Не ожидала я от нее такой пакости. Совсем не ожидала. Если бы родной человек такое сказанул - я бы еще поняла. Но Клавка! И чего я ей сделала? Чем заслужила подобное обращение??? Пришла, и давай ножом в сердце ковыряться! Мол, все мы смертны, а некоторые даже зажились на этом свете. Все копют, копют денежные средства, не понятно, правда, зачем.
Я обиделась, конечно, и деликатно так спросила: -Ты на что, карга старая, это намекаешь? Говори прямо, чай язык не отсохнет!
читать дальшеНу она и сказала. Прямым, что ни на есть текстом: про гробы, про место на кладбище и дефицит могилок в современном обществе! Я рот открыла, чтобы всю правду матку ей в лицо высказать, да призадумалась. Годы уже не те, добра накоплено много, да все с собой не унесешь... Детям, опять же, помочь надо. Короче, потопали мы с ней, в бюро ритуальных услуг. Мальчик ихний, как нас увидал, -сразу оживился, но во время смекнул, что неприлично в присутствии пожилого человека, так искренне кончине радоваться.
- Какого, - спрашивать,- гроб размера нужон?
А гробов у них, всяких-разных, видимо не видимо. Деревянные, лакированные, железные с атласными подушками, чтобы, значит, в сыру землю мягче спускаться. У Клавки аж глаза разбежались, от изобилия. Дура старая, начала себе поудобственнее коробок выбирать! Я уж не стала ее расстраивать, что когда время придет, будет все равно, где и в чем лежать. Пущай порадуется, как дите малое. Сама-то я последний разум не потеряла. Подошла к тому ящику, какой на вид попроще и спрашиваю:
- На меня есть?
Мальчик рот открыл, но с эмоциями справился.
- Вы, - говорит,- какой размер носите? Не 52-й, случаем?
И смотрит так, с жадностью, как кот Васька на миску со сметаной. Я вообще человек осторожный, но любопытный.
- А ежели бы и так,- спрашиваю, - почем продашь вот этот?
И на гроб полюбившийся показываю. Мальчик меня придирчиво осмотрел со всех сторон и решительно назвал, сумму в смысле. У меня челюсть искусственная чуть изо рта не вывалилась.
2,5 тыщи, за три доски с крышкой! Да я кровать, лет пять назад, по такой же цене брала. Так тож кровать, я на ней до сих пор сплю! Тут и удобство надобно и мягкость... Мальчик увидал, как я в лице изменилась, и залебезил.
- Смотрите, какая отделочка! А мы вам точно по размерчику подгоним, чтобы, значит, не где не стесняло и не жало!
Я ему и ответила, в вежливых тонах, что не платья на свадьбу выбираю, и вряд ли смогу оценить эту покупку по достоинству. И что за тыщу, пожалуй, енту коробку и возьму, исключительно из жалости, потому как на нее ни один разумный человек более не позарится. Мальчик чуть не заплакал от обиды.
- Да, я - говорит,- сам бы такой себе прикупил, в запас, да только зарплату пока не дали. А то купил бы, уж больно гроб хорош. Так бы и лежал в нем, заместо раскладушки!
Вобщем, из уважения к моим закрашенным сединам сторговались на 1,5. А Клавка, скряга, ничего брать не стала. Только языком цокала, слюну от зависти пускала, приговаривая, что она, дескать, слишком молода, чтобы о подобных глупостях думать. Она за всегда, так. Сначала заведет всех, а потом назад. И, вроде как, уже ни причем! Она и замуж так выходила, последние три раза! Сначала надавала обещаний, а потом, давай, викторину среди женишков устраивать. Мол, победитель поведет ее к алтарю, а остальные в порядке живой очереди.
Ну ниче, мы завтра с Маруськой идем место на кладбище выбирать! А Клавка пущай копит! На тот свет мешок с деньгами не утянешь. И о родных подумать надо. Они ж, от великой скорби, ничаво путного купить не смогуть. А мне потом, ворочайся там, мучайся, мозоли натирай...
