, и родила она ему трех чудных дочек, и одного замечательного сына, который... Впрочем, это уже другая сказка.
Самое главное - это то, что Отец-Героин никогда больше не болел воспалением среднего уха.

Мораль: Настает день, когда пора птенцам покинуть гнездо!

@темы: Рассказ

---

**..

[DIrre]

Как первый снег, к ногам несется легкий шельф
Из белых лепестков, из сладкой дивной пыли
Обратно к госпоже, за взмахами руки,
Бесшумно повинуясь ей, стихие.

Как серебро луны на жемчуге росы,
На лепестках танцуют всплески (блики),
Не пожирая цвет и нежность красоты,
Багряные лучи лишь оттеняют вихри,

Что обвивают стан, как пагоны лозы,
Темнея винным соком из небесной выси,
И призрачна вуаль все шепчется в тиши,
Течет в дрожащем сладостном Зефире.

@темы: Стихи

---

По приколу

[Мирская]

В больших торговых центрах с высокими потолочными сводами царит почти пчелиный гул, сквозь который иногда прорывается восторженный голос диктора-рекламистки или вырванная из контекста фраза всем хорошо знакомой песни. Люди быстро привыкли не обращать внимания на напоминающую улей жизнь вокруг, прогуливаясь, словно по тихому скверу, вдоль пуленепробиваемых стекол витрин.
Последний этаж – классика – ресторанный дворик, игровые автоматы и кинотеатр. Сюда, везя перед собой переполненные продуктами и крайне необходимыми в хозяйстве мелочами тележки, стремительно поднимаются на лифте целые семьи, приезжают налегке романтично настроенные небогатые парочки и украдкой заглядывают с эскалатора оранжевые солярийным загаром девушки с нанизанными на руку пакетами из дорогих бутиков. Иногда сюда после школы приходят подростки: поиграть в автоматы, попить кока-колы и обсудить последние новости.
В шумной пятничной гуще народа за крохотным столиком сидели друг напротив друга две совсем юные особы и о чем-то эмоционально разговаривали. Они искристо смеялись, понижали голоса до шепота и доверительно перегибались через столик друг к другу, дабы сквозь всеобщий гомон не быть расслышанными любопытными соседями. Девочки были чрезвычайно хороши и уверены в себе.
-Я на прошлой неделе уломала папу купить мне те сапоги. Ну, ты помнишь.
-Синие?
-Синие, ага. Они такие классные, ты не представляешь! – переходя на шепот: - Витька сказал, что я в них офигенно выгляжу.
-А вот я вчера ходила с мамой выбирать новый мобильник. Тот зелененький, говорит, не круто. Мы решили взять фиолетовый, чтобы плеер новый еще не покупать. Мама обещала напрячь дядю Игоря, чтобы он достал такой со скидкой. У него связи с поставщиками есть.
-Кру-у-уто! Я тоже хотела фиолетовый, но теперь, чтоб не ходить, как сестры-семечки, придется другой выбрать. Я на днюху попрошу.
-Слушай, а Нинка из девятого «А» тебе что про Витька наговорила? – как это часто бывает у девушек, разговор резко принял иной оборот.
Очаровательная блондинка манерно закатила глаза и залпом допила газировку:
-Дура она, Нинка эта кривоногая. Что она мне могла сказать? Будто бы Витьке от меня одного только надо. Вот чушь! Мы с ним даже не целовались! Ходим как дети, за ручку гуляем. А она про одно трындит.
-Точно дура! Он же запал на тебя еще в шестом классе. Может, она того… в него втюрилась?
-А я знаю? Может, и втюрилась. Только тогда она вдвойне дура.
-Пойдем уже? Только сначала игры посмотрим. И на тот… фиолетовенький.
-Кстати, - блондинка поднялась и одернула модную джинсовую юбку: - зайдем в бутик на втором этаже, я тебе классные бриджи покажу.
-Окей!
Девочки направились было к эскалатору, но неожиданно замедлили шаг и зашептались:
-Смотри-ка левее! Кто это там? Неужто наши?
-Ага! Точняк. Подойдем?
-Фу! Зачем еще? Ты хочешь, чтобы нас с ними видели?
-Я прикольнуться хочу. Пойдем!
Держа друг дружку под руку, девочки направились через весь зал к удаленному столику, где так же вдвоем сидели, беседуя, их ровесницы: вполне обыкновенные угловатые подружки, поедающие самое дешевое мороженое с нескрываемым удовольствием. Они ничего не замечали вокруг, а их нагруженные учебниками сумки были брошены под ноги, где собирали грязь чужой неаккуратности.
-Воронова, Стрельцова! – воскликнула блондинка, прихватила стул от соседнего столика и устроилась на нем, закинув ногу на ногу. Ее подружка, плохо понимая, что вообще происходит, потопталась недолго, но, сообразив о необходимости подыграть, пару секунд спустя проделала то же самое.
Две девочки, в чье пространство так нагло вторглись нежданные гостьи, переглянулись, опешив.
-Чего вам?
-Захотелось с вами посидеть. Нельзя?
-Может, мы лучше пойдем, а? – шепнула полноватая Стрельцова не на шутку насторожившейся Вороновой.
-Сидим пока. Сами уйдут, - ответила та и нарочито хмуро глянула из-под пышных бровей на пришедших.
Но выжидательного молчания не получилось. Блондинка без иронии, с особым участием, ей совершенно несвойственным, принялась расспрашивать знакомых обо всем. Сначала отстраненно: об уроках, затем ближе и еще ближе.
-А парни у вас есть? – будто бы совершенно искреннее поинтересовалась блондинка, переведя взгляд с одной собеседницы на другую. Обе вразнобой вяло помотали головами, что было не удивительно: одна явно комплексовала из-за фигуры, другая почти без причины – по натуре необщительная и чуток мрачная, она тяжелым взглядом могла оттолкнуть даже самого доброжелательно настроенного к ней человека, а потом неделями корить себя за неуместную суровость и немногословность.
Блондинка просияла:
-Девочки, но в чем проблемы-то? Вы б на себя посмотрели. Разве парням такие нравятся? Вы должны быть всегда модно и стильно одетыми, чтобы привлекать внимание. Разве кто-нибудь нормальный посмотрит на плохо одетых девушек? Хотите мастер-класс?
Стрельцова неуверенно глянула на подругу и едва заметно кивнула спросившей:
-Хотим, да-да!
-Пойдемте! – размашистый уверенный жест блондинки приглашал в мир всеобщего внимания и таинства уверенности в себе. Ах, грех было бы отказаться! И четыре девушки поднялись из-за стола. Они отправились в магазин молодежной одежды в поисках новых образов для двух совершенно неприметных школьниц. Тихий шепот на ухо блондинке: «Ты что задумала?» был ею легкомысленно проигнорирован, будто все так и должно быть в этом мире: наивно и бескорыстно…
Они зашли в заманчивый дерзкими цветами бутик и под модную музыку принялись перебирать плотные ряды вешалок с товаром. Блондинка ненавязчиво толкнула локтем в бок подругу и шепнула ей: «Помогай!» - и принялась быстрыми точными движениями искушенной модницы что-то выбирать, комбинировать, прикладывать к двум растерянным спутницам.
-Стрельцова, у тебя какой размер?
-А разве мы мерить будем? – нахмурилась та.
-А как же? Ты должна увидеть себя со стороны: красивую и неповторимую!
-Сорок восьмой…
-У тебя - эл? – подружка блондинки вскинула брови и удивленно смерила взглядом, теперь казавшуюся не просто полной, а безобразной толстухой девочку. Он наклонилась к уху блондинки: - Подумать только: какая она жирная!
-Заткнись и сделай нормальное лицо.
Под пульсирующие биты и невнятный речитатив репера девочки завершили тщательный рейд по рядам магазина. С полными руками вещей они направились в примерочную. Блондинка с подружкой остались снаружи, любезно вызвавшись подержать сумки двух других.
-Ты что творишь-то? С ума сошла?
-Помолчи! Не порти мне план. Дай сюда ту розовую кофту.
Вжикнула молния, аккуратно застегнулась, подружки хитро переглянулись и с усиленным рвением принялись расхваливать выбранные ими наряды, надетые на Стрельцовой и Вороновой. Вторая просияла, увидев себя, такую совершенно незнакомую и по-новому красивую в белых облегающих бриджах и зеленой удлиненной майке с рисунком. Она жалела только об одном: через десять минут сказка должна кончиться, и они выйдут из магазина, не совершив ни одной покупки. Конечно, чтобы не ударить в грязь лицом, она вынуждена будет сказать, что обязательно приведет завтра с собой маму и купит вот это и вон то… а сейчас… Ах, это только сказка!
Шумно болтая, четыре девочки направились к выходу налегке, неся с собой лишь свои хорошо известные и заношенные вещи. Блондинка с подругой, идя под руку, слегка ускорили шаг, перейдя рубеж магнитного детектора чуть раньше знакомых. Мгновенье спустя пронзительный визг сигнализации взвился под потолок торгового центра. Две перепуганные шумом девочки находились между неприметных столбов, следящих за сохранностью магазинного товара.
Бесстрастный охранник попросил их раскрыть сумки. Простая, но до чего унизительная процедура подозрения! Рука нырнула вглубь сумки Вороновой и вынула на свет нечто бесформенно розовое. Секундой позже тряпица вновь взвизгнула на детекторе, а вслед за ними взорвались голосами блондинка с подругой:
-О, Боже! Да они воровки!
-Как вы могли? Это же подсудное дело! Мы к вам по-хорошему…
-…воруете из магазина! Мы больше никогда…
-…чтобы мы к вам еще когда-нибудь ближе, чем на метр…
-…мы скажем всем в школе!
Демонстративно развернувшись, они направились к эскалатору, хитро переглядываясь и радуясь, что так классно и гладко все вышло.
-Ну, ты даешь! Такой прикол придумала!
-Не льсти мне, дорогая!