Видишь, Как свет втекает в наши окна вольно? Тише. Только тогда поймешь, как небу видеть больно Слёзы В глазах людей от солнца яркой вспышки. Грёзы Забились в угол в страхе словно мышки. Поздно Кричать о чувствах к тем, кто вас не слышит. Сносно Бояться тех, кто в спину тебе дышит. Странно Не думать ни о чём, стоя на рельсах. Ванну Наполнить кровью, вены не разрезав. Помнишь, Как под дождём плясали словно дети? Помнишь, Как птицы улетали прямо в сети? Помнишь, Как стены расписал в твоём подъезде? Помнишь, Как на Неву смотреть ходили вместе? Вместе Тогда ещё существовало, знаю. Вместе Мы потерялись- разбежалась стая. Песни Разбились в дребезги. Гитарные отрывки Интересней, Чем бестолковые, потёртые пластинки.
Прости, что голая Стою в дверном проеме - Наряд сгорел от капли никотина, И пахнут волосы угаром и бензином, И голос крОшится в отчаянном надломе.
Прости, что не звоню - Ведь я забыла номер, Пришла вот так - с утра, без приглашенья, И кары жду, и божьего решенья - Боялась я, что ты давно уж помер...
Прости, что не смотрю в глаза твои - мне страшно, Стоять бы здесь до боли на коленях, И от стыда гореть в удушливых сомненьях, А вдруг ты не простишь - И я пришла напрасно...
Славте меня,я великим не чета, Я над всем, что сделано ставлю"nihil"......
улицы пялятся через окно на меня… падают камни… где-то… в области сердца… как бы стряхнуть с себя опухоль вечного дня, и говорить с тобой… или же сразу раздеться…
падают камни… вечер ни ярок, ни сер… хочется вырыдать крик хоть один… или просто напиться… что-то в груди разрывается от атмосфер… видимо сердце на атомы стало делится…
бросить бы все… надоела работа… нудь… стать бы свободным… хоть раз… ну один… а потоп потом… сквозь километры тебя бы к себе притянуть… и от волнения воздух застывший захватывать ртом…
падают камни... вытерлась клавиша «л», клавиша «ю», даже клавиша «б» на моем телефоне… лишь килограмм SMS-ок «я жду», «я люблю», «я хотел…» но не почуять крови нам в сухом, оцифрованном стоне…
Вот, скажем, кто-то кому-то заехал в лоб кулаком. Это может быть оскорбление. Это может быть предательство. Это может быть подвиг. Меняются обстоятельства, меняется с ними и смысл. М.Семенова
Видишь свет в конце туннеля- Смело шагай вперед. Как бы душа не болела, Что поезд тебя там ждет. Если уж очень страшно- Глаза ты свои закрой, В оптимизме бесстрашье не важно, В оптимизме важен настрой! Лицо контролируй четко- Улыбка сверкать должна, В глаза смело вкручивай «сотку», Душа чтоб была видна. А если ты все же встретишь Подлючный тот паровоз, Его сметешь – не заметишь, Это ведь не вопрос.
Последуй советам этим, И сказка начнется-не жизнь, Ведь станешь ты самый светлый И радостный оптимист!
Люди, изменила последнюю строфу. Как?
Тапки, как всегда, с радостью принимаются в попытке достичь совершенства.
Мы для того и встретились. чтобы помочь друг другу справится со всем этим. (с)
Ночь спокойная, безмятежная, Ясно-звёздная, лунно-светлая. Я от губ твоих опьяневшая, Я твоим дыханьем согретая. Твоей нежностью опалённая, И от страсти твоей смятенная, Твоим шёпотом вдохновлённая, Твоим взглядом благословенная. Замирает время в мгновениях, Я тону в руках твоих ласковых, Задыхаясь от наслаждения… Я люблю. Я с тобою счастлива.
Наша жизнь - это клетка. Достаточно просто протянуть руку за ключом...
В пустые края степные пришел февраль. Мороз небо серым выел, ему не жаль. В свистящих песнях ветров еле слышен стук. Замерзшее сердце шепчет за звуком звук. То сердце - покрытый снегом и льдом, поэт. Неважно, прожил он сколько десятков лет, Неважно, что ветер и снег лишь его друзья, Неважно, что тот поэт - то всего-лишь я. Ловлю онемевшими пальцами белую пыль. И этой бы сказке пора превратиться в быль. И тучам пора бы уйти, только ветер затих... Я в бурю, немую снова, читаю стих.
Так сложно собрать на ладони в горсти. Все грубости, нежности нашей встречи. И гордость как случай, игра в кости. Какую ты хочешь меня в этот вечер? Неверная. Глупая. Совсем Дура. Какие еще ты мне дашь эпитеты? Портрет с натуры, стоящей у стула. Раздетой, обиженной. Что ей выпадет? Возможно слова о безумной верности. А после пощечины, крестики пальцами И боль вся не в ссадинах и не в ревности, А в том, что она ей действительно нравится. По сердцу словами. Какими пошлыми! Твои ли, шепчут, кричат, губы ли? А мне все можно. Стаканами прошлое. Давно запито. И я ли не глупая? Любовь, ах любовь, на двойной простыне. Кричать на весь мир, что бы все поняли? А мне не просто! Я собираю горстями! Интерференцию чувств. Ладонями.
Это середина февраля, Время сотой доли миллиметра, Время, когда чуть уставшим ветром Веет в сердце, злясь и веселя. Это ещё юная весна Тлеет сигаретой из окошка, Лунный свет крадётся жёлтой кошкой Сквозь квадраты утреннего сна. Это время крика птичьих стай, Поцелуев, авитаминоза, Робкого последнего мороза, И неясных, нераскрытых тайн.
читать дальшеРаботать со светом стало просто не выносимо. Мерзкие лучи, освещающие пространство только по определённой территории. Белый свет стёкольных изделий. Творение человечества. Или как там говорилось? Достижение века, пик технологии науки. С тех пор как солнце не светит. С тех пор как реки пересохли. С тех пор как радиация поглотила всё пространство на земле, и лишь одна небольшая площадь осталась неизменной, где и изобрели эти… Даже не лампы! Кусок белого жидкого волокна, который искусственно создали и гордо обозвали светом. Ими, неужели ими, светящимися шарами пытаются заменить солнце? Нашего светила, настоящего, с мягкими солнечными лучиками, приветливо ласкавшими наши головы. Где всё это? Куда подевалось, где теперь солнце, в самом то деле?! Но работать так. Под светом. Не возможно. Он прожигает меня. Делает из меня решето, с размером в человека. Работать не возможно. А работа? Работа – это сейчас жизнь. Это пока смысл. Простите сёстры. Простите братья. Ненавидьте отцы и матери. Я ХОЧУ, что бы светило солнце.
Мммм… Солнце. Где-то там, очень-очень далеко. Воспоминания тягучая паутина прошлого. Уйти от работы. Отстать от жизни. Вернуть солнце. Добыть ветер. Воспоминания. Но и они же мягкий с кровавым оскалом омут… Теперь уже даже некуда падать. Нельзя ни запутаться в паутине, не захлебнуться в омуте. Ничего. Было бы солнце – можно было бы хоть сгореть. Красиво. Отняли всё, что бы жизнь превратить в существование. Что бы люди тупо работали ради прибыли, ради того что бы тот кто стоит над всем этим повысил тебя в должности, и ты уже дёргал бы за ниточки других, пока не обрежут твою. А без работы кому ты нужен? Только смерть наверное придёт за тобой. А умирать страшно, правда? Пугает и отталкивает, что же будет дальше – а если там пустота или вечные муки или вообще конец твоей личности, хоп и всё? Или же там самое страшное? Перерождение. Простите сёстры. Простите братья. Ненавидьте отцы и матери. Я НЕ ХОЧУ, переродиться в мир где нет солнца.