@темы: проза

---

предлагаю дуэль

[demodok]

Тема: «Опровержение поговорок и/или пословиц». Стихотворная форма - любая, но желательно в качестве эпиграфа к каждому выстрелу давать опровергаемую (или хотя бы подвергаемую сомнению) поговорку (или пословицу).
Жду желающих постреляться.

Дуэль завершена, и одновременно поставлен рекорд: дуэль завершена за несколько часов, отнюдь не суток!
Сообщники, голосуем!

Таки ж дуэль можно считать завершенной.
Поздравляю, *Анри*!

запись создана: 22.07.2010 в 08:50

Вопрос: Кто победитель?

1. *Анри*		17	(68%)
2. demodok		8	(32%)
Всего:		25

@темы: Дуэль

---

[Rowana]

Я улыбаюсь в лица простым прохожим.
Пух тополиный: каждый подъезд заснежен.
Мы с нею слишком разные, так похожи,
Что, уходя домой, возвращаюсь к ней же.
Солнце оставит пятна на бледной коже,
Время нас измягчит, разомнет,изнежит.

Скоро забудем время дождей, полётов,
Горечь забытых слов, что хранили летом.
Счастье на наших лицах цветным налётом,
Я улыбаюсь, плачу за нею следом.
Отблеск бокалов: водка, мартини. Кто-то
Нам рассказал, что время хмельно и слепо.

Каждый подъезд заснежен, квартал исхожен.
Время осталось разницей, суммой, частным.
Пусто, хоть дом построен и сад ухожен.
Я прихожу ознобом, похмельем частым.
Мы с нею слишком разные, так похожи,
Господи, дай обеим нам больше счастья.

@темы: Стихи

---

Безотцовщина

[Marisa Delore]

Он живет — «ни себе, ни людям»,
Впрочем, так говорят об этом,
Ну а как там на самом деле,
Знает только его собака,
Но цепная всегда молчит.

Они дразнят, клевещут, судят,
Ищут признаки и приметы,
Воздавая своим по вере:
Незаконный: зачат не в браке,
Мать, бывало, заговорит

И поропщет: "была я дурой,
Мужа нет, и с ребёнком как-то
Жить придётся. Я молодая,
Пела в группе бы, коль не это,
Коль не эта моя напасть".

дальше

А он слушал: сначала хмуро,
Позже — жадно глотая факты:
«Я — ублюдок и жизнь ломаю,
Но не знаю, с каким заветом
Мне исчезнуть. И как пропасть».

Мать стареет, ребенок – в школу,
Дружбе редкой замена: книги,
Тяга к взрослым — слепая верность
Тем, кто скажет, что всё не страшно
И потреплет по голове.

Перемена. Ему бы впору
Не отметить смешки и крики.
… Повернулся, сама любезность,
И спросил: «Неужели важно,
Что я вышел «на стороне»?