Наверное, я был не прав говоря, что если человек знает когда он умрёт ему страшно от неизвестности. Наоборот, ему уже всё равно что там, лишь бы существование здесь прекратилось. Не больно, но противно умирать. Не страшно, но холодно одному. Не надо было уходить от работы? Надо. Надо. Надо… Ну что ж попытался, дурак. Умер. Три дня. Ровно трое суток я могу ещё знать что твориться в нашем мире. А потом всё. А потом перерождение наверное. Мать даже не знает. Отец тоже. Да и какое им должно быть дело? Они работают, они живут и имитируют деятельность. Зачем? Надо спрашивать у них. Поднимем же руки вверх. Мы лучи солнца. Мы тянемся к ним, без них мы чахлое растение. А они смеются и ускользают от нас. Второй день. Поднимите же головы свои! Посмотрите на руки – они продолжение вашей мысли, они тело, но они же и лучи, готовые соединится с солнцем! Третий день. Посмотрите же на себя! Вас наконец-то нет. Вы наконец-то ветер. Теперь вы свободны. Я был один, но теперь я ощущаю, что готов таки соединится со смеющемся миром! Завидуйте сёстры! Завидуйте братья! Будьте недостойны отцы и матери! Я НЕ ЗНАЮ ВАС, МЕНЯ нет.
Если б я знал, то наверное бы не ликовал тогда. А сейчас я не помню. Хоп и нет меня. Нет больше такой личности. И как будто бы и не было. - Ну и что с этим новорождённым? Молчание. Для меня весь мир большой, огромный. Но я постепенно забываю чем был и кем существовал. И как там… Слов уже не помню. Превращаюсь в ничто. Но ещё ощущаю себя ветром. Ветром в мире где нет солнца. - Ну, подождём когда подрастёт и на работу. Простите сёстры. Простите братья. Ненавидьте отцы и матери. Я НЕ ХОТЕЛ быть сейчас снова здесь, НО Я ТУТ, и наступило моё право. Право ненавидеть солнце.
Одна из моих первых работ, которая более менее, нормальная)
Мы для того и встретились. чтобы помочь друг другу справится со всем этим. (с)
Кошка замерзала. Уже не слушались лапы, уже не таял на ушах падающий с черного неба снег. Кошка закрывала глаза, словно пытаясь хотя бы не видеть этого холода, обволакивающего со всех сторон. Она никуда не шла, просто сидела напротив подъезда обыкновенного пятиэтажного дома. Редкие люди, выходящие на улицу, поднимали воротники, обматывались поплотнее шарфами. Чертыхались вполголоса, быстрым шагом проходя мимо. Иногда в этих чертыханиях кошке чудилось что-то знакомое. Тогда она вздрагивала всем тельцем, поднимала голову. Зелено-желтые глаза вспыхивали двумя маленькими огоньками. И тут же гасли. Темнело быстро, так, как бывает только самой злой, самой колючей зимой. В окнах загорался свет. Почти в каждом окне. читать дальшеКогда-то у кошки тоже было свое окно, и дом, и свет, которым дом освещался. Кошка тогда была маленькая, веселая и, как говорили, должна приносить удачу – настоящая трехцветная кошка. У кошки был дед Саня, бывший майор, кавалер скольких-то орденов заслуженных в Великой Отечественной. Дед курил крепкие папиросы, от запаха которых кошка всегда чихала, и любил вспоминать свою покойную жену Людмилу. По вечерам кошка с дедом сидели на маленькой кухне. Дед шумно прихлебывал чай, шелестел газетой. «Эх, Муська - говорил он – Одна