Неужели клише и штампы
«Мать-любовница», «отщепенец»
Роль играют настолько сильно,
Что мешают другое видеть:
Видеть, кем я не был, а стал?»

Смех заткнулся почти внезапно:
«Что сюсюкаешь, как младенец?
Вот, глядите, как он стабильно
Нарывается нас обидеть!
Эй, и долго ты сочинял

Эту речь? Так послушай, детка,
Нам морали читать не надо:
Папа, мама, и все в комплекте,
Не чета результату плена
Чувств на раз, чтоб тебя снести!»

И сжимается плотно клетка,
И глядишь — никого нет рядом,
И выводишь в своём конспекте:
«Безотцовщина – это бремя,
Научись же его нести».

@темы: Стихи

---

Пёс

[Marisa Delore]

Воздух горяч и сух, и обжигает щёки, будто сдирая кожу,
Пёс одичалый: с рук год как не ем, шепнут мне «ласковый…» — уничтожу,
Что же до нежности – было когда-то, вышло так, что само сломалось,
По соразмерности просто нелепо клеить то, что ещё осталось.
Клетка теперь прочна, прутья решётки вечны будут, пока я жив,
Вдох же — едва-едва, бритвой по горлу — выдох, загнан и суетлив:

Краешком зацепись, верь, что кому-то нужен, вверься — и обломись.
Ты же ведь пёс, не лис, хитростям не обучен. Сдохни и отцепись.

@темы: Стихи, Философия

---

Письмо, когда не знаешь местонахождения адресата.

[Airy-chan]

Ты помнишь, знали мы с тобой...

Как будто бы и всё о них.
Нам это было не впервой -
Друзьями делать остальных.

Вот ты ушёл, но ты просил,
Чтобы хоть кто-то вспоминал.
Никто тебя и не забыл...
Тебя никто не отпускал!

А если бы остался ты,
История была б не та.
От осознанья простоты
Перед глазами темнота.

И почему осталась я?
Они ведь не подвластны мне.
Они твои, твоя семья.
Я оставалась в стороне.

Прости меня, я не смогла
Для них таким же Богом стать.
Я друга не уберегла,
А ведь хотела мир спасать!

Вернись, прошу тебя, вернись!
Нет! Оставайся, где ты есть!
Ведь, хоть сейчас ты обернись,
Тебя никто не ждёт уж здесь.

Но не молчи, отправь ответ,
Что ты здоров, хотя бы жив!
Мне очень нужен твой совет.
Что с ними делать мне, скажи.

Ты знаешь все из наших бед.
Была ли в них моя вина?
Они нам дружно скажут "Нет!"
Но мы с тобой-то знаем "Да."

Смешно, я будто не одна,
Хоть без тебя прошли года.
Теперь ведь и на мне вина,
И вместе мы, как никогда.

От автора

Стихотворение-загадка для большинства прочитавших в реале. Больше половины из них так и не смогли сказать, о чём оно...

@темы: Мысли вслух, Стихи

---

таки ж четвертая глава

[demodok]

Русь запредельная. Глава из романа

Тапков мне!

Глава 4. На борту «Гостомысла»

— Давайте разберёмся, княжна, — предложил князь, когда Леночка, засморкав и заплакав три носовых платка, взяла у него четвёртый, чтобы подправить расплывшийся макияж.
— Только не надо оправдываться, — заявила она, демонстративно не глядя в его сторону. — Я всё видела своими глазами — так что никакие истолкования вам не помогут!
— Оправдываться я не буду, — пообещал князь, — потому что незачем и не в чём. А видели вы не всё. Вы не могли не зажмуриться, когда начался бой.
Вот этого ему говорить не следовало ни в коем случае. Не потому, что Леночка могла рассердиться или обидеться, нет. Наоборот: ей стало жалко князя. Последняя фраза обнажила в нём заносчивого и застенчивого отрока. Мальчишку, который до отчаянности хочет казаться взрослым и стыдится быть самим собой, но иногда не замечает своих мальчишеских привычек — например, презрения к девчонкам, происходящего от страха перед ними... Но жалеть князя Леночке ни в коем случае не следовало. Пусть даже и мальчишка в душе, а всё равно он был разбойник с большой космической дороги, главарь пиратской шайки, грабитель и, может быть, даже убийца.
— Я видела достаточно, — сухо сказала Леночка.
— Нет, Елена Сигизмундовна, это не так. Вы не были на борту «Золотой звезды» ни во время штурма, ни после. И вы не могли видеть подробности боя из абордажного шлюза. Даже с открытыми глазами не могли... Простите меня за этот мальчишеский выпад и позвольте мне рассказать вам то, о чём вы не знаете.
— Неужели эти кровавые подробности так важны?
— Нет. Важны результаты.
— То есть, награбленное добро в трюмах «Гостомысла»? Вы что, намерены раздать его бедным?
— Нет. Я намерен извлечь из него прибыль. Бедные всё равно не смогут это сделать. И вообще вряд ли обрадуются такому подарку... Но я хотел бы рассказать не о намерениях — неважно, моих или чьих бы то ни было, — а о фактах. О фактах, которые вам пока неизвестны.
— Из тяжёлой жизни грабителя?
Надо было бы уже остановиться, но Леночка не могла. Истерика закончилась, и начиналась злость. Глупая злость — Леночка понимала это, она прекрасно знала, что злость не бывает умной, — но что же было делать, если её распирало от этой глупой и, может быть, уже опасной злости?.. Впрочем, князь без видимых усилий держал себя в руках — наверное, ему очень хотелось оправдаться. Что ж, пусть попробует.
— Я не прошу вас верить мне, — терпеливо сказал он. — Я прошу только выслушать.
— Я слушаю... — хрипло сказала Леночка, прокашлялась в платочек и повторила: — Я слушаю.
— Разрешите мне сесть, — неожиданно попросил князь.
— Садитесь. — Леночка пожала плечами и, не глядя, повела рукой в сторону надувного кресла. Оно уже стояло на своём обычном месте, отделённое от кровати лишь узеньким откидным столиком.
Игорь Андреевич почему-то мешкал усаживаться и всё топтался в дверях, пока Леночка наконец не сообразила, что ему мешают её ноги, вытянутые перед креслом. Почему-то даже на самых роскошных яхтах одноместные каюты не могут быть достаточно просторными для двух человек, желающих непринуждённо побеседовать... Леночка скинула шлёпанцы и забралась на кровать с ногами, набросив на колени плед. В результате князь получил возможность разместиться в кресле, что и проделал немедленно и с облегчением. Наверное, очень устал, пока вместе со всеми таскал чужое добро из трюмов ограбленного корабля в трюм своего «Гостомысла»... Теперь они сидели рядом, почти бок о бок, и смотрели в одну сторону, в дверцы стенного шкафа. Леночка — в правую, Игорь Андреевич — в левую.
«Интересно, сколько ему всё-таки лет?» — подумала Леночка, но спрашивать не стала, а ещё раз повторила:
— Я слушаю.
— На борту «Золотой звезды», — начал князь ровным спокойным голосом, — было одиннадцать человек. Все они живы. Двое в ходе абордажного боя были легко ранены. Говоря о лёгких ранениях, я имею в виду царапины, ушибы и ожоги первой степени, которые заживут через два-три дня. Четверо изъявили желание присягнуть мне на верность. Сейчас они на борту «Гостомысла», я присмотрюсь к ним и либо приму присягу, либо высажу их в том из ближайших портов, который они сами выберут. Остальные семеро остались в своём корабле. Продовольствия у них более чем достаточно. Реакторные баки почти полны. Парус не повреждён. Слегка повреждены и основательно запутаны тали. Но это вполне исправимо и отнимет у них чуть более двух недель. Инерционную траекторию «Золотой звезды» Святобор просчитал на месяц вперёд и ручается головой, что они не встретят на своём пути ни одного метеоритного роя, способного нанести заметный ущерб гондоле. Единственное, чего они лишились, — это деньги и груз. Ну и страховку они тоже не получат, потому что груз был нелегальный. И не просто нелегальный, а опасный для их же собственного здоровья. Трюмы «Золотой звезды» не оборудованы для безопасной перевозки окислов актинидов — в отличие от трюмов «Гостомысла»... Таким образом, я спас им здоровье, а может быть, и жизнь. В благодарность за это я взял их деньги, а спустя несколько дней возьму их гонорар за перевозку нелегального груза. Плюс дополнительное вознаграждение в размере половины гонорара — за моё молчание... Итак, что изменилось во Вселенной в результате моего разбоя? Только одно: ни один нелегальный торговец уже не зафрахтует «Золотую звезду» с её нынешним экипажем. В глазах преступного мира они потеряли лицо, отдав мне товар и назвав покупателя, и отныне им придётся зарабатывать себе на жизнь только законным путём.