ты у меня, одна ты. Внучка-то, внучка…иех…» - он горестно вздыхал. Кошка забиралась к нему на колени, тыкалась носом куда-то в щуплый живот. « Была бы моя Люся живая, все было бы по-другому…» Как – «по-другому» - кошка не знала. Когда дед Саня принес ее с рынка домой – никакой Люси уже не было. « Люся у меня красавица. Другую такую поискать, да днем с огнем не найдешь. А уж хозяйка какая! Ах, Муська, какие бывало, пироги затеет моя Люся! Таких пирогов…» В огромном альбоме, обклеенном выцветшим бархатом, жили старые пожелтевшие фотографии. На них дед Саня был молод, крепок, улыбчив. И женщина, нет – девушка рядом с ним. Тоненькая тростиночка, с глазищами в пол лица – его Людмила, Люся. Кошка знала, что где-то, в какой-то непонятной США, у деда есть сын и внучка. И кошка сердилась на них, за то, что к деду не приезжают и к себе его не зовут. Однажды дед Саня попал под дождь и заболел. Страшно кашлял, заваривал какие-то пахучие травки в алюминиевом ковшике и ругал врачей. «Эти врачи, Муська, черт бы их побрал. Ничего ведь не умеют, ничегошеньки. Вот у нас в полевом госпитале…да-а…мертвого на ноги ставили. А то!» Кошка с радостью нашла бы для деда тех самых врачей-умельцев, но где их искать? Где полевой госпиталь?.. С того случая дед почти перестал вставать с дивана, ходить по утрам за газетами. Он только курил свои ужасные сигареты, глядя в окно. «Вот была бы Люся моя жива, - вздыхал он – Она бы меня в раз вылечила. А так…»
Как-то утром кошка пошла будить деда и не разбудила. Долго мурлыкала и топталась по животу – но все равно не разбудила. Сном крепче крепкого спал дед Саня. Потом вдруг приехали какие-то люди, так и не проснувшегося деда увезли, а кошку выставили за дверь. Тогда еще была осень, достаточно теплая. Кошка научилась спать в подъезде, ловить редких подвальных крыс. А днем, пока светло – искала своего деда. «Пропадет ведь без меня, - думала кошка. – Он ведь сам говорил, что у него только я. Нельзя ему одному.» Каждый вечер кошка возвращалась к своему – их с дедом – дому. Чтобы не пропустить момент, когда дед вернется. А потом пришла зима, как назло, холоднющая.
Кошка замерзала. Уже не слушались лапы, уже не таял на ушах падающий с черно неба снег. Кошка закрыла глаза.
«Муська!» – услышала она вдруг голос. Знакомый, родной. Дедов голос! « Муська, тудыж твою! – перед ней стоял дед Саня – в красивом пальто, улыбающийся, совершенно здоровый и молодой. Прямо как на тех фотокарточках в альбоме. «Я тебя ищу, ищу…Пойдем скорее!» Он взял кошку на руки. «Ох ты милая моя, поди замерзла совсем!» Дед расстегнул пальто, посадил продрогшую кошку запазуху. Сразу стало тепло и хорошо. Кошка замурлыкала, сначала тихонько, потом все громче. Дед смеялся и ласково чесал кошку за ухом. Снег прекратился. «Пойдем же скорей» - повторил дед – «Там моя Люська таких пирогов напекла! И с капустой есть, и с рисом, и с мясом! Пойдем, Муська. Она нас давно уже ждала, боюсь, попадет, что так долго. Только я ей говорю – без своей Муськи не пойду! Да-да, так и сказал.» Дед снова засмеялся и легким шагом пошел по пустой зимней улице. Прижимая кошку к себе.