— А вместо них будут фрахтовать ваш «Гостомысл»? — спросила Леночка, глядя в свою дверцу шкафа.
— Вряд ли, — спокойно ответил князь. — Это не очень просто и очень дорого: я сам выбираю заказчиков. И проявляю при этом повышенную брезгливость.
Леночка усмехнулась, надеясь, что князь видит её усмешку.
— Наверное, вы считаете себя этаким Робин Гудом космических трасс? — предположила она.
— Нет. Я НЕ бескорыстен... Более того: я сам определяю плату за мой труд.
— Вот как? — удивилась Леночка. — Размер вашего заработка определяется только вашим желанием?
— В общем, да. Но с обязательным учётом обстоятельств.
— А если бы вас не стесняли обстоятельства? Вы бы запросили больше?
— Конечно. В разумных пределах.
— Сколько же, интересно знать? Каковы эти пределы?
— Много. Очень много. Вам — извините меня, Елена Сигизмундовна, — не по мошне.
Леночка удовлетворённо улыбнулась: всё-таки, ей удалось немножко вывести его из себя. Но она тут же сама себя и одёрнула, потому что поняла, что по-прежнему ничего не понимает в этом человеке. Она не сомневалась в том, что князь не лжёт ей, и без малейшего сопротивления принимала на веру его слова. Она чувствовала, что «факты» были действительно фактами, но не видела в них... смысла? Нет, скорее — души. Она не могла постичь первопричину поступков князя, логичных и необъяснимых одновременно.
— Я вас обидел? — спросил князь.
— Н-нет... — задумчиво сказала она. — Нет-нет, я не обиделась. Но я вот чего не могу понять. Вот вы. Вы — такой правильный, независимый. Такой богатый. Так, наверное, гордитесь собой... А эти люди, эти одиннадцать человек — то есть, уже семь — ведь их теперь уже никто не зафрахтует, да?
— Никто из нелегальных заказчиков не воспользуется их услугами.
— А если они не найдут легальных? Им что — умирать от голода? Почему вы, богатый, независимый и гордый, считаете себя вправе распоряжаться их судьбой?
— Вы полагаете, что умереть от лейкемии для них было бы лучше? Уверяю вас: это не менее мучительная и столь же долгая смерть. Вы знаете, какие у них раскафы? Шорты с нагрудником поверх обычного скафандра — причём, всего из восьми слоёв парусины!.. Простите, но я повторюсь: моя акция ничего не изменила в этой Вселенной. По крайней мере — к худшему, и по крайней мере — для этих людей. Да, я не намерен улучшать этот мир! Но и хуже, чем он есть, я его всё равно не сделаю. Это уже никому не под силу.
— Перестаньте! — Леночка даже поморщилась, настолько ей вдруг стало противно. — Вы же врёте сейчас, неужели вы не чувствуете? Вы же сами на себя наговариваете! Вы настолько правильно рассуждаете, что получается... получается, что вы злой человек. Или, может быть, наоборот, я не знаю... Но то, что вы сейчас сказали — это же какая-то невообразимо умная и правильная глупость. На самом деле это всё не так. На самом деле мир не может быть настолько... настолько плохим, чтобы...
— Чтобы нельзя было сделать его ещё хуже? — подсказал князь.
— Ну вот, опять! Опять вы меня запутали. Только вы сначала сами запутались. Я не понимаю, почему вы такой? Наверное, вы только кажетесь таким, или хотите казаться. На самом деле вы должны быть добрым.
— «На самом деле»? — переспросил князь. — Ладно, давайте пока проигнорируем расплывчатость этого термина. Итак, «на самом деле» я должен быть добрым. К кому?
— Господи, да хотя бы к самому себе!
— На мой взгляд, этого маловато. Мягко говоря. Но допустим... А за счёт кого?
— Что — за счёт кого? — не поняла Леночка.
— За счёт кого я должен быть добрым к самому себе?
— Ну почему же обязательно за счёт кого-то?
— Потому что по-другому в нашем прекраснейшем из миров не получается. По крайней мере, до сих пор ни у кого не получилось. Даже у Христа. Даже у Алёши Карамазова. И даже у Воланда... Можно быть добрым ко всем — за счёт себя. Можно быть добрым к дальним — за счёт ближних. Можно быть добрым к ближним — за счёт дальних. Наконец, можно быть добрым к себе — за счёт всех. И человек всегда сам выбирает, к кому и за чей счёт он будет добрым. Понимаете, княжна? Выбирает! Всегда. Постоянно. И обязательно сам. Даже если очень не хочет делать такой выбор.
«Бедный ты мой, — подумала Леночка, глядя в свою дверцу шкафа. — Разве можно так над собой издеваться?»
— А вы, значит... — она помедлила, почему-то не решаясь спросить, но всё-таки решилась: — Вы уже выбрали?
— Да.
Леночка внимательно посмотрела в лицо князя и опустила глаза. Ей стало ясно, что она не получит от него более развёрнутого ответа, чем это короткое, решительное и, несомненно, правдивое «да». То есть, когда-нибудь князь, может быть, и объяснит ей, к кому и за чей счёт он решил быть добрым, — но вряд ли это произойдёт скоро. Во всяком случае, не сегодня. Потому что в этом, раз и навсегда принятом, решении князя как раз и содержалась его самая важная, самая сокровенная, самая выстраданная и глубоко продуманная глупость. Он был одержим этой умной глупостью — синеглазый мальчик с телом зрелого атлета и многомудрой старческой душой. Историографу Елене Воронцовой придётся очень долго ждать, пока её высокородный наниматель Игорь Андреевич Рюрик поверит в неё и доверится ей, — а ждать Леночка не умела.

---

Прощание

[~La Solitude~]

Как же это случилось, что стало так пусто вокруг?
Я опять возвращаюсь по тем же кленовым аллеям.
Листья падают, дождь моросит; это замкнутый круг.
Я его проживу от осенних дождей – до капелей.

Соберу свое прошлое – осенние желтые листья –
На костер без огня, что не греет прохожих теплом.
Под осенним дождем перепреет он и задымится,
До весны прогорит и погаснет под талой водой.

И к весне я очищу свое сердце холодным огнем.
И круг будет разорван, твой образ растает как дым.
Это станет прекрасным (иль самым проклятым) днем.
Я тебя отпущу. Ты отдашь мое сердце другим.
06.10.00.

@темы: Стихи, Я

---

Давай...

[Funky Cat]

Давай, когда будет рассвет, мы раскроем ладони,
Поймаем на кончики пальцев чужие улыбки,
Осколки тепла и обрывки весёлых историй,
Чтоб после другим рассказать без ошибки.

Давай, когда Солнце в зените, подпрыгнем до неба,
Коснёмся макушками кончиков ангельских крыльев
И лучших друзей под шумок посвятим в эту небыль,
Нарисуем мечту на поверхности полочек пыльных.

Давай, как увидим закат, сразу снимем футболки
И голыми душами примем последние блики,
Отбросим за борт все чужие смешки и подколки,
Разобьём об асфальт все ненужные счастью интриги.

Давай, когда будет темно, мы дадим себе слово,
Что будем любить эту жизнь несмотря на преграды,
Ведь новый рассвет нам сулит быть счастливыми снова,
И новому дню давай будем по-прежнему рады.

20.07.2010

@темы: Стихи, Творчество, Чувства

---

Деяния (Тоска по Музыке, которая остаётся жить)

[Airy-chan]

Как просто нашу жизнь порой мы проживали...

Как все, но мы себя особенными мнили.
А жизнь всё та же: скука, радости, печали,
То, что мы помним, то, про что мы позабыли.

Кого мы предавали, с кем мы оставались,
Кого любили мы, кому лишь отдавались.
Во что мы верили, и то, чего боялись.
О чём мы плакали, над чем и с кем смеялись.

За что сражались мы так яростно и гордо,
Кого мы защищали, а кого убили,
И в чём убеждены всю жизнь мы были твёрдо,
Чему, не сомневаясь, верность сохранили.

Чего желали мы стыдливо, жарко, страстно,
Ночами прячась в полусне в своей постели.
Считая, что признаться трудно и опасно.
Как много мы отдать и получить хотели.