Я вернусь.... *огромные деревья Леса качаются под ветром и солнце сверкает сквозь листву...* Я вижу... Я помню... *Тихий ручеёк в глубине оврага поёт свою песню...* Я слышу. Как устоять, если сам мир перевернулся? Как жить, если открылась истина? С каждым из нас это однажды случается - открываешь утром глаза и понимаешь, что ты не тот, кем считал себя прежде. Просыпаешься - а перед глазами всё ещё стоит Сон... И кто-то верит. Таким истина открывается сразу. Кто-то пытается забыть, отворачивается от прошлого. Боится его. А сны - возвращаются, раз за разом. Жизнь проходит перед глазами - та, настоящая. Однажды это случается с каждым из нас. В это трудно поверить. Почти невозможно - и всё таки хочется. Шелестят страницы Книги... Книги, однажды изменившей нас. Память, память... Леса, дороги... И лица, глаза... Словно зовущие куда-то. Тысячи лиц. Они приходят по ночам и зовут нас. Шепчут слова - странные, на незнакомом и красивом языке... Ты не понимаешь их - но слышишь. Однажды это случается. Приходит Память. А вместе с Памятью - одиночество. Ведь рассказать - не поверят. Руки, десятки, сотни рук тянутся сквозь пустоту, зовут, ищут - но пусто. С этого дня - ты не такой как все. Ты один. Вокруг - пустота и тишина - серый-серый туман - и никого. Так было... Когда-то... Там. Когда я умерла... Я ушёл... Там. Всё вокруг становится чужим и странным. Лица... Лица из снов. Они зовут тебя - снова и снова. Иногда тебе кажется, что ты видишь их - но каждый раз это ошибка. - Ты похож на кого-то... Двое. Однажды - знакомое лицо. Мелькнёт - и останется, где-то, где-то... Там. И здесь - только другим. - И ты... Сказать? Не сказать? А если... Руки тянутся в пустоту. И однажды пустота меняется - и пальцы двоих сплетаются, крепко, не разорвать. Это случается с каждым из нас - рано или поздно. Сквозь ткань мира прорывается то, чему не место здесь... То, чего не было... Не могло быть... Мы сами. Двое идут куда-то. Они вместе - и найдут других. Руки сплетаются... Это уже круг... И снова кто-то скажет - я помню! И снова будет поиск и отчаяние. И снова мы встретимся - здесь - в этом чужом и жестоком мире. Однажды это случится и с тобой.
*Лес... Огромные деревья... родник под корнями... Замок на холме... Слова и лица...* Где ты, Арда?! И снова пусто. Мы ушли. Мы не вернёмся. Никогда.
Кто может мне возразить? А может большего и не надо, чем написать свой стих лицом и наждачной бумагой?
1:1возьми меня за руку и мы пойдем купаться в облаках и ласках смотри, небо за стеклом застлано кусками фото-обоев, что на поверхности атлАсной смотрятся криво до боли, так, что края выпирают ранами, но рано мир хоронить - харон на ладье из ногтей не успел, доплыть до норн, что порвут "меня" нить потом, как пережиток производственного брака, переправщик умело работал веслом съедая расстояние, как точки пакман. -под потолком ла(м)почка под током как данко сгорит вольфрамом для других, а стоило ли гореть вас ради? в осаде второго я голова бедовая бред нов, но обычен, за вычетом случаев вычитанных в книгах. сух даже! добавь в суп драже ведь так веселее когда в обыденности домашнего бульона тонут шоколадные клоуны, разноцветнонарядные, как таблетки от жизни, а я бы в небе зависнув крикнул - я люблю жить! но закрыто окно в моей комнате и модно сходить с ума как в сиянии, я не я ли - не важно но нужно учесть тот факт что я слаб был либо выбит из колеи не установив видео-кодеки давился плохо прорисованными днями вы же громко смеялись, смотря как я паковал себя в лист.-
возьми меня за руку и я забуду, обжитость головы тараканами пугает пуд гаек в рот и жевать словно слова, ломая зубы, отплевываясь осколками фраз, здесь нет ни принца ни нищего, ни космоса с роботом, ни водоворота любящей вселенной, ни тебя даже, а это пугает почище чем то что я один в этой комнате от нечего делать начисто в стену вмазан. но забвение сна не интересно и болит сердце, а я здесь один! жаль это вовсе не значит что рядом никого нет, я буду другим к утру. -вот вам новый рупор- я никогда не умру потому что во мне итак два трупа.
Мы для того и встретились. чтобы помочь друг другу справится со всем этим. (с)
Мне нравилась в ней покорность - та легкость, с которой она готова была подчиняться движению моих пальцев. Я могла чувствовать себя богом, меланхолично закуривая, выпивая очередной бокал какой-либо дряни, небрежно накручивая на палец прядь ее пушистых волос. читать дальше...поцелуй меня...
Для нее - эпатаж. Она рисует свой образ с моей помощью. Мне просто скучно. просто хотелось тепла.
или виски, или чье-то тело. совместим, если повезет.
Мне нравился ее запах. Стоило сойти с ума на пару мгновений. слегка будоражит. слегка.
Можно я выжгу на твоей спине свое имя? нет? ты же хочешь сделать мне приятное.
Дешево. Слишком дешево и потому не ценится.
...поцелууууй...
Лучше уйти туда, в дождь. закурить. сесть на крыльцо, на первое попавшееся чертово крыльцо...
тссс! не говори о любви, Не говори о том о чем не имеешь понятия.
Я убью тебя? Нет, мне кажется, это хорошая идея. неплохой аккорд к твоей покорности. на самом-то деле возбуждает.
...поцелуйпоцелуйпоцелуйпоце...
Ты хорошая девочка. просто я - дрянь. я много пью, я сошла с ума, мои крылья пылятся в шкафу уже какую эпоху.
Просто мне скучно с тобой. Скучно. Мне.
Я никогда не видела ее плачущей. Хотя, строго говоря, я ее вообще никогда не видела. Очень удобное умение - смотреть сквозь.
Мне плевать на 99,9 этого мира.
Она говорила, что влюблена. Мягкие губы, маленькие ладошки. Милая трогательная девочка.
Скука - страшный враг. такой же страшный, как и моя извечная меланхолия.
« куда ты уходишь? куда?! »
Куда я ухожу?... Ээх, детка, когда я буду знать ответ на этот вопрос...
«но ведь я нужна тебе, ведь что-то во мне тебе было необходимо!!! »
Все закончилось так же как и начиналось: Мне нравилась в ней покорность.
эти взрослые люди зачем-то придумали кашу. говорят, что полезно, но кажется, все-таки лгут. груши тоже полезны, но разве же взрослым докажешь, что без груши на завтрак я тоже прожить не могу.
ведь придумали, хитрые, как нас заставить поесть и: "ешь за маму, за папу, за бабушку и за себя". очень быстро нащупали самое слабое место и играют на чистых и искренних чувствах ребят!
в общем, что я подумала - раз уж действительно надо, раз полезно и вкусно, я мамочке кашу отдам. я не жадная. я как-нибудь обойдусь шоколадом - мама ведь говорила, что он очень вреден зубам.
вот и пусть бережет коренные. мои же годам к десяти еще вырастут.
Я была здесь... Была взаправду, Не во сне и не наяву. Я была здесь, Казалось важным - На небо смотреть сквозь листву. Я была здесь, Забыв дорогу, Туда, назад, в непокой... Я была здесь, Совсем немного... Но зато я была собой. Я вернулась, Сквозь дождь и ветер, В блеск реки и холодный гранит, Я вернулась! И в целом свете Стихла память дорог и битв, Я вернулась. Совсем недавно Я была ещё в страшной дали. Я вернулась? Конечно, правда... Через страшно длинные дни. Я прощаюсь - Опять, надолго, Но я знаю, что вновь вернусь, Я прощаюсь - Скажи, как можно, Что с тобою я расстаюсь? Я прощаюсь... Одна минута - И уеду. Прости, что так. Я прощаюсь. Настанет утро... В голове будет лишь бардак. Но я знаю - Вернусь, конечно, И останусь навек с тобой. Я прощалась - Казалось, вечно, Простояла я над Невой... Времена уносились, дали. Неизвестно, какой шёл век... Ну, а двое чего-то ждали... В тихой дрожи поблекших век, Отражались и с неба слёзы - Моросил над Невою дождь... И с тобою мы так похожи, Что я верю - меня лишь ждёшь.