И сколько мы отдали, сколько получили,
Кого просили о прощении, кого простили,
Кого оставили мы сами, а кого сменили,
То, что узнали, и чему удивлены мы были.

Чему порой стихи и песни посвящали,
О чём шептали мы и отчего кричали,
О чём мы спрашивали, что мы отвечали,
О чём мы говорили или промолчали.

И стоит ли об этом думать нам сейчас?
Мы много пережили, нам теперь спокойно.
Быть может из зеркал оглянемся на вас
И вдруг вздохнём с тоской по прошлому невольно.

Ведь вечность перед нами открывает все пути.
И то, что мы хотели, то, чего нам не давали.
Но почему-то ничего мы больше не хотим.
А, может, мы споём или сыграем на рояле?

от автора

По правде говоря, не очень люблю глагольную рифму, но накатило написать именно такое. И оно мне нравится. Очень странное стихотворение для написания его в начале рабочего дня на заводе. В этот раз очень старалась, чтобы количество слогов в рифмованных строчках совпадало. Жду оценки.

@настроение: понедельник...

@темы: Мысли вслух, Стихи, Философия

---

Мне снилось, что я как-то ночью… умер

[Marisa Delore]

Мне снилось, что я как-то ночью… умер;
настенный календарь
показывал двадцатое июля,
меж тем как ощущалось, что никак не больше марта,
возможно, и январь,
возможно, я, забывчивый, опять плутаю в картах,
сцарапывая руки до крови.
Мне позволительно:
по географии не «пять», а «три»
стояло в четверти, в году, потом и в аттестате,
что удивительно
при склонности угадывать других на автомате,
но не себя. Меж тем финал всё ближе,
развязка коротка,
неинтересна: кто-то неподвижен.
Что, это -- я? Неужто я? Не может быть, неправда,
нашли мне дурака!
Сейчас проснусь… и то же самое увижу завтра.

@темы: Стихи

---

Настоящие действо непринужденности, величественности и юмора

[floodmaster]

я прячу это под кат, а автор за систематическое игнорирование требований модератора отправляется в другие сообщества; там он, возможно, больше уважает труд других людей. consolo

kocapb:
Желудок раздразнили, сволочи...
Теперь пива охота...

PARADOXX:
Ко мне ты в гости приезжай
С литровичем винища.
Себе я не могу купить,
Ведь я, пока что нищий.

kocapb:
Самореклама - это зло,
Но все-ж, тебе отвечу,
Уж денег на дорогу нет,
Надежды нет на встречу.

Последний раз пивка попили
Я, Киборг, Саня и Вован.
Я помню с Киборгом бродили,
Потом подьезд, толчек, диван...


PARADOXX:
О, как мне больно это слышать!
Ведь я в разлуке изнемог...
Я день и ночь мечтаю с другом
Опустошить винища рог.

Жестокая судьба-злодейка
Пути-дороги развела
Никак не выпить мне с друзьями
Совсем плохИ мои дела...


kocapb:
Мечты твои понятны, брат,
Вина я выпить тоже рад.
Его всегда приятно пить
Как жаль, что некому налить...


kocapb:
Ну ладно, все, кончай дразниться -
Желудок начал мой сердиться.
Скорее спать надо ложиться,
Пускай же нам ВИНО приснится!!!

Wolfdog:
Я в настроении хуевом
Зашел сюда в сей поздний час.
Но про вино, читая слоги
развеселился я тот час.

Прикрыв мечтательно глаза,
Представил я бутыль вина
И то, как дружно, без стаканов,
Его мы глушим из горла.

Но нет вина, друзей и денег,
И все мечтанья в пустоту.
Эх, что-то душу мне кольнуло,
Пойду-ка я хлебну чайку.


PARADOXX:
Вину стихи мы здесь слагаем,
Презренный поглощая чай.
Но, как обычно, невзначай
Мы, собираясь, выпиваем.

Приятно душу бередит
Вина букет чудесный.
Я вам не вру, я честный.
Вино ваш дух освободит.

Авторская орфография соблюдена

---

[floodmaster]

п.10 Правил. Орфографию хотя бы исправили; время у вас было.
следующую запись под кат уберите или за игнорирование замечаний отправитесь в бан. consolo